***
Санса медленно положила книгу себе на колени. Слезы уже давно текли по ее щекам, она не удосужилась вытереть их, пока читала, и заботилась только о том, чтобы они не упали на пожелтевшие пергаментные страницы. Буквы были округлыми, рука, что их выписала явно привыкла держать перо. Слова… слова были прекрасны, как и стихи, что наполняли некоторые страницы. Например те, что он написал своему будущему сыну. Санса всхлипнула, вспоминая прочитанное. Она не слышала, как за ней открылась дверь, когда смотрела в огонь, думая о мужчине с серебристыми волосами и фиолетовыми глазами, которого она никогда не видела и не знала. Мужчине, который давно ушел из этого мира. — Санса, не могла бы ты послать ворона… — Джон подошел к ней. Его лицо поникло, когда он быстро присел перед ее креслом, большим пальцем вытирая слезы на ее левой щеке. — Что такое? — спросил он, его голос был полон беспокойства. — Он любил тебя, — прошептала Санса, взглянув на дневник в своих руках, — ты был всего лишь младенцем, растущим в чреве матери, а он так любил тебя, Джон. Он бы отдал тебе весь мир, ты был всем, чего он хотел в этой жизни… Взгляд Джона остановился на дневнике, и он на мгновение задумался. — Затем он пошел и сразился с лордом Эддардом, позволил своему безумному отцу сжечь лорда Рикарда и заставить Брандона задушить себя в попытках спасти отца. Его голос был горьким, таким горьким, что резал Сансе сердце. — Нет, Джон, — ее руки оторвались от книги и обхватили его лицо ладонями, осторожно приподняв его, чтобы он посмотрел на нее. — Он хотел остановить это. Он отвез тетю Лианну в Дорн в безопасное место, а сам уехал в Королевскую Гавань. Варис уверял, что он хотел свергнуть отца… — Варис, — прошипел Джон, повторяя имя. — Да, я знаю… — кивнула Санса, — Рейегар пытался работать с тем, что у него было. Он мало рассказывает о своем плане, но пишет, что узнал о судьбе деда незадолго до отъезда. Он сокрушался, что никогда не сможет отплатить нашей семье за их потерю и за тебя… Джон покачал головой, его глаза снова остановились на обложке. — Я всегда считала Рейегара Таргариена злым человеком, — прошептала Санса. — Но он не был таким. Он был хорошим человеком и стал бы прекрасным королем. Все было бы совсем по-другому, если бы Роберт Баратеон не солгал о тете Лианне и о нем… Тебя бы воспитали королем. Ты был бы готов сражаться с мертвецами. Он знал о них, Джон, он выбрал тетю Лианну из-за пророчества. — Значит, он не любил ее по-настоящему. — Возможно, сначала нет. Он пишет о своем собственном удивлении тем, как он полюбил ее в итоге. Он понял, что это был знак. Все это должно было случится, пророчество было правдой. Ты был обещан, что бы это ни значило. Джон какое-то время продолжал смотреть на книгу, лежавшую у нее на коленях и выглядевшую вполне обычной, но в ней было так много ценности. Медленно слезы наполняли его глаза. — Он написал тебе стихотворение, — прошептала Санса, — как будто знал, что однажды ты сможешь его прочитать, как будто знал, что сам никогда тебя не увидит… — Они украли у меня мою жизнь, — сказал Джон глухо. — Они? — Король Роберт. Те, кто еще врал о моих родителях… но король Роберт убил моего отца, он заставил лорда Эддарда солгать мне, он… — Голос Джона прервался, когда его голова упала ей на колени. Он тихо всхлипнул, впервые позволив всему этому вырваться наружу. Он так долго сопротивлялся, всегда отмахиваясь от этих вопросов, всегда держа их на расстоянии, как если бы они были не чем иным, как фактами, не имеющими для него никакой эмоциональной ценности или значения. Как будто они не стоили ни секунды размышлений. Санса нежно откинула назад его волосы, распущенные на ночь, ее рука гладила его плечи под белой льняной рубашкой. — Плачь, Джон, — прошептала она, — не сдерживай себя. Ты должен выпустить это, наконец… все в порядке. Все в порядке. Они просидели так какое-то время, пока он проливал все те слезы, что сдерживал весь прошлый год, а возможно, и больше. Каждую слезу, которую он не пролил, когда его высмеивали, пинали, отталкивали за то, что он ублюдок. И каждую слезу, пару которой давным-давно выплакал маленький мальчик перед Чардревом, бесчисленное количество раз повторяя одни и те же слова: «Пожалуйста, заставь их полюбить меня, сделай меня законнорожденным… Сделай меня Старком». Но он не был Старком. Он был Таргариеном. Был наследником династии. Он глубоко вздохнул и поднял голову, вытирая лицо рукой. — Спасибо, Санса… — прошептал он. Его глаза теперь были спокойны, как будто он пришел к принятию всего этого. — Сохрани это в безопасности, — он