***
Больше всего в Облачных Глубинах Вэй Ина бесил подъём. Никто не следил за тем, чтобы он рано ложился спать, но подъем был обязательным для всех в одно время. Пять утра. Пять, чертовых, утра. — Кто придумал такой ранний подъем? — сонно ворчал Вэй Ин, накрывая свою голову подушкой, пытаясь защититься от противных звуков колоколов. Но, как бы не хотелось ему и подальше лежать в уютной кровати, нужно было вставать. Он был все-таки учителем, как никак. Вэй Ин фыркнул с досады и поспешил привести себя в порядок. Он ненавидел быть учителем. Конечно же он никогда бы добровольно не согласился снова вернуться в ужасные Облачные Глубины, где он провел какое-то время, обучаясь. Он возненавидел подростком это место всей душой и поклялся себе больше никогда сюда не возвращаться. Но судьба жестоко над ним посмеялась. Юй Цзыюань, видя как он беззаботно живет на Пристани Лотоса, решила оборвать веселую и беспутную жизнь. Она вышвырнула его в Облачные Глубины, наказав провести там пять лет в качестве учителя. Это должно было сделать его взрослее и осознаннее. Она знала, что он очень умен и любит детей, поэтому работа учителем подходила ему лучше всего. И где же, как ни в Облачных Глубинах, где было несколько тысяч бесполезнейших на свете правил? В противном же случае, если бы его выгнали или он бы сбежал, Юй Цзыюань бы просто не пустила его на порог своего дома. Несмотря на все, Вэй Ин очень ценил и любил Пристань Лотоса, поэтому даже мысль о том, что он больше никогда не сможет там побывать, пугала его до чертиков. Но дисциплинированным он не стал, просто научился делать вид. Он по-прежнему, как в старые добрые времена, сбегал в город за вином и для флирта с девушками. Единственное, теперь он это делал не с друзьями, а собственными учениками, которые души не чаяли в их учителе. Очаровать толпу оболтусов, которые даже шаг в сторону боялись делать из-за правил, было даже слишком легко. Достаточно было лишь показать свою беззаботность и готовность к приключениям, как они готовы были идти за ним, словно послушные собачки. Это было забавно, то, как они стояли за него горой и прикрывали его ото всех, в особенности, от мерзкого Лань Цижэня. На самом деле Вэй Ин до сих пор не мог понять, как Юй Цзыюань удалось уговорить этого мерзкого непробиваемого старикашку взять его к себе в учителя. Лань Цижэнь невзлюбил его ещё в первый день пребывания, дальше чувство неприязни все только больше увеличивалось. В итоге Лань Цижэнь даже хотел сделать правило, согласно которому вход в Облачные Глубины для Вэй Ина был воспрещен. Но, к счастью, это правило не было добавлено на стену правил. Возможно, Лань Цижэнь находил вэтом даже некое извращённое удовольствие. В конце концов, какие развлечения в этом убогом месте в его годы? Только измываться над тем, кто в его относительно молодые годы попил ему крови. Лань Цижэнь явно не забыл о всех проделках Вэй Ина, он был даже уверен, что существовал дневник, где записывались все его шалости. Старик с превеликой радостью гонял его по заданиям, заставляя то готовить обед, то перебирать книги в библиотеке. И отказать Вэй Ин права не имел, поскольку никакого веса в этом месте не имел. Но никто же не мешал ему сделать настолько острый суп, чтобы старика ещё неделя гложила изжога, либо расставить свитки так, чтобы даже сам заведующий библиотекой не мог найти интересующую его информацию. Маленькие пакости однозначно делали его жизнь лучше, а Лань Цижэня — хуже. И вот уже Вэй Ин плелся на очередные занятия, которые он должен был вести. По дороге он столкнулся с Лань Цижэнем. — Доброе утро, учитель Лань. — весело помахал рукой ему Вэй Ин. — Как ваше утро? Надеюсь, что вы прекрасно чувствуете себя после вчерашнего супа. — Вэй Усянь, — недовольно процедил сквозь