Новелла, что стала частью моей жизни.

Ши Цинсюань спросил: — Он проник в монастырь Водных каштанов после нашего отбытия и злоумышленно изменил начертание поля? — но тут же сам отверг это предположение: — Нет! Так случиться не могло. Се Лянь согласился: — Это невозможно. Мы уже открыли дверь и вышли из неё. Даже если он проскользнул в монастырь после и внёс изменения, мы всё равно должны были оказаться в назначенном месте, ведь когда магическое поле пришло в действие, менять начертание бессмысленно. Поэтому у него оставалось всего одно мгновение на исполнение своего плана. Тот самый, короткий миг, когда Мин И дорисовал поле, Ши Цинсюань задул свечу, и монастырь Водных каштанов погрузился в темноту! Но тогда это вновь расходилось с предыдущим суждением Се Ляня. Ши Цинсюань произнёс: — Но ведь совершенно ясно, что в монастыре находились лишь мы впятером. На клочке пространства монастыря Водных каштанов уместились четыре небожителя и один Князь Демонов. Появись среди них кто-то лишний, разве могли они не заметить? Но если предположить, что это кто-то из пятерых, воспользовавшись темнотой, подтасовал карты, на кого падёт наибольшее подозрение? Ши Цинсюань бросил невольный вгляд на Хуа Чэна. И хотя тут же отвёл глаза, от внимания последнего это не ускользнуло. Хуа Чэн улыбнулся: — Что вы на меня смотрите? Если спросите моего мнения… вам не кажется, что Повелитель Земли вызывает многим больше подозрений? «Ну началось блять.....» подумала я. Мин И тоже одарил его взглядом вскользь. Хуа Чэн продолжил: — Не ходите вокруг догадок о том, что кто-то внёс поправки в магическое поле. Что если он изначально нарисовал его неверно? Мин И не выразил протеста. Он не выразил вообще ничего. А вот Ши Цинсюань не пожелал слушать: — Градоначальник Хуа, погодите-ка минутку! Я понимаю, что между вами случались конфликты. Но всё же, Мин-сюн вовсе не такой человек. В этот раз я временно попросил его о помощи, и у него нет никаких причин так поступать. Хуа Чэн парировал: — Чтобы что-то сделать, причина вовсе не обязательна. На самом деле, даже на Ваше Превосходительство ложится немалое подозрение. — А?! — Ши Цинсюань никак не ожидал такого поворота, он указал на себя: — На кого? На меня?! Хуа Чэн хмыкнул: — Ага. Вор кричит «держи вора», такие ситуации сплошь и рядом случаются. Для чего же именно вы явились? Если вы с вашим уважаемым братом действительно столь сильно боитесь истинного Божка-пустослова, для чего намарали кучу бесполезных свитков? Если предположить, что это вы сговорились и придумали план, чтобы ввести нас в заблуждение и заманить сюда… такое тоже вполне вероятно. Судя по его взгляду, становилось ясно — он лишь беззастенчиво городит всё, что взбредёт на ум, но делает это с таким видом, что любой слушатель исполнится подозрений. Ши Цинсюань и сам начал колебаться: — Я… неужели мне настолько нечем себя занять? Хуа Чэн усмехнулся: — Аналогично. Мне не настолько нечем себя занять. Он отвечал тем же выпадом, с каким нападали на него самого. Се Лянь же как раз задумался над важным делом, поэтому помахал рукой: — Ну полно вам, перестаньте. Мы ещё не разобрались с проблемой, а вы уже начали подозревать своих. Хуа Чэн лишь хохотнул, но ничего не сказал. Его отношение было яснее ясного — помогать не станет, но и мешать тоже. Он здесь просто для того, чтобы развлечься. Не стоит возлагать на него надежд, но и с осторожностью остерегаться нет причин. Поколебавшись секунду, Се Лянь произнёс: — На самом деле, существует ещё одна вероятность. А именно — пока Его Превосходительство Повелитель Земли рисовал магическое поле в монастыре, кто-то изобразил более мощное поле снаружи, на двери монастыря. Тогда Ши Цинсюань, чтобы Ци Жун снаружи их не услышал, бросил