V - значит...

*** Повернувшись на другой бок, Гарри посмотрел на электронный циферблат будильника и лениво зевнул, намереваясь поспать ещё хотя бы пол часика. Часы показывали 8:20 утра, призывая остаться в кровати этим спокойным субботним утром. Тяжелые шаги за дверью чулана под лестницей, что являлся своеобразной комнатой мальчика, отчетливо подкинули мысли о том, что сегодня ему не удастся задержаться в уютной постели. - День рождения Дадли, - шепотом простонал Поттер, мысленно ударяя себя рукой по лбу. - И как я мог забыть? Снова шаги, но теперь они звучали сверху и были более резкими, хотя почти такими же грузными, как и у дяди Вернона. Кузен, явно издеваясь, сбегал по лестнице вниз, а затем снова взбегал наверх, делая хаотичные прыжки по ступенькам, заставляя половицы жалостно скрипеть. - Гарри! Вставай! - стук в дверь и весьма требовательный голос тетушки все же заставили мальчика подняться с матраса, служившего кроватью, и выйти из чулана. - Доброе утро, - справившись с утренним туалетом, Поттер вошёл в кухню, ожидая указаний в помощи приготовления завтрака от миссис Дурсль. - Проследи за беконом, я пока заварю чай, - уже мягче, но все так же отстраненно произнесла тетя, осознав, что теперь точно успевает все подготовить. Когда Вернон и Дадли сели за стол, хватая с тарелки по одному небольшому сэндвичу, Петунья заканчивала расставлять чайный сервис, а Гарри укладывал по местам столовые приборы. Осмотрев поданный завтрак придирчивым взглядом, женщина удовлетворительно кивнула и они с Поттером заняли свои места. Она по левую руку от мужа, а мальчишка за кухонной стойкой в углу. - Дадличек, как ты быстро растёшь, - констатировала миссис Дурсль и, протянув руку, любовно потрепала сына за пухлые щеки. - Вот тебе уже 11 лет, хотя вроде ещё вчера я носила тебя на руках… Гарри незаметно фыркнул, услышав начало любимого всеми мамами мира рассказа о смене подгузников и кормлении с ложечки. Мысли его моментально переключились на своё 11-летие, которое должно наступить чуть больше, чем через месяц. Наконец-то он получит письмо из Хогвартса и покинет маггловский мир хотя бы на год. “Нет, у Дерслей, конечно, неплохо, но…, - размышлял про себя мальчик, пока тетя продолжала трогательную речь, смахивая салфеткой редкие слезинки счастья и гордости, - …как же я соскучился по магии. Это невесомое чувство эйфории, когда творишь даже самое простое заклинание, не говоря уже о сложном, а в идеале и темном, колдовстве. Легкое покалывание в кончиках пальцев… - Поттер прикрыл глаза, незаметно сжимая вилку в правой руке, пытаясь прогнать страстное желание выпустить собственную магию из под контроля. - Пусть я ещё ни разу не пробовал колдовать, но часть души и сознания отчетливо помнят, насколько невероятны и неповторимы ощущения. Прошло уже почти 10 лет с той ночи, когда я последний раз держал в руке палочку… убийство родителей!” - тело Гарри пронзила неконтролируемая ненависть, сменившаяся сожалением, а после и правильностью, хотя скорее необходимостью, поступка. До сих пор неизведанное им побочное явление, заключающееся в том, что вместе с частью души Темного Лорда, так гармонично слившейся с его собственной душой в ту злополучную ночь, вся жизнь «славного» парня - Тома Реддла отчетливо нашла себе место глубоко в памяти мальчика. Ощущались ли сохранившиеся в сознании события как чужие? Нет! Физически и логически Поттер осознавал, что в силу возраста и обстоятельств не мог окончить Хогвартс, не мог творить сильнейшее колдовство (учитывая, что в доме Дурслей никогда не упоминалась магия, странно, что он вообще о ней знает), не мог собрать единомышленников и положить начало первой магической войне… но! Гарри отчетливо помнит все: каждую мелочь, каждую деталь, каждую эмоцию. Он делал все эти вещи, он помнит это. Происходящее с натяжкой можно было бы назвать реинкарнацией из-за ряда различных факторов, в том числе и сохранившейся памяти из прошлой жизни, да и четкое воспоминание о том, как он, прибыв в Годрикову впадину на Хэллоуин 1981, своей же палочкой убил собственных родителей, а после попытался убить маленького себя, уже отбрасывает подобную теорию на свалку глупых и заведомо ложных. В этот момент и произошло что-то неоднозначное и неожиданное: душа, сгинувшего от собственной Авады, Тома Реддла слилась с маленькой, но уже частично сформировавшейся, душой Избранного самой магией ребёнка. Кто же он на самом деле? Перевоплотившийся Воландеморт, ошибка старинного ритуала, случайность магии? Ни то, ни другое. Одно сознание, одна душа, одно тело… Он просто маленький мальчик, просто Гарри Поттер, просто Темный