зубы Лань Цижэнь, — раз ты настолько плох в готовке, то всю следующую неделю будешь отрабатывать на кухне, помогая поварам. Там тебя научат готовить нормальную еду, и только посмей снова пронести острые специи на кухню! Лицо Вэй Ина непроизвольно скривилось, как после укуса кислого лимона. Всю неделю на кухне… Это означало, что ему придётся жить без вечерних вылазок за пределы этого тухлого места… — Конечно, учитель Лань. — беззаботно улыбнулся он. — Я надеюсь, что научусь хорошо готовить, чтобы вас больше не мучила изжога. И под недовольные крики старика Вэй Ин, хихикая, поспешил побыстрее убраться прочь, пока ему снова не придумали наказание. Но прямо на дорожке он столкнулся с Лань Сиченем. Вэй Ин даже облегченно вздохнул, когда понял, с кем встретился. Лань Сичень, в отличие от своего несносного дяди, был приветлив и всегда хорошо к нему относился. Несмотря на все его выходки, он всегда сохранял доброжелательное настроение и никогда не позволял себе ругать его. Лань Сичень был старше Вэй Ина всего на пару лет, но выглядел он намного старше и мудрее, чем полагалось в двадцать семь лет. — Доброе утро, господин Лань, — мягко поприветствовал его Вэй Ин, приветственно сложив руки. — Господин Вэй? Рад с вами повстречаться, — улыбнулся Лань Сичень, ответно сложив руки. — Куда вы уже так торопитесь? Надеюсь, что вы не столкнулись с дядей, сегодня он в недобром расположении духа. — Должен вам признаться, что бежал я как раз из-за того, что мне не посчастливилось с ним встретиться, — честно ответил Вэй Ин. — Он снова наказал мне заниматься кухней, и на этот раз на всю неделю. — Я поговорю с ним на этот счет, — кивнул Лань Сичень. — И я хотел с вами кое-что обсудить. — Я вас слушаю, господин Лань. — Это касается моего брата. — Лань Ванцзи? Вэй Ин вспомнил его. Это был прилежный и спокойный ученик, который всегда знал ответ на любой вопрос и был готов к его урокам. Этот мальчишка был забавный. Ему только недавно исполнилось шестнадцать лет, его детская припухлость только начала спадать, но щеки еще не ушли. Вэй Ину очень хотелось сделать пакость, приблизившись к нему и ткнув в щеку. Он был уверен, что его щеки действительно такие мягкие, какими кажутся на первый взгляд. — Да, именно о нем. — Лань Ванцзи прилежный ученик, он всегда готов к моим занятиям и… — Да, я знаю, Господин Вэй, я хотел поговорить немного не об этом. Я бы хотел, чтобы вы дополнительно занимались с Лань Ванцзи, если это не будет слишком затруднительно для вас. — Но в чем дело? Мне казалось, что Лань Ванцзи прекрасно знает материал. — Он попросил меня об этом лично, Господин Вэй. Сможете ли вы это сделать? Кто он такой, чтобы отказывать Лань Сиченю? Увы, это один из немногих людей старше него, который относился к нему с уважением. — Конечно, Господин Лань, я позанимаюсь с Лань Ванцзи. «И зачем он мне только, — промелькнула быстрая мысль у Вэй Ина. — Только лишняя головная боль свалилась на меня…» — Я рад, что вы согласились, господин Вэй. — Лань Сичэнь едва заметно улыбнулся. — Прошу прощения, что задержал вас, из-за меня вы, должно быть, опаздываете на урок. — Ох, да, — вздохнул Вэй Ин и еще раз поклонился. — Хорошего вам дня, господин Лань. — И вам того же, господин Вэй. Через пару минут и духа господина Вэя не было.***
