Меж звёзд и тьмы

Глава 7 Когда она проснулась за окном была ещё глубокая ночь. Сейран встала с постели и подошла к открытому окну. Кобальтовое ночное небо было усеяно яркими звёздами. Справа из-за крыш домов выглядывала серебристая Луна. Откуда-то с деревьев доносился птичий голосок. Но очарование весенней ночи было единственной схожей чертой с тем миром, от которого она только что сама отказалась. Здесь всё иное. Здесь даже воздух печален. Им трудно дышится. Здесь каменные дома с атмосферой темницы, в которых живут люди с судьбами, в разной степени разрушенными. Девушка почувствовала что по щекам её катятся слёзы. «Я всё сделала правильно!» — твердила на самой себе. — «Глупо лелеять эту надежду. Он не существует. Я должна уже вернуться в реальность иначе не смогу в ней жить.» — но внутренний голос корил Сейран за трусость, за слабость. Сердце болело от тоски по нему, по себе, по жизни… Сделав несколько глубоких вдохов, она попыталась взять себя в руки, но уныние чёрной пеленой окутывало её всё сильнее. *** Когда маленький кареглазый младенец появился на свет, в небе, никем незамеченная, зажглась ещё одна звезда. Ферит долго был звёздочкой, которая бескорыстно дарила своё тепло окружающим, озаряя улыбкой самый хмурый день, но видимо слишком многого он ждал от взрослых. Шли дни, месяцы, годы и от осознания своей ненужности, юноша стал двукратным мировым чемпионом по цинизму, почти не верящему больше в людей, чудеса и прекрасные чувства. Доводить блаженное семейство до белого коления стало его хобби. Вступать в отношения без обязательств, бездельничать назло деду и его системе координат и цинично шутить над всем. Чем шире он улыбался, тем быстрее росла чёрная дыра внутри него. Но детская вера в чудо спряталась глубоко в его душе и ждала своего часа. Момента, когда можно будет вновь расцвести в сердце этого человека. Девушке из сновидений удалось напомнить Фериту о существовании давно забытых чувств. И вместе с тем ещё раз показать, что они делают его уязвимым. После пробуждения он долго неподвижно лежал в постели, смотря в одну точку. Ему казалось, что наконец он смог почувствовать её. Лёгкое, едва уловимое тепло, коснулось его на мгновение. А может только показалось? «Не приходи больше!» — вспомнились её слова, наполненные отчаянием. — Ну уж нет, фисташка. Чтобы ни было в конце, я хочу узнать это… *** Эсме с дочерьми сидели на кухне. Обычно в этот час они обсуждали хозяйственную программу на предстоящий день, после того как глава семьи, позавтракав, уходил из дома, а старая калоша уползала в свою комнату, прихватив ключ от кладовой, чтобы никому и в голову не пришло полакомиться чем-то оттуда без ведома Казыма. Но в это утро они не строили планов уборки, не совещались насчёт того, что лучше приготовить на обед и ужин — тушеное мясо или котлеты, не обсуждали вопрос, требует ли утюжки костюм отца и кто будет этим заниматься. Они сидели молча. Удручённые. Эсме машинально пила из чашки крепкий чай, Суна нервно постукивала ногой по полу, глядя на мать и сестру, пока та безучастно глядела в окно. — Я сегодня ни на что не гожусь… — промолвила наконец мать. — И неудивительно, мама. — вздохнула Суна. — Такое чувство будто у нас не свадьба намечается, а похороны. Да прекрати ты уже! — толкнув в плечо сестру, воскликнула девушка. — Ты младшая, ты не выйдешь замуж раньше меня, а моя свадьба состоится только через полгода. Тебя не завтра замуж выдают. Глядишь ещё год пройдёт или полтора, но если ты будешь ходить с таким похоронным видом, отец что-то заподозрит, и, нарушив все правила приличия, выдаст тебя замуж раньше меня. Не навлекай беду на свою же голову и на наши тоже! — Суна, оставь сестру в покое. Вон какая бледная. Наверное не спала вовсе. — простонала мать. С минуту она рассматривала дочь подозрительным взглядом, после чего отвернулась и опустила взгляд. Эсме была не так уж стара. У неё мало морщинок, волосы не совсем седые, руки чистые, почти гладкие. Но у неё старые глаза. Глаза затухают, когда реальность смывает последние капли надежды и больше ничего не остается впереди. Младшая видела всё это и понимала, её ждёт аналогичная участь. — Я спала ровно столько, чтобы понять, что не смогу жить во сне… — отозвалась Сейран. «Сны