I'M JEALOUS OF YOU

Весь следующий час парни просто находились в тишине. Миша пытался не особо думать об их с Энгелем отношениях, так как подобные рассуждения могут и в могилу свести. Лучше просто думать о тупой боли, что исходила из руки. Или о доте. Или о еде. Но только не о Никите. Слишком больно и неприятно. — Как рука? — первый подал голос МериДей. И звучал он очень обеспокоенно. — Болит... — Сильно? — Ну так, — так как младший все ещё сидел на ногах у Энгеля, то тот легко дотянулся до перебинтованных ран и нежно, как будто бы касается самого хрупкого предмета на планете, провел несколько раз пальцами по месту, где находились порезы, — Когда ты так делаешь, то боль утихает... Миша уткнулся в шею старшего и тяжело выдохнул. Сейчас он хотел просто остаться в таком положении навсегда. — Хочешь, аниме посмотрим? Можем доставку заказать. — Хочу тачки два посмотреть... — тихонько ответил Кожевников. Ему было стыдно перед Энгелем: он совсем не хотел, чтобы тот видел его такую слабую сторону. — Можешь пока на диван сесть? Я в туалет хочу сходить, а ты пока кинопоиск включи. — Угу... Никита аккуратно приподнял его и посадил вдоль кровати. На секунду Кусакабе даже почувствовал себя инвалидом. Пока младший искал фильм, он слышал как по квартире туда сюда ходит МериДей. Видимо, он прибирает то, что оставил после себя Миша. Теперь хозяин квартиры почувствовал стыд за то, что в его доме убирается его гость, а не он сам. Какой же я все таки бесполезный. Когда в голове пронеслась эта мысль, то в ту же секунду в комнату зашёл Никита и нежно улыбнулся, смотря прямо в глаза другу. В этот же момент Миша забыл, о чем только что думал. Спустя уже пару мгновений Энгель сел на постель рядом с черноволосым, облокотившись спиной на стену. Он притянул младшего к себе за талию, и теперь голова Кожевникова покоилась на плече у обладателя голубых очей. Второй рукой он ловко накрыл их по пояс одеялом. Миша немного был в шоке от таких уверенных действий со стороны старшего. Пока тот легко мог обнять парня, сам же Кусакабе не мог не покраснеть, когда хотя бы дотрагивался до Энгеля. Спустя пару минут, как начался фильм, Никита начал вновь аккуратно водить пальцами по забинтованным порезам. — Тебе не больно, когда я так делаю? — Нет, я же сказал уже, что легче становится, не волнуйся... — Я надеюсь. °°° Спустя полтора часа парни уже находились в лежачем положении, а голова Миши покоилась на груди у Энгеля, а рука второго приобнимала спину младшего. Когда в мультфильме началась романтическая сцена между тачками, то Никита положил свою свободную ладонь на щеку Кусакабе и начал её гладить большим пальцем, заправляя чёрные пряди за ухо. От такой ласки Кожевников прикрыл глаза и сильнее прижался к чужому телу. Ему было невероятно приятно находиться в таком положении, но неприятная тяжесть на сердце не давала полностью насладиться моментом. От неё уже, наверное, никогда не избавишься. Когда закончился мультфильм, Энгель включил третью часть "Тачек". И уже к двенадцати ночи Миша смог погрузиться в сон. Когда он засыпал, то чувствовал, как старший гладил его по спине, перебирал волосы и нежно проходил пальцами по порезам. Как же Мише будет тяжело жить без этой ласки от Никиты. Сможет ли он вообще теперь вынести хотя бы день без его присутствия? Возможно, на этот вопрос уже есть ответ. °°° Проснулся Кусакабе в шесть утра. С каждым днем он все раньше и раньше пробуждался. Никита лежал на боку и был отвернут от него. Так что Миша мог только видеть его спину. Чем он обычно раньше