на дверь заклятие, поглощающее звуки, таким образом запечатав монастырь Водных каштанов, отгородив от внешнего мира. Но если кто-то, напротив, решил бы что-то сделать снаружи здания, это было бы не в пример труднее обнаружить, чем внутри. А когда друг с другом столкнулись два одинаковых магических поля, победило сильнейшее. И эта «победа» определялась не только магическими силами исполнителя, но также и тем, что использовали для начертания рисунка. Мин И воспользовался старой киноварью, которую выбросили какие-то заклинатели, а Се Лянь подобрал, собирая мусор. Если же кто-то другой написал «подавляющее поле» при помощи свежей крови, разумеется, оно вышло на порядок сильнее. Ши Цинсюань сразу же принял эту версию: — Снаружи? А может, это Лазурный Демон? Но в его состоянии… разве может он кому-нибудь пакостить? Се Лянь усомнился: — Вряд ли… Хуа Чэн бесстрастным тоном произнёс: — Он не сможет двигаться ещё неделю. Но снаружи ведь оставался не только он один. Он будто на что-то намекал. Се Лянь произнёс: — В общем говоря, давайте пока не будем предаваться бессмысленным гаданиям, чтобы не подрывать доверие друг к другу. Он прошёл пару шагов и затем добавил: — Слова этой твари прозвучали уж очень странно. Почему он сказал, что это место станет для Повелителя Ветров «кошмаром, который он никогда не захочет вспоминать»? Неужели мы здесь с чем-то столкнёмся? Оглядевшись по сторонам, Ши Цинсюань нахмурился. — Постойте… Кажется, это… — Мин-сюн, отпусти меня на землю. — Наконец-то сказала я. Тот неохотно выполнил мою просьбу. После того, как Мин И меня опустил, мой взгляд сделался суровым, и я нанесла удар ладонью, целясь в голову Ши Цинсюаню. Се Лянь выкрикнул: — Осторожно, сзади! Однако моя ладонь с громким треском разбила на части что-то широкое и прямоугольное. Этот предмет упал с потолка, едва не попав в голову Ши Цинсюаню. Тот отскочил на несколько чи и, похлопывая себя по груди, воскликнул: — Опасно, как это было опасно! Однако, когда Повелитель Ветров опустил взгляд, его зрачки скорее всего резко сузились. Се Лянь тоже слегка изумился, подойдя посмотреть. Упавший предмет оказался табличкой, которую используют для написания названий храмов, и на ней красовались золотые иероглифы на синем фоне, гласящие: «Храм Ветров и Вод». Разбить табличку, украшающую храм небожителя, на две половины… поистине нарушение серьёзного запрета. Я опустила руку и застыла с невозмутимым лицом, а Ши Цинсюань, выйдя из лёгкого потрясения, махнул рукавом, чтобы смести расколовшуюся пополам табличку прочь из поля зрения, затем шёпотом заговорил: — Всем держать случившееся в секрете! В секрете! Ни в коем случае никому не рассказывайте. Если брат узнает, что кто-то разбил его табличку, с ума сойдёт от злости! — Правильно я сказала, что этот Божок-пустослов — крыса. Поставщик хренов.... — Недовольно пробурчала я. Се Лянь развернулся: — Так значит… это храм Ветров и Вод? Именно, заброшенное здание, из которого мы вышли, оказалось храмом Ветров и Вод. Повелитель Вод являлся божеством богатства и процветания, а кто же не любит богатство? В храмах, где он был покровителем, огни благовоний не угасали, и подобная картина запустения и заброшенности казалась такой же невероятной, как если бы кто-то раскидал по улице бумажные деньги, оставив под ветром, солнцем и дождём, а их никто не подбирал. Ши Цинсюань вновь ворвался в храм. Внутри всё оплетала паутина и покрывал толстый слой пыли, царила атмосфера унылой заброшенности, словно люди позабыли дорогу сюда. Перерыв всё вверх дном, Повелитель Ветров наконец отыскал в куче мусора в дальнем углу две божественные статуи, на которые больно было взглянуть. У изваяния Повелителя Ветров в женском облике не хватало руки и ноги, а