— Я придумал необыкновенную глупую вещь и, откровенно говоря, я вообще не понимаю, как что-то подобное могло прийти мне в голову, — пробормотал Лань Чжань, стоя перед закрытой дверью. Набравшись смелости, Лань Чжань несмело постучал в дверь, после чего услышал тихое «войдите». " Правило номер пятьдесят три: нельзя издавать громкие звуки на территории Облачных Глубин, — промелькнуло в голове у Лань Чжаня». Он осторожно приоткрыл дверь и просунул в нее голову, быстро оглядев обстановку. Брат не сразу заметил его, слишком увлечённый каким-то древним свитком. Он сидел прямо на полу, волосы были распущены, а вокруг него были расбросаны бумаги и свечи. Как только он увидел брата, его лицо озарилось улыбкой. — А-Чжань, это ты, — мягко сказал он. — Прости за беспорядок, я просто никого не ждал сегодня. — Мне уйти? — Нет, что ты, — поспешно возразил Лань Сичэнь и встал на ноги. — Я всегда рад тебя видеть, брат. — Хорошо, — тихо сказал Лань Чжань и поспешно прикрыл за собой дверь. — Ты хотел со мной о чём-то поговорить? Присаживайся, я налью тебе чай… — Да, — вздохнул Лань Чжань. — Давай без этого официоза, просто посидим на полу. — Конечно, — пожал плечами Лань Сичэнь. Когда они оба сели на полу, а длившаяся тишина стала слишком долгой, Лань Чжань выпалил: — Брат, ты когда-нибудь любил кого-то? В первые несколько секунд лицо Лань Сичэня выражало лишь шок, но очень быстро он опомнился. — Конечно! Я любил нашу мать, отца, а сейчас очень люблю тебя… — Сичэнь, я не об этом. — покачал головой Лань Чжань. — Я имел в виду не эту любовь, а… романтическую. — Оу. — лицо Лань Сичэня заметно покраснело. — Конечно же я влюблялся, все же, несмотря на наш обширный свод правил, любить никогда не было запрещено. — И ты… ты… ты любил всяких девушек, да? — заметно нервничая, спросил Лань Чжань. — Брат, что с тобой? Да, я любил девушек, но… что с тобой? Ты плачешь? А-Чжань?! Лань Чжань сам не заметил, как по щекам потекли слезы, пока ему об этом не сказал брат. Он дрожал, хотя в цзинши было тепло; все внутри сжималось от нервов, ему казалось, что его вот-вот вырвет. Сичэнь подошел к нему и порывисто обнял. От этого простого действия Лань Чжань расплакался еще сильнее. — А-Чжань, что же случилось? Я не видел тебя плачущим с момента… — Лань Сичэнь резко замолчал. Да, с момента смерти их матери. Это был последний раз, когда он рыдал навзрыд. Это был последний раз, когда он плакал, потому что… — Правило номер пятьдесят три: нельзя издавать громкие звуки на территории Облачных Глубин, — с ненавистью выпалил Лань Чжань срывающимся от слез голосом. — Так сказал мне дядя, а после я получил наказание, в качестве которого меня заперли одного в цзинши на неделю. — А-Чжань, — прошептал Лань Сичэнь, прижав брата еще крепче. Он помнил тот день. Он помнил то наказание. Он помнил как он рыдал из-за потери матери и из-за брата, которому довелось потерять мать так рано. Он помнил как умолял отменить наказание брата. Он помнил, что его наказали в итоге тоже. Он слишком хорошо помнил обо всем этом даже спустя годы. Именно поэтому он понимал, что произошло что-то очень серьезное, из ряда вон выходящее, раз это заставило его брата снова рыдать также, как из-за потери матери. — Я ненавижу это все, — рыдая навзрыд, выпалил Лань Чжань, — я ненавижу этот чертов клан, я ненавижу дядю, я ненавижу то, что люблю человека, с которым никогда не буду вместе. Я все это так ненавижу… Лань Сичэнь замер. Такие громкие слова было страшно слышать от его тихого и покладистого брата. И они были настолько искренние, что не было и сомнений — эти слова он давно хранил в своем сердце. — А-Чжань, подожди, ты только что сказал, что кого-то полюбил? Слезы тут же прекратились. Лань Сичэнь почувствовал, как напрягся его брат, будто готовясь бежать. — А-Чжань? — аккуратно спросил Лань Сичэнь. Лань Чжань выбрался из объятий. Его лицо покраснело от слез, а в глазах стояла пугающая решимость. — Я могу тебе довериться? — Конечно, ты можешь мне обо всем рассказать. — Хорошо. Брат, я люблю учителя Вэя. Молчание, повисшее в цзинши, пугало своей атмосферой. Оно было одновременно слишком громким и слишком тихим. Лань Чжань физически чувствовал, как это молчание воздействуют на его барабанные перепонки. — Брат? — дрожащим