занимался, когда вставал? Шёл сначала в душ, потом перекусывал, а потом в компьютер. Но сейчас почему-то не хочется делать вообще ничего. Даже в телефон не охота залезать. Услышав шевеление сбоку, он повернул голову. — Доброе утро, ты чего не спишь? — сказал сонным голосом Никита. — Не хочется... — почему-то теперь всякий разговор с Энгелем казался младшему очень неловким. — Ясно, чем сегодня заниматься будем? — Не знаю, сегодня на улице метель передавали. — Может в рестике пообедаем? Потом можно в кино сгонять. — Может дома останемся? Пожалуйста... — Эй, ну ты чего раскис? — МериДей пододвинулся ближе и положил ладонь на мягкую щеку Миши. — Прости меня... — ещё чуть-чуть, и из глаз пойдут слезы. — Ну хватит, я же сказал, что все хорошо,— теперь Никита стал аккуратно заправлять растрепавшиеся волосы за ухо. От таких чужих прикосновений появлялись мурашки на коже. — Давай сегодня просто дома побудем? — неуверенно спросил Кусакабе. — Давай. Я пойду в душ тогда схожу, потом тебе надо будет перевязать руку. — Угу... °°° После Энгеля, в душ пошёл Миша. Но перед этим старший обмотал руку пакетом, чтобы вода не попала на бинт. — Бляяяяяяя, больно-то как, — сейчас МериДей проходил ваткой с перекисью по ранам. — Терпи, тебя никто резаться не заставлял. — Подуй хотя бы! — Миша почти скулил от боли, благо Никита выполнил просьбу младшего. — Щас ещё зелёнкой намажу, и свободен до обеда будешь. — Бля, да я в прошлый раз вообще нихуя не делал, эти раны сами собой зажили! — Че? Так ты не первый раз это делаешь? — АЙ-АЙ-АЙ, — Энгель уже мазал второй порез зелёнкой. — В следующий раз, когда снова захочешь это сделать, иди ко мне, а не к ножу. Понял? — Д-да... — наконец с третьей "царапиной" было покончено. — Перемотать только осталось. — Давай быстрее только. — Я хочу, чтобы ты запомнил последствия от своих действий. — Ты жестокий... °°° После перевязки Никита приготовил вкусную овсяную кашу с мёдом. Да, у Миши в квартире оказывается был мед, хрен знает откуда-то взявшийся. После завтрака парни, по обычаю, плюхнулись на кровать. Настроение у Кусакабе улучшилось, и все благодаря Энгелю. Хотя из-за него же оно и портится. Но неприятный осадок на сердце все равно никуда не уходит. — Че смотреть-то будем? — спросил МериДей у Миши. — Может, ужастик? — Марафон Астрала? — Го. — А ты не испугаешься? — Ха, да с чего бы? °°° — Бляять, Никита, — Миша начал пододвигаться ближе к старшему, потому что в фильме начался тот самый момент, после которого будет страшный скример или с персонажами что-нибудь случится. Кусакабе, при просмотре фильма, очень проникался и привязываться к главным героям. И все их чувства в фильме он проецировал на себя. — Тише, щас че-то будет. — Да пиздец, — младший уткнулся лицом в плечо Энгеля, когда услышал женский крик из телевизора. — Да че ты ссышься, — с улыбкой на лице сказал МериДей, кладя руку на чужую спину и притягивая поближе к себе. — Просто фильм в напряжении жёстком держит... — Меня он не напрягает. — Всё, смотри молча. — Ну ладно, малыш, — от такого обращения Миша перестал дышать на пару секунд. Теперь, Энгель официально первый человек, который ласково обратился к нему за последние несколько лет. От такого внутри живота опять все затрепетало, а лицо залилось краской. Кто же знал, что одно слово может сделать с тобой такое? Всё следующие тридцать минут Кусакабе не мог думать не о чем другом, кроме как обращения от Никиты. Даже чужая рука, что сейчас лежала на его спине, так не смущала, как это. А всё следующие четыре часа, что