НАСЛЕДНИК

***

      Он стоял неподвижно, наблюдая за ней. Он все еще не мог до конца поверить в случившееся. Когда он был уверен, что потерял всех, кто был ему дорог, Боги привели ее к нему. Он знал, что она жива, чего он не мог сказать ни о ком другом из своих братьев и сестер, и он уговаривал себя, что она счастлива в доме, который они все покинули много лет назад. Теперь, когда она была здесь, даже эта иллюзия маленького счастья развеялась. Он видел ее синяки, он видел, как дрожали ее пальцы, когда она держала тарелку с горячей похлебкой, когда впервые поужинала в Черном замке. И вот теперь она стояла во дворе и долго смотрела на четыре болтающихся в петлях тела. Джон знал, что должен приказать их убрать. Они висели там уже два дня, болтаясь на ветру. Что бы они ни сделали против него, они заслужили погребение. Их тела должны быть сожжены. Джон знал это, и все же не мог отдать приказ. Это было одно из двух действий, которое он все никак не мог заставить себя выпонить. Так что они так и висели там, чтобы напоминать ему ежечасно, вдолбить ему в голову, что случилось. Что они думали о нем, чего, по их мнению, он заслуживал. Его взгляд остановился на мальчике. Олли был даже моложе Брана, и он повесил его за мятеж. За то, что тот вонзил нож в сердце лорда-командующего. Ему так хотелось кого-нибудь ударить, что-то сломать, выпустить весь кипящий гнев, который он отчаянно сдерживал внутри, и просто почувствовать его, позволить ему бушевать, пока не наступит опустошение. Джону понравился мальчик. Назначать его своим стюардом было не самым умным решением, но Джон Сноу не принимал умных решений. «Джон, которого убили», — с горечью подумал он. Джон Сноу — честный дурак, принимал решение за решением, следуя своему благородному сердцу, и был за это убит. В конце концов, честь стоит только ножа в сердце. — Не подходите, миледи. — Он услышал стражника. Санса стояла перед каждым, изучая их лица, как будто хотела их запомнить. «Она выросла», — подумал Джон. Эта девочка, нет — взрослая женщина, приехавшая в Черный замок, не была избалованным ребенком, которого он знал с юных лет. Часть Джона хотела знать каждую деталь, скрытую за пеленой постоянной печали в ее глазах. В ее взгляде поселился какой-то холод, и ему казалось, что уже никому и никогда не удастся растопить лед внутри нее. Он хотел убить всех, кто причинил ей боль. Вторая его половина рассудила, что, возможно пока к лучшему, что он не может заставить себя спросить. Потому что когда он получит ответы, он знал — ему необходимо будет пойти и убить их всех, чего бы это ни стоило. А он пока не мог. Это был второй пункт в списке того, с чем он пока не мог столкнуться. Сегодня утром они получили гонца из Винтерфелла, и Санса ожесточенно с ним спорила. «Она хочет вернуться домой, это вполне естественно», — думал он. Но Джон устал бороться, устал жить. В глубине души он знал, что это был вовсе не выход — поехать на юг и согреться. Это, как он саркастически резюмировал, было ничем иным, как иллюзией. — Ты будешь вечно сражаться в их войнах, — сказал сир Аллисер. Теперь мужчина безжизненно висел перед Сансой. Он был прав — теперь Джон знал. — Лорд-командующий… — услышал он позади себя. — Я не лорд-командующий, — Джон выплюнул слова, как будто они были ядом. — Джон, — снова начал Эдд. — Помоги, что с этим делать? Джон повернулся к своему другу с выражением сожаления. Эдд держал в руках маленькую деревянную шкатулку и теперь протягивал ее ему. — В ней свитки, но я не могу… — Джон взял коробку и открыл ее. — Она был под половицей в комнате мейстера Эймона. Может быть, что-то важное в них… Старые свитки со сломанными печатями. Письма, которыми, вероятно, очень дорожил любимый мейстер. Самое позднее послание было запечатано оттиском с черной ящерицей — Сероводье? Он отодвинул его в сторону, когда внимание привлекла другая печать. Лютоволк. Сломанный. Он