***
Эта игра вызвала ряд непредвиденных осложнений. Лисы были хорошо известны в мире НССА экси, в основном как объект для шуток, но выходка Эндрю вызвала интерес у людей по всей стране. Явка на игры Лисов стала расти, и студ.совет стал оказывать на Ваймака сильное давление, чтобы добиться успеха. Ваймак отбивался от начальства с ворчливой уверенностью человека, привыкшего добиваться своего, и не подавал виду на то, что они его достали, но даже Ваймак понимал, когда ему нужно идти на уступки. Эндрю был, бесспорно, лучшим вратарем команды, и Ваймак нуждался в нем, но вводить Эндрю в игру означало вывести из игры одного из вратарей. Реджи был очевидным выбором, поскольку у него были более слабые показатели, чем у Рене, а его изоляционистский стиль игры вредил защите. Однако Реджи был выпускником, и ему оставалось сыграть всего семь игр. Более умный тренер проголосовал бы за общий успех команды, но Ваймак не мог смотреть на команду и не видеть в ней ущербных молодых людей, которых он выбрал, чтобы верить в них. В итоге он принял единственное верное решение, которое мог принять, - ротировал Реджи и Рене каждую вторую игру. Удержать Эндрю на воротах тоже было не так просто, как казалось, из-за тайной сделки между Ваймаком и Эндрю. Отказ от таблеток был достаточно тяжелым и без дополнительного стресса в виде игрового вечера. Команды, с которыми встречались Лисы, были талантливыми и жестокими, и, даже когда Эндрю старался изо всех сил, он сжигал свои энергетические запасы с ужасающей скоростью. Из необходимости они давали Эндрю играть только первый тайм, чтобы он мог выпить таблетки перед вторым таймом, но прошло несколько игр, прежде чем Эндрю перестало тошнить в перерыве. Эндрю жонглировал крекерной пылью и алкоголем, чтобы продлить свою так называемую трезвость в Колумбии, но здесь такие замены были неприемлемы. Он не мог позволить себе оплошность, когда на него смотрит столько людей. Борьба стоила того, потому что Лисы делали то, о чем их просил Ваймак. Они выиграли шесть из оставшихся семи матчей, а тот, который проиграли, проиграли с приемлемым отрывом. Они закончили сезон с результатом девять:пять. Впервые они выиграли больше игр, чем проиграли, и это был достаточный повод для радости. Победа была немного омрачена, когда были выставлены оценки за осенний семестр, поскольку Дэмиен прогулял все свои занятия. Ваймак ничего не мог сделать, кроме как исключить его из команды. В тот же вечер Дэмиен съехал из Лисьей Башни, а на следующий день отправился домой. Рене оплакивала его упущенные шансы и понимала, что Ваймак каким-то необъяснимым образом чувствует свою вину, но Дэмиен сам сделал свой выбор. Полученное через два дня известие скрасило их настроение: Лисы прошли на весенний чемпионат. Чемпионаты определялись частично по победам, частично по очкам, и Лисы набрали достаточно очков, чтобы занять четвертое место в рейтинге. Когда Ваймак впервые рассказал об этом, никто ему не поверил. Он показал им официальное приглашение, и раздевалка взорвалась удивленным, возбужденным криком. Дэн закричала и набросилась на Мэтта, Ники схватил Аарона для триумфального объятия, а старшекурсники наконец-то выглядели довольными. — А наш рейтинг? — потребовала Дэн, когда шум немного утих. — Наш статус? — Мы выиграли себе немного времени в первом дивизионе, — сказал Ваймак с самой искренней ухмылкой, которую Рене когда-либо видела на его лице. — Лисы - удачных выходных, черт возьми.Сын Нефес (5)
#2 КЕВИН ДЭЙ, НАПАДАЮЩИЙ 22 февраля, рыбы Временные рамки: за год до событий «Лисьей Норы». В тот год в Вирджинии проходил рождественский банкет, поэтому Лисы сложили свою красивую одежду в отсек под автобусом и сели в него, чтобы поехать на север. Кузены, как и положено, сидели сзади и ни с кем не разговаривали, а старшекурсники болтали между собой с редкостным весельем. Они прошли на весенний чемпионат, и до зимних каникул оставались одни выходные. Даже Реджи и Хуан, которым некуда было пойти на рождественские каникулы, кроме как в дом Эбби, были в хорошем настроении. Но когда они добрались до парковки стадиона, их настроение улетучилось, и теперь в автобусе царило резкое сочетание пренебрежения и дискомфорта. Лисов ждали на банкете, поскольку они были организованы и запланированы НССА, но они знали, что им там не рады. Их соперники могли многое сделать, даже когда все тренеры и сотрудники команды тоже присутствовали, ехидные замечания и презрительные взгляды были всегда. Здесь с такими вещами было сложнее справиться, чем на площадке – по крайней мере, в игре они могли нанести телесные повреждения самым грубым из своих соперников. Но сегодня все было по-другому, впервые с самого первого осеннего банкета Лисов. Маленькая команда наконец-то начала возвращаться, и её победная серия в последней половине сезона стала достаточным поводом для того, чтобы на неё обратили внимание. Некоторые команды, проиграв Лисам в этом году, не захотели общаться с ними, но другие все-таки предложили «дружбу». Дэн и Рене провели большую часть вечера с четырьмя девушками из Шершней, Мэтта перебрасывали из одной группы в другую, чтобы люди могли ещё раз взглянуть на него, а Джекдоус оказались достаточно смелыми, чтобы найти кузенов. В общем, банкет оказался не таким уж и ужасным, как ожидали Лисы, и впервые в истории команды они не ушли с него раньше времени. К тому моменту, когда Ваймак собрал их и повел к автобусу, они были измотаны и зевали. Рене замешкалась, уходя с корта, потом протерла глаза от сна и снова посмотрела на него. Она устала, но не настолько, чтобы не видеть. На Ваймаке было не то, в чём он пришел. Пиджак был тот же, но простая белая рубашка была заменена чем-то голубым. Это было странно, но ей перехотелось спрашивать об этом, когда Рене поняла, что Эбби вообще пропала. Самое старое пари, которое заключали Лисы, заключалось в том, начнут ли когда-нибудь встречаться Ваймак и Эбби. Это не то, решила Рене, ещё раз взглянув на лицо Ваймака. Выражение его лица было спокойным, но в его телодвижениях чувствовалось напряжение. Он пытался поторопить их, не подавая виду, что торопит их. Она не стала отвлекать его расспросами и помогла ему вытолкать её