обманывали меня, заставили поверить в то, чего никогда не случится. Нет никакого Ферита и не было никогда.» — с горькой уверенностью и отчаянием Сейран решила, что никогда она не увидит его больше. Девушка казалась себе одинокой, обманутой, корила себя за то, что позволила себе на миг поверить в то, что он существует и что она имеет на него какие-то права. Отбросив воспоминания, Сейран встала из-за стола и заявила. — Я выйду замуж за этого парня, видимо это моя судьба… *** Ферит долго лежал в постели размышляя о жизни и о своих снах. В какой-то момент он решительно встал с постели, открыл старенький холодильник, достал из него пару яиц и одинокую сосиску, лежащую в пачке, собираясь приготовить себе завтрак. Сев за стол, юноша посмотрел вокруг. Унылые стены, закопченные временем, старая мебель, маленькие деревянные окошки, выходившие на неухоженный сад. В противовес этой картине перед глазами встал особняк с его позолотой, красным деревом, паркетом и простынями из египетского шёлка. Но несмотря на колоссально разницу, тот дом не был его мечтой. «А чего бы ты хотел, Ферит?» — спросил он сам себя, доедая последний кусок яичницы. — «Чего?» Он осознал, что никогда не ценил тот комфорт, который имел, и почувствовал его отсутствие лишь уйдя из дома, но если бы сейчас ему предложили вернуться и снова жить в том доме с позолотой, но по чужим правилам, он бы уже не вернулся, и это радовало его. Ферит хотел просто жить. Заниматься делом, которое нравится, садиться за стол в приятной компании, вести за ужином непринуждённый разговор не боясь, что на тебя будут смотреть с осуждением и гневом, хотел жить с ощущением той лёгкости и свободы, которые почувствовал во снах и совершенно точно хотел встретить её. И для этого надо было понять одну вещь и кажется он её понял. Чтобы ты не сделал кто-то будет счастлив, а кто-то нет. Может быть люди этого не поддержат. В этот момент главное понять, что в целом как минимум один человек точно от этого будет счастлив. И этот человек ты сам. Счастливы другие при этом или несчастны — это их проблемы. Возможно это эгоистичная мысль, но капля здорового эгоизма ещё никому не навредила, а некоторым может и вовсе спасти жизнь. Правда придётся пройти через пропасть, чтобы оказаться на другом берегу. Так начинается все новое, и он уже шагнул вперёд. *** Прошёл ещё один безликий день. Жизнь словно текла мимо неё. Восемнадцать лет жизни словно смутный сон, когда все времена года сливались для неё в один холодный пасмурный день. Сейран была из тех людей, которые стараются радоваться мелочам изо всех сил. Бывало несчастный неуклюжий паучок споткнётся и свалится в раковину — всё останавливается. На помощь пауку опускается сделанная из бумажного полотенца спасательная лестница пока мать и сестра с визгом отлетают подальше от незваного гостя. Забравшегося на неё паука поднимают наверх, осторожно выносят в сад и выдворяют в безопасное место со словами утешения и мягким упрёком насчёт того, что раковина — не лучшее место для паучиха игр. Она подолгу всматривалась в цветы, осенние листья, небо, ища там моменты счастья, чтобы было чем скрашивать своё безрадостное существование, перебирая их в памяти. Но эти кратковременные озарения сменялись длительным унинынием и отчаянием. Стрелка часов подбиралась к полуночи. Все домочадцы давно уже были в своих постелях. Сейран стояла на кухне, обхватив двумя руками большой стакан. В высокой кружке чай из свежей мяты, мелко нарезанных яблок и двух-трёх соцветий гвоздики. Однажды она от кого-то услышала что этот напиток избавляет от чужих голосов в голове и дурных сновидений. Невероятно красивые, но печальные глаза девушки смотрели на небо, пытаясь отыскать там Млечный Путь. Она твёрдо решила не ложиться в эту ночь спать, во чтобы ты не стало. *** Ферит машинально помыл посуду, заварил чай и, поставив его на столик, погрузился в старенькое кресло так, что колени упёрлись в подбородок. От стакана с бледно-розовым напитком с крошечными инжирными зёрнышками медленно поднималась струйка пара. Бабушка Абедина варила по осени этот компот из яблок, инжира и кизила. Процеживала его, разливала в банки и закручивала на зиму. Последняя банка, чудом сохранившаяся до этой весны, была подарена