голосом спросил Лань Чжань. — Это… просто сложно осознать, А-Чжань, — признался Лань Сичэнь. — Я не думал, что тебя интересуют парни. — Меня не интересуют парни, брат. Меня интересует учитель Вэй. — А-Чжань, я боюсь, что ваши отношения невозможны. Нет, это не только из-за того, что он парень, есть еще много факторов, которые не благоприятствуют вашим отношениям. — Я понимаю, однако, я люблю учителя Вэя и, к сожалению, я не могу это изменить. Мои чувства все также сильны к нему даже спустя год. Я пытался, честно пытался избавиться от этого, но это просто невозможно, — на глазах Лань Чжаня снова выступили слезы. — Понимаешь, у меня тут болит, — Лань Чжань показал пальцем на свое сердце, — так болит, что я физически ощущаю эту невыносимую боль. Я хочу умереть, чтобы этого не чувствовать, брат. — Пожалуйста, не говори это, — прошептал Лань Сичэнь, — не говори эти жестокие слова про смерть. Мы что-нибудь придумаем, что-нибудь… — Но что? Учитель Вэй никогда в жизни на меня не посмотрит, а избавиться от своих чувств у меня не получается. — Пожалуйста, дай мне время на это. Я постараюсь придумать что-то, что поможет тебе сблизиться с ним. — Подожди… ты не собираешься лечить меня от этого? — с удивлением спросил Лань Чжань. — Лечить от чувств? От этого не существует лекарства, уж поверь мне. — Ты кого-то очень сильно любил, да? — Я не хочу говорить об этом сейчас, но если у вас все получится с господином Вэем, то я расскажу свою историю. А пока иди, мне нужно разобраться со всем этим. Лань Чжань коротко кивнул и поспешно покинул брата. Всю дорогу к своему цзинши он бежал, постоянно оглядываясь, не зная, что заметил его только учитель Вэй. «Неужели эта глыба льда умеет плакать? — подумал Вэй Ин, попивая вино».***
На следующее утро, проснувшись с синяками под глазами и больной головой, Лань Сичэнь ненавидел этот чертов подъем. Кто. придумал. подъем. в. пять. утра. Зато в голове у него родился замечательный, на его взгляд, план по сближению Лань Чжаня и Вэй Ина. Да, Лань Сичэнь ещё очень странно себя чувствовал, когда думал о том, что его брат влюблен в мужчину, который является его учителем. Но, в конце концов, его обязанностью, как старшего брата, было помочь ему в безответной влюблённости. После увиденного вчера, Лань Сичэнь просто не мог проигнорировать чувства брата или заставить его разлюбить. Нет, он на собственном примере понимал, что это практически невозможно. Пускай, это было сумасшедшей авантюрой, пускай это даже выходило за рамки морали (возможно?), но Лань Сичэнь решил не отступать и помочь брату. Лань Сичэнь встретил Вэй Ина, сказал ему о дополнительных заданиях (в которых его умный брат, конечно же, никогда не нуждался) и, довольный собой, пошёл к дяде. Дядю он встретил еще утром. Успев его только поприветствовать, он сразу почувствовал, что тот не в духе. Абсолютно. И Лань Сичэнь даже догадывался, в чем проблема. А проблемой всегда был один конкретный человек — Вэй Усянь. Вэй Ин, несмотря на его выходки и крутой нрав, не был противен Лань Сичэню. Пускай его неутомимый характер и не вязался с мирной обстановкой Облачных Глубин, Вэй Ин был как свежий глоток воздуха, в котором нуждались абсолютно все. Правила выматывали, делали здешнюю жизнь тяжелой, но Вэй Ин смог буквально наплевать на правила и продолжать делать все, что ему только вздумается. Лань Сичэнь был не удивлен, что его брат влюбился в Вэй Ина. Он подозревал, что в него влюблена половина их ордена. К дяде он пришел с некой опаской, боясь, что тот все ещё хмур. Но, к его удивлению, дядя был спокоен. — Доброе утро, дядя, — поклонился Лань Сичэнь. — Я вижу, что сейчас вы в лучшем расположении духа. Лань Цижэнь со вздохом отложил один из фолиантов, покоящихся у него на столике. — Ты что-то