пьяных в стельку товарищей через раздевалку на парковку. Ваймак не открывал дверь автобуса, пока все не погрузили свои дорожные сумки, а затем первым забрался внутрь и встал у водительского сиденья. Он сказал: — Не останавливайся, — и Рене не поняла, о чем идет речь, пока её туфелька не ступила на вторую ступеньку. В автобусе пахло кровью. Дэн покачнулась и остановилась на верхней ступеньке, но Ваймак поймал её за плечо и слегка подтолкнул. — В автобус, все вы. Идите, идите, идите! Эбби стояла с одной стороны лестницы, заставляя Лисов протискиваться мимо неё, чтобы попасть в проход, и служа физической баррикадой между ними и первым сиденьем. Дэн бросила испуганный взгляд на Эбби и Ваймака, а затем метнулась вперед. Рене поняла её реакцию, когда, добравшись до верхней ступени, увидела, что на первом сиденье лежит тело, свернувшееся калачиком. Эбби уже переоделась в джинсы и свитер, а платье, которое она надела для сегодняшнего мероприятия, служило бинтом их избитому гостю. Рене пристроилась рядом с Дэн, но даже отсюда не могла разглядеть лицо мужчины. — Не останавливайтесь! — повторил Ваймак, потому что каждый вошедший в автобус Лис хотел остановиться и поглазеть. — Мы должны убраться отсюда прямо сейчас. Наконец-то это чувство срочности дошло до них, и Лисы сразу же поспешили занять свои места. Обычно в автобусе команда делится по одному на место, но сейчас они расположились по двое в ряд, чтобы быть как можно ближе к происходящему. Единственными, кто не нарушал привычного распорядка, были двоюродные братья. Эндрю махнул рукой Ники, когда тот, возможно, замешкался, и Ники с Аароном, как ни в чем не бывало, отправились в конец автобуса. Ваймак закрыл дверь автобуса, как только все оказались внутри, и встал в проходе. Долго ждать не пришлось: все взгляды уже были устремлены на него, и Лисы хранили гробовое молчание, ожидая объяснений. Ваймак расстегнул пуговицы и стянул пиджак. Под ним была спрятана синяя футболка, скорее всего, та, которую он собирался надеть по дороге домой, но на ней темными пятнами была размазана кровь. Дэн в мгновение ока оказалась на ногах, на её губах зародился приглушенный панический крик, но Ваймак покачал головой. Возможно, успокаивал её, пока она не разразилась криком, или уверял, что это не его кровь. Дэн подавилась тем собственными словами и впилась пальцами в руку Рене с такой силой, что на ней появились синяки. Ваймак передал Эбби свой пиджак, и она тут же кинула его к ногам гостя. — Слушайте, — сказал Ваймак, — потому что то, что я сейчас скажу, не подлежит обсуждению, и я не собираюсь повторять дважды. Мы, — он жестом указал на всю команду, — Не собираемся повторять это ни при каких обстоятельствах, никому. Друзьям, родственникам, друзьям с привилегиями – мне все равно. Если хоть одно слово об этом прозвучит раньше, чем мы будем готовы к тому, что люди это услышат, многие пострадают. Скажите мне, что вы меня понимаете. Они кивнули, но Ваймак больше ничего не сказал, пока не получил от всех «Да, тренер». Когда даже Эндрю пробормотал слишком иронизированное «да», Ваймак посмотрел на Эбби. Его взгляд не задержался на ней надолго, прежде чем он посмотрел мимо нее на смятую фигуру. — Произошел несчастный случай. Сейчас мы единственные, кто может ему помочь, поэтому он будет у нас некоторое время. Ваймак замолчал, видимо, подбирая нужные слова. Выражение его лица исказилось – всего на мгновение, но достаточно, чтобы у Рене перехватило дыхание. Это было не разочарование, а горе. Это было личное, но Рене никогда не думала, что Ваймак знает кого-то за пределами своей команды. — Тренер?… — спросила Рене. — Это Кевин Дэй, — наконец сказал Ваймак, и если этих слов было недостаточно, чтобы сбить Лисов с ног, то следующие слова их точно добили. — У него сломана левая рука. Потребовалась секунда, чтобы осознать всё это. Первым шоком было имя, одна только мысль о том, что Кевин Дэй – Кевин Дэй – едет с ними в автобусе. Кевин учился на втором курсе университета Эдгара Аллана и был вице-капитаном команды, занимавшей первое место в НССА. Он играл за четыре разные команды, включая национальную. Он был рожден для игры в буквальном смысле слова – его мать Кейли и тренер Воронов Тецудзи Морияма придумали этот вид спорта много лет назад. А потом наступило время для осознания всего остального: Кевин был левшой. — Боже мой, — в ужасе лепетала Дэн. — Боже мой… — Вы меня наёбываете, — озадаченно сказал Сет. Хуан в мгновение ока поднялся со своего кресла и, пройдя через весь автобус, уставился на прикрытое тело Кевина. Эбби наклонилась в сторону, чтобы ему было лучше видно, но не желала убираться с пути. Хуан, казалось, ничего не заметил, и через секунду Сет и Дуэйн оказались прямо за его спиной. Трое старшекурсников были грубыми и буйными, но все же они были нападающими. Кевин не был их примером для подражания, он был несбыточной мечтой, к которой можно было только бесконечно стремиться. — А почему он один? — спросил Дуэйн. Хуан пихнул его локтем. Рене решила, что это вполне логичный вопрос. Она не была так хорошо осведомлена о жизни Кевина, как, возможно, нападающие, но любой, кто знал имя Кевина, понимал, что он не должен быть здесь один. Кевин был одной половиной несокрушимой, непобедимой пары. Второй половиной был чуть более популярный Рико Морияма, племянник Тэцудзи и капитан Воронов. Рико и Кевин выросли и жили вместе. Они играли в одних и тех же командах, спали в одной комнате, ходили на одни и те же занятия в одно и то же время, ходили на все интервью и фотосессии вдвоем. — У него не может быть сломана рука, — сказал Сет. Ваймак провел линию по тыльной стороне своей ладони. — Эбби буквально впихнула кости обратно. — Сет яростно дернул рукой, словно избавляясь от фантомной боли. Ваймак только покачал головой и сказал. — Я пока не знаю, что произошло, но знаю, что он хочет, чтобы его оставили в покое. Вы знаете, что произойдет, если люди узнают, что он с нами на юге. Мы не готовы к такой реакции, и не знаю, будем ли когда-нибудь готовы. Поэтому мы будем прятать его до тех пор, пока ему надо прятаться. — Да, — сказал Хуан через некоторое время. — Да, без проблем, тренер. — Спасибо, — сказал Ваймак, и старшекурсники медленно вернулись на свои места. Ваймак подождал, пока они усядутся, и сел за руль. Поездка на юг прошла в полной тишине.***