Лорд… *** Логичным завершением дня рождения кузена стал поход в зоопарк, куда Дадли просился уже несколько недель, но Вернон, прикрываясь заключением нового контракта, всячески избегал провести один из выходных “любуясь” на кучку неразумных зверьков. Поттер неспешно шагал за родственниками, скучающе разглядывая клетки с обезьянами. Нет, некоторые животные, конечно, привлекали его внимание и мальчик мог позволить себе чуть дольше задержаться около вольера с понравившимся зверьком, но он уже явно не испытывал тех ярких эмоций, которые завладевали им, когда он впервые побывал здесь около 6 лет назад. Тогда все казалось таким интересным и захватывающим, необычное поведение маггловских животных притягивало к прутьям огромных решеток, заставляя с широко распахнутыми глазами наблюдать за происходящим. Сейчас же, когда посещение зоопарка стало регулярным мероприятием несколько раз в год, особой заинтересованности оно не вызывало, скорее воспринималось, как очередная возможность прогуляться, сбегая подальше от пыльного чулана под лестницей. - Мам, пап! Там змеи! - воодушевленно закричал младший Дурсль, вырывая Гарри из глубокой задумчивости. Мальчик проследил взглядом за удаляющимся кузеном и повернулся к тете с дядей, успевшим уже расположиться на лавке в тени какого-то экзотического дерева. Заметив незатейливый жест Петуньи, Поттер понял, что родственники планируют немного передохнуть перед тем, как продолжить экскурсию, так что у него было примерно 15 минут, чтобы провести время в его самой любимой части зоопарка. Гарри, ускорив немного шаг, вошел в террариум и, не останавливаясь, направился в сторону уже давно знакомого питона в дальнем углу прохладного помещения. Посетителей в этой части террариума не было. Людям было интереснее наблюдать за маленькими юркими змейками, что ползали по небольшим аквариумам, развлекая гостей, чем за огромной тушей, лениво расположившейся на берегу маленького искусственного пруда без движения. - Привет, Дрейк, - тихо поздоровался мальчишка, пробуя на вкус шипящие звуки Парселтанга, облокачиваясь на тонкие перила перед огромным стеклом. - Приветствую, маленький человек-рептилия, - поднял голову змей, высовывая острый язычок. - Давно тебя не было видно, я с-с-скучал. - Все еще не с кем поговорить в этом серпентарии? - он ухмыльнулся своеобразному обращению, вовлекая необычного приятеля в беседу. - Эта мелюзга… - питон кивнул головой в сторону соседних аквариумов. - …только и делает, что развлекается, да с-с-спорит о том, кто более ядовитый. - А те? - Поттер указал себе за спину. - С-с-слишком высокомерные, противно, - змей подполз ближе к стеклу, поднимая голову так, чтобы находиться на одном уровне с собеседником. - Вот если б я мог только выбраться на с-с-свободу… - С-с-свобода… звучит заманчиво, знаешь? - парень горько усмехнулся. - Я ведь тоже в своего рода клетке, помнишь? - Ты про ту, что под лестницей в твоем доме? Или про тело этого милого мальчишки, в котором заперта великая мощь и непревзойденный ум сильнейшего темного мага? - Думаю, про обе… - шипящие звуки были переполнены обидой и раздражением. - Может быть… Но закончить ему не дали. Топот ног толстого кузена раздался прежде, чем появился сам нарушитель беседы. - Ого, Поттер, как ты заставил его двигаться? Мам, пап… - Дадли грозной тучей подлетел к стеклу, прижавшись к нему руками и лицом, пытаясь как можно ближе рассмотреть рептилию. - Ничего я не делал, - буркнул Гарри, отходя немного в сторону, расстроенный прерванным разговором. - Идиот! - питон зашипел и немного склонил голову в сторону своего человеческого приятеля, с надеждой смотря своими черненькими глазками. Решение мальчик принял быстро и, ненадолго ослабив контроль над сдерживаемой магией, пожелал свободу Дрейку. Пока парень не выбрался из ловушки дома Дурсль и не получил свою первую палочку, единственный способ, который мог позволить ему колдовать - магические выбросы. Этим было чертовски неудобно пользоваться и не всегда возможно, но другой альтернативы не было, учитывая, что беспалочковая магия была неподвластна столь юному телу. Хоть Поттер всячески и пытался ее тренировать, но объективно осознавал, что придется подождать еще не один год, прежде чем его магическое ядро начнет работать в полную силу. Стекло исчезло, заставив младшего Дурсль потерять равновесие и перевалиться через ограждающие перила, падая в искусственный пруд, буквально в нескольких дюймах от туловища огромного змея. Такого Гарри не ожидал. Он усмехнулся, чувствуя как по телу разливается приятное ощущение от увиденного. Давно ему уже не приходилось наблюдать за тем, как кто-то получает