Безумие во Мне

  Все дети мечтают о крутых планшетах, телефонах и прочих новомодных штучек. А я всего лишь хочу прогуляться по улице. Всего-навсего выйти наружу без сопровождения своей приёмной матери или отца. Просто побродить по маленьким извилистым улочкам нашего городка — Сорен-Хилла.  Но это невозможно.    Я — Кэролайн. Психопатка. Чокнутая. Так меня обычно зовут соседские дети. Они подбегают к окну моей комнаты и кричат мои прозвища на все лады. Я-то давно к этому привыкла и перестала обращать внимания, но Каллиста, моя приёмная мать, говорит, что это на самом деле хорошие и добрые дети и мне необходимо подружиться с ними, чтобы научиться общаться с людьми в обществе. Я обычно киваю на все её доводы, но продолжаю игнорировать их и переписываться с моими друзьями из Интернета.     Приёмные родители считают, что я провожу время на безопасных форумах для малышей, но это далеко не так. Клинт — мой друг по переписке из Шотландии, начинающий программист и хакер —  соорудил мне программку, позволяющую «обманывать» программу «Родительский контроль», и теперь я могу легко посещать Твиттер или Фейсбук, не беспокоясь о том, что родители об этом узнают.    А такое наблюдение за мной из-за одного врождённого заболевания. Если я слишком расстроена, напугана или даже счастлива, то у меня может случиться припадок. Приступ неконтролируемой агрессии. Вот из-за этого, как только я родилась, моя мамаша отказалась от меня и, оставив в детдоме, умчалась со своим новым ухажёром. А потом меня увидели Каллиста и Йозеф и решили удочерить, заверив врачей, что знают, какую берут ответственность, и будут о Кэрри, то бишь обо мне, заботиться и дарить родительскую любовь.   Честно, мои приёмные родители люди хорошие. Врачи отговаривали их, говорили, что со мной будет много мороки, но мистер и миссис Валентайн настояли на удочерении именно меня. Чем же я им так понравилась? Меня давно мучает этот вопрос, но напрямую я не спрашиваю. Боюсь? Возможно. Я просто не хочу услышать «из жалости». Просто не хочу.  Это было самое обычное пасмурное утро. Я по обыкновению наблюдала через окно за вечно спешащими прохожими. Вдруг моё внимание привлёк высокий пожилой мужчина интеллигентного вида в длинном бежевом пальто. Сомневаться не стоило — это был дедушка Маркус.   Дедушка Маркус — единственный по-настоящему родной мне человек. Он отказался от моей матери, после того как она оставила меня, и хотел даже меня усыновить, но органы опеки ему этого не позволили. У дедушки было что-то не так с сердцем, и чиновники не рискнули меня ему доверить.   Дедушка раньше часто меня навещал, несмотря на неудовольствие Каллисты и Йозефа. Не понимаю, почему он им так не нравится? А неделю назад они крупно поссорились, и деду теперь нельзя появляться у нас в доме.   Что же привело его к нам?   За время моих рассуждений, Маркус уже зашёл в дверь нашего маленького домика. Слышны были громкие крики Каллисты, возмущённый бас Йозефа и тихий, уверенный голос Маркуса. Спустя несколько минут тишины я услышала торопливые шаги человека, поднимающегося по лестнице на второй этаж ко мне в комнату. Дверь отворилась, и я улыбнулась вошедшему дедушке. — Кэрри, дорогая, как я тебя давно не видел! — воскликнул он и закружил меня в объятиях. — Дедушка Маркус, я по тебе тоже соскучилась! — засмеялась я, когда он опустил меня на землю. Точнее, на пол. — Кэрри, детка, у меня совсем мало времени. Твои родители были так любезны, что дали мне пять минут, чтобы повидаться с тобой. Как ты, наверно, уже поняла, я здесь не просто так. Возможно, тебе это покажется бредом спятившего старика, но, пожалуйста, выслушай меня не перебивая.   Я удивлённо посмотрела на деда. О чём он хочет мне рассказать? Но любопытство перебороло бушевавшее во мне удивление, и я, кивнув, приготовилась слушать. — Детка, я на самом деле не человек.