хотел, Сичэнь? — Да, дядя. Я пришел просить вас от лица господина Вэя. — И слышать ничего не хочу об этом человеке, — буркнул Лань Цижэнь, поспешно принявшись за новые бумаги. Лань Сичэнь еле сдерживался, чтобы не закатить глаза. Иногда его дядя был просто невыносим. — Прошу вас выполнить мою просьбу. — Если уж ты пришел просить за этого негодника, то значит дело серьёзное. Что случилось? — Дело в том, что я попросил господина Вэя дополнительно позаниматься с А-Чжанем. Он согласился, но попросил его освободить от кухни и прочих обязанностей, не связанных с его обязанностями учителя. — Ванцзи попросил о занятиях? Разве он уже не способен самостоятельно разбираться с материалом? Мы не можем ставить его выше других учеников. — Дядя, но господин Вэй согласился. А-Чжань никогда ни о чем не просит, разве сложно выполнить его единственную просьбу? Лань Цижэнь раздражённо всплеснул руками. Лань Сичэнь чувствовал, как дяде не нравится эта затея, но никаких существенных аргументов против этих занятий он выдвинуть все-таки не мог. — Хорошо, пусть будет так, — махнул тот рукой. — Я освобождаю Вэя Усяня от его внеучебных обязательств, взамен надеясь на то, что у него осталось хоть немного благоразумия. — Благодарю вас, дядя, — поклонился Лань Сичэнь. — Но хотя бы до конца дня я больше не хочу слышать даже упоминания о нем. Лань Сичэнь довольно выскользнул из цзинши и поспешил рассказать благую весть брату.***
На следующее утро Лань Чжань проснулся в связи с произошедшими событиями. Глаза болели так, что он с трудом смог открыть глаза, щеки значительно опухли, а сам он охрип. Уже в следующую секунду он неловко вскочил с кровати и неудачно упал на пол. Мысли о вчерашнем сейчас очень живо напомнили о себе. Он вспомнил тот разговор, те слезы, то обещание… Лань Чжань закрыл глаза и глухо застонал. Какой же позор. Что он вообще вчера наделал. — Лучше бы меня наказали боги и прямо сейчас убили молнией, — прошептал Лань Чжань. От такого позора не отмыться и не отговариваться. Лань Сичэнь точно его возненавидел и рассказал об этом позоре всем… Ничего лучше, чем просто лечь на кровать и спрятаться под одеялом, Лань Чжань, увы, не придумал. Он бы хотел пролежать на кровати всю жизнь и потом, желательно, умереть. Но довольно скоро в дверь ему постучали. — А-Чжань, ты тут? — Нет, не здесь, — приглушенно ответил Лань Чжань, лежа лицом на подушке. — Сичэнь, скажи всем, что я умер. — Увы, но этого сказать я не могу, — сказал Лань Сичэнь, зайдя в цзинши. — Что с тобой? Ты заболел? — Да, от позора. — Какого еще позора? А-Чжань, ты меня пугаешь… — Уйди пожалуйста, — попросил Лань Чжань, сев на кровати. — Я не выдержу, если увижу презрение в твоих глазах. — Я теперь совсем ничего не понимаю… — Мои вчерашние слова были ошибкой, я действовал под влиянием эмоций. Мне стыдно, и я прошу, чтобы ты забыл обо всем этом. — Но я уже попросил господина Вэя о дополнительных занятиях с тобой… — ЧТО?! — крикнул Лань Чжань. — Подожди, ты сделал что?! Зачем? — Потому что хотел помочь, — пожал плечами Лань Сичэнь. — Это бы помогло сблизиться вам. — Я… я ценю это, правда, но ты думаешь, что мне когда-нибудь ответят на мои чувства взаимно? — Кто знает, А-Чжань, все в твоих руках. Сдаётся мне, что господин Вэй и сам испытывает любовь к… мужчинам. — Этого просто не может быть, — нахмурился Лань Чжань. — Он же так много флиртует с девушками. — Это всего лишь слухам, а слухам верить не стоит. С этими словами Лань Сичэнь покинул его, оставив в замешательстве.***