по заслугам от его руки, хоть и так слабо. Питон зашевелился, желая поскорее покинуть свою стеклянную тюрьму. Он сделал небольшой круг вокруг искусственного пруда, специально огибая барахтающуюся тушку Дадли, сжимаясь кольцами своего туловища на плечах пухлого мальчика. - Не задуши его, Дрейк, - довольно кривя губы в подобии улыбки, прошипел Поттер на змеином языке. - Он хоть и идиот, но мне не хотелось бы сталкиваться с истерикой его родителей. Змей высунул язычок наружу, издавая странный шелестящий звук, что по всей видимости означал смех, после чего отпустил несчастного ребенка и окончательно выполз на свободу. Крики и возгласы начали раздаваться со всех сторон, когда кто-то из посетителей наконец заметил происходящее в дальнем углу зала. Гарри все так же стоял не шевелясь, оперевшись плечом на ближайшую стену, и наблюдал, как большая мечта маленькой (по отношению к этому огромному миру) рептилии становится реальностью. Он так же хотел ощутить что-то подобное, увидеть то, как его сокровенные желания становятся явью. Но еще слишком рано… - Нужно немного подождать, маленький темный принц, - словно читая его мысли, прошипел Дрейк, подползая к своему освободителю. - Вскоре ты добьешься всего, к чему стремился долгое время. Возможно, мы еще увидимся вновь. Маленькие черные глазки блеснули и питон уполз прочь из террариума под несмолкаемые крики взрослых и детей. Видимо, заметив подозрительную суету и шум, в помещение вбежали Дурсль, выглядывая своего ненаглядного сынишку. - Маглы… - поморщившись, еле слышно выплюнул Гарри. Он оттолкнулся от стены и, бросив последнюю ухмылку в сторону истерящего, все еще не сумевшего выбраться самостоятельно кузена, пошел к выходу. Поравнявшись со своими опекунами, мальчик лишь сделал испуганное лицо и, невинно улыбнувшись, продолжил путь. “Этот день будет долгим…” - подумал он, щурясь от неприятно ослепляющих лучей солнца. *** Одни дни сменялись другими и были абсолютно неотличимы друг от друга. Писклявый голос Петуньи, который будит его каждое гребанное утро иногда прежде, чем взойдет солнце. Готовка завтрака для своих недородственников, чтобы услышать очередное оскорбление или недовольное фырканье. Нудная и долгая уборка всего дома своими собственными руками, без капельки магии, только для того, чтобы увидеть, как его труды уничтожают Дадли с друзьями, разбрасывая игрушки или принося грязь с заднего двора. Помощь тетушке с обедом, а затем снова уборка на кухне, вкупе с ковырянием в грязной посуде. Отвратительно и унизительно! Хотя и не настолько, как работа в саду: когда твои руки по локоть в грязи, и до того затертая старая одежда покрыта пятнами, в волосах торчат листочки и травинки, а едкий запах отрав и удобрений разъедает легкие. И это то, чем Поттер обычно занимается до самого ужина. Потом снова повтор дневного “ритуала” с готовкой и мытьем посуды и только после этого мальчик был свободен. Обычно, все на что у него после такого продуктивного дня хватало сил и возможностей - это уставиться в потолок либо проклиная ту злополучную ночь, либо прокручивая в голове свои планы на будущее. Изредка, он читал. Заурядные, скучные маггловские книжонки из скромной библиотеки Дурслей. Но раз другое было ему недоступно, что ж… Так и пришло время его собственного 11-летия. Он встал раньше, чем Миссис Дурсль смогла бы разбудить его, но, к сожалению, не настолько рано, чтобы быть первым бодрствующим жителем дома. Выходя из своего чулана, Гарри лишь надеялся, что еще никто из родственников не успел забрать почту, ведь сегодня был очень важный день. Нет, не день его рождения. К этому псевдопразднику он относился абсолютно равнодушно. А вот тот факт, что сегодня он должен получить письмо из Хогвартса и официально стать студентом Школы Чародейства и Волшебства - его несомненно воодушевлял. Наконец-то, он снова возьмет в руки волшебную палочку, почувствует, как магия, бушующая волнами в его юном теле, течет по его руке, находя свой выход на конце деревянного магического предмета. Наконец-то, он покинет эту магловскую тюрьму. Иногда ему начинало казаться, что он деградирует в домового эльфа. Мальчик прошел по коридору мимо кухни, где уже слышны были ворчание Вернона и заботливое кудахтанье над сыном Петуньи. Легкая ухмылка коснулась его губ, когда взгляд упал на стопку писем беспорядочно разбросанных на придверном коврике. Небрежно схватив их, он направился к родственникам, попутно перебирая конверты, пока не наткнулся на знакомый герб, оставленный печатью на сургуче. Отдав остальные письма дяде, он принялся вскрывать свое собственное, но не успел. Толстые пальцы Дадли вырвали