...и стучащему отворят

Всё какое-то до жути странное. Не было слышно даже птиц. — Люси, идём, Ниган собирает всех на первом этаже! Запыхавшаяся Джина влетает в её комнату и тянет подругу за руку. Кэмпбелл удивлённо вскидывает брови: что такого случилось, раз она бежала? — В чем дело? — спрашивает женщина, на ходу зашнуровывая обувь. Они останавливаются на лестничном проёме рядом с Саймоном. Мужчина берёт их за локти и подводит ближе к середине, где стоит стул рядом с печью, женщины даже не сопротивляются. Люси с непониманием смотрит на всех присутствующих и взглядом цепляется за мужчину со связанными руками. Саймон наклоняется к их ушам и шепчет: — Главное, не отворачивайтесь, вам нужно это увидеть. Он со странной заботой похлопывает их по плечам. Раздаётся характерный стук, связанный мужчина занервничал ещё больше. Все присутствующие стали опускаться на колени. Глаза Люси расширились, когда Джина сделала то же самое, опуская голову ниц. Саймон потянул её за руку, но женщина мгновенно вырвалась из хватки. — Ты что творишь… — зашипел он. Люси с чувством гордости подняла голову, встречаясь глазами с Ниганом. Он ничего не сказал, лишь молча усмехнулся. Мужчина махнул рукой, и все поднялись с колен. — Вы все знаете, что правила — это основа всего. Они сохраняют нам жизнь. Помогают создать порядок в обществе, и медленно, но верно возвращают нам цивилизацию. Правила — то, благодаря чему мы все здесь ещё живы. И их нарушение требуют соответствующего наказания. Оливер, ты крупно облажался. Люси не сводила взгляда с того, как мужчину усаживают на стул, связывают ему сзади руки, и Дуайт передает Нигану накаленный утюг. Оливер, которому сулило наказание, весь трясся, с его лица стекал пот, а глаза бегали по комнате. Страх. Он забирается под кожу, бежит по венам прямо в пульсирующее сердце. Люси так явственно чувствовала страх этого мужчины. — Пожалуйста, Ниган… Я просто хотел помочь матери… Баллов не хватало… — мужчина громко всхлипнул, сопли из носа стекали по губам, мешаясь со слезами и капая с подбородка. — Знаешь, что ты должен был сделать, чтобы помочь своей матери? Прийти, блядь, ко мне с письменным прошением насчёт лекарств для матери! Но теперь бедная старушка будет вечно смотреть на изуродованное лицо сына, потому что вместо разговора со мной, ты решил своровать медикаменты! Люси оглянулась в поисках матери этого мужчины. — Её здесь нет. — шепнул ей Саймон. — Ниган велел отвести её на верхние этажи, чтобы она не видела, что он делает с её сыном. Крик. Раздирающий ушные перепонки до боли застыл звоном в ушах. Глаза Джины нещадно горели от страха, в лёгких по щелчку пальца закончился кислород. Мертвой хваткой она вцепилась в руку Люси. Её лицо даже не дернулось. Взгляд пристальный, холодный, как сталь. Она смотрела, не мигая, ждала, прожигая насквозь. Взгляд колол внутренности ледяной крошкой. Отвратительная вонь плавленной кожи распространилась по первому этажу. Люси прикрыла нос рукой и поморщилась от запаха. — Мерзость. — тихо сорвалось с её губ. На секунду, одну единую секунду, Моретти подумала о страшном сходстве между этими двумя. — Отвратно выглядишь. — Ниган сморщил нос и отдал утюг с частичками кожи и кровью Дуайту. — Карсон, подлатай эту херню у него на лице. И выдай его матери нужное количество лекарств. Люси, за мной. Джина с беспокойством сжала ладонь подруги. — Всё в порядке. — она мягко улыбнулась и позволила Нигану себя увести. Моретти не покидает чувство того, что она необратимо что-то теряет. *** — Наказывать меня будешь? Люси садится на край стола в переговорной и складывает руки на груди. — А ты считаешь, что заслуживаешь наказания? — Нет. Абсолютно не заслуживаю. Ниган весело хмыкает и садится рядом. — Встань на колени. Женщина вскинула бровь, не двинувшись с места. — Для чего? Потешить твоего эго? Мужчина откладывает биту на