История одной болезни

Джерико, Вермонт, 2 сентября 2023г Это была ещё ранняя осень, когда листья деревьев только-только начинали желтеть. Ксавье уже принял душ и теперь разбирал свои вещи в общежитии Невермора, предвкушая прекрасное начало нового учебного года и встречу с Уэнсдей, которую он не видел вот уже две недели. Пожалуй, это лето было лучшим в его жизни — ведь в нём было так много Уэнсдей, как он не смел и мечтать ещё полгода назад. Ещё в июне ему пришло письмо от Мортиши — приглашение посетить особняк Аддамсов. Сначала Ксавье не хотел ехать и прислал ей отказ — мысли о том, что мать Уэнсдей уже давно знала об их возможных отношениях и своего рода поддерживала его отца в безумном преступлении против Уэнсдей не выходили из его головы, и он расценивал приглашение как очередную попытку свести их вместе. Точнее, он был уверен, что так и было. И, хотя он сам безумно соскучился и ужасно хотел её увидеть, но поддерживать этот театр абсурда он ни в коем случае не хотел. Но через несколько дней ему написала Уэнсдей — и уже не письмом, а сообщением в интернете. В более неформальной, чем Мортиша, форме она звала его таки приехать, и он не смог ей отказать. К тому же по факту увидеть Уэнсдей — это, пожалуй, единственное, что он действительно хотел. Там они провели целых две недели. Устрашающий всем своим видом водитель Ларч возил их по окрестностям почти каждый день, а по вечерам улыбчивая Мортиша кормила вкуснейшими ужинами. Она казалась мягкой и вдумчивой женщиной, любящей свою семью, и Ксавье, сам того не ожидая, привязался к ней. У себя дома он уже отвык видеть счастливую и полную семью, поэтому действительно наслаждался их с Гомесом гостеприимством и вечерними разговорами. Неожиданностью стало только ответное приглашение, которое Уэнсдей получила от Винсента. Ксавье был в ярости, когда об этом узнал — мало того, что он не спросил мнения сына на этот счёт, он ещё смел приглашать в дом девушку, в чьей трагедии был виновен. Уэнсдей к моменту приглашения так и не знала об участии отца Торпа в весеннем происшествии, и, похоже, откладывать объяснение было уже нельзя. Поэтому, пока они ещё были в особняке Аддамсов, он очень мягко, стараясь лишний раз не ранить, рассказал ей обо всём: о том, что именно Винсент задержал полицию и о том, что в своих видениях он видел, что это нужно для того, чтобы они были вместе и были счастливы. Ксавье чувствовал себя идиотом, пока рассказывал эту чушь. Пришлось пояснить многое — почему, по мнению его отца, им необходимо быть вместе, почему без той жуткой сцены в хижине ничего бы не получилось и почему он будет так рад их видеть, при том, что сам Ксавье с ним вообще не разговаривает с тех пор. К его огромному удивлению, Уэнсдей отреагировала довольно ровно. Она сказала, что в целом подозревала что-то подобное, сказала, что может понять Винсента тоже, хотя мысль о том, что она была марионеткой в его игре ей была явно неприятна. После того, как Ксавье с ней объяснился, она решила всё равно приехать в Коннектикут в дом его отца. Ксавье продолжал игнорировать Винсента, а Уэнсдей не отказывала себе в удовольствии периодически дерзить его отцу, но он стойко выдерживал все её нападки и даже вполне достойно на них реагировал. Хотя, в общем и целом они его видели даже не каждый день — как всегда занятой, он часто уезжал на весь день, оставляя им автомобиль с водителем, чтобы они могли ездить, куда пожелают. Раздался стук в окно, и Ксавье, повернув голову, увидел Уэнсдей, которая, кажется, уже выламывала оконную раму. — Уэнсдей! — он расплылся в улыбке. — Я не знал, что ты уже здесь! Ты писала, будешь только завтра! Каждый раз его