конверт прежде, чем Поттер успел сорвать печать и магически подтвердить свое зачисление в Школу. Пока Гарри не совершит это простое действие, он не будет являться студентом Хогвартса, что стало бы его проблемой. - Мам, пап, смотрите! Гарри письмо, - игнорируя злость в глазах кузена, от которой на столе задребезжал сервиз, младший Дурсль передал конверт родителям. - Отдайте! Это мое! - возмущенно прорычал мальчик, пытаясь подавить взбушевавшуюся магию внутри себя. - Не смеши! Кто мог тебе написать? - мерзко захихикал Вернон. Его противная улыбка, заражающая остальное семейство, не сползала с лица, пока взгляд не опустился на сургучную печать и адрес получателя. Теперь атмосферу злости на кухне можно было спокойно резать ножом, настолько она была плотной. Гарри, который сдерживал себя, сжимая кулаки и чувствуя, как покалывают от магии кончики пальцев. Казалось, еще чуть-чуть и они начнут искриться. И дядя Вернон, который прожигал дыру ненависти в мальчике напротив. Гримасы на лицах его жены и сына указывали лишь на пренебрежение и недовольство, поэтому мальчишка даже не обращал на них внимания. А вот мужчина… Поттера обуревали эмоции. Не только собственная злость, нет. Эта ярость в глазах старшего Дурсль, она порадилась из страха. Да-а-а, он разглядел это в глубине его поросячьих глаз и, Мордред - свидетель, как же ему нравилось вновь ощущать это. Они боялись его, боялись той силы, которую он в себе хранил, потому что это единственное, в чем мальчик имел превосходство в этом доме. Гарри был мелким, щуплым и физически слабым ребенком. Дадли мог уложить его одной левой, не напрягаясь. Поэтому они чувствовали над ним такую власть, поэтому унижали и заставляли выполнять всю грязную работу, поэтому никогда не озвучивали чего-либо, касающегося магии или происхождения парня. Дурсли не хотели, чтоб мальчишка узнал о том, что он сильнее. Сильнее их, сильнее всего их маленького городка. Но Поттер знал. Знал, что он самый могущественный колдун на планете. Знал, но, к сожалению, пока не мог этим пользоваться. Грёбанные правила. Стоит ему использовать магию вне школы до совершеннолетия и его исключат, заберут палочку, а министерство будет еще долгие годы держать его на контроле. Плевать ли ему на это? Да! Но пока парню было не на руку светиться перед магической верхушкой, это может подпортить его планы. Поэтому приходится принимать правила игры и быть паинькой. Бесит! Чудо так и не случилось. Злостные переглядки с дядей Верноном закончились лишь тем, что конверт был разорван на множество мелких бумажек и брошен в камин. Письма продолжали приходить каждый час, но, как бы Гарри не старался, их обязательно перехватывал кто-то из Дурслей, после чего они вновь уничтожались. Кажется, дядя Вернон испытывал какое-то особое удовольствие, когда наблюдал за реакцией мальчика, жадно смотрящего, как очередная стопка конвертов отправляется в огонь, как расплавляется сургучная печать, как плотный пергамент постепенно превращается в пепел, как пламя стирает буквы когда-то собранные в его имя и адрес. Это продолжалось весь день. Поттера загружали еще большим количеством работы по дому, чтобы у того не оставалось времени караулить сов. А те, в свою очередь, казалось активизировались. Не сумев выполнить свою задачу с первого раза, они увеличили напор. Новые письма попадали в дом каждые 5 минут, причем иногда места их обнаружения были весьма неожиданными. Ни закрытые окна и двери, ни заколоченное отверстие для писем, ни перекрытый подручными средствами дымоход не смогли остановить пернатых созданий. И Гарри это удивляло. Еще никогда в истории Хогвартса не случалось подобного. Обычно письмо о зачислении отправляли один раз, в редких случаях оно направлялось дважды, но это… Мальчик сбился со счета где-то после двухсотого конверта, оказавшегося в руках Дурслей. И это только те, которые сжигались у него на глазах. Сколько их было на самом деле? Возможно даже дирекция Школы не сможет дать ответ. Зато у Поттера появилась надежда. Наступит момент, когда он окажется умнее, быстрее и сильнее своих родственников и сможет наконец сорвать эту гребанную печать. И в один момент у него это почти получилось. Мальчик почувствовал, что случится что-то необычное, когда заметил из окна кухни дестяки сов, окружавших их дом. Они занимали все свободные поверхности во дворе: забор, мусорные баки, газон, телевизионную антенну, крышу семейного минивена Дурслей. Они были везде, но вели себя спокойно: просто сидели, резко вращая головой по сторонам. Поэтому чуть позже, когда все семейство собралось в гостиной за разговорами, а сам парень смахивал пыль с