парни смотрели фильмы, Кожевников вздрагивал и утыкался в грудь Энгеля своим лицом при каждом скримере. И каждый раз старший как-то, да рофлил с Кусакабе. — Может романтику лучше? — не выдержав, предложил младший, — у меня сердце сейчас не выдержит от такого адреналина. — Бля, да какой с этих хорроров адреналин? Ты все равно эти скример не видел, потому что глаза закрывал. — И че? Давай включай моё. — Ц, заебешь со своими соплями. — А ты с хоррорами. — Тогда потом моё посмотрим. — Идёт. °°° Всегда. Всегда, когда Миша смотрит грустные фильмы про любовь, у него на душе становиться тоскливо. Особенно раньше, когда он в одиночестве смотрел и грусти ещё от того, что у него нету девушки. Но сейчас с ним находится Энгель, с которым он лежит почти в обнимку. Но осознание от того, что с ним могла лежать та девушка, которая оставила на нем запах своих духов, портило все настроение. Кусакабе вообще не хотел, чтобы Никита дарил свою ласку и заботу кому-то другому. Сейчас внутри него проснулась ревность. Ревность к тому человеку, с которым даже не встречаешься. Как же глупо. И это даже не похоже на дружескую ревность. Это далеко не она. — Может, похаваем? — предложил младший, когда пошли титры. — Пошли, а че там есть? — Котлеты с макаронами остались. — Их тогда и поедим. — Только надо на сковороде погреть их, чтоб вкуснее было, — вставая с кровати, сказал Кожевников. — Вот ты и разогреешь, солнце. Иди, я пока фильм найду. Не сказав ни слова, Миша как можно быстрее вышел из комнаты. Зайдя в ванную, парень посмотрел в зеркало. Неужели он действительно так сильно краснеет? Смутившись от того, насколько его лицо стало красным от обычных слов, Кусакабе стал умываться холодной водой. — ТОЛЬКО СНАЧАЛА РУКУ ПЕРЕВЯЗАТЬ НАДО! — из комнаты крикнул Энгель. — Блять... °°° — Ещё один Астрал? — увидев заставку на телевизоре, спросил младший, войдя в комнату. — Ага, — Энгель посмотрел на Мишу с лисьей улыбкой. — Просто признайся, что тебе нравится, когда я прижимаюсь к тебе во время скримеров, — Кусакабе лёг рядом со старшим, накрывая их одеялом. — Всё может быть, — и опять эта улыбка. Кожевников вообще теперь перестал понимать, когда голубоглазый говорит правду, а когда шутит. °°° — Наконец-то закончился, я щас обоссусь, — быстро встав с кровати, Миша побежал в туалет. На часах было пять вечера, а они уже уже посмотрели хоррор и первую часть "Трансформеров", которая, по мнения Никиты, являлась лучшей во всей франшизе. Зайдя обратно в комнату, Кусакабе увидел, как Энгель пальцами водит по экрану телефона, что было похоже на то, будто бы он писал сообщение. К тому же, Никита улыбался в этот момент. Конечно, подойти в наглую и посмотреть в телефон старшего он не мог, так что, просто подойдя к окну в спальне и посмотрев на улицу, спросил: — Кто пишет? — Да так, никто. — Ты с кем-то переписывался. — Тебе показалось. — Что? — Чего? — Ладно, а почему улыбаешься? — Смешно стало. — От чего? — Да так, просто, — уверенно продолжал отвечать Никита. — Может хватит врать?! —не выдержав, Кусакабе прикрикнул. — Да я не вру. — Тогда почему ты не хочешь рассказать, кто тебе пишет?! — ну вот, теперь младший похож на истеричку. Он прекрасно понимал, что приебался просто ни к чему, но остановить себя уже не мог. — Боже, успокойся а. — Почему ты от меня все скрываешь?! — Не неси бред... — Почему ты не говоришь, по каким таким "делам" ты уходишь? — Да какая тебе разница?! — Я твой друг. Я спросил тебя нормально, а ты даже не ответил толком. Думаешь, это заебись в дружбе?! — Кожевников