стол, она чуть прокатывается и останавливается. Ниган прочищает горло и меняет положение — он опирается руками по обе стороны от Люси и наклоняется к её лицу. — Хорошо. Тогда поставим вопрос так: кто ты? Горячее дыхание обжигает щеки женщины, она чуть подаётся вперёд, не сводя внимательного взгляда с мужчины. — Люси. — Ты… — она не даёт возмущению Нигана выйти наружу, прижимаясь к нему в поцелуе. Борода приятно покалывает её кожу. Мужчина слегка подаётся вперёд, приоткрывая рот. Позволение, слабость. И никакого подчинения. Стон зарождается где-то в глубине груди, но сбивается тяжёлым дыханием от её касаний. Такое приятное чувство. — Наивно полагать, что ты поставишь меня на колени. — тихий шепот прямо в губы. Еле слышные слова заставляют ослабевать. — Звучит как гребаный вызов. Ниган заключает Люси в обжигающие объятия. — Избавь меня от своего неподчинения. Жадно, ненасытно. И ни слова в ответ. В её взгляде лишь корка наледи, затерявшаяся в голубых глазах. Она запускает пальцы в его волосы и молчаливая улыбка пронизывает женское лицо. Беззвучие. Такое мучительное беззвучие. *** Джину редко посещали мысли, как именно этот мир повлиял на Люси. Пока она улыбалась, и они были с людьми, которых можно было назвать семьей, все казалось правильным, спокойным. Лицо, выражающее абсолютное ничего, при страдании других людей вызывало странную смесь эмоций. И в то же время отчаянные решение, на которые та шла, ради защиты тех, кого любит. — Мы можем поговорить? Кэмпбелл отрывается от разглядывания ходячих около забора и обращает взгляд на Джину. — В чем дело? Моретти порывисто вздыхает. — Этот парень… Оливер. Ты даже не поморщилась, когда Ниган… — Ты же не морщишься, когда убиваешь ходячих. — она слишком резко пожимает плечами. — Он живой человек. — Который нарушил правила. — как отрезает. Джина задумчиво вертит в руках отвертку. Действительно. Нарушил правила. Нарушил правила в попытке помочь своей матери. Изнанка так мало значит в такие моменты, верно? — Тебе кажется это правильным? — Мне кажется, что когда у тебя есть выбор не воровать, а ты воруешь, то получаешь то, что заслуживаешь. То, что заслуживаешь такая размытая мысль, когда люди убивают друг друга ради территории и припасов. — Pensavo di conoscerti… Люси мгновение смотрит на подругу и качает головой. Джина усмехается — она получила ответ на свой вопрос, пусть та даже не поняла её слов. — Ты уже несколько дней ходишь в своей обычной одежде. Ниган дал разрешение? — усмехается она и возвращается к работе. — Что-то вроде того. — стирая пыль с джинс, Люси слегка улыбается. — Ниган пытался поставить меня на колени. — А ты? — А я думаю, что он идиот. Маньяк. Джина бы сказала, что он маньяк с манией величия. Но вместо ответа, она лишь улыбается. Посмеяться не получается — ничего смешного в том, что происходит нет. Ей так тяжело привыкнуть к этому месту. Чувство, будто душа сходит с ума, и она не понимает, что чувствует: одиночество или потерянность. Страшно потеряться среди пустоши, заполненной мертвецами. Еще страшнее затеряться в месте, где тело в безопасности, но сама сущность кричит о тревоге. Джина словно снова на той ферме: орда ходячих, их сотня или две, а она не может найти тех двух людей, ради которых готова ринуться в толпу мертвых. Кошмар повторяется изо дня в день и так хочется спастись. Этого чувства нет даже среди людей, зовущих себя Спасителями. *** — Так помимо этого места есть еще несколько аванпостов? Люси наблюдает за игрой в бильярд нескольких мужчин. Саймон забивает шар и весело хмыкает. — Ага. Саймон отвечает за спутниковый аванпост, а я за химический завод. Есть еще несколько, но с главными там парнями я не особо знаком. Гэвин натирает кий мелом, после чего протягивает стакан с виски Эмбер, еще одной жене Нигана. Та принимает алкоголь и залпом его осушает. Люси удивленно вскидывает