вилкой в глаз или минет на шиномонтажке?

      В целом, Фёдор никогда не был отшельником. Всегда с друзьями, в компании, так было с самого детства, поэтому одиночества он, как такового, не испытывал и не переживал. С возрастном ничего, практически, не изменилось, разве что поменялся круг общения. И то — не весь.       И сейчас, в двадцать три года, когда у Феди уже имеется и аттестат, и диплом, есть и друзья. Их немного, но достаточно, чтобы общаться компанией, зависать на квартире или тратить честно заработанные в баре.       Два Феди, Слава и Влад. Фантастическая четвёрка из них, в целом, могла бы получиться, если бы не два «но». Два пиздюка. Не в прямом смысле, конечно, — десятый только кончили. Как и когда они попали к парням, став хорошими товарищами — никто, наверное, уже и не вспомнит. Но вроде бы чуть больше года назад Влад затащил их из холодного подъезда, где на ступеньках они пили блейзер, в квартиру. И с того момента Андрей и Максим стали частью «семьи».       Парни кстати, отличались не только от нынешнего поколения, чем и заслужили внимание «взрослых», но и друг от друга.       Андрей — хоть и буйный, но очень начитанный пацан, который не только любил драться, философствовать, сидя на кухне, и играть на гитаре, но и учиться. Конечно, иногда проскакивали «удовлетворительно», но это только при обострении лени.       Максим отличался своим спокойствием и особенной любовью к литературе. Учительница-предметница была влюблена в него по-матерински, хоть и не всегда понимала страсть ученика к Рыжему и Иванову. Сдружился Максим более всего со вторым Федей, которого называли «букой» из-за вечно задумчивого лица, или же «Букером», как персонажа из игры.       Посиделок с возрастом, кстати, стало заметно меньше. Раньше могли вливать в себя любое спиртное в любой день недели, как говорится, когда душа пожелает. Теперь — по выходным и праздникам. По двум причинам: во-первых, надоела головная боль, во-вторых, негоже молодежь травить и спаивать.       И Федя, Федя Логвинов, сейчас, кажется, мог назвать себя вполне счастливым. Даже проблем — тьфу-тьфу, — никаких серьёзных в жизни не было. Хотя… Была. Одна.       Влюблённые взгляды Андрея, которые Федя старательно игнорирует.       Он даже сейчас, цитируя какой-то старый-старый батл напополам со Славой, ловит, как Андрей смотрит исключительно на него, едва не раскрыв рот. Максим толкает его в плечо, пытаясь привлечь внимание, и, когда тот поворачивает голову в его сторону, они начинают шептаться.       — Оксимирон лох! — выкрикивает Слава, и все снова начинают хихикать.       Федя приземляется на диван между Андреем и Владом, последний протягивает ему открытую банку пива, что ждала своего череда.       — Федь, покурим? — спрашивает Андрей, дергая его за рукав футболки.       — Ты же не куришь, — с прищуром напоминает Влад, — вредно так-то.       — Вредно так-то, — передразнивает, — пойдёшь?       — Пойду, — Федя быстро ищет свои сигареты в комнате и идёт за Андреем, что уже выскочил на балкон.       — Голубки, — протянул Слава, улыбаясь, и гостиную снова заполнил разговор. //       Максим бары, клубы, пабы не любил и, честно говоря, чуть побаивался, поэтому, как бы Андрей не старался, уговорить парня пойти со всеми не удалось. И теперь пятеро, оккупировав один из дальних столиков, обсуждали прошедшую неделю.       Федя жаловался на то, что хозяйка квартиры, которую он снимает, вдруг срочно объявила о том, что повышает ежемесячную плату, так ещё и на угрозы Феди о том, что он съедет, не повелась. Пришлось согласиться: в остальном условия устраивали, так ещё и виды красивые, и под рукой всё. И теперь Федя работал не только на студии, но и в ближайшей шиномонтажке.       — Можешь теперь в красивой форме девчонок кадрить, а по ночам на чужих тачках катать. Одни плюсы, — в ответ сказал Букер.       Скоро парни вышли на улицу, на перекур, становясь чуть поодаль от остальных людей, что также дымили кучками.       Ветер окутывал Андрея, путал его волосы, заставляя их падать на глаза. Фёдору, что раз за разом проигрывал ветру в том, чтобы поджечь сигарету, изрядно надоели попытки Андрея уложить пряди, поэтому он стянул со своего запястья силиконовый браслет, который, к слову, нацепил на него Андрей, видя, как Федя заворожено наблюдал за фосфорным лёгким свечением в ночи.       — Андрей, иди сюда, — зовёт, и Андрей идёт, глазами спрашивает, мол, че надо?       Федя его отросшую челку собирает в небрежный и, божечки, такой нелепый хвостик, закрепляя браслетом, вызывая смешки парней.       — А Владу? — спрашивает, усмехаясь, разглядывает в экране телефона себя. Видно, что не очень доволен.       — А Влад свои патлы каждую миллисекунду не трогает, — Андрей недовольно цокает. //       Появляться в таком состоянии Андрею дома — плохая идея. Это было очевидно всем, но почему-то никто ничего не сделал с тем, что Слава отдал Андрею парочку своих шотов, а потом, ой, и не парочку… А Федя, к несчастью, или же, к счастью Андрея, жил совсем не далеко от него. В паре остановок. Влад прощаясь, посоветовал взять Андрея к себе — в смысле не к себе, а к Феде, — домой. И Федя ведёт его к себе, придерживая за плечо, параллельно печатая с его телефона матери о том, что ночует он сегодня у Максима, и беспокоиться совсем не стоит.       Ну, не говорить же, что будет хорошо пьяный спать у мужика, которого, ты, мам, не знаешь.       — Уже все корни перетянуло, — заплетающимся языком снова высказывает недовольства и тянет с волос браслет.       — Постричься не хочешь? //       Оказались на пороге у Феди довольно быстро, учитывая, что идти обоим было тяжело. Андрею — из-за выпитого, Феде — из-за Андрея, который на полпути решил, что лучше виснуть на парне, чем стараться перебирать ногами самостоятельно.       — Мой телефон? — спрашивает Андрея, косясь на гаджет в руках парня. Тот кивает, и Андрей кивает в ответ. Или сам себе.       — Сегодня у меня спишь, понял уже? Не хочу потом от твоей матери огребать.       — Я мог бы и сам дойти, — Андрей стягивает кроссовки с ног и проходит вглубь квартиры, вслед за Федей.       — Не мог. А если бы и мог — всё равно бы получил пиздюлей.       Федя укладывает Андрея на кровать. Ну, как укладывает… Давит на плечо, чтобы сначала он сел, а потом — лег. Пусть в уличной одежде — Феде уже всё равно. Он собирается уходить, вот только Андрей цепляется за его запястье, пытаясь повалить рядом.       — Чего тебе? — спрашивает уже уставшим голосом.       — Ляг.       И Федя ложится. Больше не сопротивляется, но выдерживает дистанцию. Так и не расцепили руки.       Хорошо, Андрюш, спокойной ночи       Наивная женщина, думается Феде, бедная.       — Фёдор, — почему-то Андрей резко становится серьёзным, приподнимается на локтях.       — А? — кажется, закрадывается подозрение, что все-таки пожалеет о том, что взял к себе.       Андрей наклоняется своим лицом к фединому, дышит сбивчиво и нагло пользуется тем, что Федя теряется: прижимается губами к губам Феди, жмурится, считает это за самый настоящий поцелуй.       Отстраняется почти сразу же и поворачивается в другую сторону, стаскивает с себя футболку и бросает на пол — жарко.       — Че это было? — спрашивает Федя, хмуря брови.       — Спокойной ночи, — внутри разливается тепло от небольшой победы. //       — Андрей, да на кой черт я тебе нужен?!       Снова сидят на балконе. Снова Андрей лез целоваться. Только теперь — по-настоящему.       — Ну, может, у меня дэдди ишьюс? Не знаю, — Андрей жмёт плечами, а после вглядывается во тьму вечера, перегибаясь через перила балкона.       «Опасно, хоть бы ебнулся» — думает Федя.       — Это че? — решает все-таки узнать, чтобы в памяти осело новое молодёжное слово.       — Ну, типо… с отцом проблемы.       — А я причём?       — Будешь моим папочкой? //       С Андреем тяжело. Он хочет быть ближе, хочет любви и Федю.       С Андреем легко. Он выслушивает, пытается понять и помочь.       Андрею легко. Легко говорить Феде о своих чувствах.       Андрею тяжело. Тяжело не слышать в ответ такие же слова любви.       — Да что ж с ним делать? Приворот? — Чуть ли не хныча, спрашивает Андрей не то у Бога, не то у Максима.       — Нет, приворот — порча. По телевизору слышал. — Максим спокойно рассуждает. — Попробуй за ним ухаживать, как за девчонкой. Может, тогда поймёт твою серьёзность в этом плане.       — Цветы купить?       — Да, и с работы встреть. Сейчас, погоди, я спрошу у Влада, где эта шиномонтажка.       Через час Андрей уже стоял с букетом полевых — извините, на что хватило денег! — около, на вид, гаражей. На одном, большом и длинном, висел плакат «шиномонтаж», а по бокам от названия — колеса.       — Извините! — Андрей подзывает мужчину в синей рабочей форме. — А у вас Фёдор Логвинов работает?       — Да, прямо щас под корейкой лежит, а че?       — Можете, пожалуйста, к нему проводить?       — А это — мужчина кивает на цветы, — ему? Ладно, пойдём.       Мужчина провёл его внутрь. Феди не было видно, но корейка и правда была — хендай. А под ней, в яме, копошения.       — Федька, а Федька! Вылезай, к тебе жених пришёл!       — Че? — послышалось глухо, и следом показалась голова Феди, стукнулся темячком о выхлопную трубу. — Андрей, а ты что тут?       — Я… — замялся, и мужчина продолжил вместо него ехидно.       — На свиданку тебя зовёт, не видишь что ли?       Форма у него, Андрей заметил, и у Феди одинаковой была.       — Так я на работе…       — Иди уже!