Всё, что ты любил, будет порвано в клочья

Ты можешь обещать, обещать что угодно, Смелее нападай, молодой и голодный, Это ничего, ты можешь сильней, Да, я выдержу удар. И лучше бы не знать из-за чьих многоточий Всё, что ты любил будет порвано в клочья! Убей меня! Чтоб кто-то проиграл.

Длинные, пропитанные пóтом алые волосы липли к лицу ведьмака спутанными прядями. Пронзительный взгляд серых глаз внушал ужас грозовым небом, спрятанным за радужками. Каждая мышца в теле Хёнджина (именно так звали ведьмака) была напряжена до предела, подобно тетиве лука перед выстрелом. Замерший перед ним оборотень, обнажив клыки, склонился к земле готовый к атаке. Ведьмак ненавидел эту тварь, отнявшую у него любовь, семью, дом. Смысл жизни. По какой-то причине волк, чья морда стараниями Хёнджина была навсегда помечена шрамом, лишившим его одного глаза, убил всех близких ведьмака, но его самого не трогал. Точнее, пытался не трогать. Губы ведьмака искривило подобие усмешки за мгновение до того, как по телу пробежала дрожь, преобразуя человека в волка под стать его врагу. Хёнджин в зверином обличье оскалился и рванул вперёд — в очередной бой.

🌕

— Я по-прежнему считаю, что ты зря взял с меня ту клятву. Хёнджин поморщился, когда горячая вода коснулась рваных ран на спине. — Терпи, — сурово сказал Сынмин, один из немногих доступных на многие мили вокруг чародей, в дом которого истекающий кровью Хёнджин ввалился буквально час назад. Потому что больше не к кому было пойти. Упрямо стиснув челюсти, ведьмак отрывисто выдохнул и закрыл глаза. Если бы не спина и невозможность исцелить её самостоятельно, не пришлось бы прибегать к помощи и выслушивать очередные нотации. — Я же сказал, что этот волк мой, — прошипел он наконец. — Что и кому ты пытаешься доказать? — Сынмин не отступал. — Я уже давно разобрался бы с ним, но ты не даёшь! Материя, которой он аккуратно протирал кожу вокруг ран, жалила подобно адскому пламени. И из-за её грубости, и из-за температуры воды. Хёнджин терпеть не мог выказывать слабость, и сейчас все его силы уходили на сохранение остатков гордости и достоинства. Бесконечные обсуждения того, что не стоило заставлять чародея приносить нерушимую клятву, прибавлению сил не способствовали. — Я ничего не доказываю. Просто он мой и точка. Сынмин с раздражением отбросил тряпку в сторону и схватил ступку, в которой до этого растирал смесь трав. Стук каменного песта эхом отдавался в голове Хёнджина, заставляя морщиться снова и снова. Наконец, стук смолк, и кашеобразная консистенция начала равномерно покрывать область ран, принося с собой долгожданное облегчение. — Сегодня ночуешь здесь, нужно чтобы оно подействовало как следует, — чародей сосредоточенно продолжал лечение. — Нет, — отрезал ведьмак. — Я не останусь в твоём доме. — Это безрассудно! — вспылил Сынмин. — А если яд оборотня каким-то образом попал в тебя? — Он не кусал меня. — Да неважно! Мало ли способов для заражения! Думаешь, что несовместимость сущностей ведьмаков и оборотней сказки? — Какая разница? — пожал плечами Хёнджин. — Быстрее умру и присоединюсь к родным. — Не стоит торопиться туда, откуда нет возврата, — помрачнел Сынмин. — Просто помоги перевязать всё это, чтобы мазь продолжала действовать, пока я в пути, пожалуйста, — Хёнджин не собирался поддерживать очередной разговор о потере своей семьи и желании вновь с ней воссоединиться. К счастью, чародей был его должником, что давало возможность управлять некоторыми ситуациями. Терпеливо дождавшись, пока ему закрепят повязки, Хёнджин натянул рубаху и, подхватив лежавший неподалёку видавший виды плащ, растворился во тьме ночи под осуждающим взглядом Сынмина. Сколь бы заманчивым ни было предложение тёплого крова, ведьмак не мог позволить себе задерживаться рядом с другими людьми хоть на одну ночь. Неизвестно, когда и по кому нанесёт следующий удар та тварь, а очередной грех на душу брать не хотелось. Не сверх того, что за ним уже числились.