взял письмо и вернул коробку Эдду, поспешно развернув свиток в руках, чтобы прочитать. Внезапно он выхватил у Эдда всю коробку и бросился в свои покои. Там он высыпал содержимое на стол. Одну за другой он срывал еще целые печати, читал их все, потом старые, все до одного. Он не заметил Сансу, стоящую в дверях. — Что это? — спросила она, наконец, нарушив молчание. Она вздрогнула, когда он повернулся к ней, его глаза были полны слез. Она бросилась к столу, читая первое, потом второе, третье. — Кажется, старые письма какому-то мейстеру Эймону. — Эймон Таргариен. — прошептал Джон, протягивая ей свиток с печатью лютоволка. Она внимательно прочитала. «Мейстер, Я пишу вам, чтобы подтвердить, как вы и просили, что ребенок доставлен мною в Винтерфелл. Однако я должен отвергнуть любое предложение о его воспитании в соответствии с его статусом. В стране может и мир снова, но уверяю вас, мальчик никогда не будет в безопасности, если кто-то узнает. Если Роберт узнает. Он будет воспитан как один из моих, бастард, и ничего не узнает об обстоятельствах своего рождения. Когда он достигнет совершеннолетия, я отправлю его в Ночной Дозор, где он принесет присягу и окажется вне досягаемости королей. Я верю, что вы будете благословлены долгой жизнью, мейстер, и, возможно, однажды вы сами расскажете мальчику о вашем родстве. Я прошу вас не делать этого, пока он не даст обет. Пока это время не наступит, позвольте мне заверить вас, что он не будет нуждаться, и о нем будут заботиться, обучая его вместе с моим собственным сыном. Он моей крови, мейстер. Эддард Старк Лорд Винтерфелла и Хранитель Севера» — Эйемон Таргариен… был вашим мейстером? — Джон кивнул. — Отец написал о ребенке, который будет расти вместе с его собственным сыном… Роббом. Этот мальчик, которого привезли в Винтерфелл бастардом — ты! — Джон снова кивнул, наконец опустившись на стул в явном отчаянии. — Кто я? — Его слова были просто шепотом. Санса бросилась к нему, опустилась перед ним на колени. — Ты Джон. Ты мой брат. — Нет, согласно от… Лорду Эддарду, это не так. Это его почерк. Санса изучала грубые буквы. Отец никогда не любил писать письма. Каракули были мгновенно узнаваемы. — Прочти это… — Джон достал из кучи старый запыленный свиток и протянул ей. «Дядя, надеюсь, летнее солнце светит вам у Стены так же, как и у меня в Дорне, только у вас там немного холоднее. А здесь слишком жарко. Я пишу, чтобы поблагодарить вас за совет и сообщить, что я сделал, как вы мне сказали. Я последовал за своим сердцем. Она изо льда, и все же она пробудила во мне огонь, которого я никогда прежде не знал. Она сама красота — дикая, необузданная, упрямая и свободная. И я сам, наконец, свободен рядом с ней. Она беременна, и счастье в ее глазах заставляет мое сердце таять каждый раз, когда она смотрит на меня. Она любит меня, и я люблю ее. Мы едины в глазах Богов, и это самое главное. Назревает буря, дядя. Ее родственники требуют, чтобы я отпустил ее, а я не могу этого сделать. Насколько мне известно, ребенок, растущий в ее утробе, — это обещанный принц изо льда и пламени. Поднимаются холодные ветры, прольется кровь. Я должен поторопиться со своими планами, чтобы положить конец страданиям, причиненным королевству болезнью моего отца, и, возможно, мне удастся успокоить мою новую семью и получить их прощение за то, как я забрал свою невесту. Я ухожу утром, оставляя ее, и не знаю, когда вернусь или напишу снова. Я не питаю иллюзий, что войны можно будет полностью избежать, но я верю, что в конце концов, мы победим. Твои слова всегда со мной, дядя, и твое предупреждение о том, что растет за Стеной, все больше волнует меня. Я сделал еще не все. Молись, чтобы у меня хватило сил защитить добытое мною сокровище, жизнь, которую мы оба надеемся привести в этот мир, чтобы однажды победить ту тьму, что сейчас скрывается под слоями снега. Молись, чтобы мой план удался. С