Лань Чжань сидел, напряженный, будто струна. Сейчас придёт учитель Вэй и он будет сидеть рядом с ним. Возможно, он даже коснётся его пару раз в процессе обучения. От одних только таких мыслей Лань Чжань отчаянно краснел. Ему было жарко. Учитель Вэй сильно опоздал. Он вошёл и тут же воровато огляделся, будто ожидая, что увидит еще кого-то помимо Лань Чжаня. — Прости, Ванцзи, я не специально опоздал… Ой, к тебе же можно обращаться так? Да? Хорошо. Итак, Ванцзи, что не так с предметом… У Лань Чжаня заболела голова от постоянных мельтешений учителя Вэя. Он был слишком активный, Ванцзи, к сожалению, не поспевал за ним. — Ванцзи, я сегодня очень устал, поэтому возможно я случайно усну, — признался Вэй Ин, садясь за столик. — Но если это случится, то обязательно разбуди меня! — Мгм, — только смог выговорить Лань Чжань. Уже через пять минут он крепко спал. Лань Чжань сидел в ступоре, не зная, плакать ему или смеяться. Вся эта ситуация была слишком трагикомической. Вздохнув, Лань Чжань принес свое одеяло и накрыл им своего незадачливого учителя. Сам же он сел напротив, любуясь им. Его черты лица заметно смягчились, было так непривычно видеть его без улыбки. Но его лицо было настолько красиво… Лань Чжань на секунду прикоснулся к его коже и сразу же отдернул пальцы. Его смуглая кожа была восхитительна на ощупь. Лань Чжань даже не дышал, боясь нарушить атмосферу момента. Он мог поклясться, что спокойно бы мог так просидеть до самого рассвета. Но долго Вэй Ин не спал, вскоре он проснулся, и его выражение выражало крайнее недоумение. — Что случилось? — сонно спросил тот. — Ванцзи?.. — Вы уснули, учитель Вэй, — спокойно произнёс Лань Чжань. — Оу, я же должен был заниматься с тобой… — Ничего страшного, учитель Вэй. Лучше идите и выспитесь. Вэй Ин криво усмехнулся. — А потом доложишь обо всем Лань Цижэню? Лань Чжань почувствовал, как сердце кольнуло от обиды. — Можете не переживать, я вас не буду сдавать, — с обидой в голосе сказал он. — И не собирался. — Прости, я не хотел, просто… если честно, то с твоим братом у меня хорошие отношения, потому что я вижу какой он человек. Но для меня ты непонятен. Лань Чжань удивленно посмотрел на Вэй Ина. Разве он непонятный человек? Как вообще человек может быть непонятным? Сердце снова кольнуло, но на этот раз уже от неизведанного раннее чувства. Хорошие отношения с его братом? — Вы боитесь, что я могу вас сдать дяде? Именно поэтому вы никогда не брали меня с собой в вылазки? — Что? — непонимающе переспросил Вэй Ин и неловко почесал нос, когда до него дошла суть вопроса. — Откуда ты об этом узнал… — Не думайте, что я настолько глуп и не наблюдателен, — холодно ответил Лань Чжань. — Я прекрасно знаю о каждой вашей вылазке в город ради развлечений в таверне с девицами. Вэй Ин набрал воздух в легкие, готовясь обороняться и оправдываться, что по тавернам он не ходит, девиц никак нет, да и вылазки происходят не настолько часто, но… Его неожиданно пробрало возмущение. «Какого черта я должен оправдываться перед этим высокомерным мальчишкой, да еще и объяснять, где я и что делаю?!» — Прекрасно, значит, можешь пойти к Лань Цижэню хоть сейчас и рассказать о каждой моей вылазке за пределы города. Не забудь еще рассказать про это во всех подробностях, ты же видел все собственными глазами, — язвительно добавил в конце Вэй Ин. «Не хватало, чтобы меня отчитывал еще какой-то мальчишка, а я перед ним оправдывался. Мне и так хватает унижений в этом ордене». Лань Чжань обмер. Все шло совсем не так, как он себе представлял. Как же были прекрасны те мгновения, когда учитель Вэй просто безмятежно спал… — Думаю, молодой господин позволит мне удалиться сегодня раньше времени, — все также холодно сказал Вэй Ин и, не дождавшись ответа, встал и ушел. Молодой господин… Как же это неприятно звучало. Лань Чжаню хотелось ударить себя по лицу со всей силой за свой распущенный язык, за то, что хрупкий мостик общения разрушил своими руками. «Идиот, — промелькнуло в голове Лань Чжаня, и он был совершенно согласен с этим».