Меж звёзд и тьмы

Глава 6 Той же ночью… Сам не до конца понимая зачем, Ферит надел свою лучшую футболку, поправил волосы у зеркала, и иронично улыбнувшись своему отражению, направился к кровати. Последний раз он испытывал такое странное волнение перед самым первым свиданием в жизни. Молодой человек плюхнулся в постель и уже натянул одеяло на голову, как в дверь постучали. — Мама? — изумлённо произнёс он, увидев на пороге Гюгьгюн. — Что ты здесь делаешь? Как ты… — Я умоляла Абедина рассказать мне где ты. Он лишь сжалился над материнским сердцем, не злись не него. — опережая вопрос сына, ответила женщина. — Мне можно войти? — Конечно. — впуская её внутрь, ответил молодой человек. — Мама, если ты пришла уговаривать меня подчиниться воле деда, то зря не трать силы. Я не позволю ему провернуть со мной то же, что он сделал со всеми вами. Вы, так сказать, для меня замечательный наглядный пример того, как жить не надо. — Я всё понимаю, сынок. Я здесь потому что не могу здесь не быть. Я люблю тебя. Волнуюсь за тебя. Было бы странно, если бы я продолжала жить как ни в чём не бывало после твоего ухода. Я просто хотела увидеть тебя, — протянув руку и коснувшись его щеки, проговорила Гюльгюн. Затем она крепко обняла сына и вдохнула его запах. — Ну мам… — простонал ей в плечо Ферит, обняв в ответ. — Ты меня так задушишь. — Женщина разжала объятия и улыбнулась ему. — Не знаю, успел ли ты забрать свои лекарства, я принесла. — выкладывая на стол аптечку из сумки, продолжила она. — Ты что-нибудь ел? — Мам, успокойся. — накрыв своей ладонью её дрожащую руку, ответил Ферит. — Со мной всё в порядке. — заверил он, глядя ей в глаза. — Абедин привёз мне лекарства, но спасибо, что позаботилась. Ты не волнуйся, физически со мной всё в порядке, а скоро будет ещё лучше. — Можно я останусь сегодня с тобой? Будем болтать до утра. — с надеждой и как-то по детски спросила женщина. — Ты серьезно? — Да. — Ты тоже решила сбежать из дурдома? — Иронично спросил Ферит. — Не глупи, мальчишка! — ткнув его кулаком в плечо, наиграно сердито произнесла Гюльгюн. — только сегодня. Ферит снова обнял маму и усадил на диван. Женщина притянула его к себе и положила его кудрявую голову к себе на колени. — Как раньше, помнишь? — гладя его по волосам, проговорила она. — Конечно помню, мама. Это всегда успокаивало. — задумчиво глядя в стену, ответил он. — Но на этот раз всё иначе. Раньше твои колени были местом, где я смирялся с чужой волей. А сейчас я наберусь тут сил, чтобы наконец-то поступить по своей. — Значит ты не вернёшься? — обречённо спросила она. — Нет! — твёрдо ответил юноша. — Если я и переступлю порог того дома, то только чтобы окончательно «расставить все точки над и». Я встану перед дедом лицом к лицу, и скажу всё, что накопилось за долгие годы. — Феррит… — встревоженно прошептала женщина. — Мама, я должен это сделать чтобы суметь пойти дальше. — Я боюсь реакции твоего деда. — Что он ещё может? — встав с её коленей, с вызовом спросил Ферит. — Я вытерпел от него всё! Побои, унижения, оскорбления, наказания. Осталось только убить меня, но сильно сомневаюсь что этот старый самодур на такое способен. А всё остальное мне уже не страшно. Максимум неприятно. — Да. — вздохнула женщина. — нрав у него необузданный, и гордыня ужасная, и эта гордыня его худший враг. В последние годы ей просто удержи нет. А знаешь что это то и самое смешное, именно этим вы похожи. — Ну и чудно! Значит я накормлю его его же кашей. — заявил Ферит и глаза его сверкнули огнём. Женщина нежно обхватила его буйную голову руками и снова уложила её к себе на колени. Они провели всю ночь за тёплыми разговорам. Попрощавшись с матерью только под утро, Феррит обессилено упал в постель и вырубился. *** Утром Казым проснулся, когда в окно спальни брызнул поток солнечных лучей. Проснувшись, он широко зевнул и блаженно потянулся всем телом. Некоторое время мужчина с удовольствием наблюдал из-под полуопущенных век за золотистым роем пылинок, плясавших в солнечном луче, затем повернулся на бок и