любовью, Р.» — Джон…— Санса в шоке поднесла руку ко рту. Ее взгляд встретился с темно-серыми глазами, полными печали и замешательства. Она быстро схватила его руку, сжав ее в своей, как будто для того, чтобы придать уверенности среди. — Что ты об этом думаешь? — спросил Джон тихо. — Его невеста, родственники, потребовали ее возвращения к ним… его инициал — Р, и он пишет Эймону Таргариену. Это написал принц Рейегар. Слезы застыли в глазах Джона, когда он видел, как Санса еще раз просматривала свиток сквозь пелену. — Мы едины в глазах богов… они были женаты? Это невозможно, у принца Рейегара была жена. Элия ​​Мартелл. Но он пишет, что она любит его, а он любит ее. Если это правда, Джон, он не похищал тетю Лианну. Санса подняла взгляд, ее руки обхватили лицо Джона, и свиток упал ей на колени, а затем на пол. — Ты этот ребенок, вот что ясно. Ребенок, привезенный в Винтерфелл, когда отец принес домой кости Лианны, которому нельзя было сказать о его родстве с Таргариенами. — Ее голос был мягким, когда она пыталась успокоить его. — Разве это не злит тебя? — спросил Джон громче, чем собирался. Его замешательство начало уступать место разочарованию и раскаленной докрасна ярости, разгорающейся в сердце. — Я… ты все еще Джон. Это ничего не меняет в том, кто ты. Эти письма... Если они верны, теперь ты знаешь, кем были твои родители. — Есть один от лорда Рида из Сероводного Дозора. Он рассказывает мейстеру Эймону о ребенке, родившемся в дорнийской башне, которую защищали трое из Королевской гвардии. Он рассказывает, как пал Меч Зари. Они там убили сира Эртура Дейна. Так сказал нам отец, когда он нашел… Лианну. Рид пишет, что ребенка привезли на Север. — Он вздохнул. — Я думал, что знаю, кем был мой отец…— продолжал Джон — А он лгал мне. Всю мою жизнь он лгал мне. Когда я сидел один в дальнем углу во время пиров, когда я отходил в сторону каждый раз, когда леди Кейтилин смотрела на меня с ненавистью, потому что все, что я знал, это то, что я бастард лорда Старка. Он лгал мне! Санса покачала головой, на мгновение удивившись тому, насколько безразлично она себя чувствовала после этих писем-откровений. — Он защищал тебя. Джон, я была в Королевской Гавани, когда Джоффри выследил и убил всех ублюдков своего отца. Они даже зарезали младенца на руках у матери. Король Роберт сделал бы то же самое. Отец защитил тебя от этого. — Есть и другие письма, все от него. Р. Если это Рейгар… Он пишет о пророчествах, он пишет об угрозе с Севера, о которой его, кажется, предупредил мейстер Эйемон. Он пишет о делах своего отца и о том, как он ему противен. Он… он пишет о плане, как все исправить. Санса еще раз покачала головой. — Каким бы ни был этот план, ему не удалось его осуществить. Король Роберт убил его у Рубинового брода. — Да. Затем он занял трон и разграбил Королевскую Гавань. — Тайвин Ланнистер разграбил Королевскую Гавань. Грегор Клиган убил Элию Мартелл и детей Рейегара. Если бы они знали, Джон… если бы они знали о тебе, они бы убили и тебя. — Мейстер Эйемон знал это… — со вздохом прошептал Джон, вытирая слезы с лица. — Он знал, кто я такой, или думал, что знает. Он никогда не говорил мне. — Каким он был? — Санса пыталась отвлечь его внимание от того, что явно причиняло ему боль и гнев. — Он был стар, ему было больше ста именин. И слеп. Он был добрым и мудрым. Он сказал мне убить мальчика и позволить мужчине родиться. На самом деле, это было последнее, что он мне сказал. Делать то, что я считаю правильным. Меня не было здесь, когда он умер. Я был в Суровом Доме, пытаясь спасти Вольный народ, потому что я считал это правильным, и меня за это убили… — он недоверчиво покачал головой. — Боги, они знали. Они знали, что нас ждет, еще до того, как мы родились, и никто ничего не сделал, чтобы это остановить! — Когда он закончил, он чуть не закричал, в его глазах снова вспыхнул гнев. — Все те жизни, которые они могли бы спасти! Дозорные