🌕

Сизое небо, поглотившее все краски рассвета, застелило землю плотным туманом. Пещера, ставшая для Хёнджина пристанищем, была воплощением сырости и без клятых молочно-белых клубов. Сейчас же там попросту нечем было дышать из-за удушливой влажности. Потревоженный природными условиями ведьмак с трудом разлепил веки. Слишком мало времени для отдыха и восстановления. Это чревато, конечно, но ничего не попишешь. Спина, которую он всю ночь пытался не тревожить, ныла, конечности задеревенели от неудобной позы для сна. Под повязками зудело — хороший знак, травы делали своё дело. Хёнджин зябко поёжился. Хотелось есть. Пожалуй, можно дойти до таверны Чанбина. После истории спасения их младшего сынишки Чанбин с женой были рады помочь ведьмаку хоть чем-то, и, возможно, где-то в другой жизни, они стали бы верными друзьями. В этой же Хёнджин старался появляться в таверне как можно реже, ради общей безопасности, но сегодня голод, боль и усталость взяли своё. Путь пролегал через его персональный ад. Вот поляна, на которой, звонко смеясь на всю округу, любила играть младшая сестрёнка. В воспоминаниях Хёнджина всё ещё сиял ласковый взгляд их старшей сестры, приглядывающей за ними двумя. Сам мальчик к играм не присоединялся, предпочитая читать, удобно пристроив голову на коленях старшей. А ещё, здесь когда-то были качели. После полянки ведьмака ждало пепелище на месте родного дома. Единственном месте на свете, где его жизнь была полна счастья, мира и любви. Стоило лишь прикрыть глаза, как память услужливо восстанавливала образ дома в самые лучшие его времена. Приветливо открытые окна, резные ставни, изготовленные отцом семейства, белоснежные, стараниями матери, занавески, достаточно просторный участок земли, на котором устраивали торжества. Вроде свадьбы старшей сестры. Как легко её ноги ступали по дорожке, пока она с румянцем счастья на щеках шла навстречу своему избраннику. Хёнджин помнил, что, будучи тогда подростком, демонстративно кривился на воодушевление младшей сестрёнки и слёзы умиления в глазах обоих родителей. Как глуп он был, что не замечал красоту в таких простых, но важных моментах. Молодожёны поселились в соседнем доме, чтобы держаться поближе к родным. А немногим позже родители решили отдать сына в ученики местному ведьмаку — закалённому во многих боях мужчине. Крепкому, но уже в том возрасте, когда подыскивают преемника. Родители надеялись, что таким образом Хёнджин окрепнет сам и станет защитой и опорой семьи, когда они уже не смогут выполнять эту функцию. «Кто бы знал, что так выйдет» — с горечью подумал он, когда подошёл к последнему пристанищу своих близких — стоящим в ряд небольшим могильным плитам. Родители. Старшая сестра. Её муж. Их маленький сынишка. Младшая сестра. И тот, кому принадлежит сердце Хёнджина. Неизвестно откуда взявшаяся тварь не пощадила никого. Ведьмак мечтал умереть вслед за родными. Сколько дней и ночей провёл он у надгробий, безутешно оплакивая потерю, не счесть. Когда же глаза стали подобны пустыне, он спалил дотла и отчий дом, и дом сестры, чтобы никто и никогда не смог поселиться на месте кровавой расправы. А затем начал свою охоту. Каждое чёртово полнолуние с того проклятого дня, когда наконец привёл своего возлюбленного, чтобы познакомить с семьёй, но вместо этого нашёл всех родных буквально разорванными в клочья. Любимый человек погиб следом, в ту же ночь. Обезумевший от горя Хёнджин не уберёг его, потому что не заметил, что оборотень всё ещё был поблизости. Он никогда не простит себя за это. Его работой было защищать, и он с ней не справился. Немногочисленные друзья ведьмака пострадали при следующих атаках. По одному, в разное время. Хёнджин понял, что является объектом какой-то странной игры, когда наконец