растений и ваз, он чувствовал это… странный магический фон, что-то приближается. - Поттер, принеси печенье! - скомандовал Вернон. Он грузной тушей растекся по креслу довольно нестандартного размера и размеренно потягивал чай с молоком. - Какой прекрасный вечер! Больше никакой почты! Действительно, за последние пару часов в дом не проникло ни одного конверта. Возможно, дядя решил, что это связано с тем, что почтовое отделение в их городке работает сегодня до обеда и заметно расслабился. Мужчина был довольнее мартовского кота. Он протянул руку, хватая с тарелки несколько овсяных пряников, и закинул один из них в рот целиком, не замечая, как крошки сыпятся на его толстый живот. Гарри поморщился от представшей картины и сделал шаг в сторону дивана, предлагая сладости тете и кузену. - Никакой почты, - снова повторил Дурсль, шумно отпивая чай. Казалось, только последнее слово сорвалось с его языка, как мебель в гостиной начала сотрясаться. Дадли сразу подскочил, начиная паниковать и кричать что-то про землетрясение. Поттер же чувствовал не подземные толчки или движение тектонических плит, а самые настоящие магические импульсы. И они становились все сильнее и сильнее. Весь дом задрожал, словно сейчас развалится по кирпичикам, но этого не произошло. Правда разрушение все же было. Та самая самодельная перегородка дядюшки в дымоходе с громких треском распалась на части и упала в камин, пропуская в комнату сотни писем. Они залетали с такой скоростью и мощью, что казалось вылетали из какой-то специальной пушки. Следом послышался грохот в коридоре. По всей видимости, деревянная балка, закрывающая почтовое отверстие, тоже не выдержала напора и отвалилась от двери. Шорох конвертов, застилающих придверный коврик - просто музыка для ушей Гарри. Мальчишка сорвался с места, хватаясь за несколько писем одновременно, но и тут Дурсли оказались проворнее… Кузен моментально выхватил конверты, разрывая их на части и отбрасывая в сторону, а дядя прочно обхватил парнишку руками сзади, не давая возможности сделать лишнее движение. Поттер пытался вырваться. Он злостно пыхтел, пинаясь и размахивая руками, старался ухватиться за письма, все еще кружащие под потолком. - Отпустите меня! Это мои письма! - очередная попытка возмутиться потонула в истеричном писке Питуньи. - Отстаньте! Вернон укрепил свою хватку, вытаскивая брыкающегося мальчика в коридор. Жестом указав сыну на чулан под лестницей, он дождался пока тот откроет его. Гарри, как мешок с картошкой, закинули внутрь, не обращая внимания на то, как голова ребенка ударилась об косяк. Внимательно осмотрев комнатку, мужчина убедился, что ни одна жалкая бумажонка не попала туда и захлопнул дверь, задвигая засов снаружи. - Мы уедем отсюда! Очень далеко, - злобный рык казался совсем тихим среди шума летающих конвертов, но этого было достаточно, чтобы все, включая Поттера, услышали слова главы семейства. - Уедем! Туда, где они нас не найдут. *** Раскат грома прошелся по черному небу, заставляя полуразвалившуюся хижину на небольшом островке посреди дикого шторма задребезжать. Гарри лежал на полу на тоненьком старом матрасе от которого не было никакой пользы. Каждой частью своего тела он все равно ощущал прогнившие деревянные доски под ним. Короткое покрывало доставало ему лишь до лопаток, абсолютно не спасая от сквозняка. Огромные щели в оконных рамах даже не пытались остановить порывы ледяного ветра. Поттер поежился. В камине дотлевали последние поленья, прекращая нагревать небольшую комнату. Дадли заворочался на диване, издавая хрюкающий звук и плотнее закутываясь в толстое пуховое одеяло. Гарри же оставалось только закатить глаза и вернуться к своему занятию. Он в очередной раз провел пальцем по грязному полу, вырисовывая на принесенном ветром песке силуэт змеи, выползающей изо рта черепа. Его взгляд опустился на девственно чистое левое предплечье. Метка. Как же ему не хватало ее. Это не просто картинка на коже, не знак отличия или символ преданности. Она означает нечто большее. В ней заключена великая мощь, сила, власть. О да, та самая власть, которая годами сковывала тысячи волшебников страхом и болью. Та самая власть, которой он пользовался играючи, лишь проведя указательным пальцем вдоль туловища змеи, заставляя ту извиваться. Его последователи с гордостью носили магическую татуировку на своей руке, так же как и отпечаток магии ее создателя. Одно появление Темной метки в небе наводило панику и ужас на целые города. Когда группа людей в черных мантиях со скрытыми под масками лицами появлялась в жилом квартале, жители в страхе бежали, бросая все, или прятались в подвалах, считая