нахмурился. Взгляд его упал на углубление среди простыни на другой половине кровати, оставленное телом его жены, которая как всегда, встала не меньше часа тому назад, чтобы всё приготовить и подать завтрак на стол в ту минуту, когда «хозяин» сойдёт вниз. «Что толку в такой женщине?» — подумал Казым с возмущением. — «Разве это жена для такого человека как я?» Она годится только чтобы стряпать, мыть, убирать и штопать. К тому же со времени последних родов, когда она родила ему вместо желаемого сына очередную дочь, она постоянно болеет и ходит с кислой миной, чем оскорбляет его инстинкты здорового мужчины своим вялым бессилием, вызывая в нём отвращение. Незаметно для неё, например, по утрам, когда она, встав с постели раньше мужа, бесшумно, крадучись, одевалась, он уголком глаза наблюдал за ней с чувством, похожим на омерзение. Казым признавался себе, что она ему давно противна, что даже её запах ему ненавистен. А как в большинстве семей в этом городе, брак его с Эсме был договорной. В день помолвки невеста приглянулась ему, но год спустя мужчину постигло разочарование. Рождение Сейран и диагноз жены после родов, поставивший крест на мечте о наследнике, усугубило ситуацию. И следующие восемнадцать лет для каждого жителя особняка превратились в ад, даже для самого Казыма. На календаре была суббота, тот день, когда он наряжался и уходил из дома чтобы весело провести время в компании друзей. — Черт подери! — раздался грозный голос Казыма. — Неужели в этом доме у всех руки растут не из того места? Кто из вас чистил мой пиджак? Почему он перестал сходиться на мне? — возмущался мужчина, стоя перед зеркалом. Чтобы не случилось в доме, всё бремя вины неизменно возлагалось на плечи жены или дочерей. — Стоит только человеку не присмотреть самому за какой-нибудь вещью в доме, непременно её испортит какое-нибудь безмозглое существо! Как я теперь пойду? Это был мой любимый пиджак. Эсме до боли прикусила нижнюю губу, не зная что ему ответить. С пиджаком всё было в порядке, а вот муженёк набрал пару лишних килограммов, из-за чего тот перестал на нём сходиться, но сказать ему такую правду было равноценно смерти. Проще было признаться, что его неправильно почистили и он сел. — Дорогой, примерь вот этот, я только вчера отпарила его. — подавая другой пиджак, пролепетала женщина. — А с этим я разберусь, не волнуйся. Я всё исправлю. Швырнув первый пиджак жене в лицо, он переоделся, и, со всё возраставшим самодовольством, разглядывал себя в зеркале. Пуговицы застегнулись, и к нему вернулось хорошее настроение. Казым взглянул на себя в зеркало, закрутил усы и погладил подбородок с чувством удовлетворённого тщеславия. — Буду дома тогда, когда приду. — бросил он жене. Таково было обычно его прощальное слово в тех случаях, когда он считал нужным с ней вообще попрощаться. — Всего доброго, Казым. — Робко проговорила женщина, шепча про себя молитву в благодарность Богу за то, что у неё будет хоть немного покоя. После его ухода все всдохнули с облегчением, словно расселась какая-то нависшей над ними туча. Эсме расслабила мускулы, которые бессознательно напрягала весь последний час, плечи её сразу опустились, исчезло и душевное напряжение и она немного оживилась. Получив хоть немного свободы они занялись своими любимыми делами. Эсме, подойдя к комоду, достала из своего собственного потайного уголка в одном из ящиков книгу и нежно прижимая её к груди уселась на диван. Вскоре она всей своей трагически сломленной душой ушла в переживания героини романа, поддалась одному из тех утешений, которые ещё оставила ей жизнь. Суна, мурлыкая себе под нос песни, кружилась по дому словно юла. Лишь Сейран в этот прекрасный солнечный день вышла во двор, забилась в самый тёмный угол, и, подтянув колени к подбородку, просидела так до самого обеда, раскачиваясь как маятник из стороны в сторону. *** Ферит шёл к озеру. Тропинка еле угадывалась из-за метели. Наконец слева появились едва различимые очертания шатра. Огоньки там больше не горели, белую тюль безжалостно трепал