у мужской статуи Повелителя Вод просто-напросто отсутствовала голова. Причём она определённо не отвалилась от времени сама по себе. Кто-то явно отколол голову и разбил в мелкую крошку острым орудием, будто бы желал выместить на статуе бескрайнюю злобу. Как нарочно, оба божества оказались изображены крайне приближенно к оригиналу, выглядели совсем как живые, и теперь, когда скульптуры лежали на полу зловещего древнего храма, совершенно разбитые, но при этом улыбчивые, остальным от взгляда на них становилось не по себе. Ши Цинсюань обеими руками приобнял статуи и прижал к груди, вопрошая: — Что же это за месть? Что за ненависть? — Ну у меня есть предположение, но я не уверена. — Сказала я. — Что такое, Вэй Юи? — Спросил меня гэгэ. — Я чувствую всю Ци, что здесь есть. Статуэтка это странная. Если конечности изображённого ей Повелителя Ветров сами по себе разломались со временем, то рядом с шей Повелителя Вод я чувствую сильную Ци. Из этого следует, что Ши Уду мог быть не в ладах с каким-то из демонов. — Пояснила я. Се Ляню это зрелище тоже бросилось в глаза чьим-то дурным намерением, но ради того, чтобы немного успокоить Ши Цинсюаня, принц мягко произнёс: — Не впадайте в панику, Ваше Превосходительство. Кто-то поклоняется, кто-то рушит храмы, это абсолютно нормальное явление, не стоит из-за него переживать. Наверняка это Божок-пустослов специально подстроил, чтобы вызвать у вас страх и подпитаться магической силой. Мин И же сказал коротко и ясно: — Ты в норме или нет? Не справишься, так давай вернёмся. — Мин-сюн! — Словно ругая его, сказала я. Ши Цинсюань стёр пыль с лица своей статуи, стиснул зубы, покрепче сжал Веер Повелителя Ветров и внезапно вскочил на ноги. — Я справлюсь! Посмотрим, что за зелье он продаёт в своём кувшине. Впятером мы вышли из заброшенного храма Ветров и Вод и прогулялись по посёлку, который оказался очень тихим, спокойным, не процветающим, но и не упадочным, вообще ничего особенного. Лучше сказать, что единственной особенностью здесь были сами путники. Посреди толпы простых смертных мы слишком сильно выделялись и внешностью, и осанкой, и нарядом. Поэтому вскоре нам всё же пришлось проскользнуть в неприметный переулок и переодеться. Се Лянь и без того носил довольно простые одежды, поэтому ему смена наряда не потребовалась. Что уж говорить про Вэй Юи, что была чуть ли не его копией? Остальная же троица полностью преобразилась, с ног до головы. Пока Ши Цинсюань высказывал замечания по поводу одеяния Мин И, Хуа Чэн надел простые чёрные одежды, наконец ровно забрал волосы и дополнил украшением из белой яшмы. Всё это я поняла благодаря разнообразию Ци. Любая ткань, живое существо, мертвец, демон и так далее, имели свою Ци, которую я уже вполне себе выучила и различала. Теперь небрежности в его образе стало меньше, зато настолько же прибавилось собранности. Теперь он стал похож на молодого шиди какой-нибудь известной школы заклинательства, одарённого и в красоте превосходящего собратьев. Поистине — заставь государя хоть нищим обрядиться, всё равно за попрошайку не сойдёт. Он по-прежнему притягивал к себе взор. Затем принц словно опомнился, посмотрел на Повелителей Земли и Ветров, и ему на ум пришла одна мысль. — Сань Лан, я всё время забывал спросить тебя кое о чём, — шёпотом обратился к Хуа Чэну принц. Как я это услышала? У меня слух намного лучше, чем у остальных. Тот, поправляя рукава, спросил: — О чём? Се Лянь сложил ладонь в кулак, поднёс ко рту, тихо кашлянул и так, чтобы это выглядело как бы невзначай, произнёс: — Какой у тебя пароль для духовного общения? Чтобы иметь возможность в любой момент обмениваться с кем-то мысленными сообщениями, первым делом необходимо узнать пароль собеседника, он же позывной. К