V : сотканные и распавшиеся.

Поделись самым сокровенным – эмоциями, Чтобы не остаться лишь у своего пути подножия.  ~ Отдых отдыхом, хотя и это также является заданием, а возвращаться надо. — Удачи тебе, Ёнджун, — говорит на прощание Бомгю, за что его вампир снова благодарит и исчезает, словно того и вовсе не было здесь. Хотя помятые простынь и одеяло говорят об обратном, о том, как всё на самом деле. И мальчик уверен как никогда, что Джун существует, что он настоящий. Ён в момент размышлений младшего оказывается недалеко от домика, в котором было их с Хисыном пребывание в несколько дней. Вчера всё прошло тихо. Оба парня отдыхали, набирались сил перед тяжёлым бременем, которым их наградила ситуация в стране, и ждали, когда появятся другие вампиры, чтобы забрать оружие. А теперь же Ёнджун в ужасе осматривает местность, быстро сориентируясь и скрывшись в тени. Всё вокруг в крови и кусках плоти : непонятно даже чьей. Всё настолько перемешано, что Ён усилием воли не теряется и не поддаётся страху, что подкрадывается, заставляет окаменеть и ничего не слышать в округе, лишь видеть и не шевелиться, чувствовать режущую нос вонь. Тут он натыкается взглядом на одного из вампиров, что состоит в совете, который покрыт слоем крови. Она явно не его, ибо количества её пугают, да и держится парень на своих двух хорошо. Также его одежда местами разорвана, и лоскуты её свисают. Сложить два плюс два не столь легко в данной ситуации, но Чхве явно осознаёт, что дела обстоят очень плохо. Оценив всё положение, он делает первое движение – незаметно, следуя за тенями и мелкими облаками тумана, пробирается к оборотню, что вот-вот нападёт на парня, который дерётся совсем с другим, и в порыве отчаяния его ногти удлиняются, переходя в самые настоящие когти, совсем птичьи, только в несколько раз длиннее. Он стискивает зубы и вытягивает руку, одним толчком которой разрывает кожу и мышцы на спине твари, доходя до сердца. Тот бесшумно валится, и Ёнджун, дыхание которого панически учащается, проделывает подобное и с другими оборотнями. Глаза замыливает чувство, которое он уже давно не испытывал, радужки краснеют. Ненавижу. Его одолевают ненависть и беспокойство. Эти твари позволили напасть на наших в момент, когда меня не было, – непростительно. Его трясёт. Ещё он замечает, что к соседнему дому, спиной к нему, стоит оборотень, и сразу чувствует неладное. Понимает чётко, что рядом есть кто-то ещё, впереди, но тот скрыт от глаз размерами этого животного, чья белейшая шерсть даже отливает сиянием. Подобравшись поближе, Ёнджун начинает злиться ещё сильней. Спиной тварь скрывала Хисына, которого прижимала всем телом к камню, а одна лапа сдавливала горло, пасть была у самого уха вампира. Он что-то нашёптывал Хи, чьи щёки были мокрыми – блеск шерсти давал возможность видеть дорожки от слёз. Тело стало лёгким, как пёрышко, как блестящая снежная шерстинка, что сейчас станет алой, что сейчас станет намного красивее, чем прежде. За миллисекунду острые когти проходят поперёк туловища, срезая его, отделяя от пояса. Слышится хруст костей и то, как поделённое тело соприкасается с землёй. И в этой лёгкости полегли все, кто ставал на пути вампира, все, кто был против него. Что бы они ни говорили, о чём бы они ни умоляли, он поубивал всех, кто даже просто на секунду подумал о способе убийства вампиров, ему родных товарищей. Он стоял посреди кровавого моря и глубоко, громко дышал. Да как они посмели?.. Подходить никто к Ёну не решался. Мало, кто видел его в таком состоянии, из присутствующих – вовсе никто. До сегодняшнего. Они не знали, что им делать в данный момент, но склонялись к тому, чтобы не трогать его, дать успокоиться самому. Вампиры побаивались, но всё равно отчётливо осознавали, что вреда он им не нанесёт точно. Дыхание постепенно выравнивается, цвет глаз темнеет, обретая привычный горького