встал прямо напротив кровати и посмотрел в глаза Энгелю. — Да хватит уже мозги ебать, Миш. —Ты сказать не можешь?! — Успокойся. — Нихуя блять, скажи честно. Ты вообще в Москву ради меня приехал? Или к шлюхе какой-то? А я оказался, так, удобным другом с хатой, да?. — Боже, Миш, что ты вообще несёшь? — по голосу Кусакабе понял, что Никита очень сильно раздражен. Но прерывать весь этот цирк младший не собирался. Просто накипело от этой недосказанности. — Ты каждый день куда-то пропадаешь, и даже не говоришь ничего. А я... — Да отъебись ты уже, а. Хватит лезть в мою личную жизнь, заебал. Какая нахуй тебе разница, с кем я нахожусь?! С кем он находиться... Энгель ездил не по делам, а к кому-то? Пазлы в голове у Кожевников сошлись. Всё те его догадки про девушку... про квартиру... Неужели это все правда? Выбежав в коридор, Миша надел тапки и открыл входную дверь. Где-то сзади он слышал, как его окликал Никита. Но сейчас он и слово сказать не может, потому что вот-вот зарыдает. В горле уже образовался этот неприятный ком. Он сам не понял, как спустился по лестнице с пятого этажа, ведь сейчас он открывает железную дверь, которая ведёт наружу. Уже потемнело и улицу освещали только фонари, которые отдавали жёлтым цветом. Снег медленно кружился, падая крупными хлопьями на асфальт и сугробы. Пройдя пару метров от подъезда и остановившись, Миша зарыдал в голос. Все самые плохие мысли, что собрались за несколько дней, теперь звенели сильным колоколом, обращая на себя внимание. Может, они и ужасные, но все-таки открывают тебе правду. Так ведь? Миша закрыл ладонями лицо, в надежде, чтобы эта истерика закончилась. Но она только началась. Слезы стекали крупными каплями по щекам, делая рукава лонгслива влажными. От этого кожу неприятно начало щипать от мороза. — Миш! — услышал позади себя Кусакабе, и в следующую секунду он оказался прижать к теплому телу. — Отпусти меня! — младший попытался безуспешно вырваться из этих крепких объятий. — Успокойся и пошли в квартиру. — Нет! Отъебись от меня! — Миша до сих пор не оставлял попыток выбраться. — Хватит, успокойся, прошу тебя, —удивительно, но Кожевников бросил попытки уйти из объятий, так как понял, что это бесполезно. — Иди к своей бабе и брось меня, — уткнувшись в район ключиц лицом, сказал черноволосый. Сейчас он зарыдал ещё с большей силой. — Пожалуйста, хватит рыдать, нет у меня никакой бабы. — Врешь... — Пошли домой, там спросишь меня обо всем. — Нет! — Миша оттолкнул старшего от себя, когда тот расслабил хватку. Он сделал пару шагов назад, но, поскользнувшись, больно упал на ногу. — Миш! — Не подходи... — но сказанные слова никак не остановили Энгеля. Он подошёл к все ещё рыдающему парню, который сидел на тротуаре, закрыв ладонями лицо. Старший взял его под колени и ключицы и зашёл с ним в подъезд. — Никит... — Молчи, пожалуйста, — сказал МериДей, когда они ждали лифт. Зайдя уже в квартиру, которая осталась открытая, Энгель скинул тапки с Кожевникова и пошёл с ним в спальню. Посади того на кровать, старший сел на край постели, напротив друга, который вытирал слезы своим рукавом. — Миш, посмотри на меня, — выполнять просьбу голубоглазого Кусакабе не стал. Он просто смотрел на свою ноги и не поднимал взгляд. Глаза все ещё слезились. Не долго думая, Никита подсел ближе и притянул к себе младшего, положив одну руку на талию, а другую на макушку парня. Тот уткнулся в шею и тяжело вздохнул. — Почему ты сказал, чтобы я тебя бросил? — А з-зачем я тебе т-такой нужен... Я же б-бесполезный, полное