сердце, казалось, делало сальто от одного только взгляда на нее. Она ему улыбалась, чего никогда не делала раньше — вообще, улыбка — это то, что она дарила лишь тем, кому действительно была безумно рада. — Я решила сделать тебе сюрприз, — взглянула она на него с хитрецой. — Могла бы пройти через дверь, — пожал плечами парень, улыбаясь. — И уж тем более можно было не ломать окно — я бы тебе сразу же открыл. — Если б я зашла через дверь, мне бы пришлось пойти к себе после отбоя, — решительно сказала Уэнсдей, хотя, казалось, она волновалась. — А я планирую остаться тут. Брови Ксавье поползли вверх. Летом, в гостях у Мортиши с Гомесом и у Винсента, они спали в разных спальнях, так что её намерение немало удивило парня. Как они будут здесь спать, вдовем на узкой кровати, ещё и под одним одеялом? Бок о бок всю ночь. Неужели она намекала на… это? — Ты против? — спросила она, заметив смятение парня. — Нет, конечно, нет! Оставайся, — он пожал плечами, пытаясь казаться непринуждённым, но отчего-то всё внутри сковывало, мешая даже дышать. Конечно, он уже давно думал о сексе с ней. Пожалуй, уже год, если не больше. Но после того жестокого насилия в хижине он старался отметать эти мысли прочь, как можно дальше — нельзя даже думать в этом направлении после того, что она пережила. Наверное, он понимал, что рано или поздно их отношения все равно к этому придут — но, скорее всего, для первого раза с ней требуется какая-то особенная нежность, перекрывающая все предыдущие ассоциации, а он боялся, что к такому просто не готов. — Я принесла печенье, — она как-то смущённо на него посмотрела, выкладывая содержимое своего рюкзака. — Хочешь? — Вообще-то я не голоден и уже собирался ложиться спать, — честно сказал Ксавье, все ещё находясь в ступоре. Отчего-то ему казалось, что девушка пришла к нему не спроста. — Ну тогда оставим на завтра, — пожала она плечами, с улыбкой направляясь к нему. — Я скучала. Ксавье притянул ее к себе, провёл тыльной стороной руки по щеке и нежно поцеловал. Её кожа была все ещё прохладной от осенней погоды, хотя ее пухлые вишнёвые губы были уже довольно тёплыми. Но, похоже, нежный поцелуй вовсе не был в планах Уэнсдей. Девушка уверенно углублялась своим языком внутрь его рта, попутно покусывая губы, а ее руки начали скользить вдоль его тела, сминая домашнюю футболку. Ксавье отвечал, растворяясь в этих минутах блаженства, и одновременно с этим его сковывал страх от мысли, что сегодня она захочет пойти дальше. Но спустя минуту она отстранилась, и парень выдохнул с облегчением. Нет, ещё абсолютно точно рано думать о сексе с ней — он даже не знает, зажили ли все ее физические раны, нанесенные Галпиным, не говоря уж о психологическом потрясении. Пытаясь успокоить подкатившее с поцелуем возбуждение, он стал расстилать кровать, чтобы укладываться спать — по всей видимости, они сегодня будут спать рядом, может быть даже в обнимку, хотя зная Уэнсдей, никогда не можешь быть уверен в том, согласится ли она на объятия. — Я схожу переоденусь, — крикнула Уэнсдей, проходя в ванную. — Душ я уже приняла у себя! Ксавье лёг на кровать, думая о том, что это будет для него новый и довольно сложный опыт — спать вместе. С одной стороны, он был безумно рад провести с ней время, даже если они будут просто спать, а с другой — это, скорее всего, будет серьезным испытанием его выдержки, ведь полуголая девушка рядом, о которой он так давно мечтает, не даст покоя его мыслям и чувствам, будет так и манить его своим телом, призывая дотронуться до тех мест, дотрагиваться до которых он себе запрещал. Уэнсдей вышла из ванной, уже переодетая. Должно быть, она сама понимала, что устроила парню