брови. Рыженькая Фрэнки качает головой и забирает стакан у подруги. — Люси, выпьешь? — Саймон тянет ей алкоголь. Та отрицательно качает головой. — Не пью крепкие напитки. — Для светских дам у нас есть вино. — он издает смешок, кивая на бутылку, стоящую поодаль. — Или гребаное шампанское. — слышится голос подходящего Нигана. Остальные его жены одновременно морщатся. — Чай в данный момент предпочтительнее. — Настоящая английская леди. — мужчина смеется и усаживается на кожаный диван. — Кто выигрывает? — Я, Нигс. — горделиво улыбается Саймон. — Никогда не сомневался в своём мальчике. Ниган ухмыляется и тянет Люси за руку к себе. Та садится рядом, и он мгновенно кладет ладонь ей на колено. Фрэнки и Эмбер облегченно выдыхают, что не ускользает от внимательного взгляда Кэмпбелл. — Эмбер, детка, тебя не будет пошатывать от такого количества виски? — со смешком интересуется Ниган, наблюдая за тем, как женщина выпивает очередной стакан. — Нет. — слишком резко отвечает она и садится на спинку низкого кресла, в котором сидит Дэвид. — Люси, а кем ты была раньше? — Фрэнки заводит разговор в попытке перевести тему. — Главой своей юридической фирмы в Лондоне. — Как ты оказалась в Америке? Женщина смеется, прикрывая глаза. — Клянусь Богом, я слышу этот вопрос чаще, чем вижу ходячих. — Фрэнки неловко улыбается. — Отправилась в отпуск и в отеле меня настигли мертвецы. — А я-то думал за этим кроется какая-то история. — Саймон забивает очередной шар, передавая ход Гэвину. — Обидно, наверное, потерять всю херню, которую ты зарабатывала всю жизнь в один момент? — Справляюсь. — с легким раздражением отвечает женщина. Саймон вызывает в ней сплошное чувство враждебности — синяк от пистолета до сих пор ярко виден на щеке. Рука непроизвольно тянется к месту удара. Она уверена, тот к ней также не питает каких-то дружеских чувств. — И как, устраивает твоё нынешнее положение? Люси метает в него взгляд исподлобья. — Ты к чему эту херню высрал из себя? — Ниган прижимает кулак к губам, смотря на Саймона. — Абсолютно устраивает. — перебивает его Кэмпбелл. Глаза Фрэнки и Эмбер расширяются от удивления. — А есть причины, по которым должно не устраивать? Саймон ухмыляется и отрицательно качает головой. Ниган издает короткий смешок на это молчаливое противостояние. Он с легким удовлетворением смотрит на Люси — гордо вскинутый подбородок, а лицо. Такой бурный холод, в котором тлеет огонь. Он ведется на мимолетное желание коснуться её губами и оставляет невесомый поцелуй в висок. Взгляд Люси, обращенный на него, лишь сильнее подстегивает на любые касания к ней. Правильно, смотри. Смотри только на меня. Видеть своё отражение в её глазах, несмотря на незримый лёд, через который так хочется прорваться. — Идем. Ниган берет Люси за руку и тянет к выходу, под ночное небо. — Не холодно? Она отрицательно качает головой, прохаживаясь по двору. Такая тишина. Даже стоны мертвецов казались приятной музыкой для ушей в шуме оглушающей тишины природы. — Посмотри на меня. Только на меня. Не звук виолончели, саксофонов или флейт, лишь звук мертвого мира. Если это кошмар, то он не хочет, чтобы его будили. Такие кошмары доставляют его ужасной душе странное удовольствие. Обхватить её лицо ладонями, втянуть в поцелуй. Так хочется, так желанно. Руки Люси, скользящие по бокам, обжигают, оставляют недоступные взору следы. Лишь ему известное напоминание. — Так нравится, что ты меня не боишься. — А должна? — легкое посмеивание проникает в самую кровь. — Ты видела Фрэнки и Эмбер. А что уж говорить о других. Либо ненависть, либо страх. А ты… Блять, вечно перечишь, избегаешь, если чем-то недовольна, а твоё неподчинение злит. Кто же ты такая, Люси Кэмпбелл? — Хочешь, отвечу, что я — Ниган? — лукавая улыбка озаряет её лицо. — Охереть как хочу. Не удивляйся потом, если мой член мгновенно встанет. Люси тихо смеётся. — Тогда