Рождественские каникулы закончились, уехавшие домой Лисы вернулись в Лисью Башню. Во время двухнедельных каникул они следили за новостями, но от Эдгара Аллана не было ни слова о травмах Кевина. Это их всех встревожило, ведь кто-то должен был рассказать о том, как он пропал. Но Тэцудзи ничего не сказал, Вороны ничего не сказали, а Рико, как ни странно, в новостях отсутствовал. Когда начался весенний семестр, Лисы начали шептаться о нечестной игре. Сплетни были клеем, который временно связывал старшекурсников, но он не был достаточно сильным, чтобы ликвидировать пропасть между ними и двоюродными братьями. Ники оживлялся каждый раз, когда Лисы начинали обмениваться ужасающими теориями, но не присоединялся к ним. Аарон и Ники определенно говорили об этом, хотя Рене не понимала немецкий, но в их разгоряченной речи она разобрала слово «Кевин». Единственный, кто с радостью ничего не замечал, был Эндрю. Рене попыталась затронуть тему Кевина лишь однажды, когда они с Эндрю остались наедине у фонтана на дневной тренировке, но Эндрю ловко сменил тему. Ваймак и Эбби сказали, что Кевин теперь живет с Ваймаком и что он по-прежнему требует их молчания. Прошло несколько дней, прежде чем Рене поняла, что это все, что они могут сказать. Ваймак считал, что нужно хранить чужие секреты, но Эбби, когда ей задавали слишком много вопросов, начинала нервничать и не могла не проговориться. Поскольку даже Элисон не смогла добиться от неё толкового ответа, Рене сделала вывод, что Кевин так и не рассказал им больше ничего о том, что с ним произошло. Первая игра чемпионата была назначена на вторую неделю семестра, так что у Лисов было немного времени, чтобы попытаться прийти в себя. Первая неделя закончилась хмурым серым днем, обещавшим ночную грозу. Это была идеальная погода для приготовления гуляша, поэтому, как только команда вернулась в Лисью Башню, Рене принялась за работу на кухне. Элисон вызвалась мыть посуду, так как готовила Рене, а Дэн, как только закончила есть, исчезла в соседней комнате, чтобы повидаться с Мэттом. Рене передала кухню в умелые руки Элисон и отправилась делать уроки в спальню. Рене уселась под одеялом и только дочитала пару страниц того, что обещало быть очень скучным, как Элисон прервала её. — Твое ручное чудовище здесь, — сказала Элисон, Рене удивленно подняла глаза. Элисон ткнула большим пальцем себе через плечо. —Убери его из моей комнаты. Рене отложила книгу и встала с кровати. Элисон повернулась в дверях, чтобы пропустить Рене, и осталась на месте, не желая возвращаться к своим обязанностям, пока чувствовала угрозу. Рене застала Эндрю в гостиной. Рене не слышала, как начался дождь, но с пальто Эндрю капало на ковер. Он не удосужился надеть хотя бы капюшон, и его волосы прилипли к голове. Вода стекала по его лицу и капала с подбородка. Ей стало интересно, как долго он пробыл под ливнем. Но ещё более любопытно, что привело его сюда. С момента их первого боя в июне прошлого года Эндрю и Рене встречались раз в две недели, чтобы провести спарринг. Иногда Эндрю был трезв, в остальное время – под маниакальным кайфом. Эндрю догонял её после занятий или после тренировки, чтобы они могли договориться о времени встречи. Раньше он никогда не приходил к ней в комнату, и Рене не могла представить его дерущимся в таком разбитом состоянии. Он так сильно промок и замёрз, что ей показалось, будто он дрожит. Рене взглянула на его лицо, на котором отсутствовала улыбка, и решила отказаться от веселого приветствия. Вместо этого она молча кивнула в знак приветствия и прошла мимо него на кухню. Она наполнила водой две кружки, положила в каждую по пакетику чая и поставила обе кружки на пару минут в микроволновую печь. Эндрю шагнул в дверной проем, чтобы понаблюдать за ней, но взгляд, окинувший кухню, был отрешенным. Микроволновка издала писк, когда все было готово, и она протянула ему кружку. — Пальто, — сказал Эндрю, взяв её. Рене отставила свою кружку и прошла мимо него. Элисон все еще находилась в спальне и хмуро смотрела на Рене. — Он всё ещё здесь, — сказала она с укором. — Это и моя комната тоже, — мягко сказала Рене, чтобы Эллисон не восприняла это за грубость. — Если ты можешь приглашать Сета, то и я могу приглашать Эндрю. — О, да. За исключением того факта, что я встречаюсь с Сетом, — сказала Элисон, и даже будучи в раздражении она была достаточно честна, чтобы добавить: — Время от времени. Ты ведь не передумала, правда? — Нет. Ещё несколько месяцев назад было забавно думать, что Лисы делают ставки на то, начнут ли они с Эндрю встречаться. Сейчас же это было скорее утомительно. Она знала, почему это невозможно, но эта информация была не для ушей Элисон или чьих-либо ещё. Поэтому она терпела ехидные замечания ребят и многозначительные взгляды, которые Дэн и Мэтт бросали друг на друга, когда думали, что она не обращает на них внимания. Только Элисон поверила ей, когда Рене сказала, что этого не произойдет, потому что Элисон верила, что Рене так же честна, как и она сама. — Хорошо, потому что в ином случае ты обойдешься мне в целое состояние, — сказала Элисон. Она наблюдала за тем, как Рене, накинув пальто, говорит: — Ты ведь не собираешься уходить с ним прямо сейчас? Вы что не видели погоду за окном? — Я скоро вернусь, — сказала Рене и улыбнулась, глядя на откровенное неодобрение Эллисон. Эндрю ждал её на кухне. Он передал ей её кружку, чтобы ей не пришлось снова проходить мимо него, и Рене вывела его в коридор. Бок о бок они дошли до лестничной площадки и спустились на первый этаж. С лестничной площадки доносился шум дождя, и Рене натянула на голову капюшон. У Эндрю такой защиты не было, но он, не раздумывая, вышел на улицу. Рене прижала свою кружку к груди и последовала за ним. Они пересекли парковку и вышли на одну из задних дорожек. Когда они сошли с асфальта на бетонный тротуар, Рене уже промокла насквозь. Эндрю сделал еще два шага и остановился, а Рене послушно остановилась рядом с ним. Она отпила глоток чая, который быстро остывал от дождя и прохладного ветерка. Она