и Вольные люди, бесчисленное количество потраченных впустую жизней… — его голос перешел в шепот, когда он поднес кулак ко рту, как будто не давая цепочке мыслей принять форму слов, выйти наружу и получить жизнь. — Мы должны взять это, Джон, — Санса встала и поспешно собрала свитки обратно в коробку. — Какой бы ни была правда в них, мы должны сохранить письма. Если Рейегар женился на Лианне Старк, а ты их сын… ты законный король Семи Королевств! — Санса… — он схватил ее за запястье. — Никому не говори, пожалуйста, я не могу поверить… — Я согласна, и я не скажу. Только ты и я будем знать. Она подняла свиток. — И лорд Рид, если он еще жив. Когда у нас будет Север, мы пошлем за ним, чтобы он объяснил нам это сам. Но до тех пор никто никогда не узнает. Обещай мне. Джон кивнул, хотя и растерянно. Теперь она выглядела такой непреклонной. — Почему? — Потому что мы собираемся драться. За наш дом, за Рикона… — сказала Санса тем ледяным тоном, таким новым и удивительным для Джона. — Даже если бы они поверили, никто не стал бы сражаться рядом с тобой, если бы знал. Никто не стал бы сражаться рядом с Таргариеном, не говоря уже о сыне Рейегара. — Ты хочешь драться. — Я хочу вернуть то, что принадлежит нам, — вздохнула Санса. — Джон, я знаю, что сказала, что сделаю это сама, если придется, но я не могу. Я не могу возглавить армию. Ты мне нужен… — теперь она стояла неподвижно, только ее взгляд пронзал его. — Пожалуйста, Джон. Помоги мне. Будь моим мечом и помоги вернуть Винтерфелл, пожалуйста! Он медленно встал, как будто это действие требовало много сил. Его мысли разбредались. — Я обещаю тебе. Я обещал тебе, что всегда буду защищать тебя, и я обещаю тебе, что мы вернем Север. — мягко сказал он. — Не потому, что это наше… Дверь распахнулась. — Вы должны это увидеть, — Давос почти кричал, выражение его лица выражало ужас. Они бросились к двери. Четыре тела, которые прежде висели неподвижно и безжизненно, теперь двигались. Ледяные голубые глаза смотрели на Джона, руки мертвецов пытались разорвать петли на шее. Санса издала задушенный крик. Джон просто стоял рядом с ней, замерев. Кто-то из дозорных обнажил клинок. — Подожите! — закричал Джон, бросаясь вниз по лестнице. Ледяные голубые глаза следили за каждым его движением, руки нежити тянулись к нему. — Соберите людей, — приказал Джон. Через несколько минут двор наполнился мужчинами. Они вяло и сонно выходили на открытое пространство и внезапно ускоряли шаг, а потом замирали, потрясенные видом вихтов и теми ужасными звуками, что они издавали. — Теперь вы верите?! — закричал Джон. — Вот что станет со всеми, если мы не сдержим армию мертвецов! Вот за что мы боролись в Суровом Доме, вот что стало с каждым мужчиной, женщиной и ребенком, которого мы оставили! Они все маршируют к Стене, чтобы завербовать в армию мертвых каждого из вас! Он преобразился мгновенно. Снова стал лидером. Санса увидела огонь в его глазах. Огонь, о котором она и не подозревала прежде. Она сжалась от ужаса, понимая, что эта угроза, дремавшая прежде под слоями снега, надвигалась на них. Истории — старые и давно забытые — о ночи длиннее целого поколения, о смерти, крадущейся в тенях, охотящейся на живых. Сказки старой Нэн вдруг стали более реальными, чем все, что она когда-либо знала. Холод побежал по позвоночнику. — Снимите их осторожно, — велел Джон Скорбному Эдду. — Засуньте в ящики и запечатайте как следует. Он вышел из толпы к Сансе, и она бросилась прямо в его объятия. Ей нужно было почувствовать безопасность, которую могли дать только его руки. Безопасность, которую она впервые за долгое время вновь ощутила, когда он держал ее в этом самом дворе всего несколько дней назад. — Вот почему мы должны вернуть Север, — прошептал он ей в волосы. — Потому что я обещал защищать тебя, и нам нужен Север, чтобы победить это. Мы должны победить это, — он усмехнулся, — мертвецы идут, Санса.