встретился с врагом лицом к лицу. В той бойне он совершил ошибку, поддавшись гневу и боли. Позволил подобраться к себе столь близко, что убить его не составляло никакого труда, однако… волк ушёл. Скрылся в ночи, словно его и не было. Желая проверить свою теорию, ведьмак откровенно подставлялся под удары при следующих их встречах, и неизменно выходил из схваток живым. Не всегда целым, да, но всё же. Оборотня как будто что-то сдерживало. Это наводило на интересные вопросы, благодаря которым Хёнджин ещё не сошёл с ума. Дело было в том, что обречённые обращаться в оборотня люди не могли контролировать своего внутреннего монстра. Иначе говоря, человек и его волчье обличье имели отдельные друг от друга разумы. В отличие от ведьмака, перевоплощавшегося по собственной воле. А оборотни не были осознанны в достаточной степени, чтобы выбирать столь изощрённую месть. Да и за что? Хёнджин, конечно же, не был непорочным созданием и пролил немало крови, но он не истреблял чью-то семью под корень, чтобы ему хотели отплатить тем же. Возможно, всё же стоит обратиться за помощью к Сынмину, вдруг тот, как чародей, прольёт свет на его сомнения… Желудок ощутимыми спазмами недовольно напомнил о себе, отбрасывая прочь все размышления. — Опять я пришёл к вам с посторонними мыслями, простите, — обратился к надгробиям ведьмак. — Постараюсь добыть для вас самые красивые цветы, какие только смогу найти. Сунгёль, — длинные пальцы осторожно коснулись прохладного камня. — Я знаю, что ты был бы недоволен этим, но я всё ещё люблю тебя и не могу отпустить. Прости. Не в силах уйти от могил так просто, Хёнджин ещё одну безмолвную минуту провёл с ними, после чего, не оглядываясь, отправился в таверну. Остатки тумана до сих пор клубились где-то в ногах, когда он добрался до цели и постучал в дверь. В такой час гостей здесь не ждали, поэтому пришлось подождать, прежде чем по ту сторону раздались тяжёлые шаги хозяина заведения. Открывший ему Чанбин сонно хмурился. — Чтобы вламываться сюда ни свет ни заря ты из всех возможных дней выбрал именно тот, когда нет ни одного постояльца, и можно было бы отдохнуть, чёртов ты ведьмак. — И тебе не хворать, — криво ухмыльнулся Хёнджин. — Я пришёл за обещанным. Заодно могу проверить вашу защиту. — Долг платежом красен, да? — Чанбин отстранился, пропуская его внутрь. — Тебе придётся подождать, пока что-нибудь приготовится. Стоило двери за ними закрыться, как Хёнджин оказался в медвежьих объятиях. — Достоверно получилось? — улыбнулся Чанбин, внутри дома выглядя гораздо благодушнее. — С каждым разом всё лучше и лучше, — одобрил ведьмак, похлопав его по плечу. — Отпусти, не стоит сейчас трогать мою спину. Последствия не самого удачного сражения, не бери в голову, — отмахнулся он на посерьёзневший взгляд мужчины. — Как семья? — Хорошо, — Чанбин вздохнул, не комментируя смену темы, и принялся рассказывать по пути в комнату, где они обычно кормили путников: — Джисон уже вовсю помогает в кузнице, проявляет интерес к оружию. Джонхён и Мунбин больше дурачатся, но оно и понятно, дети ещё совсем, хоть и спорят, когда их так называют. А младшенький повадился всем заявлять, что по твоим стопам пойти хочет, собирается проситься в ученики. — Мал он ещё, да и рано мне учеников искать, — усмехнулся позабавленный Хёнджин. — А Хеджин как? — Дочку, говорит, хочет, — внезапно засмущался Чанбин. — А я что-то и не знаю даже. С мальчишками же проще, да и понятно всё уже… И что, если снова сын уродится? В шестой раз потом пытаться? — Ей виднее, скольких ещё она хочет родить. — И то верно! — раздался внезапно женский голос, обладательница которого, спускаясь по лестнице, вовсю улыбалась гостю. — Разберёмся уж как-нибудь. Ох, если бы я знала, что ты придёшь, приготовила