их надежным укрытием. Смешно! Если Темный Лорд поставил перед собой цель кого-то убить… Мерлин, никому не удастся скрыться, избегая незавидной участи. А что сейчас? Маленький, щупленький мальчик. Да он даже таракана напугать не сможет. В школе, да и дома, все только глумились над ним и издевались. Тренеры лишь смеялись, когда он хотел присоединиться к какой-нибудь школьной спортивной команде и предлагали записаться в шахматный клуб или кружок естествознания. Одноклассники на физкультуре никогда не брали его с собой играть в вышибалы или футбол, отправляя к девочкам заниматься растяжкой или спортивными танцами. Так что, Гарри может с гордостью похвастаться только своими знаниями в естественных науках, шахматным разрядом и несвойственной даже многим спортсменам гибкостью. Мда, так себе список достижений. Но совсем скоро Поттер планировал изменить это. Его имя вновь будет звучать отовсюду. Оно будет произноситься благоговейным шепотом его последователями и сдавленным криком боли его врагами. Мальчик оглянулся на настенные часы: 11:59p.m. День рождения уже почти подошел к концу, но так и не пришел к своему логическому завершению. Он так и не получил свое письмо. Нет, не может все так закончиться. Гарри не собирался мириться с мыслью, что он еще на долгие годы останется взаперти дома Дурслей. В отчаянии, он набрал побольше воздуха в легкие, сдувая рисунок Темной Метки, оставленный на пыльном полу минутами ранее. Бой курантов, теряющийся на фоне шума грозы за окном, оповестил о начале нового дня и… о прибытии незваного гостя. Стук кулаков о хлипкое дерево, заставил дверь жалостно заскрипеть, а Поттера подскочить со своего места. Он инстинктивно потянулся к палочке, которую будучи когда-то Темным Лордом носил во внутреннем кармане мантии, но, разумеется, ничего не обнаружилось в старом потрепанном халате Дадли. Кузен же проснулся от второго, более требовательного стука. Мальчик, путаясь в одеяле и спотыкаясь о собственные ноги, поднялся с дивана. Его поросячьи глазки со страхом уставились на единственную преграду между ним и неизвестным, который так тщательно старался ее разрушить. И к большому огорчению старших Дурслей, спустившихся со второго этажа, она без сопротивления поддавалась. Еще один мощный удар, сопровождаемый вспышкой молнии, прошелся эхом по всему дому. Петунья сильнее вжалась в спину мужа, пока тот направлял на вход невесть откуда взявшееся охотничье ружье. Все застыли в недоумении. На ум не приходил ни один человек, который мог бы оказаться в такую погоду на этом маленьком Мерлином забытом островке. Долго томиться в неизвестности не пришлось, последний удар вырвал массивные железные петли из стены. Дверь с грохотом упала, представляя обитателям дома огромный темный силуэт, казалось, что он с большим трудом сможет протиснуться в относительно маленький дверной проем. На удивление, трудностей не возникло. Слегка наклонившись, ночной гость прошел в комнату. Он вернул деревянное полотно на место, слегка заглушая звуки шторма, и выпрямился, стряхивая с себя капли дождя и морской воды. - Я извиняюсь, - невинно произнес нестандартных размеров мужчина, проходя чуть дальше вглубь комнаты. - Я требую, чтобы вы немедленно ушли! Кто позволил Вам выломать дверь? - завизжал Вернон, жалко пытаясь защитить свою семью. - Заткнись, Дурсль! - незнакомец огляделся вокруг, пока не наткнулся взглядом на спокойно застывшего у противоположной стены мальчика. - Знаешь, я не видел тебя с пеленок, Гарри. Хотя, примерно таким я тебя и представлял. Поттер же прекрасно узнал полувеликана. Хагрид был посредственным волшебником в школьные годы и выделялся из толпы лишь своими внешностью и ростом. В памяти всплыл момент, когда он собственноручно, будучи студентом старших курсов, подставил Рубеуса, обвинив в открытии Тайной Комнаты и освобождении опасного монстра, убившего какую-то грязнокровку. Дело со временем затерялось в недрах Министерства, Великана все равно исключили, сломав его волшебную палочку, но самое главное, никто не заподозрил в случившемся самого Тома Реддла. Подросток продолжил свое обучение, а Хагрид остался в школе в качестве лесничего. Дамблдор, по всей видимости, любит держать своих “зверушек” под боком. Гарри мысленно закатил глаза, надевая на себя маску непонимания и детской наивности. Спектакль начинается. - Я тебе кое-что привез, - мужчина потянулся к карману своего охотничьего тулупа, доставая белую коробочку, обвязанную бантиком, которая в его гигантских руках казалась совсем крошечной, и протянул мальчику. - Возможно, я мог сесть на него по дороге сюда, но я уверен, что он такой же вкусный как и был. Сам испек и слова написал! - гордо добавил Рубеус. Поттер неуверенно принял подарок, срывая ленту и открывая крышку. Внутри оказался вполне симпатичный шоколадный торт с яркой розовой надписью, переполненной орфографическими ошибками: “З днем раждения, Гарри!”