***

— Вернее, не человек от рождения. Пожалуйста, не перебивай. Когда-то — как мне сейчас кажется, давно — я был котом. Люди несут чепуху про то, что кошки — совершенно обычные животные. Это далеко не так. Разум у кошки похож на разум первобытного человека. Они живут племенами, верят в бессмертную душу, чтят законы предков. Вот только людям этого не понять. Люди думают, что раз кошки не знают человеческого языка — то они самые обычные млекопетающие.    Давным-давно, в прошлой жизни, я был котом. Звали меня Два Языка. Это имя дано из-за того, что я постоянно обманывал, предавал. На моих руках кровь невинных котов и кошек. Когда мои преступления были раскрыты, совет из предводителей всех четырёх племён леса, где я жил, решил наказать меня. Они считали, что смерть как наказание — слишком гуманный способ для меня. Поэтому предводители прибегли к древнему проклятию. С помощью воды из Туманного Родника они обратили меня человека. В ту же самую минуту, как меня напоили ею, я умер, а воскрес уже в новом теле около дома людей. Мне повезло. Хозяевами коттеджа была бездетная молодая пара. Они усыновили меня и воспитали как своего ребёнка, не подозревая о моём жутком прошлом. Семьдесят семь лет я жил как обычный человек. Но вчера ко мне явились внуки детей тех предводителей, которые судили меня. Они рассказали мне о моём прошлом и дали вот это,  — Маркус-Два Языка показал мне маленькую склянку с жидкостью голубоватого цвета. Я готова была поклясться, что «вода» странно переливалась на свету.  — «Звёздные предки следили за тобой, Два Языка, — сообщили мне коты. — Они дают тебе второй шанс. Выпей воды из Лунного Родника — и ты обратишься в маленького котёнка, утратив свою былую власть. Ты проживёшь свою жизнь заново — в своём племени, но уже в другом времени. Торопись! У тебя есть время до завтрашнего полнолуния, иначе ты навсегда останешься Двуногим, и, когда умрёшь, твоя душа перейдёт в Звёздное племя Двуногих, и ты не сможешь встретить и поговорить со своими умершими родными и близкими», — тут Маркус запнулся. Было видно, что он волнуется. — Кэрри, я знаю, как тяжело ты живёшь. Ты даже не можешь выйти на улицу. Я больше не могу смотреть на твои страдания. Выпей это — и ты превратишься в кошку. У тебя будет свободная жизнь. Ты найдёшь друзей. Возможно, ты даже вылечишься!  Я удивлённо смотрела на Маркуса. Быть такого не может. Он спятил! — Дедушка, а ты уверен, что эти коты тебе не привиделись? — Нет, — покачал тот головой. — Они объяснили мне разные странные вещи, коих немало случалось за мою жизнь. — Например? — Ты всегда удивлялась цвету моих глаз. Смотри, они точь-в-точь как кошачьи.  — Не верю. — За мной всегда наблюдали кошки. Когда я иду по улице, то чувствую спиной чей-то внимательный взгляд. Когда оборачиваюсь — всегда вижу кончик серого либо тёмно-коричневого хвоста. Это не просто так, я всегда знал. — Маркус! Пять минут прошли! — послышался крик Каллисты с первого этажа. Дедушка встал и протянул мне бутылочку. Я послушно её взяла. — Кэрри, это твой единственный шанс. Пойми, это не каждому давно — начать жизнь сначала. Решайся — времени у тебя мало. — А как же ты? — воскликнула я. — Обо мне не беспокойся. Пусть я и не попаду к Звёздным Предкам, зато там не будет моих надоедливых родственников и тех, кого я убил...   Он хотел что-то добавить, но вдруг дверь открылась и в комнату ворвался мой приёмный отец.  — Время вышло! — воскликнул он. — Подумай об этом, детка, — именно так попрощался со мной Маркус и вышел из комнаты. Я молча смотрела ему в след. Потом перевела взгляд на склянку в моих руках. Мне кажется, или она засветилась сильней?    Я не знала, что и думать. Уткнувшись лбом в стекло окна, просто смотрела в одну точку. Похоже на бред сумасшедшего, но как хочется, чтобы это было правдой! Я взглянула на бутылочку. А что, если я выпью эту жидкость? Если это всё сказки, то ничего же не случится. Если же нет...   И я, не прислушиваясь к тихому голосу здравого смысла, резким движением открыла бутылёк и залпом выпила воду из Лунного Озера.  

***

— Всё в порядке, Коготь? — Да, Синяя Звезда, — кивнул огромный полосатый кот. — Два Языка перевоплотится примерно на территории Четырёх Деревьев, но Пестролистая и остальные целители не уверены. Превращение состоится ночью, в полнолуние. — Что-то мне неспокойно. — Не волнуйся. Он будет маленьким беззащитным котёнком, ничего не знающим о своём прошлом. — Надеюсь, от его прежней жестокости не останется и следа.