н-ничтожество, — заикаясь, кое-как, через ком в горле сказал Кожевников. — Ты совсем не бесполезный и не ничтожество. Я же говорил, что ты мне очень дорог, и я боюсь тебя потерять. Очень боюсь. Ты единственное солнце в моём таком тёмном мире. Знай, я очень люблю о тебе заботиться... —Н-но.. — Помолчи пока что. Я догадываюсь, откуда такие предположения про девушку. Но у меня её нету. Мне ведь кроме тебя никто не нужен. Когда я уходил по "делам" , я правда уходил по делам. Только я хотел тебе рассказать об этом потом, когда со всем закончу. Но, видимо, этим сделал только хуже тебе, — Энгель стал аккуратно гладить спину Кусакабе. — Я не понимаю... — Меня переводят в Московский институт учиться. Руководство дало мне две недели на то, чтобы я собрал вещи и переехал сюда. Всё эти дни я ходил и смотрел квартиры с риэлтором, и вот вчера подписал договор на двушку. — Т-ты сейчас серьёзно? — Миша отстранился и посмотрел прямо в голубые глаза. — Да, и я хотел тебе предложить переехать ко мне. Специально двушку искал... — тут же Никита оказался в крепких объятиях младшего, который обвил его шею руками. — Ты такой придурок... — С чего бы? И вообще, я так и не понял причину твоей истерики. — Просто из-за всей этой недосказанности от тебя, я понавыдумывал всякого плохого... И поверил в это. — А порезы? — Тоже из-за этого, — наверное, признаваться сейчас в симпатии не самый подходящий момент, но так хочется. Кусакабе все ещё боялся последствий от своих слов, так что он будет молчать до последнего. — Какой же ты идиот, это просто пиздец. И я до сих пор не услышал внятный ответ. — Не хочу говорить... — Миш, — Энгель отодвинул от себя младшего и взглянул ему в глаза, положив руки на талию. Сейчас между их лицами находились несколько сантиметров. Каждый мог ощущать чужое горячее дыхание. Через секунду Кусакабе почувствовал на своих губах обветренные, но в то же время мягкие губы Никиты. От удивления рот у младшего невольно приоткрылся, и МериДей воспользовался моментом, углубив поцелуй. Сердце пропустил сильный удар, когда Миша почувствовал, как чужой язык коснулся его. Через пару секунд Никита отстранился и, взглянув в глаза Кожевникову, который смотрел куда угодно, но только не на старшего, спросил: — А теперь скажешь? — Я... Я ревновал тебя... — Почему же? — с какой-то насмешкой в голосе спросил Энгель. — Потому что... Т-ты и сам все понял! —Миша все ещё рассматривал такой интересный узор на кровати, чувствуя, как чужие руки стали крепче сжимать его талию. — Я хочу услышать это от тебя... — на ухо сказал Никита, обжигая горячим шею младшего. — Т-ты... Ты мне нравишься, — Кусакабе зажмурился, не зная, что будет дальше. Сейчас он очень сильно волновался и даже немного боялся. Боялся, что это все не наяву. Что это лишь его больная фантазия, а сам он валяется где-то на улице без сознания, которое потерял, когда падал. — Ты тоже мне нравишься, — Энгель заправил прядь волос за ухо Миши, а после положил тёплую ладонь на его покрасневшую щеку, — Открой глаза. Вместо того, чтобы выполнить просьбу старшего, Кожевников уткнулся лицом в шею Никиты. Все происходящее сейчас невероятно смущало. Энгель не стал отталкивать парня, а лишь сильнее прижал к себе. — Нам нужно о многом поговорить. — Давай потом, — сначало Миша должен немного прийти в себя и осознать, что его чувства все это время были взаимны, что он действительно нравится старшему. И тот даже собирается переехать в Москву и жить вместе с ним. И как же все могло так быстро поменяться? — Пошли чай попьём с медом, а то ты в