бы заранее! Но ничего, сейчас что-нибудь придумаем! Маленькая бойкая женщина радушно приобняла Хёнджина после взаимных приветствий и, отдавая команды мужу, направилась на кухню. Ведьмак закрыл глаза, наполняясь теплом и уютом этого дома. Здесь всё дышало жизнью. И очень контрастировало с его судьбой. Выкинув ненужные сравнения из головы, Хёнджин принялся проверять защитные амулеты, собственноручно изготовленные им специально для данной семьи. Они были повсюду на территории таверны, постоялого двора и прилегающих строений. Какие-то были в порядке, какие-то захотелось обновить: больше для своего спокойствия, чем по реальной необходимости. Чанбин разыскал его при осмотре небольшой семейной кузницы. За ранним завтраком Хёнджин поделился с парой намерением в ближайшие дни отправиться за травами и кореньями. Нужно было восполнить запасы, да выполнить кое-какие заказы. — Береги себя, — попросила Хеджин на прощание. — Возвращайся целым и невредимым. — Постараюсь. — И обязательно загляни перед походом! Я соберу тебе припасов в дорогу. — Хорошо. — Обещай! — Обещаю, — неловко рассмеялся Хёнджин. — Обязательно зайду. — Лучше бы тебе так и сделать, — Чанбин подмигнул и, прокашлявшись, принял серьёзный вид, прежде чем открыть дверь. — Заходи через пару дней, ведьмак, я постараюсь успеть изготовить необходимое. Хёнджин, сдержав улыбку, кивнул напоследок и ушёл.

🌕

В отличие от гостеприимного дома Чанбина, дом Сынмина не дарил ощущение покоя. Хёнджину не особо нравилось здесь находиться, но требовалось сменить повязки и уточнить заказ чародея. Пока тот нагревал воду в котелке и собирал ингредиенты для мази, ведьмак рассеянно осматривался — без особой цели, просто задумавшись. Взгляд скользил по книжным полкам с фолиантами на не всегда понятных ему языках и стеллажам с различными склянками да шкатулками, а память зачем-то подкидывала воспоминания о знакомстве с Сынмином. Оба они были примерно ровесниками, только чародей начал своё обучение несколько позже ведьмака, и при первой их встрече чуть не погиб от лап болотной твари. Хёнджин спас его тогда и спасал ещё неоднократно: в целом, очень умный и начитанный молодой человек отчего-то был весьма безрассуден на практике. Первое время Хёнджину даже казалось, что он охраняет только Сынмина — вот насколько часто случались какие-то недоразумения. А потом чародей, ожидаемо, набрался опыта и больше неприятностей не доставлял. Так они постепенно выстроили некое подобие дружбы. До тёплых приятельских отношений не дошло, но Хёнджин знал, кто в случае чего может подлатать его, а Сынмин — к кому можно обратиться с просьбой добыть труднодоступные растения или что-то иного рода, вроде когтей, волос и прочей дряни тех чудовищ, с которыми Хёнджину доводилось встречаться в боях. — Снимай, — вырвал его из воспоминаний Сынмин. Почти чёрные глаза чародея непроницаемо следили за тем, как ведьмак стягивал с себя рубаху. — Болело? — Чесалось, — усмехнулся Хёнджин. — Хорошо, — Сынмин слегка подтолкнул его плечо. — Ложись, так удобнее. Под лёгкими прикосновениями пальцев, снимающих повязки, клонило в сон. Хёнджин несколько раз резко вздрагивал, сопротивляясь этому, но чародей принял всё на свой счёт. — Прости, буду осторожнее. Движения рук смягчились, ткань, уже прилипшая к телу, стала смачиваться обильнее. Воды Сынмин не жалел, благодаря чему ведьмак почти не чувствовал его манипуляций. Знакомый густой травяной запах заполнил воздух вокруг, когда Сынмин, убрав использованные повязки, вернулся с чашей, полной готовой смеси. — Как ночь прошла? — прервал тишину чародей. — Отвратительно. — Надо было оставаться здесь. — Мы долго будем спорить на эту тему? — Хёнджин обернувшись через плечо, встретился с недовольным взглядом. — Каждый