шоколада. Прикрывает веки, вдыхает и выдыхает. А затем валится с ног, поначалу пытаясь удержаться. Молниеносно, буквально полетев, его подхватывает один из вампиров, что старше самого Ёна. Подбегает ещё один, и они тащат его в один из домов подальше, в который заходят. Он выглядит так, словно его не коснулась ни одна лапа оборотня. Джун окончательно отключается. Сняв с него окровавленную одежду, двое старших купают его в ванной, несмотря на то, что и сами выглядят не лучше. Аккуратно придерживая под головой, они поливают его водой, водят куском мыла по телу и волосам, пальцами равномерно его разносят, и образуется пена, которую смывают. Осторожно достают и обсушивают полотенцами, несут на кровать, где парень-лекарь проводит осмотр, и одевают в чистые одежды, укрывают одеялами, выходят из комнаты, прикрыв за собой дверь. — У него нет ни царапин, ни ран. Вообще никаких повреждений. Он просто спит после всего этого, — сообщает лекарь. — Отлично, — говорит один из двух, что купал Ёнджуна. — Это изумительно – уничтожить стольких, а самому остаться без малейшего синячка, — говорит второй, и все мысленно соглашаются, но вслух ничего не озвучивают. — Извините, я могу в этом убедиться? — хрипло задаёт вопрос четвёртый в этой комнате и самый младший – Хисын, что уже отмылся от слоя крови и переоделся. Лекарю хочется спросить : «А ты не веришь мне?», но он проглатывает сие желание и кивает – мол, пожалуйста, иди, ведь понимает, что дело вовсе не в проверке знаний. Ждать ответной реакции долго не приходится. Ли вскакивает с места и быстро подходит ко двери, за которой лежит Ён, открывает её, медленно заходит и прикрывает за собой. Хи садится на край кровати и заглядывает в лицо парня. — Спасибо, — шепчет он, зная, что тот всё равно не слышит. Он поблагодарит его, как только тот проснётся, но и прямо сейчас молчать не может. — Спасибо за всё, что сделал для меня и всех нас. Слёзы вновь проступают, задерживаясь на ресницах и не падая, хоть всхлип всё же вырывается. Единственный, одинокий – таким же, каким он себя ощутил, когда мягкая лапа с острыми когтями впивалась в шею, а тонна веса тела прижимала к стене позади. Гляди – и вот-вот камень потрескается, а затем и вовсе образуется дыра. Но пока дыра лишь где-то внутри и тоска по любимому, переживания. Хисын отдал бы всё за то, чтобы увидеть Сонхуна прямо сейчас, но любовь подождёт, как и всё остальное, кроме благополучия страны. Сейчас нужно бороться изо всех сил, сжав зубы, а не нюни распускать. Ли тянется рукой к лицу Джуна и убирает со лба влажную чёлку, чтобы та не помешала его отдыху. Тыльной стороны ладони касаются пальцы старшего, и Хи от неожиданности набирает воздух в лёгкие с шумом. — Останься со мной, — просит шёпотом Чхве. А младший не может отказать. Никогда бы не смог. Он ложится рядом, у края, вампиры повёрнуты друг к другу лицами, глаза Ёна слабо приоткрыты. — Ты в порядке? — задаёт вопрос Ёнджун. — Конечно, всё хорошо, живы же остались. Благодаря тебе. — Хисын. — М? — Перестань геройничать, — отрезает старший, и дыхание Хи замирает. — Я не... — А я – да. Я видел тебя впервые плачущего, и теперь смеешь говорить, что в порядке? Я знаю, как часто ты держишься молодцом, но насколько часто сдерживаешься в проявлении эмоций? В таком случае, надеюсь, ты их выплёскиваешь позже : или оставаясь наедине с самим собой, или ты это делаешь рядом с Сонхуном. Что знаю точно, так это то, что ты пережил достаточно в этой жизни, – а я всё видел, – поэтому прекрасно понимаю, что разделяешь эмоциональные порывы с близкими, коих у тебя мало. Я всё к чему веду. Разве ты не можешь поделиться этим со мной? Ёнджун уставший, очень, но отчётливо видит слёзы в глазах напарника. Притягивает его к себе и аккуратно приобнимает. — Не знаю, что там тебе наговорил тот ублюдок, но явно что-то, на что права не имел. Всё будет хорошо, пока мы с тобой