Лорд Малфой

Когда чета Грейнджер вошла в великолепно украшенный бальный зал, их тут же настигла Джоанна Гилберт. — Леди Грейнджер, — с широкой улыбкой поприветствовала светловолосая дама в нежно-розовом платье и тут же, подмигнув Гермионе, подхватила её мать под локоть. Женщины захихикали, и отец многозначительно приподнял бровь, состроив Гермионе гримасу. — Леди Гилберт, — с усмешкой кивнул он. — Полагаю, мы вас оставим. — Мужчина повторил движение, подхватив руку дочери. — Нам пора пойти и произвести впечатление. — Всё так красиво, миледи, — только и успела бросить Гермиона, пока отец не увёл её в гущу зала. Начались танцы. Виконт знакомил свою дочь с двумя-тремя семьями, обмениваясь любезностями, а затем Гермиона танцевала с каким-нибудь уважаемым джентельменом, который лишь шаблонно поддерживал беседу (ведь лорд Грейнджер ясно дал понять, что сердце его дочери занято). Кадриль, вальс, кантри и новые три семьи после каждого танца, пока на её карточке не осталось места. Рутина прекратилась, когда Гермиона наконец заметила в толпе рыжую макушку, украшенную жемчугом. — Мисс Уизли, — прошептала она на ухо подруге, когда настигла её. — Гермиона! — радостно выдохнула Джинни и схватила её за руку. Они удалились в зону отдыха, где элегантно украшенные столы были наполнены восхитительными деликатесами и изысканными винами. — Гермиона! — возбуждённо повторила Уизли, озираясь по сторонам. — Лорд Поттер вернулся вчера в город. Я думаю, он сделает мне предложение сегодня вечером. — Он говорил с твоим отцом? — Гермиона потянулась за шампанским для себя и подруги. — Ещё нет, — Джинни приняла сосуд и сделала глоток, — но я уверена, что он сделает это, когда прибудет. Гарри Поттер и Джинни Уизли идеально подходили друг другу. Они оба любили искусство, презирали длительное пребывание на светских вечерах, казались весьма остры на язык и, что важнее всего, были без ума друг от друга. Гермионе не удалось задержать Джинни надолго как раз потому, что предмет их разговора вскоре показался в дверях зала, оглядываясь в поисках своей дамы. Шарм первого бала сезона быстро испарился, и весь вечер стремительно начал терять для Гермионы смысл. Нескончаемые знакомства создавали лишь иллюзию выбора, которого она была лишена. И хотя она уважала выбор своих родителей и знала, что такое долг, тоска продолжала всё сильнее сжимать её сердце. С раннего детства Гермиона восхищалась садом леди Гилберт и любила проводить время в тени его пышных крон. Скрыться от шума среди цветущих яблонь казалось теперь самой привлекательной мыслью. Миновав веранду, к которой вела широкая арка главного зала, Гермиона устремилась к мостику над небольшим декоративным озером, окружённым акациями. Но пока она спускалась по парадной лестнице и осматривала толпу, внимание Гермионы невольно привлёк высокий светловолосый мужчина, который расположился возле розовых кустов, облокотившись на дерево и скрестив перед собой руки. Его бледно-голубые глаза озорно поблескивали, пока он наблюдал за гостями. Чья-то матушка, явно обделённая манерами, схватила молодого напуганного лорда за рукав, буквально потащив к своей дочери. Бедный лорд в растерянности выпучил глаза и уже пятками упирался в землю, сопротивляясь хватке настойчивой женщины. Неподалёку от них несколько мальчишек лет семи посвящали друг друга в рыцари. Неизвестно, которая сцена забавляла светловолосого мужчину больше, но Гермиона не успела поразмыслить об этом, поскольку он неожиданно остановил свой взгляд на ней. Хитрая улыбка озарила лицо незнакомца, и, оттолкнувшись от дерева, он направился в её сторону. Возможно, если Гермиона поскорее ретируется и сделает вид, будто не наблюдала за этим мужчиной всего несколько секунд назад, то сумеет избежать очередного неловкого знакомства. Стремительно миновав мостик, Грейнджер прошла сквозь яблоневый сад, чтобы свернуть на узкую, едва заметную тропинку, ведущую к крохотной секретной лужайке, о которой знали лишь близкие друзья леди Гилберт. Добравшись до цветочной арки у входа, она сбавила шаг. Лужайка была довольно скромной, предназначенной в большей степени для уединения. Посередине находилась широкая качель, на которую Гермиона присела, чтобы перевести дыхание и насладиться ароматами вечернего сада. Она закрыла глаза и глубоко вдохнула. — Мисс Грейнджер, какая приятная встреча. Гермиона вздрогнула и распахнула глаза, когда низкий голос ворвался в её мысли. — Должен сказать, слухи о вашем остроумии опережают вас. — Серые глаза внимательно изучали её. Она крепче вцепилась в основание качели и в непонимании уставилась на обладателя белой макушки, который каким-то образом нашёл её укрытие. — Но, возможно, это лишь слухи, — подшутил он, когда Гермиона ничего не ответила. — Как вы нашли это