наблюдала за Эндрю через край кружки, изучая, как тени и дождь размывают черты его лица. Эндрю ещё минуту размышлял над своим чаем, а затем перевернул кружку и вылил содержимое себе под ноги. Брызги попали на них обоих, это было мимолетное тепло на её голенях. — Я позволю ему остаться. Она не сразу поняла, что он имеет в виду Кевина. То, что украденный нападающий мог быть причиной сегодняшнего мрачного настроения Эндрю, удивило её, и она опустила свою кружку, чтобы лучше видеть Эндрю. — Это станет проблемой? — Да, — сказал Эндрю. Он рассказал ей о разделенной семье Морияма: Тэцудзи Морияма, один из создателей экси и самый влиятельный человек в спорте, и Кенго Морияма, миллиардер, глава международной торговой компании. Тэцудзи – жестокий тренер команды Воронов университета Эдгара Аллана, а Кенго – глава криминальной империи, которую он перевез в Нью-Йорк много лет назад. Он рассказал ей о Рико, втором сыне Кенго, эгоисте, не имевшем никакого положения в иерархии якудза, но унаследовавшем жестокий психоз. Он рассказал ей о месте Кевина в этой садистской головоломке, а затем поведал, как и почему Рико сломал Кевину руку. Рене слушала все это молча, сердце колотилось в груди. — Рико придет за ним, — сказал Эндрю. — Кевин в этом уверен. — И ты ему веришь. — Он был всего лишь имуществом, но все равно был бы ценен, несмотря на травму, — сказал Эндрю. — Он – лицо, имя, репутация, которая создавалась годами. Но он не просто товар. Он – второй Рико, и он знает о Морияма больше секретов, чем следовало бы. — Я собираюсь защитить его, — продолжал Эндрю, говоря медленно, словно всё еще привыкая к этому понятию. — Его и себя. Они, — сказал он, имея в виду остальных Лисов, — меня не касаются. Ты поняла? Рене не могла увидеть отсюда Лисью Башню, но всё равно оглянулась через плечо. Она подумала о том, что будет означать для них столкновение с преданными поклонниками Эдгара Аллана и убийственным влиянием Морияма. Она могла только представить, сколько неприятностей это принесет, но такие мысли её не останавливали. Риск должен быть приемлемым, потому что альтернатива была непростительной. Выпустить Кевина из поля зрения было бы непростительно. — Предоставьте их мне, — сказала Рене. — Я поняла. — О, я очень на это надеюсь, — ответил Эндрю. Она взяла у него пустую кружку и протянула ему свою полную. Чай был уже, наверное, ледяной, но Эндрю все равно выпил его. Рене наблюдала за ним, размышляя, не появились ли на его лице синяки от бессонных ночей. Почему-то она думала, что они точно были. — Ты ведь не забываешь спать после всех этих «спасений», не так ли? — спросила она. — Нет покоя для нечестивых. — Значит, ты спишь как младенец, — догадалась она. Эндрю просто посмотрел на неё. — Я буду ждать тебя внизу завтра утром. — В семь? — уточнила она, потому что было легче драться, когда все остальные в общежитии ещё спали. Не говоря ни слова, он вернул ей вторую кружку и отправился на прогулку. Рене вернулась в Лисью башню одна. Её ботинки хлюпали при каждом шаге по лестнице, и она оставляла за собой мокрые следы на ковровом покрытии до самой двери. Дэн и Элисон ждали её на диване. Элисон приложила ладони к вискам и подняла глаза к потолку в поисках терпения, но Дэн мгновенно оказалась на ногах. — Ты вся промокла, — сказала она, поспешно выхватывая кружки из замерзших пальцев Рене. — Хочешь умереть от пневмонии или ещё чего-нибудь? Иди прими горячую ванну. Я не хочу тебя видеть, пока твоя кровь не вскипит. — Да, Дэн, — послушно сказала Рене, но сначала она пробралась в спальню. Она встала на колени у комода и выдвинула нижний ящик. Сложенная одежда сразу намокла, но ей было все равно. В дальнем левом углу она нашла то, что искала: единственный нож, который Эндрю оставил ей, когда конфисковал её коробку из-под обуви в июне прошлого года. Она повертела его в руках, проверяя лезвие на предмет износа, и наконец спрятала нож под подушку. Дэн наблюдала за ней из дверного проема, когда Рене обернулась. Рене подошла к ней и уверенно заявила: — Я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось. — Что он сделал? — спрашивает Дэн. — Что случилось? — Он не тот, о ком тебе следует беспокоиться, — сказала Рене, — Но это долгая история. Мы поговорим, когда я выйду из ванной, хорошо? Дэн заколебалась, затем отошла с пути Рене. — Ванна, — вновь подчеркнула она. — Кипящая кровь. Плохие новости могут подождать. — Плохие новости всегда могут взять номер и подождать в очереди, — пробурчала Эллисон, возникая за спиной Дэн. — Если бы, — ответила ей Дэн. Рене закрылась в ванной, оставила её наполняться и стала рассматривать свое отражение. Она сняла с себя пальто и одежду и стояла перед зеркалом голая и дрожащая. Она нащупала на шее ожерелье с крестиком, но пальцы онемели и не могли нащупать серебро. Нервы работали на мышечной памяти, и все, что они чувствовали, — это её ножи. — Пусть у меня хватит сил защитить их, — молилась она. Пусть у меня хватит сил не облажаться.***
Первую игру Лисы проиграли с разницей в несколько очков. Они были недовольны, но не волновались, так как на первом этапе нужно было набрать два очка из трех, чтобы пройти дальше. Если они смогут собраться с силами в следующих двух играх, то, по крайней мере, доберутся до полуфинала. А если нет, что ж, достаточно того, что они зашли так далеко, верно? В понедельник днем их ждал сюрприз, потому что в раздевалке сидел Кевин Дэй. Стол в комнате отдыха был завален бумагами: графиками игр, распечатками отчетов об играх с различных сайтов, копиями личных дел Лисов. Шок не позволил Лисам сразу же отреагировать на его присутствие, и это дало Кевину необходимую возможность, чтобы отчитать их. В том, что их унизили, не было ничего необычного, но то, что национальный чемпион проехался по ним с одной стороны, а затем и с другой, было новым ощущением, которое никому из них не понравилось. Лисы замерли на полпути в комнату, слишком напуганные, чтобы даже сесть и выслушать его. Кевин потребовал ответа за то, как они играли, но не стал долго ждать, чтобы дать им возможность оправдаться. Очевидно, он смотрел их игру по телевизору Ваймака в пятницу вечером и провел все выходные в унижении их