примеру, чтобы связаться с Ши Цинсюанем, сначала нужно про себя громко произнести следующие четыре строки шутливого стишка: «Повелитель Ветров — талант прирождённый, Повелитель Ветров — как ветер вольный, Повелитель Ветров — добрее и честнее нет, Повелителю Ветров всего шестнадцать лет». Конечно, другие небожители обычно пользовались иными паролями, сравнительно нейтральными, а не такими, которые язык не поворачивается произнести вслух. Однако, пароль Чжун Шань.... Это мрак.... Быстрее помрёшь, чем вспомнишь и скажешь его. Так ещё это нужно было делать два раза! Слава Се Ляню, мне нужно только первую строку говорить..... — Тебе это неудобно? — второпях сказал принц. — Ничего, ничего, не обращай на мою просьбу внимания. Я просто так спросил. Хотел кое-что обсудить без лишних ушей, вот и задал такой вопрос. Могу придумать способ, как ещё незаметно спросить… Хуа Чэн перебил: — Вовсе не неудобно. Я очень рад. Се Лянь застыл: — А? Хуа Чэн вздохнул. — Я очень рад, что гэгэ наконец спросил меня. Поскольку ты ни разу не упоминал об этом, я думал, что тебе неудобно, или ты не хочешь обмениваться паролем с посторонними, поэтому не просил тебя сам. И вот, наконец-то, дождался просьбы гэгэ, разве это можно назвать «просто так спросил»? «Мгм.... Почему на меня никто не обращает внимание?» подумала я. Тут же взяв трость в руку я начала стучать ей по земле, чтобы понять, куда мне идти дальше. Се Лянь облегчённо выдохнул, его настроение мгновенно улучшилось. Взяв Хуа Чэна за руку, он воскликнул: — Так значит, нас одолевали одинаковые сомнения! Прошу прощения, как раз последнюю фразу я сказал, не подумав, за неё перед Сань Ланом извиняюсь. Так… твой пароль?.. Взгляд Хуа Чэна блеснул, он наклонился к принцу и сказал: — Гэгэ, слушай внимательно. Я скажу только раз. Вот мой пароль. — Затем он шёпотом произнёс одну фразу. Услышав которую, Се Лянь округлил глаза: — Это пароль?.. Что, правда? Сань Лан, ты не ошибся? Хуа Чэн абсолютно спокойно ответил: — Ага. Это пароль. Если не верится, гэгэ, можешь попробовать прямо сейчас. Но как же осмелиться пробовать! — Но… но ведь получается, каждый раз, чтобы обратиться к тебе, желающий должен мысленно сказать тебе эту фразу трижды? Разве… разве он не почувствует себя крайне неловко при этом? Хуа Чэн, посмеиваясь, ответил: — Именно не желая, чтобы кто-то ко мне обращался, я и придумал такой пароль. Чтобы прочие отступили перед непосильной задачей. Но если гэгэ захочет со мной связаться, я всегда к твоим услугам. Се Ляню это всё же казалось невероятным, он подумал: «Выходка слишком уж озорная…» — Вэй Юи, ты куда спешишь? — Спросил меня Мин И. — Никуда, просто меня нервирует подобная тишина. А когда я нервничаю, то грызу ногти, щёлкаю пальцами, ну или как сейчас, стучу тростью по земле. — Пояснила я. В нерешительности принц скорее всего хотел применить заклинание духовного общения, но при этом не мог найти в себе сил для произнесения такого пароля, даже мысленно. Видя, что Се Лянь, закрыв половину лица рукой, отвернулся и никак не сделает первый шаг, Хуа Чэн, насмеявшись вдоволь, произнёс: — Ну ладно, ладно. Если гэгэ не решается произносить, я сам могу с тобой связаться. Какой у тебя пароль? Се Лянь вновь посмотрел на него. — Одну тысячу раз прочти наизусть «Дао дэ цзин», вот и всё. — …

***

Хуа Чэн приподнял бровь. Очень скоро в голове Се Ляня раздался его голос: — «Одну тысячу раз прочти наизусть «Дао дэ цзин», вот и всё». Эти одиннадцать слов, верно? Се Лянь ответил также посредством заклинания духовного общения: — Верно. Весьма неожиданно, что ты не попался. Хуа Чэн моргнул и сказал в ответ: — Ха-ха-ха-ха, чуть не попался. И правда, очень забавно. Се Лянь тоже моргнул, в его взгляде проявилась улыбка.