ветер. Зелёную траву и благоухающие цветы на знакомой поляне заваливал липкий снег. Холодный ветер пробирал до костей. Сырой сквозняк забрался в рукава и грозил покусать за локти, плечи, сожрать его целиком. Юноша шагал по заснеженной тропинке вперёд и чувствовал как немеют пальцы ног. Он всматривался в знакомые места, ища глазами Сейран, но её нигде не было. Ферит стал звать девушку, но ответом ему была зловещая тишина. Лишь ветер завывал словно голодный волк. Юноша почувствовал как сердце дрогнуло от осознания того, что он здесь совсем один. Все очарование и тепло этого места исчезли вместе с ней… Ферит проснулся спустя два часа совершенно разбитым. А день предстоял не простой. Всё было решено. Существует эта девушка или нет, встретит он её ещё когда-нибудь во сне или наяву, Ферит не знал. Он знал лишь одно, чтобы начать новую жизнь и идти к той «поляне», где он был счастлив и свободен, нужно перелистнуть эту страницу его несчастливой жизни. Не стоит долго собираться с духом или подбирать слова. Он просто пойдёт и сделает это прямо сегодня. Это то, что он может контролировать. Это то, что в его силах. *** Весна набирала силу, расстилаясь ровной зелёной пеленой по Стамбулу. Солнце ослепительно сияло над Басфором. Уличные кафе встречали посетителей, жаждущих свежего воздуха после зимних посиделок в душных помещениях. Два молодых человека сидели на раскладных стульчиках на берегу пролива, согреваясь горячим чаем и весенним солнцем. — И сколько тебе снилась эта воображаемая девушка? — спросил Абедин, глядя на горизонт, где море соединялось с небом. — Четыре ночи, потом я пропустил, поздно лёг спать, а когда заснул, она не пришла. — жмурясь от яркого солнца, ответил Ферит. — Ну и фантазия… — протянул мужчина в ответ. — Сам придумал, сам развеял своё видение. — Ты не понимаешь…- задумчиво ответил Корхан. — И вообще, ты как-то спокойно на это реагируешь. — Пока ничего странного не произошло. Ну подумаешь видишь сны. Мне иногда во сне такое привидится, что мама не горюй. — Мне каждый раз хотелось поскорее лечь спать, чтобы снова увидеть её. Рядом с ней я чувствую себя невероятно. Будто я на всё способен. Кроме неё я ни с кем не отваживался быть собой, вести себя естественно. Эй! — ткнув его кулаком в плечо, наигранно сердито, воскликнул Абедин. — А я?! — Ты что девушка? Я говорю про девушек. Эти сны придали мне решимости, брат. — Решимости для чего? Что ты задумал? — С опаской глядя на друга поверх солнцезащитных очков, спросил Абедин. — Разворошить муравейник Корханов. — гордо задрав голову с хитрой ухмылкой, ответил Ферит. — Опасная затея. — качая головой, отозвался мужчина. — Я с тобой согласен, но сейчас это для меня единственный выход. — В окно… — иронично отозвался друг. — Нет, брат, я выйду через парадную дверь этой тюрьмы. Либо мы на равных, либо я больше в это не играю. *** Субботний поход на рынок не предвещал ничего необычного. Пока мать и сестра пытались надышаться полной грудью, Сейран уныло брела позади них, не видя ничего и никого вокруг. В какой-то момент она отстала и замерла у витрины с украшениями. Кольца, серьги, браслеты переливались на весеннем солнышке, отбрасывая разноцветных солнечных зайчиков во все стороны. При взгляде на эти вещи она вспомнила Ферита и те кольца, которые рисовала для него. Тоска накатила на девушку словно морская волна. Она отвернулась и побрела дальше. — Что-то ищешь? — услышала она за спиной незнакомый женский голос. — Вы это мне? — обернувшись, спросила девушка, обращаясь к неизвестной женщине за прилавком. — Тут только мы с тобой. — ответила она. Сейран огляделась по сторонам, действительно никого вокруг не было. Она снова посмотрела на незнакомку напротив. — Что происходит? — настороженно спросила девушка. — Ты ищешь парня из своих снов, не так ли? — напрямую задала вопрос жегщина. — Откуда Вы… — Я когда-то тоже видела прекрасного юношу в своих снах. — предвосхищая её вопрос, ответила она. — Согласно легенде раз в пятьдесят лет на «звёздном мосту» происходит встреча двух людей, которые