на задании рядом. Тише... Давай поспим лучше. *** Ён вновь исчезает, второй день подряд отправляясь к Бомгю, а Хисын остаётся следить за домом. Если быть точным, то за его содержимым. И через пару часов появляются вампиры, которых ждали трое суток. Они ложатся отдыхать после дороги, а Ли в это время собирает оружие для удобства их переноса. Проходит некоторое время, Хи сделал где-то половину всего необходимого, как в дверь стучатся. Никто из пришедших не говорил о том, что кто-то подойдёт, а для Ёнджуна рановато. Он подходит ко двери и чувствует, что за дверью вовсе не вампир, и он даже не один. Не успевает даже повернуться и сообщить об этом остальным, как дверь ломается поперёк с треском и слетает с петель, едва не задев Хисына. Снаружи – если это теперь так можно назвать – оборотни. Толпа оборотней. Вампир прикидывает свои силы и понимает, что не справится в одиночку. Пытается скрыться в тени, слиться с ней, но не выходит. Да и никогда не получалось, о чём нужно позаботиться будет чуть позже, а вообще – нужно было раньше. Сейчас же он всё-таки разворачивается, чтобы позвать всех, но те уже стоят за его спиной в полной готовности к бойне, что чувствуют сразу. Без крови не обойдёмся – звучит у всех в голове в унисон. И начинается такое месиво, что все из присутствующих давно не видели. Последние годы проходили более-менее мирно, особенно в Вогфпайре. Если войны и были, то точно не в стране вампиров, некоторых из которых правители других стран просили о помощи. В такие моменты голова разрывается от размышлений, ведь выбор решает многое : если поможешь этой стране в войне, то противники станут и против тебя; если не поможешь, то эта самая страна также может стать врагом. Поэтому Дракул для помощи посылает тех вампиров, что умеют всё выполнять скрытно, не попадаясь никому на глаза. После размышлений, конечно. Нужно же понимать, кому помогаешь, а кому вонзаешь нож в спину. В прямом смысле этого слова. Ведь бывали случаи, когда помощи просили обе стороны... Но теперь настала очередь и вампиров, хотя любой бы из них согласился в километровой очереди стать самым последним и вежливо бы уступал периодично место впереди, словно никуда не спешит. Ли думает о том, что он обязан всё закончить до прихода хёна. Он не хочет его беспокоить лишний раз, чтобы он думал, что без него Хисын не справится, что тот не может оставить его одного. Он сжимает зубы и делает первый обманный рывок, вытягивая руку с кинжалом, целясь в сердце оборотню, который тут же перехватывает её за запястье. Хи вытягивает резко вторую с точно таким же холодным оружием, но и тут тварь быстро ориентируется, хватая её, но весьма не удачно : в лапе теперь торчит лезвие, сквозная рана кровоточит, от чего смрад распространяется по комнате. Вампир использует в ход правую ногу, пока оборотень замешкался, замахиваясь ей и ударяя в бок, в то же время потянув кинжал на себя и пытаясь не дышать. Быстро пронзает сердце, пока остальные рядом справляются с остальными. Если этот был впереди всех, то достаточно силён. Раз с ним справились, то с другими не будет сложностей. Надеюсь. Дорога на улицу была расчищена, поэтому Хисын выходит туда, держа в руках по кинжалу, которые ему вовремя вложили в ладони сзади стоявшие товарищи. Один из них окровавлен, но сейчас таким станет и второй. И всё вокруг. Нужно всех уничтожить. Поначалу всё идёт так, как и планировали вампиры, желали этого : количество оборотней постепенно уменьшалось. Но за первыми ссадинами и серьёзными ранами последовали и жертвы. К счастью, вампиров пришло больше, чем представлял Ли. Иначе полегла бы их половина. Видя урон, что наносят оборотни, Хи понемногу начинал нервничать. Противников в любом случае больше, оттого и риск возрастает. Хисын помогает уничтожить тварей тем, кто на грани поражения, убивая при этом иногда нападавших на него самого. Как-то