пытку — потому как слегка злорадно улыбнулась, увидев его голодный взгляд, направленный на её шёлковую черную пижаму, состоящую из коротких шорт и обнажающей плечи майки. Ксавье поспешно отвёл глаза, борясь со своим сбившимся дыханием и пытался занять свои мысли чем-нибудь другим — хотя ничего другого в голову вовсе не лезло. Уэнсдей легла на кровать и залезла под одно с ним одеяло. Парень почувствовал прикосновение её голых ног к своим, и по его телу пробежал сильнейший импульс, не позволяющий думать ни о чём другом, кроме любимой девушки рядом. Он впервые видел ее настолько раздетой. Даже тогда, на вечеринке Беладонны, когда он добрался рукой до её груди, он познавал её тело лишь наощупь, а сейчас запечатлевшиеся в голове кадры направляющейся в его кровать девушки так и стояли у него перед глазами, будто бы торгуясь с разумом и пытаясь его уговорить провести рукой по ее талии, а потом как бы невзначай спуститься на бедра. Поцеловать её в губы, а после спуститься с поцелуями на ее горячую шею. Ощутить губами бьющуюся на ней жилку, а затем спуститься на плечи, стянув с одного лямку от топа. Но отголоски разума шептали ему о том, что с трагедии прошло катастрофически мало времени, чтобы помышлять об этом. Ещё в начале лета он решил, что будет терпеливо ждать, сколько потребуется, что он не посмеет даже намекать на близость. Поэтому снова безуспешно отгоняя от себя все мысли о теле девушки, он постарался сделать максимально равнодушное лицо, всеми силами показывая, что он собирается спать. — Мне иногда кажется, я тебя совсем не интересую, — внезапно сказала она так близко, что по телу Ксавье прошлась волна мурашек от её соблазнительного шёпота. — Даже когда я в пижаме, тебе хоть бы что… — Да? — у Ксавье вырвался какой-то нервный смешок, скорее всего от того, что девушка сама затронула ту тему, которую он напрочь гнал из головы. — Не знал, что я такой хороший актер… Мне наоборот казалось, что по мне чертовски видно всё, о чём я думаю. Он бросил на нее беглый взгляд. Смотреть долго он боялся — был велик риск поддаться искушению, но и не увидеть её реакцию на обнажающее свои желания признание он не мог. Она смотрела на него с лёгкой хитринкой, немного затуманенным взглядом, облокотившись одной рукой на подушку и лёжа полубоком. Её лицо было не более, чем в футе от его — размеры кровати не позволяли держать бо́льшую дистанцию друг с другом. Она улыбнулась и протянула свою руку к нему. Провела по плечу, а затем по торсу. — Почему ты в футболке? — как-то разочарованно спросила она. — Решил не раздеваться, раз мы сегодня спим вместе, — честно ответил парень. Уэнсдей закатила глаза, как будто Ксавье сказал полнейшую глупость. Довольно резко придвинувшись к нему, она снова начала его целовать, сжимая руками его плечи и ребра, запуская руку в его распущенные волосы и безумно приятно проводя ей по голове. — Ох, Уэнс, чёрт… — Ксавье заметил, что его голос стал каким-то хриплым. — Я так не смогу… Ужасно тяжело будет остановиться. И без этого тяжело… — А мы и не будем останавливаться, — проходя губами по его шее, прошептала Уэнсдей. — Думаю, нам давно пора… Мозг затмевало нереально сильное возбуждение, и даже слова девушки было разобрать слишком трудно. Что она говорит? «Не будем останавливаться»? — Уэнсдей… — из-за сбившегося дыхания говорить стало сложнее. — Ты ещё не пришла в себя после случившегося… Пока нельзя… Его руки, как будто бы абсолютно не подчиняясь его словам, легли на её талию и притянули к себе. Её бедром слегка задевая свидетельство своего сильнейшего возбуждения, он издал протяжный, почти умоляющий стон. О чём он умолял? О том, чтобы все было по другому? Чтобы