не буду доставлять тебе такое удовольствие. Взгляд Нигана должен пугать. Вселять неподдельный ужас, заставлять дрожать. А она лишь улыбается, сжимая воротник его кожанки. — Тогда скажи, что любишь меня. Давай, ты моя жена. Остальные девочки это чуть ли не каждый день твердят. Взгляд Люси становится спокойнее. — Хочешь, чтобы я лгала? Он испускает легкий выдох. Слишком правильная. Ниган чуть сжимает её запястье. — Полагаю, моей благосклонности должно быть достаточно. — Люси освобождает свою руку из хватки. — Гребаная неделя прошла, а я так тебя и не трахнул. Её губа слегка дергается в легком отвращении. — Не моя вина, что ты медлишь и чего-то ждешь. — Хочу, чтобы твоё милое личико не показывало отвращения во время процесса. Дал тебе время узнать себя, а тебя хер на разговор выведешь. Так кто тут, блять, медлит и ждет? — Всё, что мне нужно, я уже узнала. — Говоришь, как ебаный сталкер. — Ниган ухмыляется, поглаживая её шею. Очередной язвительный комментарий так и хочет сорваться с языка, но Люси закатывает глаза и молчит. — Через час жду тебя. Я закончу с работой, а ты, хер знает, чем ты там занимаешься, но, надеюсь, хватит. Она кивает. Ей всего времени этого мира не хватит. *** — Давай, прикоснись. Мой член точно не кусается. Дыхание Люси касается горячей плоти, и она обхватывает её ладонью, чуть сжимая. — Главное не оторви, если настигнет такое желание. А его блеск в глазах выдаёт другое желание. Стон срывается с губ Нигана, как только она включается в процесс, проводя языком по головке и прикрывая глаза в попытке совладать с собой. Свободной рукой Люси упирается в оголенное бедро мужчины. — Интересно, насколько сильный у тебя рвотный рефлекс? — лёгкий смешок долетает до женщины одновременно с прикосновением его руки к светлым волосам. Словно назло ему Люси обнажает зубы, заставляя Нигана ухмыльнуться. Она обхватывает губами член мужчины, с методичностью двигая головой. Он чуть сжимает её волосы на затылке и слегка толкается бёдрами вперёд. — Блядство… — тяжело дыша, Ниган издаёт рычащий стон и запрокидывает голову назад. — М!.. Кх. Черт, видь границы! Или убить меня решил? — Люси откашливается, хмуро глядя на мужчину. — Не могу сдержаться от такого вида. Твой рот охереть как хорош. — он снова тянет женщину на себя, поглаживая большим пальцем её по голове. — Но представь, какая смерть: откинуться с моим членом во рту. И будто в подтверждение своих слов погружается внутрь, чувствуя прикосновение языка. — Давай, будь хорошей женой, возьми это… — недовольный взгляд Люси не возымел желанного эффекта, и она прикрыла глаза, позволяя Нигану вести. Её рука проводит по бедру мужчины с лёгким поглаживанием, касаясь пальцами тёмных волос на ногах. — Молодец… — тихо срывается с губ Нигана, стоило Люси взять его член чуть глубже. С хлюпающим звуком Люси выпускает плоть и упирается ладонями в его бедра в попытке отдышаться. Она помогает себе рукой, обхватив губами только головку. — Этого хватит. — Ниган тянет её в сторону кровати, забираясь следом и нависая над женщиной. Горячий удар обжигает ягодицу. Люси морщится, сгибая ноги в коленях. — Не нравится? — не сходящая с его лица вечная улыбка неимоверно злит, высаживая глубоко внутри ростки агрессии. — Пойдёт. Горячее дыхание касается еë губ. Ниган мягко завладевает ими и проводит языком по верхнему ряду зубов. Будто электрический импульс поражает, когда Люси обнимает за шею и их языки соприкасаются. Она выгибается в спине и его руки мгновенно обвивают её талию. Ниган медленно покрывает живот женщины горячими поцелуями, смакуя каждый момент, запоминая каждый дюйм её кожи. Совершенство. Гребанное совершенство. Поднимаясь на колени, он кладёт ногу Люси себе на плечо, другая её нога мгновенно обвивает его талию. Чуть сжимая пальцами бедро женщины, Ниган вводит в неё один палец, и улыбка удовольствия мгновенно