отойдя подальше для своей же безопасности, он осматривает, как обстоят дела в общем. И, не заметив вовремя оборотня, что подкрался к нему, резко успевает отскочить, но за ним тварь также поспевает и прижимает к камню. Вампир себя чувствует так, словно этот дом позади на него и свалился, и он не может вырваться из-под этих руин. Они его душат и начинают озвучивать страхи. Ли словно попал в самый страшный кошмар. Он нашёптывает ему ужасы, манипулирует, унижает. Сдавливают горло теперь не только лапы, но и подступающие рыдания. Эти невидимые пальцы притягивают следом первые слёзы, и вампир пытается глотнуть воздуха, но не выходит. А назойливый шёпот у самого уха не прекращается, он уже звучит, словно в самой голове, а не снаружи. — Хватит, — пытается произнести Хисын, но выходит полная тишина. Паника хлещет, проливаясь из-за краёв выдержки и всей силы, что хранит в себе парень. Ты слабый. Он пытается пошевелиться, но ничего не получается, даже кончиками пальцев не выходит. Ты не смог и не сможешь никого защитить. Он окаменел из-за веса оборотня? Ты – настоящее позорище для всех в своей жизни. Или из-за всепоглощающего страха?.. Ты сейчас умрёшь, а дальше что? Он хочет закричать, привлечь внимание хоть кого-то, но вновь окутывает тишина, словно всё вокруг застыло, а надоедливый голос режет слух. А дальше я убью твоих родных и всех, кто тебе дорог. Ему стыдно. Он не любит просить помощи других, словно это показывает, что ты слаб. Он никогда ни на кого не надеется и делает всё сам. Но сейчас... Сейчас он трезво оценивает своё положение, что сам себе явно не поможет, остаётся надеяться на других. Из горла вырывается краткий всхлип – надежда на силы, на их остаток. Надежда, что крошится за последующие секунды с неимоверными быстротой и унижением. Слёзы стекают по и так мокрым щекам с новой силой. Хисына взяли измором, так почему же эти жгучие слёзы не прекращаются? Тело начинает неметь. Он не умирает – просто скоро отключится, но затем его обязательно прибьют, пристрелят, разорвут на куски. Сделают хоть что, лишь бы прервать его существование. В глазах пляшут разноцветные пятна, они живут своей жизнью. И им, наверное, хорошо, чего не скажешь о вампире : он из последних сил пытается не смыкать глаза, не покидать этот мир, держит картинку перед собой, из последних сил и волей остаётся в сознании. Он не может вот так всё закончить. Крошки, мельчайшие частички, присоединяются друг к другу, образуя целое. Оно полно швов, затем останутся шрамы, которые залатают, и те исчезнут со временем. Нужно просто пережить всё это, прийти в норму, тогда цельное будет выглядеть изящно. Даже изящнее, чем прежде, если соблюдать правильность действий. Оно будет очень крепким и сильным, какое не видели большинство за свою жизнь. Ёнджун незаметно даже для Хисына убивает врага перед младшим, который тут же падает и начинает шумно дышать, а прибывший сразу исчезает из поля зрения. Хи немного так сидит, оправляется, смаргивает остатки слёз, пелену перед глазами и поднимается на ватных ногах. Уходит от мёртвой твари, и с каждым шагом силы возвращаются, но мысли метаются с новой скоростью. Он мотает головой, пытаясь не обращать внимания на это. Доходит до места, с которого видно всё происходящее. Хотя, скорей, произошедшее : пока он очухался, его хён сделал всё, о чём грезил сам некоторое время назад. В таком состоянии младший ещё не видел Джуна, который как раз перерезает туловище последнего оборотня изящным движением руки. Тот падает наземь с хрустом, а вампир стоит на месте и не двигается. Его лицо видно Ли. Глаза чуть ли не светятся красным, а когти, что и давали возможность так просто убивать, уничтожать врагов в округе, длиной от запястья до кончиков пальцев. Он постепенно приходит в себя и словно теряет все силы – падает, но вовремя подлетевшие товарищи подставляют свои плечи и уносят его.