имен. Эндрю задержался на первой части своеобразной лекции, затем ему стало скучно, и он направился в раздевалку. Кевин крутанулся на стуле и вперил в Эндрю мрачный взгляд. — Куда ты идешь? — требовательно спросил он. — Ты не освобожден. Ты здесь самый страшный преступник. — О, о, расскажи это тому, кому не все равно! — весело отозвался Эндрю и исчез в коридоре. Ваймак вмешался тогда, когда Кевин уже хотел было пойти за ним. Он сидел у телевизора в той же комнате и наблюдал за всем этим зрелищем с озадаченным выражением лица. Теперь, когда Кевин на время отвлекся на безразличие Эндрю, он заговорил. — Лисы, Кевин Дэй. Кевин, познакомься с Лисами. — Ваймак поднял бровь, глядя на ошарашенную команду. — В обмен на наше гостеприимство Кевин вызвался стать моим помощником тренера этой весной. Я ожидаю от вас вежливости и послушания. Кевин едва дал ему договорить, прежде чем спросить: — Как вы попали на чемпионат? — Мы... — неуверенно начала Дэн. — Мы становимся лучше, — ворчливо сказал Дуэйн. Кевин ничего не сказал, но ему и не нужно было говорить. Выражение его лица говорило более чем достаточно, и Рене чувствовала, как шок её товарищей по команде сменяется непокорностью. О, Боже, — подумала она. Это будет тяжелая неделя.***
Слово «суровый» было бы приуменьшением. За годы учебы Лисам пришлось столкнуться со многими критиками и грубостью, но никогда ещё они не встречали такого неумолимого наставником в такой тесной обстановке. Кевин считал, что они не могли сделать ничего правильно. Лисам понадобился всего один день, чтобы смириться с тем, что чемпион страны помогает им, а потом они были настолько оскорблены его высокомерным и снисходительным отношением, что попытались взбунтоваться. Кевину было все равно, что они его терпеть не могут, и он без труда перекрикивал нападающих Лисов, когда те что-то говорили в ответ. Его левая рука была в гипсе, но правая оставалась свободной, и он без колебаний отпихивал свою новую команду со своего пути. Это была та сторона Кевина, которую газеты никогда не видели: безжалостный и неумолимый человек, который отказывался принимать что-либо, кроме идеальных результатов. Это было не место для уверенных цитат и улыбок, заготовленных к съемкам; это было место, где любезность умирала. — Смиритесь, — сказал Ваймак в девятый или десятый раз, когда Лисы потребовали, чтобы он выгнал Кевина с площадки. — Если вам не нравится то, что он говорит, то заткните его, став лучше. Докажите, что он не прав. Это был не тот ответ, который им хотелось услышать, но это был единственный ответ, который они получали. Кевин не смог присутствовать на второй игре, поскольку всё ещё прятался, но он смотрел её в квартире Ваймака. Лисы вышли на площадку с неистовой энергией, подогреваемой скорее желанием заткнуть Кевина, чем реальной заинтересованностью в победе. Они выиграли шесть:четыре и провели выходные, довольствуясь собой. В понедельник Кевин всё испортил, составив огромный список того, что они сделали не так. — Но мы же выиграли, — возразил Реджи. Кевин оперся лицом на здоровую руку. — Просто убирайтесь с глаз моих, все вы. Кевин не заслуживал сказать последнее слово, но они воспользовались бы любым предлогом, чтобы уйти от него, поэтому Лисы спешно оставили его в одиночестве.***
Эндрю был единственной причиной, по которой Лисы не сорвались и не задушили Кевина пока он спит, а лекарство Эндрю было единственной причиной, по которой Эндрю не позаботился об этом сам. Кевин был жесток со всеми Лисами, но совершенно безжалостен с Эндрю. Эндрю слушал разглагольствования Кевина, потому что должен был, но делал это с широкой, насмешливой улыбкой на губах, которая говорила о том, что он не собирается уступать Кевину ни на шаг. Лекции Кевина влетали в одно ухо и вылетали из другого, и все это видели. — Тебе было бы легче научить камень дышать, — сказал Мэтт Кевину. Рене согласилась с ним, но Кевина это не остановило. Всё существование Кевина вращалось вокруг экси, и такой одержимый человек не мог простить отношения Эндрю. Потенциал Эндрю был растрачен, он увядал под тяжестью апатии. Кевин хотел, чтобы Эндрю стал лучше, как умирающий человек хочет сделать еще один глоток воздуха, но Эндрю отказывался подыгрывать ему. Чем больше Эндрю упирался, тем сильнее давил Кевин, и чем сильнее давил Кевин, тем сильнее сопротивлялся Эндрю. Кевин не переставал язвить, Эндрю не переставал улыбаться, но Рене чувствовала, как между ними натягивается напряжение. Оно оборвалось две недели спустя, в недельный перерыв между третьим матчем Лисов и полуфиналом, в который они чудом попали. Лисы были на полпути к концу тренировки, когда Кевин прервал их. Он без предупреждения ворвался в самую гущу событий. Дэн быстро объявила на площадке перерыв, и Мэтт коротким и бешеным рывком сделал бросок. Кевин, казалось, даже не заметил промаха и бросился на Эндрю. Одним яростным движением он вырвал клюшку из рук Эндрю и бросил её. Она с грохотом ударилась о пол и отлетела почти к стене. Рене ждала на линии, чтобы попытаться вернуть все мячи на нужную половину площадки, но при виде насилия она направилась к своим товарищам по команде. Она была ещё слишком далеко, чтобы услышать, сказал ли что-нибудь Кевин, но Кевин успел сделать всего несколько шагов от ворот, прежде чем Эндрю бросился на него. Эндрю использовал своё тело как таран, чтобы сбить Кевина с ног, и устремился к выходу, прежде, чем Кевин смог снова подняться. Кевин прижал гипс к животу и, спотыкаясь, поднялся на ноги. Он догнал Эндрю и, схватив его за плечо, развернул к себе. — Вернись на ворота, — огрызнулся Кевин. — Пошел нахуй, — сказал Эндрю. Дэн бросила на Рене быстрый, испуганный взгляд, когда Рене остановилась рядом с ней. Рене не ответила на него – она была слишком занята тем, что пыталась разглядеть выражение лица Эндрю через его громоздкий шлем. Она знала, что Эндрю принимает таблетки – присутствие Кевина означало, что Эндрю должен быть более осторожным в том, когда и как часто он пытается быть чистым. Она никогда не слышала, чтобы Эндрю терял самообладание под действием лекарств, но в его резких движениях, когда он снимал перчатки, чувствовалась жестокость. — Мы ещё не