взглянул на книгу. — Возможно, однажды я захочу прочитать ее. Но не сегодня, не в ближайшее время. Слишком рано. — Я знаю, — она наклонилась, чтобы поцеловать его в лоб. — Я знаю, и ты должен знать, что я рядом с тобой, как ты был рядом со мной. Джон поднялся, оглядывая комнату, пытаясь вернуться в настоящее. — Иногда я думаю, на что это было бы похоже, — тихо сказал он, подходя к буфету и наливая вина. Он вернулся и плюхнулся в кресло, в котором провел столько ночей, сидя у огня с Сансой. — Если бы он был жив, все было бы совсем иначе. Я бы вырос на юге. — Север у тебя в крови, — сказала Санса. — Надеюсь, мальчики убедили бы отца оставить щенков. Мы бы отправили маленького Призрака в Королевскую Гавань. Мы бы по-прежнему любили тебя, как брата. Возможно, даже больше… Я не была бы так жестока с тобой. — Тебя наставляла твоя мать, Санса, — сказал Джон с прощающей улыбкой. — И она это делал из-за лжи, которую ей говорили. Я вижу это сейчас. Я прощаю, даже если прощать нечего. Они посидели в уютной тишине, слушая треск дерева в очаге. — Интересно, что бы он сделал, — сказал Джон. — Если бы он так стремился загладить свою вину, интересно, попросил бы он отца стать его десницей. Кажется, на юге думают, что это способ вознаградить человека — дать ему такую ужасную должность. Санса усмехнулась. — Да, и союзы можно заключать через брак. Мальчики должны быть наследниками, девочек можно продавать за благосклонность и красивые слова. Джон взглянул на нее. — Ты сейчас так похожа на Арью, но я тебя не виню. Ты права. — Я думаю, все было бы иначе, Джон. Думаю, он сделал бы все, что мог, чтобы дать отцу понять, что он… сожалеет об этом. — Значит, он сделал бы отца своим десницей, — с легкой ухмылкой заметил Джон. — И он бы сделал это гораздо раньше, чем Баратеон. — Он бы и тебя обручил со мной, — Джон наблюдал за ней, когда она разразилась тихим смехом, и он от души засмеялся вместе с ней. — А ты был бы моим собственным Эймоном Рыцарем-Драконом. И мы бы сейчас сидели у огня в Королевской Гавани, ты, наследный принц, и я, твоя будущая супруга, говорили о… Я не знаю, о чем бы мы говорили! Джон рассмеялся. — У нас не было бы ничего общего, о чем можно было бы говорить. Я бы увлекался своим мечом и доспехами, а ты увлекалась бы своим шитьем и рыцарскими историями. Мы нашли бы друг друга чрезвычайно скучными. Они смеялись, пока Санса вдруг не остановилась. — Нет, Джон. Ты бы готовил армии для марша на Север, чтобы победить мертвых, потому что с самого начала знал бы, что это твоя судьба. И я бы выплакала все глаза за твое благополучное возвращение, как и сейчас. Джон кивнул, глядя в огонь. — Моя судьба… — прошептал он после минутного молчания. — Кажется, он выделил меня. — Кто? — Король Ночи. Когда он вышел на пирс в Суровом Доме, его взгляд был прикован ко мне. Словно только я волновал его. — Возможно, в таких пророчествах есть правда, — заметила Санса. — Сейчас я готова поверить почти во что угодно. Возможно, он знал, что ты придешь. Что ты жив. Что ты избран. Что ему придется победить ТЕБЯ. Джон посмотрел на нее. — Ты что веришь в это? Что я избран? Улыбка Сансы была искренней и успокаивающей. — Я знаю, Джон. Ты избран большим количеством способов и должен бы знать это. Он хмыкнул и отхлебнул из своей чаши, его взгляд вернулся к огню. Они больше не разговаривали, оба погрузились в свои мысли, оба пытались примириться с реальностью. Но оба ощущали уверенность друг в друге. Их молчаливое согласие происходило от доверия к тому, кто был рядом, сражался рядом, разделял все тяготы.***
Джон снова оглядел двор. При жизни лорда Эддарда во дворе Винтерфелла бегали дети, суетились слуги, это место было оживленным, наполненным голосами и смехом. Мирным. Двор Джона был наполнен войной. Вокруг разносился стук молота из кузницы, половина двора теперь была занята их сложенными шатрами, нагрудниками, рукавицами и наплечниками. Женщины шили кожу, которую юноши натягивали на эти впопыхах выкованные нагрудники. Солдаты были повсюду, в ворота то и дело въезжали телеги всех размеров, на них были бочки со смолой и пшеницей, и ящики. Часть этих ящиков уже стояла рядом с кузницей. Бедный человек, управлявший ею, уже отвел его в сторону, чтобы подтвердить, что он не знает, что с ними делать. Он был всего лишь подмастерьем до того, как с кузнеца заживо содрали кожу из-за какого-то каприза Рамси, а теперь ему нужно было вооружить Север. Он был далеко не в своей тарелке. Как и Джон. Мужчины отступили в сторону, пропуская своего короля, когда он шел к конюшням. Люди низко кланялись, некоторые даже