Я теряю тебя опять и опять,
за тебя, за любовь
я готов всё на свете отдать...
Конец второго сезона… Чёрный джип мягко летел по освещенной фонарями дороге. Время было не час пик уже, и пробки потихоньку рассасывались, давая автомобилю ускориться в два раза обычного. Мчался… Чудесный вечер подходил к концу. Погода за просторами машины шептала что-то о своём, счастливом, и садилось оранжевое солнце в палитре цветных облаков, а атмосфера в салоне была ожидающая и первобытная. Намекает. Ведь все по его плану должно быть идеально. Даже превосходно. А может, восхитительно. И он сидел, облокотившись на сиденье, прокручивал и представлял, как сейчас зайдёт в дом, атмосфера которого ещё только вчера вечером была чересчур накалённой и неприятно отвратительной от присутствия бывшей пассии, а ближе к утру, когда солнце восходило, как светлый ангел, стала доверительной и уютной, а после страстной и романтичной. Представит, как проделает всего каких-то несколько шагов и позовёт её, тем самым показав, что уже здесь, дома. А она спуститься к нему, окрылённая после утреннего сюрприза и такого волшебного ночного слияния. А потом они вместе… — Приехали, — ровным тоном произнёс водитель видно уже не в первый раз, возвращая мужчину в реальный мир. Выйдя из машины, едва ли не спотыкаясь, он проделал размашистые шаги к двери, параллельно доставая ключ-карту. — Лена! — войдя в глубину дома, он позвал её. Нет. А может, уснула? Нет, время ещё не позднее, тем более, что она бы точно дождалась его в этот волшебный день. Да и он старался быть как можно пораньше, дабы побыть с ней. — Лен, ты дома? — задал он этот вопрос скорее себе, чем в эту начинающую мрачность и холодность светлого дома. — Лена! — попробовал он ещё раз, оглянувшись вокруг, и замер. Голова его была устремлена на обеденный стол, память которого наверное была напрочь стёрта от дневного, семейного «девичника» его новоиспечённой невесты и тетки. Сердце вдруг неприятно, но знакомо защемило. Он сделал пару неуверенных шагов вперёд, словно не хотел подходить к этому чертовому столу, боясь там увидеть то, что уже знал. И был прав. Паспорт, открытый на той злосчастной странице, которая все испортила и напомнила о том, о чем он уже и век позабыл. И в открытой бирюзовой коробочке было вставлено кольцо. Ею. А рядом, посередине стола стояла коробочка с теми гипоаллергенными цветами, которые он заказал, как и остальные букеты и лепестки роз, у своего товарища сегодня утром, а потом умчался в офис, чтобы побыстрее написать заявление о месячном отпуске, а после улететь со своей неприступной королевой подальше ото всех. Только они вдвоём. А сейчас весь мир, который с утра был таким сказочным и удивительным, рухнул в один момент по непонятной для него причине. Точнее, по непонятной причине того, как Его невеста узнала о том, что лежит сейчас перед ним. Загадка. Как же больно ей было… Больно сейчас… Он поднял голову, собираясь с мыслями, которые вдруг покинули его, разбежавшись по разным уголкам, и легко покивал, как будто знал, что так произойдёт. Ведь не бывает все идеально. Особенно у них. Вечные палки в колеса… Он ещё раз осмотрелся по сторонам, словно проверяя ещё раз, правда ли это все. Все. Уехала… Все испарилось. Её запах, что наполнял этот дом семейным уютом и светом в окошке для него. Впервые. Умчалась… Подойдя к большому панорамному окну, он потупил взгляд вниз. И сейчас она едет на позднем рейсе «Москва — Тетюшев», закрыв себя от всего мира, ища спасения. А было оно лишь в одном месте — в его тёплых медвежьих объятиях. А он…а что он? Он впервой не знает, как быть. Теперь и ему было страшно. Страшно от того, что он теперь в неведении, что будет завтра, ведь все