закончили, — сказал Кевин. — На сегодня я закончил, — сказал Эндрю и следом снял шлем. Он улыбался, но это была совсем не милая улыбка. Это была улыбка сумасшедшего клоуна тем, как открыть огонь по смеющейся толпе. — Если ты ещё раз дотронешься до меня, я пересмотрю свое решение позволить тебе остаться. Уходи. Слышишь? Уходи. Иди играйся с остальными. Мне это неинтересно. Кевин открыл рот, чтобы возразить, но тут же снова беззвучно закрыл его. Он разочарованно молчал, наблюдая за тем, как Эндрю покидает площадку. Эндрю захлопнул за собой дверь, и Рене через плексиглас увидела, как они с Ваймаком спорят. Кевин выхватил мяч у Мэтта и бросил его, мяч пролетел достаточно близко по траектории к голове Эндрю, помешало только ограждение, и Эндрю понял намек. В ответ Эндрю швырнул в стекло свой шлем, и удар эхом разнесся по площадке. Кевин прорычал что-то нечленораздельное и снова повернулся к Лисам. — Повторите все ещё раз, — сказал он, — И на этот раз сделайте правильно. Команда обменялась задумчивыми взглядами и молча вернулась к работе.***
Вечером они выяснили, почему Кевин был в таком плохом настроении. Приняв предложение Эндрю о защите на весь год, Кевин дал Ваймаку разрешение поговорить с тренером Морияма. Морияма выразил облегчение и благодарность за покровительство Ваймака и рассказал о лыжной прогулке, которая закончилась плачевно для Кевина и Рико. Ваймак сделал вид, что поверил ему, и разговор закончился, так и не придя к договоренности о том, что будет с Кевином дальше. В январе им пришлось поговорить ещё несколько раз, поскольку Вороны начали чемпионат без Кевина и Рико в составе. В середине января Морияма собрал пресс-конференцию, чтобы наконец-то поделиться своей историей со встревоженными журналистами. Он попросил терпения и пообещал больше новостей. Если он и хотел распустить слухи, то его слова не оправдались, а расплывчатые ответы о знаменитых нападающих привели их поклонников в панический ужас. В день, когда Кевин и Эндрю подрались, вся страна узнала о травме Кевина. Ваймак взял все свои возможные кредитки и выписал Эдгару Аллану чек. Он отправил конверт в «офис» Морияма и приложил к нему письмо, в котором объяснил, что эти деньги предназначены для погашения спортивной стипендии Кевина. Новость была слишком большой и шокирующей, чтобы ею не поделиться. К обеду эта история была уже повсюду: Кевин выбыл из строя со сломанной рукой. Он был не в состоянии играть, что освобождало его от контрактных обязательств с Воронами, и, выплачивая стипендию, они давал понять, чтобы он не думал, что они его оставят. В ответ Морияма провел пресс-конференцию и подтвердил, что Кевин сломал рабочую руку и больше никогда не сможет играть. Далее он заявил, что Кевин покинул не только Воронов, но и все четыре свои команды. Еще два месяца назад Кевин был восходящей звездой с мировой славой. Сегодня у него не было ничего, кроме неофициальной должности помощника Ваймака. Рене наблюдала за конференцией Морияма и очень сочувствовала Кевину, несмотря на то, что тот не очень ей нравился. Остальные Лисы не спешили понимать и прощать, особенно когда тучное настроение Кевина сохранилось и на следующий день. Возможно, их возмущения были к лучшему: Кевин был не из тех, кто положительно переносит сочувствие. Если Рене считала, что её товарищи по команде были немилосердны, то с Эндрю им было не сравниться. Эндрю отказывался выходить на корт, пока рядом был Кевин. Он приходил на тренировки и переодевался вместе с остальными, но не брал в руки клюшку и не прикасался к мячу. Ваймак отозвал Эндрю в сторону, чтобы поговорить с ним об этом. Они были слишком далеко, чтобы Рене могла их слышать, но по жестам Ваймака и энергичным взмахам рук Эндрю можно было понять, что спор был довольно яростным. Позже она пожалела, что не смогла подслушать, потому что Эндрю не уступил. Она ожидала, что Ваймак вытолкнет Эндрю обратно на корт. Это было бы нетрудно – при всей своей шумной насмешливости и веселом пренебрежении Эндрю обычно следовал приказам Ваймака. Однако в этот раз всё было иначе, и Ваймак позволил Эндрю наматывать круги вдали от остальных членов команды. Рене не успела спросить об этом, Ваймак не дал им передохнуть, и тогда она уговорила Эндрю пройтись с ней по внутреннему кругу на перерыве. Как только площадка оказалась между ними и Лисами, она бросила на Эндрю любопытный взгляд. — Я думала, что из-за твоих лекарств обиды невозможны. Эндрю отмахнулся от этой мысли. — О, Рене. Это не обида! Это самосохранение. — как ни странно, ему не нужно было объяснять, и он весело ухмыльнулся. — Он говорит, что спасет меня от самого себя! Те же самые обещания, все эти годы спустя. Кто-то должен дать ему новый сценарий. — Он хочет, чтобы ты подумал об игре, — сказала Рене. Это был не секрет. — Он хочет, чтобы я стал им, — Эндрю хмыкнул, как будто эта мысль его оскорбила. — Еще один бездумный трутень, у которого нет других причин жить. Можно подумать, он знает, что лучше, учитывая, чем это для него обернулось! Я предупреждал его, что он разобьется. Но он не захотел меня слушать. Теперь вместо того, чтобы учиться на своих ошибках, он продолжает жить в своих заблуждениях. Я обязан, — сказал он с преувеличенной иронией, — реализовать свой потенциал. — Он немного драматизирует, — мягко заметила Рене, — Но неужели так плоха мысль прислушаться? — Ты даже не представляешь, — сказал Эндрю. — Меня осталось не так много, Рене! Я не собираюсь отдавать ему на растерзание объедки. — Справедливо, — сказала Рене и оставила эту тему.***