расплывается на его лице. — М… — глаза Люси чуть щурятся, а пальцы впиваются в предплечье мужчины. — Всё хорошо? — Да. Да, продолжай. — она кивает и запрокидывает голову, когда Ниган добавляет второй палец. — Скажи, если захочешь прекратить. — он шепчет с нотками заботы и легкого беспокойства. Она ничего не отвечает, даже не открывает глаз, у Нигана это вызывает глупую усмешку. Он добавляет третий палец и разводит их, вырывая из Люси стон. Ногти впиваются в предплечье мужчины, оставляя хорошо видимые следы в виде полумесяца. — Всё… — говорит на выдохе Люси. — Этого достаточно. Можешь уже… Её глаза распахиваются, как только Ниган снова разводит пальцы и одаряет её улыбкой, с ямочками на щеках. И она не знает, что чувствует из-за этой улыбки: злость или желание. — Да, мэм. — Люси легко пинает его в плечо, и он посмеивается от этой забавной реакции. — Отлично. Повторюсь, если захочешь остановиться — просто скажи. Как бы я не хотел, чтобы ты это говорила… Договаривает он шепотом. Ниган поудобнее усаживается и чуть сильнее раздвигает ноги женщины. Тихий стон удовольствия срывается одновременно, когда мужчина проводит членом вдоль половых губ. — Боже, блядь, и зачем я тянул неделю с тобой… — сбивчиво бормочет он. Обхватывая плоть у основания, Ниган начинает медленно входить, и ему требуется огромная сила воли, чтобы не войти одним резким толчком. Он прикусывает нижнюю губу и опирается руками по обе стороны от головы Люси. — Как же… Блядство. Какая же ты узкая… — выдыхает мужчина ей в плечо. — Заткнись и будь аккуратен. — Да, мэм… Слетает тихий смешок, и Ниган истово начинает покрывать голодными поцелуями её шею, чуть прикусывая. Его руки опускаются к бёдрам Люси и сжимают их. Такое незримое чувство контроля над собой постепенно ускользает от него, но Ниган держит в голове желание не сделать ей больно, не навредить. Не напугать. Даже сквозь её прикрытые веки, он словно видит эти льдинки в глазах, словно чувствует, как огонь желания растапливает его и позволяет увидеть какое-то тепло. Так хочется в действительности увидеть это пламя ярко-голубых глазах Люси. Хотя бы на мгновение. — Ебаный, блядь, Христос… — низко стонет Ниган, когда наконец входит полностью. Еще минута, дать ей привыкнуть. Грёбанная минута. — Попробуй… — бормочет Люси и утыкается лбом в плечо мужчины от непривычного чувства наполненности. Ниган слабо двигает бёдрами назад и вперёд, и ощущает моральное удовлетворение от того, как неожиданно она стонет и распахивает глаза. Невероятное чувство. Ещё несколько слабых движений. Чтобы не желала прекращать. Привыкла. Утопала в удовольствии. — Ниган… Одно лишь его имя, то с каким придыханием Люси это говорит, достаточно, чтобы смыть остаточное в нём терпение. Он с рычащим стоном сжимает пальцами её бёдра и ускоряет толчки. Практически вбивается в неё, желая довести до края. Люси цепляется за спину мужчины, оставляя едва заметные следы. Её поцелуи в шею, в плечо, как необъятный в туман, в который Ниган готов без страха погрузиться. Желание. Жажда. — Блядь… Руки скользят по телу от пота. С бедер, по талии и до груди, сжимая её. Резкие, граничащие с едва заметной грубостью, движения бёдрами, звуки вбивающейся плоти, хлюпанье, и её стоны, господи её стоны. Самый приятный звук, что он когда-либо слышал. Рука Нигана непроизвольно тянется вниз, к клитору, большим пальцем начинает тереть, доставляя удовольствие. Желая дать этой женщине чувство наслаждения. Люси выгибается от неги, с пеленой на глазах льнет к губам мужчины, пальцами сжимая тёмные волосы. Их тяжёлое дыхание смешивается, одновременный ритм движений вырывает сиплые стоны. — Ниган… я… — Я тоже. Словно с каким-то отчаянием он вбивается в неё, чувствует подступающую дрожь в теле женщины. — Люси… Люси, Люси… — на грани края сбивчиво бормочет Ниган. — Блядь, Люси… Блядь, блядь… Громкий, рычащий стон