одних шортах и кофте выбежал в мороз. — Х-хорошо... — и как теперь он собирается смотреть в глаза Никите? Они же, получается, теперь встречаются? Или это надо сначало кому-то предложить? А если Миша захочет поцеловаться, то ему надо просто подойти ииии.... Поцеловать? Или надо спросить, хочет ли тот это делать? Да, он смотрел все эти фильмы про любовь, но это же фильмы. Сам по себе Кусакабе очень стеснительный, и делать первые шаги он ещё морально не готов. Первым отстранился Энгель, встав с кровати, он пошёл на кухню. Кожевников ещё минут десять сидел и думал о том, как теперь измениться его жизнь. Неужели он наконец-то будет по-настоящему счастлив? — Миш, пошли, — МериДей стоял в дверном проёме и смотрел на младшего, который как-то неуверенно поднялся и начал подходить ближе, все ещё смотря себе под ноги. — Ну, пош...— когда Кусакабе остановился напротив Никиты, который загородил весь проход и даже не думал сдвигаться с места, то старший положил руки на чужую талию и поцеловал черноволосого в щеку. — Ты так мило смущаешься, — все ещё держа парня в своих объятиях, сказал пепельноволосый. —Пошли уже. Сев за стол, "друзья" молчали около пяти минут, думая каждый о своём. Но именно эта тишина казалась очень неловкой для двоих. — Ты не ушибся, когда упал? — первый заговорить решил старший. — Нет, вроде. — Поесть не хочешь? — После такого всплеска эмоций аппетита нету совсем... — Хах, понимаю, — делая глоток чёрного чая, сказал Энгель. — Я замёрз... — Ты допил все? — Да. — Иди тогда в спальню, я щас подойду. На самом деле, этот чай Кусакабе старался выпить как можно скорее. Ему не нравилась эта атмосфера, что царила на кухне. Тем более, когда напротив тебя сидит твой возлюбленный. Никиту долго ждать не пришлось - тот пришёл уже через пять минут и сел рядом с Мишей, взяв его правую руку в свою, сцепив пальцы в замок. — Никит...? — Что? —А я... Правда тебе нравлюсь? — Даже не сомневайся в этом, — не видя лиц друг друга и находясь в помещении, которое освещает только настольная лампа, говорить становиться легче. — И давно? — Может, несколько месяцев. — А ты не боялся, что это все может быть не взаимно? — Не, я же не глупый. Я наблюдал, как ты реагируешь на мои слова и действия, из-за этого ты быстро себя выдал, — усмехнувшись, сказал Энгель. — Пф, а раньше не мог мне сказать? — Я хотел сюрприз сделать. — Угу, сделал... — Ну кто же знал, что ты такой слишком чувствительным окажешься. Даже представлять не хочу, что ты там думал, пока я уходил хаты смотреть. — Ну и не надо. — А почему ты не признавался первым? — Ну... Я и не хотел даже... Думал, что тебе нравятся девочки, — Миша набрался смелости и поднял голову, посмотрев на Никиту, который глядел куда-то прямо перед собой. — Мне и не нравятся мальчики, — почувствовав на себе чужой взгляд, старший взглянул в глаза Кусакабе, — Мне только ты нравишься. Кожевников быстро отвёл взгляд и посмотрел в окно. — Получается, можно не считать себя геем, если тебе нравиться только один парень? — Глупенький, — сказал Никита, усмехнувшись. Весь оставшийся вечер парни разговаривали о своих чувствах. Энгель все же смог разговорить Кусакабе, и тот выдал все, что с ним происходило внутри за эту неделю. Даже рассказал про запах женских духов, которые учуял на студии, когда они тусовались с Рейзом и Джузо. На это Никита лишь посмеялся, сказав что этот аромат принадлежал хозяйке одной квартиры, которую он смотрел. Был бы Миша гораздо смелее, то сделал бы первый шаг давно. Но такая уж черта у него в характере. Хреновая.