***

Изначальный план предполагал, что мы отправимся выпить вина в самое дорогое питейное заведение столицы, но раз уж в столицу попасть не удалось, подойдёт и любое другое место. Поэтому мы отправились в самый большой местный трактир, сняли отдельную комнату, немного посидели, скучая, а когда к нам подошёл слуга с вином, Се Лянь спросил его: — Простите, могу я узнать, что это за место? Я думала, что не такой визит будет у меня к Его Высочеству.... Ужас какой-то. И хотя вопрос прозвучал довольно странно, такой способ что-то узнать был самым эффективным. Слуга удивился: — Уважаемые гости, так значит, вас привела сюда не слава посёлка? Это посёлок Богу. Се Лянь поинтересовался: — Слава? Какая слава? Слуга поднял большой палец вверх: — Наши народные гуляния! Они известны на всю округу. Каждый год в это время немало гостей из прочих мест съезжаются к нам, поглядеть на диковинку. Ши Цинсюаню стало любопытно: — Что за народные гуляния? Се Лянь объяснил: — Это различные развлечения, которые в народе устраивают в честь праздников. В таких случаях проводятся различные представления, выступления местных театральных трупп, стоит взглянуть. Я зевнула. Меня утомляло сидеть, ничего не делая. — Вэй Юи, ты устала? — Спросил меня Хуа Чэн. Я отрицательно покачала головой: — Нет. Просто не могу сидеть на месте без дела. Моё состояние было немного поникшим. — Вэй Юи, с тобой точно всё хорошо? Ты выглядишь как-то не очень.... — Обеспокоенным голосом сказал Его Высочество. — Точно. — Ответила я, затем я спросила. — Но ведь сегодня никакой не праздник. Самое большее — завтра «холодные росы». Се Лянь ответил: — Определённая дата праздника вовсе не обязательна, иногда гуляния проводятся в честь какого-то человека, вот и выбирают особый день, чтобы погулять да повеселиться. Внезапно внизу на улице, куда выходили окна трактира, послышался шум толпы, кто-то прокричал: — Разойдитесь, разойдитесь! Женщины и дети, не стойте в первых рядах! Всем отойти, процессия приближается! Все впятером мы выглянули из окна. По улице к нам приближалась длинная процессия. Каждый из людей в колонне был одет в разнообразные и очень странные одеяния, лица участников шествия бросались в глаза ярким гримом красного цвета, и к тому же… из головы у них торчали острые предметы. Топоры, кухонные тесаки, клещи, ножницы… у кого-то — остро наточенные, у кого-то — тупые и ржавые, но у всех — глубоко погружённые в голову, будто кто-то нанёс им смертельный удар. У некоторых даже глаза выпадали из орбит и кровь струилась по щекам, а кое у кого орудие проходило насквозь через лоб и виднелось из макушки — зрелище кровавее некуда. Все участники хмурились, выражая нестерпимую боль на окровавленных лицах, но, тем не менее, медленно продвигались по улице под звуки дудок и барабанов, словно настоящий парад умерших душ. Се Лянь тут же вскочил из-за стола. Ши Цинсюань тоже поднялся и даже поставил одну ногу на стол, и, скорее всего засучил рукава, будто приготовился ринуться вниз. Се Лянь поспешил его задержать: — Всё в порядке, ничего страшного. Ваше Превосходительство, успокойтесь. Ши Цинсюань воскликнул: — У них глаза из орбит выпали, это тоже ничего??? — Ничего. Просто нам повезло увидеть здесь кровавое шествие, такая возможность редко выпадает. Ши Цинсюань сразу убрал ногу со стола. — Кровавое шествие? Что это? Они оба вновь уселись, и Се Лянь объяснил: — В разных местах народные гуляния отличаются разными течениями. Кровавое шествие — это особый вид гуляний, крайне редкий, я и сам только слышал о нём, но видеть раньше не приходилось. Из-за несравнимо кровавого зрелища, а также секретных техник нанесения грима, которые держатся в секрете, подобные шествия сейчас устраивают всё реже. Ши Цинсюань изумился: — Грим? Так это всё — фальшивка? Н-н-но… но ведь так похоже на настоящее! Я даже решил, что это порождения какой-то тёмной магии! Он нисколько не преувеличивал. Се Лянь со вздохом поддержал: — В народе немало умельцев! Я