гостю. Ферит смотрел из окна на сгущающиеся в сумерках тучи. Постепенно кучевые облака превратились в дождевые и закрыли небо. Через пару минут перед глазами появилась стена дождя, за которой едва можно было разглядеть хоть что-то снаружи. Его равномерный шум убаюкивал юношу. Казалось тело становится все тяжелее и тяжелее, расслабляется. «Какое странное ощущение…» — подумалось ему. Ферит решил не сопротивляться ему, не двигаться, не думать, просто дать этому унести себя туда, куда оно пожелает. Молодой человек и не заметил как погрузился в сон. Перед глазами снова была поляна, словно соткана из нежного серебристого света. «Последняя ночь…» — вспомнились ему слова Сейран. Он пошёл по знакомой тропинке, касаясь кончиками пальцев полевых цветов. Дошёл до озера, на берегу которого всё также стоял белоснежный шатёр. А в ровной глади озёра отражался млечный путь. «Она не пришла…» — оглядевшись по сторонам, подумал он. Но Ферит твёрдо решил оставаться здесь столько, сколько ему будет позволено тем чудом, которое привело его в это место. А вдруг… Он зашёл в шатёр и, плюхнувшись на подушки с довольной улыбкой словно ребёнок, стал наслаждаться ощущением мира, покоя, гармонии и свободы. Спустя время налетел тёплый ветерок и зашелестел чем-то. Юноша стал искать источник шума, и перевернув все подушки, наткнулся на альбом с эскизами Сейран. Кольца бесконечности с узором часового механизма, эскиз поляны, робкая попытка нарисовать его портрет… Ферит перелистывал альбом, с улыбкой разглядывая рисунки. Перевернув очередной лист бумаги, он замер. На белоснежном полотне красовался чёрно-белый набросок обручальных колец с единственным ярким пятном, которым был обозначен камень. Два кольца словно были продолжением друг друга, одно побольше — мужское с полумесяцем и лучами исходившими от него, другое поменьше — женское, с тем самым ярко-жёлтым камнем от которого отходили лучи, что символизировало солнце. Камень идеально выписывался в полу месяц, если кольца приложить друг к другу, и вместе они образовывали единый узор, а на внутренней стороне колец были рассыпанны звезды, как Млечный Путь по небу у него над головой. Рядом на странице было что-то написано. Ферит собрался с духом и стал читать: «Ферит, я так запуталась… Сама не понимаю во что я верю и во что хочу верить. Меня словно раскололи на две части. Одна твердит всё время, что ты ненастоящий и пора проснуться, а вторая сидит здесь, в этом волшебном месте, и пишет это письмо. Не знаю существуешь ли ты в реальной жизни, но здесь ты был, и я возможно обидела тебя, прости. Мне стало страшно. Я трусиха. Мечтаю о свободе, но не могу и слова поперёк сказать тем, кто меня её лишил. Я мечтаю чтобы ты был настоящим, но боюсь этого ещё сильнее, ведь тогда у меня бы не хватило смелости увидеться с тобой. Я пришла в это место в последний раз чтобы попрощаться. Пришла раньше, зная, что не встретимся. Мне больно прощаться и страшно терять эту связь, но невзирая на боль и страх, я счастлива, что на этом особом пути я узнала тебя, и время, проведённое с тобой здесь, я сохраню бережно в своей памяти и сердце, словно сокровище. Если ты действительно существуешь, надеюсь однажды сможешь осуществить свою мечту. Прими от меня этот эскиз как прощальный подарок. Если ты однажды исполнишь свою мечту и станешь ювелиром, воплоти этот рисунок в жизнь. Пусть хотя бы часть этой истории станет реальностью. Кто знает, возможно однажды, проходя мимо какого-нибудь магазина, я увижу их и пойму, что всё это был не сон…

Сейран.»

P.S. Как странно светятся, сегодня светятся, Невероятные глаза твои. А ковш Медведицы, Большой Медведицы, Как знак загадочный, плывет вдали. Плывут небесные, огни небесные, Необозримою дорогой звезд. Они над бездною, над черной бездною, Для нас с тобой в ночи, как звездный мост. Всё может кончиться, внезапно кончиться, Ты не теряй меня в мерцанье звезд. Чтоб одиночество, вдруг одиночество, Вновь не разрушило наш звездный мост. Пусть ковш Медведицы, Большой Медведицы, Растаяв, медленно погас вдали. Давай надеяться, всегда надеяться, Что может звездный мост помочь любви. С тобою мы, средь звезд и тьмы, Друг друга в немыслимых далях нашли. Чтоб Млечный путь, когда-нибудь, Стал вечной дорогой любви…