. Мальчишка внутренне скривился, но на деле все же произнес тихое “Спасибо!”. - Не каждый день исполняется 11 лет, - Хагрид прошел еще дальше, усаживаясь на диван, где прежде спал Дадли и зажег камин, выпуская несколько искр из своего розового зонтика. Гарри шокировано уставился на представшую перед ним картину. Для окружающих его реакция выглядела, как удивление, ведь он впервые видит подобное волшебство, да и, в принципе, волшебство вообще. На самом же деле, его эмоции были почти искренними. Он не знал, что Великан сумел сохранить обломок своей сломанной когда-то палочки и активно пользовался ей в обход Министерства. Это в какой-то степени обескураживало. - Извините… - немного опомнившись, Поттер решил продолжить свой спектакль. - Но кто Вы? - Рубеус Хагрид, смотритель и хранитель ключей в Хогвартсе, - немного приподняв подбородок, заявил мужчина. - Наверное, ты уже знаешь все о Хогвартсе… Для мальчика все складывалось слишком хорошо. Полувеликан здесь для того, чтоб забрать его в школу, а еще, он слишком глуп, чтоб раскусить пока еще неумелую актёрскую игру ребенка. Ему явно нужно будет подтянуть свои навыки, ведь если б сейчас перед ним стоял Дамблдор, а не это громадное недоразумение, то все карты были бы уже раскрыты. Старик увидел бы все прежде, чем Гарри успел бы сказать “Круцио”. Но раз звезды сегодня на его стороне, то можно немного поиграть, заодно и потренироваться в навыках. - Сожалею, нет… - Нет? - Рубеус удивился, поднимая взгляд на все так же замерших на лестнице Дурслей. - Разве твои мама и папа не рассказали тебе? - Мне? Что? - Ты волшебник, Гарри! - Великан чуть наклонился вперед, понижая голос, будто рассказывал самую великую тайну. - И держу пари, очень хороший, если немного потренируешься. - Я волшебник? - Поттер захлопал своими густыми ресницами, излучая полное неверие в происходящее с ним. - Должно быть, Вы ошиблись. Я ведь не могу быть им… Я же просто Гарри. Только Гарри. - Ты никогда не замечал ничего необычного? Когда ты был счастлив или зол, не происходило ли чего странного? Мальчик сделал вид, что задумался над словами Хагрида. На самом же деле он, так скажем, взял небольшую паузу, делая глубокий вдох и выдох, как можно более незаметно. Он, конечно, осознавал, что для великана он маленький неразумный ребенок, который ничего не слышал о магии. Да и изначально Гарри начал строить свой диалог с мужчиной именно в таком ключе, но все равно было невыносимо слушать, как с ним разговаривают будто с идиотом. Магические выбросы можно было легко объяснить на доступном языке даже пятилетнему волшебнику, но Рубеус почему-то решил, что данная формулировка будет звучать убедительно. Поттер снова незаметно закатил глаза, возвращая взгляд своему собеседнику, который уже успел подняться с дивана и подойти ближе, протягивая письмо. Мальчишка внутренне заликовал. Наконец-то! Парень издал едва заметный вздох облегчения. Стыдно признавать, но в какой-то момент Гарри будто отчаялся, он готов был признать поражение перед Дурслями. У них почти получилось сделать так, чтоб мальчик не получил свое приглашение в школу. Возможно, если б администрация Хогвартса продолжила отправлять сов, так бы и произошло. А тут… Поттер опять задумался. Конечно, он был в информационно-магическом вакууме последние 11 лет, абсолютно не зная, что происходит в другом мире, но вряд ли система образования пережила такие серьезные реформы, что за учениками, которые не получили свои письма, отправляли кого-то из учителей или обслуживающего персонала. Как он уже вспоминал прежде, раньше школа ограничивалась одним (максимум двумя) приглашением, а дальше все… не хочешь учиться - никто за тобой бегать не будет. Но то, что происходило сегодня с Гарри не поддается никакой логике. Для всех ли сейчас были такие условия или он стал исключением? Еще один вопрос, на которые ему придется найти ответ. Мальчик, наконец, сорвал печать, доставая из конверта плотный лист пергамента, разворачивая его. - Дорогой Мистер Поттер, - начал зачитывать он вслух. - Мы рады сообщить Вам, что Вы зачислены в Школу Чародейства и Волшебства… - Он никуда не поедет! - взбесился Вернон, тыкая своими маленькими толстыми пальчиками в сторону великана. - Когда мы его взяли, то поклялись… - Вы знали? Вы все знали и ничего мне не рассказывали, - Гарри сделал вид, что возмущен. Хотя эмоция, которую