В типичном для Лисов невезении, Пальметто вытянул жребий играть с Пенсильванией в полуфинале. Львы из Пенсильвании входили в «большую тройку» НССА экси наряду с Троянцами из Калифорнийского университета и Воронами Эдгара Аллана. Львы и Троянцы постоянно боролись друг с другом за второе и третье места после Воронов в чемпионатах. Когда Кевин узнал об этом матче, он не мог сказать ничего культурного по этому поводу, но частично эта злость была вызвана предвзятостью: Кевин был большим поклонником Троянцев и поэтому был обречен ненавидеть Львов. Лисы не проиграли полуфинал только потому, что слово «поражение» подразумевало, что у них был шанс на победу. На самом деле Лисы пришли на игру, были разгромлены с первых минут и уехали домой, чувствуя себя хуже, чем когда-либо за последнее время. В кои-то веки Кевину нечего было сказать им по поводу игры. Может быть, он решил, что счет девятнадцать:ноль сказал более, чем достаточно. Но от его молчания им стало еще хуже, и Лисы разошлись по своим комнатам зализывать раны наедине с собой. Сезон был официально закончен, и закончился он на самой неудачной ноте. Весь февраль у Лисов был свободным, но отдых не был спокойным. Кевин не мог больше прятаться в квартире Ваймака, поэтому он взял инициативу в свои руки и наконец-то раскрыл свое местоположение. Болельщики Воронов восприняли новость так, как и предполагали, и Лисы перенесли жестокую и маниакальную расправу как можно спокойнее. После нескольких беспорядков в кампусе, разгромленных машин и нескольких полицейских рейдов все наконец-то успокоилось. В марте они должны были вернуться на площадку. Весенние тренировки были необязательны для выпускников, поэтому никто из троих не потрудился на них явиться. Сет, подписавший контракт не на четыре, а на пять лет, был единственным из своей группы, кто пришел на стадион. Поскольку делить диван было не с кем, он занял одно из двух кресел. Эллисон покинула свое обычное место с Дэн и Рене, чтобы занять другое кресло рядом с ним, а Мэтт заполнил образовавшуюся пустоту со стороны Дэн. Двоюродные братья заняли диван старшекурсников, а Ники расположился между близнецами. И тут появился Кевин, сидящий на столике для телевизора с клюшкой в правой руке. Сет первым сообразил, что клюшка – не просто украшение, и ткнул пальцем на Кевина. — Что это? — Мы не можем играть с одним нападающим, — сказал Ваймак, как будто это было неочевидным. — Он левша, — сказала Элисон. — Был, — сказал Ваймак. — Пока вы напивались весь февраль, он тренировался здесь со мной. Все на месте, так что давайте двигаться. Сегодня нам предстоит многое сделать. — О, это должно быть увлекательно, — сказал Сет, поднимаясь на ноги. «Неловко» было бы более подходящим выражением, потому что с самого начала было совершенно очевидно, как Кевин играет своей недоминирующей рукой. Прицел у него был почти полностью сбит, но ловить и переносить мяч он научился неплохо. Он был достаточно груб, чтобы вступать в перепалки с Мэттом, и не боялся бросать вызов Ники и Аарону, так что, по крайней мере, он помогал тренироваться, контролируя защиту, но нападающий, который не мог забить, ничего не добавлял команде. Сет считал, что от присутствия Кевина на его линии больше вреда, чем пользы, и не раз говорил об этом, но Ваймак игнорировал его, а Кевин в ответ грубо огрызался. Дэн ничего не сказала по этому поводу, пока не оказалась с ним в одной комнате, и только тогда она согласилась с разочарованием Сета. Тренировки казались бесконечными, пока команда приспосабливалась к потере старших и неожиданному появлению Кевина на площадке, и тут случилось немыслимое: в пятницу Кевин забил Рене, используя правую руку. — Случайность, — сказал Сет, но через час Кевин сделал это снова. В тот вечер девушки смотрели друг на друга за ужином и шептались: «А что, если?» А в ответ на это: «А почему бы и нет?»***
В понедельник Эндрю снова вышел на корт, и Кевин вернулся к исходной точке. Его прицел улучшался с каждым днём, но он был далек от того, что было раньше, и не был готов сразиться с Эндрю. Вместо того чтобы раздражаться, Кевин замолчал. Он перестал огрызаться на свою команду и сбавил тон в своих неприятных перепалках с Сетом. Сейчас он был слишком сосредоточен на Эндрю. Предельная концентрация придавала его лицу суровое выражение, и Рене могла видеть, как он продумывает каждый удар. Даже в перерыве он рисовал на стене корта невидимые линии — углы, подходы и прочие мелочи, о которых никто не мог подумать в разгар игры. Эндрю игнорировал его, предпочитая ходить по кругу с Рене, а Рене благоразумно не спрашивала, почему Эндрю вдруг снова стал играть. Кевину потребовалось семь недель – три недели наедине с Ваймаком, одна против Рене и еще три против Эндрю и Рене. Семь недель, а потом Кевин сделал невозможное и забил Эндрю правой рукой. Никто из Лисов не знал, как реагировать, когда ворота вспыхнули красным. Эндрю, пожалуй, был удивлен больше всех, хотя выражение его лица было ближе к забавной обиде, чем к шоку. Он рассматривал свои ворота через плечо, склонив голову на одну сторону в раздумье или недоверии, и постукивал клюшкой о землю в возбужденном ритме. Кевин промазал четыре следующих раза, но даже Эндрю понимал, что он специально бьёт неточно. Кевин рисовал крест вокруг ворот: то бил слишком высоко, то слишком низко, то в обе стороны от линии ворот. Он сужал и расставлял прицелы при этих бросках. На пятом ударе он, как молния, переместился и вколотил мяч в ворота, прежде чем Эндрю успел среагировать. Затем он сделал это ещё раз. И ещё. — Чувак, ты собираешься позволить ему так себя вести? — спросил Мэтт, и Эндрю направил на Мэтта следующий мяч, который смог отбить. Мэтт отбросил мяч назад, и Эндрю перебросил его Кевину. Кевин поймал мяч, подбросил его и швырнул прямо в лицо Эндрю. Эндрю поймал мяч перчаткой и уставился мимо руки на Кевина. Кевин смотрел в ответ, молча и не двигаясь. Рене почувствовала, как между ними вновь вспыхнуло прежнее напряжение, и ожидала нового взрыва. Но Кевин лишь сказал: — Давайте играть. Эндрю разразился изумленным смехом. — Ты невыносим. — Я-то? — ответил Кевин. Эндрю улыбнулся в ответ на это обвинение. Он перевернул руку и, разжав пальцы, стал рассматривать шарик на ладони. В конце концов он пожал плечами и перебросил мяч Дэн. Она быстрой подачей заставила свою команду двигаться вперед. В следующий раз, когда Кевин нанес удар по воротам, Эндрю отразил его. Эндрю остановил следующие четыре удара, а затем Кевин снова забил. Рене увидела оскал, когда Эндрю улыбнулся. Он то появлялся, то исчезал, но на мгновение он изменил всё выражение лица Эндрю. Только в тот вечер Рене поняла, что она увидела. На мгновение, впервые за весь год, Эндрю выглядел бодрым. Заинтересованным. Дыши, камень, дыши, подумала Рене и скрестила пальцы на удачу.***