смешивается с её стонами, и в последний момент он выходит, кончая на живот Люси. Ниган низко склоняется к шее женщины, с тяжёлым дыханием опускаясь на неё. Тихий смешок слетает с его губ, когда он чувствует животом собственную сперму. — Это было… охуеть. Как хорошо. Ты невероятна. Люси восстанавливает сбитое дыхание и перебирает волосы мужчины на затылке. Она молча целует его в висок, ощущая острую необходимость в этом. В ответ получает касание губ Нигана к её подбородку. Мужчина тянется к своей серой футболке на краю кровати и начинает вытирать белую жидкость с их тел. Люси приятно щурится и тянется на кровати, разминая конечности. — Ты знаешь, незаконно быть такой охуеть какой горячей. — В случае чего, я смогу оправдать себя в суде. — срывается усмешка с её губ. — Расскажи мне что-нибудь о себе. Ниган наблюдает, как Люси надевает свою футболку, оборачивается через плечо и смотрит на него. Так пронизывающе. — Останься. Мы можем поболтать, вместе заснуть. Уйти ты всегда успеешь. На лице непроизвольно появляется улыбка, когда Люси кивает и заворачивается в одеяло. Он падает на кровать и зарывается носом в её светлые волосы. — Мы с Джиной искали в Атланте безопасное место, которое должны были охранять военные. — тихо начала женщина, Ниган мгновенно навострился, вслушиваясь. Она впервые говорит о себе. Люси опускает окно и прислушивается. Случайные мертвецы вдалеке бродят по серым пустошам и выглядят, как бродячие собаки, готовые упасть от недоедания. Она осматривает местность, и осознание сводит кишечник. Если здесь должна быть безопасная зона, то почему нет машин скорой помощи? Контрольно-пропускных пунктов? Военных, полицейских? Лишь потускневшие знаки в крови, что спасение здесь. В течение своего путешествия, они видели лишь несколько потенциальных признаков жизни, спешно покидающих черты Атланты. Теперь это место выглядит, как забытое поле боя. — Проклятие. — Надо уезжать. — говорит Джина на ломаном английском, и Люси кивает. Спасения нет. И никогда не было. Итальянка спешно разворачивает машину, когда из тени зданий выходят мертвецы. Характерный запах, проникающий через открытое окно, и вентиляционные отверстия в приборной панели: вызывающая тошноту, как прогорклое сало с дерьмом, вонь. Но более того, она осознаёт, что этот странный гул, как дрожание миллиона высоковольтных проводов, уже слышала раньше, когда опускала стекло. Это звучал город, полный мертвецов. Завершающее осознание бьет молотком промеж глаз. Люси морщится и закрывает окно, словно это может их спасти. Возможно, они не проживут долго, не увидят заход солнца, Дэвида Кэмерона никто не сменит, а сборная Англии так и не выиграет снова этот чертов кубок. *** — Могу я выключить эту песню? Они ехали несколько часов, останавливаясь лишь для подзаправки их едва живой машины. Проезжали мимо одиноко бродящих мертвецов и не наткнулись ни на одну живую душу. — Хорошая же песня. — противится Джина. Она не хотела ехать в абсолютной тишине, иначе мозг бы поглотили мысли. Мысли, которые она не хочет впускать в свою голову. — Это… Песня быстрая, и ты не совсем улавливаешь то, о чем в ней поётся. Это религиозная хрень, там уже раз десять повторилось про спасение благодаря Богу. Не хочу это слушать, учитывая… учитывая, что стало с миром. — Ты не верующая? Джина наблюдает, как Люси роется в бардачке в поисках других дисков. Она вытаскивает какой-то диск с изображением мужчины с обильной растительностью на лице. Она усмехается — отлично, теперь они всю дорогу будут слушать Американский шансон. — Предпочитаю не верить в какого-то бородатого мужика со сверхсилами, которого все так мило зовут Богом, пока мир разваливается на части. Что насчёт тебя? — Странно верить в кого-то, кроме себя, когда людей жрут те, кто еще недавно сами были людьми. Погода становится сырой и мрачной, небо приобретает цвет асфальта.