позовут друг друга. Это длится семь ночей. И если за это время они смогут полюбить, то магия звёзд сделает их друг для друга настоящими. — Позовут? — удивлённо переспросила Сейран. — Ты неосознанно позвала его в ту самую ночь, когда он приснился тебе впервые. И он сделал тоже самое. Поэтому вы видели друг друга во снах. — Слишком сказочно. — Тебя это удивляет? Вы оба мечтатели, не будь вы ими не смогли бы попасть на звёздный мост. — С Вами такое случилось? — Да. — ответила женщина, потупив взгляд. — Но мой тебе совет — живи реальной жизнью. Я пришла сказать именно это. Сейран собиралась возмутиться её странной логике, но женщина исчезла, а улица вновь наполнилась людьми. — Ты что спишь на ходу? — дёргая сестру за руку спросила Суна. — Не отставай! Девушка растерянно осмотрелась вокруг. Что же это было? Сон? Галлюцинация? Магия? *** Организм человека так устроен, что он устает. Устает бояться, переживать, плакать, слёзы кончаются, наступает равнодушие к тому, что некогда тебя выводило из равновесия. Это выходит как-то само собой, независимо от воли человека, и тогда мы меняемся. Мы словно просыпаемся от дурного сна и начинаем видеть всё вокруг себя в другом свете. Первый раз в жизни Ферит стоял напротив своего деда и смотрел ему прямо в глаза, не испытывая дрожи. Адреналин в его крови конечно бурлил, но в этот раз это было не от страха. Вокруг собралась его семья. Он окинул их взглядом и убедился в правильности своего решения. Нелюбимые, несчастливые, измученные нафталиновыми правилами и требованиями несчастного безумца люди, которые не могли жить согласно собственным представлениям, которые добровольно сдали себя в плен и тянут за собой остальных, убеждая, что так оно и должно быть. — Явился?! Чем обязаны? — Строго спросил Халис, крепче сжимая свою трость толстыми пальцами. — У меня было время подумать. — Подумать? — иронично переспросил старик, выказывая всем своим видом пренебрежение к внуку. — Когда это ты у нас начал думать? — Я пришел к тебе с предложением. — Проигнорировав его укол, начал Ферит, смело глядя ему в глаза. — Как ты смеешь стоять здесь передо мной, смотреть мне в глаза да ещё и что-то предлагать? Опозорил семью, сбежал из дома, а теперь стоит здесь и смотрит мне в лицо как ни в чём не бывало! — гремел старик. — «Бабник из особняка» — так теперь склоняют нашу фамилию. — А я спокойно могу смотреть тебе в лицо, дед, потому что не чувствую себя виноватым перед тобой. Во-первых, с той девушкой у меня ничего не было, а во-вторых, я не связан семейными обязательствами, имею право встречаться с кем хочу. Это нормально. Я в монастырь не уходил. — Ферит! — попытался вмешаться отец, но Халис жестом заставил сына замолчать. — Послушаем, что он скажет. Хватит говорить за него. — Я пришёл сюда чтобы доказать тебе, что я взрослый человек. — продолжил Ферит. — Дай мне возможность доказать, что я вырос. Что я не никчемный бездельник недостойный фамилии, которую ношу. У меня есть деловое предложение. — Деловое предложение? — снова усмехнулся старик. — От того, кто ни дня в своей жизни не работал? — Я хочу создать новую коллекцию для твоего ювелирного дома. — снова проигнорировав его колкость, продолжил юноша, сдерживаясь изо всех сил. — Коллекцию совершенно иного рода, нежели мы когда-либо делали. Что-то совершенно другое, но не менее прекрасное. Дай мне шанс, я покажу на что способен. — с горящим взором проговорил юноша. — Я всю жизнь зарабатывал имя. — начал Халис властным тоном. — Я построил империю Корхан с нуля, и она зиждется на безупречной репутации, а ты, щенок! — глаза его налились кровью. — Смеешь позорить нас?! — словно не слыша Ферита, проговорил старик. — Ты как паршивая овца в стаде. Если ты… — Хватит! — прервал его Ферит, повысив голос, от чего все присутствующие втянули шеи и замерли в страхе. — Я слышал эту речь многократно. Знаю наизусть все твои доводы. Я двадцать пять лет слушал тебя, ты не выслушал меня ни разу! Ни меня, ни остальных. — обводя взглядом семейство, выпалил юноша. — Тебе