месяц одно и то же. — Я спорю, потому что знаю, что прав, — упрямо не отводил глаз Сынмин. — Твои отговорки про опасность оборотня могут сработать с остальными, но я-то в состоянии постоять за себя. — Сунгёль тоже был в состоянии, — горько заметил Хёнджин, отворачиваясь. — Однако ему это не помогло. — Приравниваешь меня к своему возлюбленному? Это что-то новенькое. То, как прозвучал голос чародея на этих словах, не понятно почему напрягало. — Приподнимись, — тем временем сказал Сынмин и, когда его просьбу выполнили, аккуратно закрепил новые повязки вокруг торса. — Есть хочешь? — Нет, спасибо, я сегодня был у Чанбина, — от внимания Хёнджина не ускользнуло неодобрительно исказившееся на мгновение лицо собеседника. — Что? Ты же знаешь, что было обещано за спасение их сына. — Угу. С них еда, с меня клятвы, — проворчал Сынмин. — Не равнозначно. Хёнджин пожал плечами, вставая и натягивая рубаху обратно. — Зачем мне клятвы с обычных людей? — Людей, которые тебе нравятся. И снова что-то в словах чародея не понравилось Хёнджину, но он не мог понять, что именно. — Люди как люди, — приняв безучастный вид, соврал он наконец, игнорируя недоверчивый прищур чёрных глаз. — Спасибо за помощь. Я, кстати, собираюсь в горы на вылазку… — Ищешь что-то против оборотня? — перебил его Сынмин, заливая горячей водой из котелка освободившуюся после целебной смеси чашу. — Давно пора. — Нет, — покачал головой Хёнджин. — Хочу пополнить запасы, да поискать какие-нибудь цветы для могил. Я обещал им сегодня. Руки чародея дрогнули, слегка расплескав воду. — Стоило бы избавиться, наконец, от этой твари, попрощаться с теми, кого не вернуть, и двигаться дальше. Не понимаю, почему ты тянешь с этим. — Я разберусь с волком, когда посчитаю нужным, — сухо отозвался ведьмак. — А прощаться с любимыми не собираюсь, в принципе. — Мог бы найти другую любовь и попытаться выстроить новую жизнь. — Мне не нужна другая любовь. Достаточно Сунгёля, — отрезал Хёнджин. — Я предупредил тебя о предстоящем походе ради одного: тебе что-нибудь нужно принести? — Вообще-то, да… — Сынмин задумчиво прикусил губу, отвернувшись. — У меня заканчиваются кое-какие травы… — Давай список. Получив в скором времени наспех исписанный пергамент, Хёнджин пробежался по нему взглядом. Одно название выделялось, вызывая вопросы. — Пхоро? Что это? — Растение, произрастающее у подножья гор. — Не знаю такого, — озадачился ведьмак. — Оно редкое, — Сынмин порывшись на одной из полок, вытянул рисунок. — Выглядит вот так. Хёнджин забрал лист, сосредоточенно разглядывая изображение. Корни, листья и соцветия были прорисованы со скрупулёзной тщательностью. Аккуратные подписи сообщали о характерных приметах — цвете, запахе, примерном местонахождении. Тут же были и советы по сбору. — Сам нарисовал? После тихого «да» в ответ, Хёнджин вновь уставился в эскиз. Он не знал о способностях Сынмина в рисовании и это ощущалось странным после стольких лет знакомства. С другой стороны, они же не обязаны знать друг о друге всё, верно? — Красиво. — Спасибо. Могу сделать копию в дорогу, чтобы ты не забыл, как оно выглядит. — Отличная идея, — кивнул вернувший рисунок ведьмак, убирая список с названиями в карман и направляясь к двери. — Я выдвигаюсь через пару дней, загляну перед уходом. — Погоди, — остановил его недовольный голос. — Давай сразу уточним цену вопроса? Учти, больше никаких клятв, содержание которых я не знаю заранее. — Мне ничего от тебя не нужно. — Твоя цена? — Сынмин не собирался сдаваться. — Хорошо, — уступил ведьмак. — Можешь позаботиться о том, чтобы в моё отсутствие с семьёй Чанбина ничего не случилось? — Люди как люди, да? — цокнул языком чародей, сверля Хёнджина нечитаемым взглядом. — Ладно. Сделаю всё, что смогу. — Спасибо.