они находились в той вселенной, где можно приступить к более решительным действиям прямо сейчас? — Я пришла в себя почти сразу, дурачок… — её дыхание тоже казалось сбившимся. — А вот ты напридумывал себе каких-то барьеров, которые мне уже надоели… Её руки скользили по его телу, постепенно опускаясь на бедра. Притянув его к себе ещё сильнее, она точно почувствовала упирающийся в неё твердый член и увидела реакцию парня на это движение. — Уэнсдей, в любом случае у меня нет презервативов… — пытался вразумить он девушку, пока его руки, абсолютно не слушая голос разума, задирали её шелковый топ. — Я это предвидела, так что этот аргумент не сработает… — её хрипловатый голос шептал ему прямо в ухо, пока она нежно прикусывала ему кожу на шее. — Я не знаю, что делать… — сдавленно сказал он. — Как мне быть после всего, что было… Это ответственность… Сделать тебе так, чтобы перекрыть предыдущий опыт. Растратив все аргументы, он выдал самое важное. Самое страшное. Самое стыдное. С его небольшим опытом в этом деле многое могло пойти не так, а когда речь идёт о девушке, имеющей такой трагический опыт, навредить — проще простого. — У тебя всё получится… — она уже сдирала с него футболку. — У тебя уже все получилось… Я и думать забыла о том, что было, и я просто чертовски хочу тебя… Какие тут ещё могли быть аргументы? И хоть страх запороть этот священный для них первый раз никуда не делся, но, похоже, сильнейшее возбуждение почти полностью затмевало любые мысли, кроме мыслей об её теле. Его руки жадно сжимали ее бедра, и, очевидно, назад пути уже не было. На полу уже валялись его футболка и шорты, которые когда-то успела стянуть с него Уэнсдей. Он тоже принялся ее раздевать — вопреки ожиданиям, медленно это делать вовсе не получалось. И вот уже через пару секунд в его объятиях была почти полностью обнаженная девушка. Та самая девушка из его самых грязных фантазий. Из его самых светлых мечт. — Обязательно скажи, если захочешь остановиться… — шепнул он ей на ухо и спустился с поцелуями на её шею. Проведя руками по плечам, он опустил пальцы на оголенную грудь. Где-то в его сознании всё ещё происходила борьба — полностью отдаться ощущениям без остатка или сдерживать свои порывы, чтобы не напугать девушку. Чтобы не сойти с ума самому от этого безграничного удовольствия. Ужасно хотелось поглотить взглядом всю её — голую грудь, живот, бедра… Он проводил по ней руками и бросал укромные взгляды на тело, избегая смотреть долго, ощущая, как сердце колотится, как руки немного дрожат, а возбуждение нарастает до предельного, хотя ещё минуту назад казалось, что предел давно достигнут. Уэнсдей в нетерпении начала избавляться от своего белья, и Ксавье остановил её, предпочитая сделать это сам. Вот он стягивает своей рукой с её бёдер последний кусок ткани, прекрывающий самое главное, и она остаётся полностью обнаженной. Мягко проведя ладонью по внутренней стороне её бедра, он наконец задевает её промежность и слышит, как она резко втягивает в себя воздух. Продолжая бережно прикасаться своими пальцами к ней, он постепенно увеличивает темп, а вскоре плавно вводит свой палец меж её половых губ. Девушка закатывала глаза, находясь где-то между реальностью и пиком наслаждения. Голова задиралась наверх от удовольствия, дыхание уже давно было совершено сбившимся, и с её губ стали срываться первые стоны — тихие и умоляющие. Она прикусывала свои губы как-то чертовски соблазнительно, и последние остатки самообладания стремительно покидали Ксавье от этой картины. Её рука провела по его белью — последнему оставшемуся элементу одежды. И без этого его выдержка была на исходе — от каждого прикосновения