бормотали что-то, и он ясно услышал «Да хранят вас Старые Боги, Ваша Милость», когда остановился посреди двора, повернувшись к Сансе. Она стояла на балконе, наблюдая за ним. Джон кивнул ей и она уверенно и холодно ответила тем же, успокоив его. Она была во всех отношениях Леди Винтерфелла, а не девушкой, на чьих коленях он плакал вчера вечером. Взгляд Джона проследил за ее взглядом и увидел Давоса и Бриенну неподалеку. Он подошел к ним и кивнул в знак приветствия. — Ваша Светлость, — Бриенна низко поклонилась, как и все остальные. — Если вы извините меня… — Она хотела уйти, но Джона удержал ее за предплечье. — Подожди, — твердо сказал он, — твой меч из валирийской стали? Она кивнула, когда взгляд Джона остановился на рукояти со львом на ее поясе. — Ваша Светлость… — Бриенна на мгновение замялась. — По правде говоря, это ваш меч. Его сделали… — Переплавили Лед? — Джон приподнял бровь во внезапном осознании и Бриенна кивнула ему с видом побитой собаки. — Он по-прежнему ваш, леди Бриенна. Вы уже использовали его для защиты Старков. И вы продолжите это делать. Улыбка Бриенны была редкостью, но если она улыбалась, то со смыслом. И сейчас она широко улыбнулась Джону. — И так будет продолжаться, Ваша Милость. Хотя, если я отправляюсь в Королевскую Гавань… — Ты все еще защищаешь мою сестру. Вы оба защищаете ее, отправляя тысячи людей на Север, чтобы бороться за ее выживание. За наше выживание. Бриенна кивнула и ушла. — Я наблюдал за ними, знаешь ли. — Взгляд Давоса остановился на Джоне. — Что? — Мужчины во дворе, — объяснил Давос. — Они любят тебя. Черт, они восхищаются тобой, как каким-то богом. Джон усмехнулся. — Я не бог. Всего лишь притворщик. — На данный момент. Джон вздохнул. Он не собирался продолжать эту дискуссию, он не хотел объяснять, почему его наследие все еще слишком беспокоило его. — Я знаю, что тебе не нравятся эти поклонники Бога Огня в Винтерфелле, — сказал Джон. — Мое счастье мало что значит, — объяснил Давос, на лице которого не было ни следа гнева, — это правда, ничто не вернет мертвых. Что сделано, то сделано. Ты прав, мы должны делать то, что важно сейчас. Джон глубоко вздохнул, думая, что он действительно любит этого старика. — Желаю вам удачи, сир Давос, — мягко сказал он, когда его руки легли на плечи старого рыцаря. — Если ты собираешься обнять меня сейчас… — начал было Давос, но Джон заключил его в объятия, и его слова превратились в тихий смех. — Да, собираюсь, — Джон улыбнулся ему, когда отпустил. — Я жду твоего возвращении, друг. Ты мне нужен, правда. Давос кивнул, принимая его слова как приказ. Их взгляды встретились и его сердце наполнилось уже знакомой отцовской любовью к молодому человеку. «Он действительно нуждается во мне», — подумал Давос, — «Джон Сноу или Эйгон Таргариен — хороший человек. А этот мир не слишком добр к хорошим людям. Возможно, поэтому их осталось так мало». — Ах ты, ублюдок, осторожнее с ним! — Они оба повернулись к источнику проклятий. — Мое путешествие будет… полным событий, — заметил Давос, наблюдая, как Пес рычит на конюха, отбирая у него поводья своего коня. — Оставь его в покое. — Арья возникла из ниоткуда. Взгляд мужчины остановился на ней со спокойным узнаванием. — Я слышал, что ты здесь, — произнес он. — Ты оставила меня умирать. — Сначала я ограбила тебя, — поправила, заметив Джона, наблюдающего за ней с расстояния в несколько шагов. Пес сделал несколько шагов ближе к Арье и встал перед ней. Рука Джона неосознанно потянулась к рукояти меча, но Арья покачала ему головой. Ее глаза встретились со взглядом Клигана. Они долго оценивали друг друга, прежде чем Пес ухмыльнулся. — Думаю, поэтому ты еще жива. — Он повернулся и взобрался в седло. — Клиган, — позвала Арья, и он повернулся к девушке. — Не смей предавать моего брата. Он усмехнулся. — Разве я посмею бросить тебе вызов, маленькая сучка? Он больше не смотрел на нее, наблюдая за тем как остальные садятся на лошадей. Солдаты вскочили на повозку, чтобы вывести ее за ворота, Бриенна уже была верхом и командовала охранникам строиться. Они были готовы отправляться. Давос еще раз повернулся к Джону. — Вам тоже удачи, Ваша Милость, — улыбнулся он. — Если где-то есть боги, молитесь, чтобы они были достаточно добры, чтобы позволить нам обоим вернуться с армией. — Или с двумя, — заметил Джон, и Давос усмехнулся. — Я сделаю все, что смогу, — подтвердил Давос, но Джон наклонился ближе. — Не забудь. — Я бы никогда, Ваша Светлость, — кивнул Давос и выехал за ворота, за ним повозка с большим ящиком, люди во главе с Бриенной и, наконец, Пес, замыкающий отряд.