молча сидела, прислушиваясь к разным звукам. Немало женщин и детей, не в силах сдержать любопытства, протискивались к передним рядам зрителей, но увидев, от страха взвизгивали и бежали прочь. Ши Цинсюань спросил принца: — Ваше Высочество, но вы разве не сказали, что таким образом они что-то празднуют? Что же это за праздник такой, от которого все в ужасе разбегаются, а маленькие девочки потом видят страшные сны? Неужели людям и впрямь весело наблюдать за подобным представлением? Весело ли людям наблюдать за подобным представлением, наверняка не скажешь. Но зрелище кровавой резни в действительности возбуждало в сердцах людей волнение. Обуревающий зрителей страх проходил, после чего в глубине души у многих зарождалось удовольствие. Кажется, кровавое шествие на местном диалекте иначе называли «резня, приносящая радость». Се Лянь предположил, наблюдая за шествием: — Думаю, они воспроизводят какую-то историю, и мужчина в чёрном, должно быть, главный герой. А все те, кого он убил, антигерои, злодеи. Эта история рассказывает нам о том, как «наказали зло и возвеличили добро». На этом моменте Се Ляня вдруг осенило. — Ваше Превосходительство, смотрите внимательно. Ши Цинсюань ответил: — Я смотрю. — Я имею в виду, посмотрите на эту историю, кого они играют и о чём она повествует. Наверняка Божок-пустослов отправил вас сюда с какой-то целью и не зря выбрал именно этот день. Возможно, именно для того, чтобы показать вам кровавое шествие. Се Лянь спросил через какое-то время: — Вы поняли, что это за история? — Нет. Кажется, я ничего так и не понял. Он ведь только и делал, что убивал. — Ответил Ши Цинсюань. Хуа Чэн, сидящий подле Се Ляня, неторопливо произнёс: — Думаю, эта история вовсе не из тех, что знают в каждом доме. Поспрашивайте местных. Возможно, представление повествует о ком-то из их земляков. Как раз кстати к ним подошёл слуга, который принёс блюда и спросил: — Дорогие гости, как вам зрелище, захватывает? Щекочет нервы? — Я не вижу, поэтому не могу сказать. — Произнесла я. Се Лянь ответил: — Захватывает, и нервы щекочет. Уважаемый друг, позволь спросить, в честь кого устраивают кровавое шествие в вашем посёлке? Как и ожидалось, слуга ответил: — Ага, об этом приезжим как правило неизвестно, все задают такой вопрос. Народные гуляния в посёлке Богу посвящены истории одной легендарной личности, нашего земляка. Рассказывают, что несколько сотен лет назад здесь жил один студент. По фамилии Хэ. И этот самый студент Хэ был весьма способный малый, хоть и из очень бедной семьи. С детства он отличался пугающим умом, все науки постигал быстро и досконально, да к тому же славился образцовым сыном: что бы ему ни велели, всё исполнял беспрекословно. Да только, как назло, сам по себе неудачлив оказался, никакое счастье у него долго не задерживалось. Отправился он как-то сдавать экзамен на учёную степень. И сдал ведь лучше всех! Но из-за того, что не поднёс экзаменатору подарок, прогневал вышестоящих, вот они и спрятали его ответы со злым умыслом, заменили на чистый лист, и так продолжалось несколько лет. Потом решил он жениться на девушке, которую с детства знал, прекрасной как цветок, подобной яшме, ласковой и добродетельной… Да только как назло жену, а заодно с ней младшую сестру его силой увели в гарем какому-то богачу, так одна не покорилась, и её забили до смерти, а другая, не вынеся позора, удавилась сама. Обратился он в суд, но там его, напротив, самого обманом обвинили в прелюбодеянии и воровстве да и посадили в темницу, где он чуть не умер с голоду. Семидесятилетние родители приходили за него просить, всю ночь били земные поклоны, не помогло — вышел он на свободу лишь спустя два года, когда мать умерла от болезни без надлежащего ухода, а отец остался еле живой, поскольку в преклонном возрасте трудился в поте лица, чтобы себя прокормить. Забросил бедняга учёбу, ушёл в торговцы. Но из-за того, что дело его пошло в гору, другие торговцы сговорились и так на него