плевать, что мы думаем, что чувствуем, чего хотим. Даже сейчас ты не слышишь меня. — Ферит! — снова попытался остановить его отец. — Сейчас моя очередь говорить, папа. — перебил его юноша, впиваясь в него горящим взглядом, в котором читалась решимость. — По какому праву ты смеешь со мной говорить в таком тоне?! — взбесился старик. — Потому что я человек, а не твоя собственность! — ответил молодой человек, пытаясь скрыть нарастающую дрожь в теле. Халис Корхан хмуро посмотрел на внука. — Мне жаль вас всех. А тебя, дед, в первую очередь, потому что ты принадлежишь к отживающему поколению, которое не желает принимать ничего нового. Ты не идёшь в ногу со временем, с прогрессом и рано или поздно всё, чем ты так гордишься и дорожишь, загнётся. А самое печальное что это будет не только твой бизнес, но и твоя семья, и виноват в этом будешь только ты, потому что это ты испортил жизнь всем этим людям. — выпалил он на одном дыхании. Чем больше он говорил, тем легче ему становилось. Он чувствовал, что уже не может и не хочет останавливаться. Педаль «тормоз» отказала… — Да как ты смеешь?! — заревел старик, ударив тростью об пол. — Смею! — сделав шаг ему навстречу, с азартом ответил Ферит. — Я многое вытерпел в этом доме. И больше не буду склонять перед тобой голову. — С чего это такая храбрость? — презрительно спросил Халис, медленно продвигаясь к внуку. — Потому что я принял для себя решение. — делая ещё шаг ему навстречу, парировал юноша. — Смотрите-ка какой решительный. — крепче сжимая в руке трость, прошипел он. — Можешь не угрожать мне всем своим видом. Я терпел от тебя оскорбления и побои, я знаю каково это и больше не боюсь. Ребёнок боится ремня до тех пор, пока он не коснётся его тела впервые, потом он понимает, что это конечно больно, но не смертельно и перестаёт бояться его. Ты не знал? — иронично спросил он, подавляя слёзы обиды и злости. — И что же ты решительный, обналичил все свои карты? — Его раздражение всё росло, а он ещё и разжигал его в себе. — Это не только твои деньги. — Ты не работал ни дня! — рявкнул Халис, подойдя в плотную к внуку. — Может быть потому, что ты не позволял. Я много раз приходил в мастерскую, и ты, и тот безумный мастер, которого ты так обожаешь, выставляли меня за дверь. Вас не волновало, что я выдаю хороший результат. Вас бесило, что я делаю не так, как принято. — Ты криворукий! — заорал Халис, сопровождая свои слова ударом трости об пол. — А вот мои заграничные учителя считали меня талантливым, но ты же об этом не знаешь. Ты никогда не интересовался этим. — с улыбкой отвечал Ферит, глядя прямо в глаза деду, которые почти скрылись за нахмуренными седыми бровями. — Ты не заработал ни одной лиры! — Даже не рассчитывай, что это прокатит. Я не верну эти деньги. Я не собираюсь быть бедным, но гордым. Они нужны мне, чтобы начать самостоятельную жизнь, и я заслужил их, терпя годы унижений от тебя. — Щенок! — замахнувшись на внука и отвесив ему звонкую пощёчину, рявкнул Халис. Гюльгюн вздрогнула и хотела броситься к сыну, но муж удержал её. — Я пришёл с миром. — потирая место удара, ответил Ферит. — С предложением, но теперь вижу, что это была ошибка. — Ты никто, чтобы мне что-то предлагать! — Ты прав. Мы больше друг другу никто. Ноги мой больше не будет в этом доме. — Сынок! — взмолилась женщина, подбежав к нему. — Всё нормально, мам. — ласково проговорил Ферит, утирая её слезу. — Не уходи. — молила она. — Отпусти меня. Так будет лучше для всех. Ты моя мама и это не изменится никогда. Я не откажусь ни от тебя, ни от кого из тех, кто захочет быть моей семьей. — взглянув на остальных, проговорил он. Ферит вышел из ворот, оставляя позади ярко освещённый особняк Корханов и залитый жёлтым светом фонарей сад и вступил в прохладную, бодрящую мглу весеннего вечера. Его гнев, копившийся годами, остыл, словно расплавленный свинец опустили в лёд. Он был в оживлённом приподнятом настроении. Шаги его чётко и быстро раздавались на мостовой, лицо сияло радостным возбуждением, пальцы рук беспокойно сжимались и