он сейчас испытывал на самом деле, можно было описать скорее как удивление. Дурсли никогда не поднимали тему магии, никогда не говорили о его родителях и тем более о том, как младенец оказался на пороге дома номер 4 по Тисовой улице. Поэтому сейчас было очень неожиданно слышать от Петуньи столь резкие высказывания в адрес своей сестры-ведьмы. Ее слова были пропитаны злостью, обидой и завистью. Вот что происходит, когда у маглов рождается ребенок с магическими способностями. Он становится особенным для родителей, в тот момент, когда его братья или сестры уходят на второй план. Та же судьба настигла и сестер Эванс. Как бы Петунья ни старалась, что бы она ни делала, ее заслуги никогда бы не сравнились с тем, что Лили могла творить магию. Именно поэтому Миссис Дурсль так категорично относилась ко всему волшебному, слишком много женщина потеряла из-за чужого дара. - В автокатастрофе? - услышал Гарри негодующий возглас Хагрида, когда вынырнул из собственных мыслей. - Лили и Джеймс Поттер погибли в автокатастрофе? Видимо, тетушка озвучила Великану версию, которую много лет назад рассказала маленькому племяннику. И, кажется, Рубеус остался недоволен этим. Поттер снова погрузился в воспоминания, пока взрослые вели какой-то пустой и бессмысленный диалог. Он вспомнил, как лет 5-6 назад, задал очередной вопрос о родителях Петунье, в надежде разговорить женщину и узнать хоть какие-то новости о волшебном мире. Как и всегда, мальчик даже не рассчитывал на ответ, но, на удивление, в тот раз тетя все же отреагировала. Ложь легко сорвалась с ее губ, окатывая ребенка почти таким же негодованием, как и минутами ранее Хагрида. Тогда впервые парня накрыли столь противоречивые эмоции. Он чувствовал боль и обиду из-за смерти родителей, чувствовал пустоту, которую ему никто никогда не сможет заменить. Его переполняла ненависть к случившемуся. При этом он испытывал какое-то дикое удовлетворение: металлический привкус крови и завораживающие звуки убивающего проклятия на губах. Он помнил их крики. Страх сковывающий сердца четы Поттеров опьянял сильнее огневиски. Гарри отчетливо видел перед собой собственную мать, прижимающую младенца к своей груди в попытке защитить и то, как зеленый луч, сорвавшийся с его палочки, оборвал ее недолгую жизнь. Что ж, кое-что у Лили все же получилось… ее сын жив и здоров. Но пыталась бы она так старательно спасти его, если б знала, кем он вырастет? Мальчик мысленно ухмыльнулся, возвращаясь в реальность. - Этот мальчик зачислен в Школу с момента рождения, - видимо, поставил точку в очередном споре Великан, заставляя Поттера обратить внимание на эту фразу. “Что во мне такого особенного?” - подумал парень. Неприятная мысль о том, что, возможно, Дамблдор знал что-то о той ночи и о том, кем на самом деле являлся Гарри Поттер, закралась в его голову. Это могло серьезно подпортить планы, которые волшебник готовил на протяжении многих лет. “Надо аккуратно узнать у Хагрида, что за ажиотаж творится вокруг моего имени?” - мысленно сделал заметку он. - …и у него будет лучший директор за всю историю Хогвартса - Альбус Дамблдор! - подытожил Рубеус, не принимая возражений. - Я не буду платить какому-то старому чокнутому учителю за его фокусы, - не унимался Дурсль, считая, что у него есть какое-то право голоса в данном вопросе. - Никогда..! Не оскорбляйте Альбуса Дамблдора в моем присутствии, - мужчине явно не понравилось высказывание Вернона, поэтому он добавил немного угрозы в свой голос, ну и направил на него свой зонтик. Вряд ли Великан мог наколдовать что-то путное и как-то навредить противному дядюшке, но тот не знал того, что знает Поттер, поэтому знатно напрягся. Хагрид, видимо, тоже осознавая свое положение и способности решил показать очередной незатейливый “фокус”, которым развлекались первокурсники в своих гостиных по вечерам. Он наколдовал Дадли поросячий хвостик. Но и этого было достаточно, чтоб старшие Дурсли наконец-то перестали спорить и переключили свое внимание на сына. Пока Вернон кружил по комнате, что-то возмущенно бубня себе под нос, а Петунья визжала и пищала над своим обожаемым сынишкой, Рубеус достал карманные часы, сверяя время. - Оу, мы отстаем от расписания, надо уходить, - он развернулся и подошел к выходу, вновь роняя дверь на пол. - Разумеется, если ты не хочешь остаться, м? Дважды просить Поттера не пришлось. Мысленно попрощавшись, наконец, с магловским миром, он схватил рубашку, висевшую недалеко на крючке, и покинул дом вслед за Великаном. Это простое действие ощущалось им, как какая-то метафора. Он сделал первый шаг в свое великое светлое (или скорее темное) будущее.