На следующий день, в четверг, Ваймак по одному отводил своих Лисов в сторону, чтобы поговорить с ними о Кевине. Ваймак хотел подписать с ним контракт, но, как и в случае с Эндрю, он не хотел принимать решение в одиночку. Кевин принёс с собой слишком много проблем, начиная с его репутации и заканчивая его фанатами и далекой угрозой со стороны Морияма. К этому добавлялась его травма и осознание того, что Кевин выйдет на их площадку в лучшем случае в полуживом состоянии. Ваймак изложил им суть дела и выслушал все их сомнения и опасения наедине. Сету не составило труда выразить свое негодование за пределами кабинета Ваймака, и его мнение дошло до Дэн и Рене через Элисон и Мэтта. В ту первую ночь Сет пожалел Кевина, но с тех пор он его практически возненавидел. Трудно было быть нападающим, когда Кевин был рядом, даже несмотря на то, что Кевин тратил большую часть своей энергии на борьбу с Эндрю. Несмотря на кипевшее в нём негодование, даже Сет согласился на это. В пятницу утром Ваймак вручил Кевину контракт. Целый день ушёл на то, чтобы принять решение, а потом он вписал свое имя через строчку на последней странице. Пока что он оставался неоплачиваемым помощником тренера. В июне он станет стартовым нападающим команды университета Штата Пальметто. Это был долгий путь после падения, но это был единственный способ вернуться на площадку, и даже Кевин понимал это. Ники догнал Кевина после тренировки, и только Эндрю и Рене были достаточно близко, чтобы подслушать его слова: — Это повод для праздника! Мы собираемся пригласить тебя сегодня в Колумбию, да? Полагаю, у тебя нет ничего подходящего. Не волнуйся, мы что-нибудь купим, прежде чем забрать тебя в девять. Рене взглянула на Эндрю. — Тренер попытается остановить тебя. — Тренер знает, что ему это не нужно, — сказал Эндрю, пожав плечами. Он бросил взгляд на Рене и усмехнулся. — Если бы я уже не был алкоголиком, то из-за проблем Кевина я бы спился насмерть. Может быть, в следующем году тренер найдет тихого ребеночка, который никому не будет мешать. Рене улыбнулась, понимая, что Эндрю не придал значения ни единому её слову. — Это было бы скучно, разве нет? — О, а ты права, — согласился Эндрю. — Я беру свои слова обратно. Он постучал двумя пальцами по виску в веселом приветствии и пошёл за своим кузеном и Кевином. Рене оставила их на сомнительное попечение друг друга и отправилась на поиски своих друзей.***
Когда в понедельник днем Рене вошла в раздевалку, ожидавшее её зрелище заставило её замереть на месте. На стадион их привёз Эндрю, и Кевин поменял своё место со стола в центре на место рядом с Эндрю. Вчетвером на трехместном диване должно было быть неудобно, но Кевин поместился между близнецами так, словно был рожден для этого места. Эндрю положил руку на плечо Кевина и жестом показал на путеводитель, который Кевин перелистывал. Он что-то бубнил о жаре и замке Монтесумы, когда появились остальные Лисы. Кевин нахмурился, не обращая внимания на пристальные взгляды старшекурсников, и сказал: — Мой фотоаппарат в Западной Вирджинии. Придется купить новый перед поездкой. Это был настолько резкий поворот по сравнению с предыдущим месяцем, что Рене даже не знала, как реагировать. Она перевела взгляд на Дэн, но та была озадачена не меньше. Мэтт встретил взгляд Рене поверх головы Дэн и приподнял бровь в молчаливом, но явном вопросе: «Какого черта?» — Вы идёте или как? — спросил Ваймак. Дэн открыла рот, скорее всего, чтобы потребовать объяснений, но потом снова закрыла его, не сказав ни слова. Рене понимала её сдержанность. Каким-то образом Кевин пробил себе дорогу в мир Эндрю. Как, почему и когда – не имело значения, лишь бы ему это удалось. — Что в Аризоне? — спросила Рене, следуя за Дэн и Мэттом к дивану. — Какой-то неизвестный нападающий, которого Кевин хочет завербовать, — ответил Эндрю. Он одарил Рене злобной ухмылкой. — Тренер повезет нас к нему в конце этой недели. Может быть, это затянется на подольше? — Нас? — повторил Мэтт. — Новый телохранитель Кевина, — сухо сказал Ники. — Прикинь, он играет всего год. Год! Можешь себе представить, как люди будут реагировать? Чопорный Сет, чопорный переломанный Кевин и какой-то невежественный новичок из городка с водонапорной башней! Сет уставился на него. — Ты меня наебываешь. — Ты хочешь так думать, — сказал Аарон. — Ни за что! — Сет перевел возмущенный взгляд на Ваймака. — Тренер... Ваймак поднял руки, небрежно пожав плечами. — Кевин убежден, что он нам нужен. — Да он совсем с катушек съехал, — сказал Сет. — Да кто здесь не больной? — спросил Мэтт. — Вот и закончился мой выпускной год, — пробормотал Сет. — Кевин за него поручился, — сказала Дэн. — Это должно чего-то стоить, верно? Это может быть хорошей идеей. Рене считала, что она согласна на это только потому, что Ваймак не сопротивляется. Либо Ваймак доверял суждениям Кевина, либо Ваймак понимал, что времени у них в обрез. Его первый избранник пару недель назад совершил попытку самоубийства и в настоящее время находился в отделении. Был уже апрель – большинство лучших игроков уже были расхватаны более крупными и богатыми командами. Сет нахмурился и ничего не сказал. Элисон со вздохом потянулась к нему, и Сет, недолго колеблясь, переплел их пальцы. Рене рассматривала их соединенные руки, затем обвела комнату медленным взглядом, изучая новые расстановки между ними. Без остальных старшеклассников разрыв был небольшим и неглубоким. Сет был связан с ними через Элисон, а новое место Кевина в группе Эндрю позволяло кузенам держаться на одной волне. Они не были единым фронтом, но это был самый близкий к нему вариант. Один неизвестный нападающий не мог так сильно изменить ситуацию, особенно если Кевин был полон решимости завербовать его. — О, Дэн, — пробормотала Рене. — Следующий год будет таким веселым… Сын Нефес. Конец. And all the suffering that you've witnessed And the hand prints on the wall They remind you how it's endless How endlessly you fall And the answer that you're seeking For the question that you found Drives you further to confusion As you lose your sense of ground So don't forget to breathe Don't forget to breathe Your whole life is here No eleventh hour reprieve So don't forget to breathe.