разжимались. Он торопливо шёл по улице сквозь низко ставшийся туман, над которым не ясно маячили вершины деревьев и крыши домов. С наслаждением, вдыхая всей грудью аромат свободы, молодой человек ощущал горячую жажду жизни. Несмотря на фееричный скандал, сегодня он начнёт жить настоящему, оборвав все связи с тираном. Тревожное существование последних нескольких дней под вечным страхом столкновения с дедом улетучилось из его памяти. Он думал только о будущем и верил, что оно будет светлым. И словно в ответ на призыв этого волшебного чувства свободы, он зашагал ещё быстрее, почти бежал с нетерпеливой стремительностью вперёд к самой жизни… *** Положив голову на подушку, Сейран боялась закрыть глаза. Она боялась своих сновидений. Если он придёт, она вновь продолжит мечтать о невозможном, если не придёт, это ранит её сердце, ведь он иллюзия. Она боролась со сном как могла, но усталость взяла верх. Поляна сегодня была прежней. Тёплой, уютной, наполненной цветочными ароматами и счастьем. Звёздное небо над головой, а по его полотну кобальтового цвета рассыпан Млечный пусть. Сейран неторопливо пошла по знакомей тропинке, впитывая в себя каждую каплю этого волшебства. Желая запомнить всё до мельчайших деталей. Шатёр тоже стоял на месте. Она устроилась на мягких подушках и стала наблюдать за озером. — Фисташка! — послышался знакомый голос. — Ты тут! Я думал мы больше не увидимся. — Я тоже. — отозвалась она, не оборачиваясь. — Ну вот мы снова здесь. Почему ты грустишь? — встав напротив неё с лучезарной улыбкой, спросил Ферит. — Быть с тобой здесь чудесно, но чем чаще я тебя вижу, тем мне тяжелее. — девушка встала с места и пошла обратно к тропинке. — Не понимаю. Тебе со мной хорошо или плохо? — растерянно спрашивал он, идя за ней следом. — Слишком хорошо, настолько, что я не хочу просыпаться. — боясь обернуться, отвечала Сейран. — Но это всё нереально и скоро закончится. А что тогда? — В каком смысле скоро закончится? — Если легенда правдива, то у нас есть только семь ночей и осталась всего одна. — Какая легенда? — недоумевал Ферит. — Ты меня с ума сводишь! Да остановись же ты на секунду! — потребовал он, еле сдержав себя, чтобы не схватить её за руку. Сейран развернулась и рассказала ему всё, что услышала от незнакомки. — Мы не знаем, правду ли она сказала. Ты даже не знаешь что это было. Как минимум у нас есть ещё одна ночь, чтобы что-то придумать. — Мы пытались. Все бесполезно. — мотая головой, бормотала девушка. — Надежды ничему не помогут. — Она сделала шаг навстречу к нему и протянула руку. Ферит отскачил от неё как ошпаренный, поняв, что она собирается сделать. — Прекрати! Забыла? Когда мы прикасаемся друг к другу, то я просыпаюсь. — Именно! Пора проснуться! Ферит… — с нежностью в голосе и слезами на глазах, проговорила она. — Я думала что мечтаю только о свободе, о том чтобы вырваться из дома, о том чтобы учиться, путешествовать, но встретив тебя, я поняла, что всё это будет пустым без тебя. Ты — тот с кем я хотела бы разделить всё это, но ты не настоящий. Так зачем мучиться? Я должна как-то жить дальше. — снова протягивая к нему руку, говорила она. — Стой! — отойдя от девушки ещё на шаг назад, запротестовал он. — Что если ты ошибаешься? Сама же говоришь, если двое полюбят друг друга, то смогут встретиться. — Мы пытались, не выходит. — не унималась Сейран. По щекам девушки потекли слёзы. — Я настолько погрузилась в эти сны, что не хочу просыпаться, что жить не хочу в настоящем мире. Это плохо кончиться… — Фисташка, ну прекрати драматизировать. — попытался успокоить её Ферит. — У нас есть как минимум ещё одна ночь, давай проживём её, дойдём до конца пути. Иначе не узнать, что нас ждёт. — Нет! Завтра ночью не ищи меня! Не приходи, я не лягу спать! — пятясь назад, говорила она, уже захлебываясь слезами. — Да что ж такое… — Я больше так не могу! Ты ненастоящий! — всё твердила она самой себе. — Сейран, фисташка, не говорит так. Я… — Девушка не дала ему договорить. Она сделала решительный шаг навстречу Фериту и заключила его в объятия…