ее руки к его члену даже через тонкую ткань у него вырывались неконтролируемые стоны. Они вместе избавились от его белья, и девушка прижала его к себе, припадая к его губам в очередном рваном поцелуе. — Я сейчас… — почти задыхаясь, проговорила она, разорвав поцелуй и почти мгновенно достала откуда-то шуршащий квадратик фольги, протягивая Ксавье. Через несколько секунд парень уже натянул презерватив и снова посмотрел на девушку. — Скажи, если что-то не так, и мы остановимся, — снова повторил он, пока она, закатывая глаза от собственного упрямства, притягивала его к себе и покрывала его тело поцелуями. Он снова прикоснулся к её промежности, выписывая сладостные круги и подгоняя её всё ближе к наслаждению. Но ей, похоже, уже не терпелось ощутить его в себе, и после ее попыток как-то повлиять на ситуацию, он взял всё под свой контроль и, оказавшись сверху, аккуратно начал в неё входить. Эти ощущения вышибали все мысли из его головы. Ощущать себя в ней было для него в тысячи раз приятней, чем он мог вообразить. Дыхание не просто сбивалось — воздух, казалось, полностью вышел из лёгких, а вдохнуть заново уже не получалось. Она тихонько ахнула, а её глаза и губы на мгновение приоткрылись будто бы в удивлении, а затем она снова прикусила губу и прикрыла глаза, продолжая предаваться наслаждению. Он полностью растворялся в ощущениях, чувствуя, что долго не протянет. Опустив руку между их телами, он продолжил ласкать её, и она мгновенно отзывалась на его движения пальцами тихими несдержанными стонами, закатившимися глазами и сжимающими его плечи руками. Ксавье видел, что она уже близка к своему пику наслаждения, и от этой картины он сам балансировал на грани. Сосредоточив все мысли на её удовольствии, он продолжал её ласкать и двигаться в такт её рваному дыханию, пока она, сжимая его плечи почти до синяков, пыталась поймать его поцелуй. Через пару минут она подошла уже максимально близко к своему освобождению, полностью потеряв связь с реальностью, и буквально через несколько движений он почувствовал, как её мышцы сжимаются вокруг него, пока с её губ срывался протяжный стон, и это стало спусковым крючком для него, отправляя сознание в пучину собственного экстаза. Мысли унеслись куда-то далеко, двигаться не хотелось. Пальцы казались онемевшими. Он лег на кровать рядом с Уэнсдей, которая тоже приходила в себя. Лёгкая дрожь прошла по его телу от вида такой расслабленной и растрёпанной девушки. Они сделали то, что ещё сегодня ему казалось под запретом. То, о чём он так отчаянно мечтал. И то, чего так боялся, с учётом пережитого ей ранее. — Как ты, Уэнсдей? — обеспокоенно спросил Ксавье. Он действительно переживал, что у неё могли возникнуть жуткие ассоциации от этого процесса, или что ей будет больно и страшно, или… — Злюсь на тебя, — выдала девушка, подтверждая его самые страшные опасения. — Почему мы вообще не сделали это раньше? — Так тебе понравилось? — растерянно спросил он, запутавшись в ходе ее мыслей. Она засмеялась и притянула его к себе, приобняв. — А знаешь… — задумчиво произнесла она. — Если б ты мне сегодня отказал, это была бы самая жестокая пытка в моей жизни. И, в отличие от других, эта пытка мне не по душе… Сердце пропустило удар от такого необычного признания. И ведь правда, это была самая настоящая пытка. — Кажется, я понимаю, о чём ты, — шепнул ей на ухо Ксавье. — Только я называл эту пытку болезнью. Кажется, сегодня я нашел лекарство… — Стало быть, больше никаких болезней и пыток по отношению друг к другу? — серьезно спросила девушка, будто заключала договор. — Договорились, — ухмыльнулся парень и притянул её к себе для очередного сладкого поцелуя.