место, сэр… — возмутилась она. — Лорд Драко Малфой. — С самодовольной улыбкой поклонился он. — Я остановился у леди Гилберт несколько дней назад. На мгновение Гермионой овладел страх от того, что она по ужасному стечению обстоятельств оказалась без сопровождения в компании незнакомца, но любопытство быстро сменило панику. Так называемое остроумие, которое упомянул лорд Малфой, постоянно ругала леди Гилберт, и она же совсем недавно обсуждала с матерью Гермионы своего таинственного постояльца, о котором женщины, казалось, беспрерывно шептались в последние дни. — Почему же вы пропускаете торжество, лорд Малфой? — Гермиона поднялась, чувствуя себя неловко под взглядом мужчины. — Я не люблю... общество, — бросил он и, нахмурившись, подошёл к кустарнику, чтобы рассмотреть небольшие белые цветки. — Тогда, полагаю, общество о вас того же мнения? — Она сделала шаг вперёд, стараясь разглядеть то, что завладело вниманием лорда. — Общество составляет мнение не обо мне, а о моём состоянии, — пробормотал он, сложив руки за спиной, всё так же сосредоточенно обходя растения. — Иногда состояние не так важно, если речь идёт о скверной репутации, — фыркнула Гермиона, озвучив свою догадку. — Если состояние достаточно, репутацию можно купить. — Не всё в этой жизни можно купить, милорд. Наконец оторвавшись от созерцания, Драко Малфой перевёл на неё взгляд. Его глаза сузились в прищуре, а губы тронула улыбка. Он явно забавлялся или был доволен её ответом, но, несмотря на серьёзность её заявления, решил уклониться от темы и отшутился: — Скажите это леди Гилберт или, упаси Боже, королеве, и они никогда больше не заговорят с вами. Гермиона хотела бы рассмеяться от того, насколько правдиво прозвучало его заявление, но решила не поддаваться самодовольству мужчины и нахмурилась. — А, мисс Грейнджер, — лорд Драко прикусил губу, явно осознав, что подловил её, — я вижу, вы тренируетесь хмуриться, готовясь к приезду герцога. — Что ж, лорд Малфой, я верю, что вы готовы предоставить достаточно материала для практики моей хмурости, — закатив глаза, парировала она. — Туше, мисс Грейнджер. — Драко схватился за сердце, как бы изображая, что её слова ранили его, и добавил: — Солнце вот-вот сядет. И раз уж мы вместе скрываемся от людей, предлагаю прогуляться по саду — на закате он особенно прекрасен. Гермиона, конечно, хорошо знала об этом и даже могла бы это подчеркнуть, но что-то обезоруживающее было в том, как лорд Малфой вдруг посерьезнел. Поэтому она лишь кивнула и последовала за мужчиной прочь из уютного зелёного уголка. Во время прогулки Драко спрашивал о взаимоотношениях семьи Грейнджер с леди Гилберт, о её родителях, друзьях, время от времени поддразнивая её, и хотя Гермиону злило всё, что так просто слетало с губ мужчины, она не могла отрицать, что её привлекло его дерзкое поведение, резко контрастировавшее с вежливыми и сдержанными разговорами с джентельменами на балу. Драко знал о её назначенной помолвке с герцогом, но всё равно проявил интерес к общению. Он оставался прямолинеен, но добродушен, и, как бы Гермионе ни хотелось признавать это, но лорд Малфой разделял её отношение к нахождению в обществе. Говорить с Драко оказалось так же легко, как и слушать его, и, наслаждаясь беседой, Гермиона не заметила, как закатные золотистые лучи и тёплый воздух сменились серебром звёздного света и приятной ночной прохладой. Луна отбрасывала мягкий свет на сад, освещая узкую дорожку, по которой осторожно ступала Гермиона Грейнджер, следуя за лордом Малфоем. Их шаги были неторопливыми, и её тёмные локоны, те, что не были собраны в аккуратную причёску на затылке, каскадом рассыпались по плечам и изредка подхватывались лёгким ветерком. Они как раз ступили на витиеватую дорожку вдоль берега, отделявшую их от поместья и сопровождаемую низкими пушистыми кустами, когда гул на улице начал возрастать: бал закончился и гости готовились отправляться домой. Гермиона и Драко обменялись понимающими взглядами, и она прибавила шаг, но, пройдя несколько метров, остановилась, так как не услышала за собой хруста гальки под его ботинками. Обернувшись, она обнаружила, что Малфой собрал небольшой букет малахитовых эустом, обладавших тем же оттенком, что и её перчатки, и направился к Гермионе. Подойдя так близко, что она могла теперь разглядеть его длинные густые ресницы и вкрапления золотого в его глазах, Драко вручил ей букет. Но не опустил руку, даже когда она ухватилась за стебельки. — Я испытываю слабость к зелёному цвету. — Его взгляд прошёлся вдоль изумрудного платья и вернулся к её глазам, а его бархатистый шёпот запустил электричество по её венам. — Да. Красивые цветы, — всё, что смогла выдавить из себя Гермиона, продолжая утопать в серебре его радужек. До встречи с герцогом оставалось меньше недели.