насели, что отобрали весь его маломальский доход, а тот ещё и должен им остался. Во время того, как рассказывали историю Хэ Сюаня, я подсела к Мин И и обняла его. — … Слуга горестно охнул: — Ну скажите, как кто-то может быть настолько неудачливым? Се Лянь кашлянул и от всей души согласился: — Да уж! Как ещё кто-то, кроме него, может быть настолько неудачливым?! Естественно только Его Высочество! Слуга, закончив вздыхать, увлечённо продолжил: — А потом он сошёл с ума, вышел из себя, и однажды ночью, ровно в такой же как сегодня канун холодных рос, схватил орудие убийства и зарубил им всех, кто сделал ему какое-то зло! Что называется, кровь лилась рекой, радости его не было предела! А поскольку те, кого он убил, уже давно замучили весь посёлок своими деяниями, простой люд только захлопал в ладоши и порадовался сему. Так что после этого каждый год накануне холодных рос в посёлке проводят кровавое шествие в его честь. Чтобы господин наш, студент Хэ, защитил и избавил нас от злодеев. Верно, он наказал зло и возвеличил добро, да только в итоге… ни добро, ни зло хорошего конца не удостоились. Слуга ушёл, а Се Лянь увидел, что Ши Цинсюань будто задумался о чём-то, и спросил: — Ваше Превосходительство, вас посетила какая-то мысль? Ши Цинсюань скорее всего отвлёкся от своих мыслей и ответил: — Кажется, у меня возникло одно странное предположение, но… слишком неожиданное, не могу пока объяснить его суть. А вы что думаете, Ваше Высочество? — Я думаю, не мог ли этот студент Хэ оказаться прижизненным воплощением истинного Божка-пустослова? Пока эти двоя разговаривали, следующая колонна в процессии вновь начала показывать ту же историю, и Ши Цинсюань, посмотрев из окна, спросил: — Прижизненным воплощением? Се Лянь ответил: — Верно. Подобная ему нечисть, что принимает человеческую форму, всегда берёт своё начало в особенно сильной затаённой злобе или привязанности. К примеру, я слыхал об одной демонессе в землях Дунъин, которая зовётся хашихимэ, и она как раз является порождением затаённой женской злобы. В одних легендах говорится, что причиной всему страдание женщины по мужу, который не вернулся домой, в других же повествуют о безумии ужасной ревнивицы. И так же истоком зарождения истинного Божка-пустослова вполне мог быть кто-то, кого преследовали несчастья, его ненависть к несчастливой судьбе или же зависть к тем, кому сопутствует удача. «Блять, а я ведь нехуя уже не помню.....» подумала я и теперь с интересом слушала Его Высочество и Повелителя Ветров. При этом всём я обнимала Мин И, что сидел рядом. Мин И произнёс, обняв меня одной рукой: — Нужно изучить местные легенды. Сопоставить время. Се Лянь согласился: — Верно, изучить стоит. Чтобы понять, верно ли предположение принца, следует разузнать, сколько именно сотен лет назад жил этот «студент Хэ». И если выяснится, что он существовал позже самых ранних упоминаний об истинном Божке-пустослове, следовательно, догадка ошибочна. Ши Цинсюань кивнул, затем подумал и добавил: — Есть ещё кое-что… Как вдруг снизу с улицы раздался голос, который с хохотом выкрикнул: — Погоди! Твоих самых родных людей, самых лучших друзей — всех ждёт скорбная кончина! Не выдержав, я крикнула этой крысе в ответ: — Заткнись, блять! Тебя ещё не спрашивали, крыса! Наверняка на меня все посмотрели, как на ненормальную. После чего Ши Цинсюань спругнул из окна вниз. Се Лянь крикнул ему вслед: — Ваше Превосходительство! Вернитесь! Приземлившись среди окровавленной толпы живых мертвецов, Ши Цинсюань в гневе закричал: — А ну, выкатывайся! Покажись!!! Однако актёры, сохраняя застывшие выражения на лицах, совершенно не удостоили его вниманием, продолжая продвигаться по улице, словно брели во сне. Ши Цинсюаня закружило среди людского потока, совершенно не представлялось возможным понять, кто же именно здесь настоящая нечисть. Хуа Чэн тем временем, выложив на тарелке из овощей, к которым никто так и не притронулся, улыбающееся лицо, произнёс, не поднимая головы: — Бесполезно. Всё равно что тысячелетнему оборотню спрятать лисий хвост, ему скрыться — раз плюнуть. Приди в голову какому-то нечеловеческому созданию смешаться с этой необычной толпой, проще дела и представить нельзя. К тому же, по своей форме Божок-пустослов и так походит на человека, что уж говорить о самом сильном среди них «истинном божестве»? Вскоре Мин И отпустила меня из объятий, после чего тоже спрыгнул вниз и притащил Ши Цинсюаня обратно. Наша пятёрка покинула трактир и снова направилась к храму Ветров и Вод. Рука, которой Ши Цинсюань сжимал веер, до сих пор подрагивала, но если вначале это происходило из-за испуга, то теперь больше походило на злость. Выйдя из трактира с вином в руке, он прошёл немного, сделал резкий глоток из сосуда, и лишь тогда кровавые прожилки в его глазах стали постепенно исчезать. — Мин-сюн, всё-таки лучше тебе пока не быть моим лучшим другом. Снова станешь им, когда я прибью это проклятую тварь! Мин И, нисколько не церемонясь, ответил: — Ты о ком? Я никогда им и не был. — … Ши Цинсюань разгневался: — Мин-сюн, ну как у тебя совести хватает говорить такое? Нельзя же, увидев, что ситуация приняла дурной оборот, сразу отворачиваться от человека!!! Так они шумно обменялись ещё парой упрёков, а Се Лянь тем временем покачал головой, что-то выудил из рукава и произнёс, обращаясь к Повелителю Ветров: — Ваше Превосходительство, думаю, вам пока лучше воспользоваться вот этим. Ши Цинсюань протянул ладонь и спросил: — Затычки для ушей? Се Лянь кивнул: — Способ довольно примитивный, истинную причину не устранит, но всё же на какое-то время поможет. Если вы не сможете услышать тварь, он ничего не сделает с вами. Я установил небольшую сеть духовного общения, пароль для присоединения к ней — «С благословением небожителей никакие запреты не ведомы». Пока что мы будем общаться с вами посредством этой сети. Ши Цинсюань вставил затычки и действительно не смог ничего услышать. Мы все впятером по очереди присоединились к сети, которую создал Се Лянь.

***

Как вдруг принц услышал у себя над ухом тихий голос Хуа Чэна: — Гэгэ, гэгэ. Подняв взгляд, он понял, что Хуа Чэн не открывал рта, только поморгал, глядя на него. Но голос всё продолжал звучать совсем рядом: — Ты ведь хотел мне что-то сказать? Раз ты не связывался со мной, мне пришлось сделать это самому. Се Лянь с улыбкой ответил: — Кто же заставлял тебя заводить такой пароль. Хуа Чэн: — Ладно, ладно. Это моя вина. Ши Цинсюань поправил затычки в ушах и, не услышав от них ни слова, но при этом видя, как они улыбаются друг другу, с подозрением произнёс посредством вновь установленной сети: — Ваше Высочество и Собиратель Цветов под Кровавым Дождём, что это вы там делаете? Неужели обменялись паролями и тайно переговариваетесь? Се Лянь кашлянул и серьёзным тоном ответил в сети: — Вовсе нет. Хуа Чэн приподнял бровь и передал ему сообщение: — Лгунишка. Се Лянь едва не поскользнулся, пытаясь делать строгий вид и идти вперёд, не глядя на Хуа Чэна, и тут же ответил: — Сань Лан, не насмехайся надо мной… я хочу попросить у тебя помощи в одном деле. Они шли плечом к плечу, не пересекаясь взглядами. Хуа Чэн спросил: — В чём же? Се Лянь ответил: — Помоги мне проверить, не является ли кое-кто истинным Божком-пустословом.

***

Я шла спокойно, пытаясь найти неизвестную сущность. Его Ци должна отличаться от остальных, но пока мне не удалось найти ничего такого. Странно всё как-то, но в прочем, нужно разбираться в этом и желательно без каких либо потерь с нашей стороны.

***

Хуа Чэн перевёл взгляд на Ши Цинсюаня и Мин И, которые шли чуть позади и осыпали друг друга колкостями, указал на одного из них и спросил: — Он? Се Лянь кивнул. — Как ты хочешь это проверить? — Много лет назад мне приходилось справляться с двумя Божками-пустословами, а один из них даже преследовал меня долгое время. Тогда я множество раз их испытывал и выяснил одну особенность этих созданий, о которой им самим ничего не известно. Но стоит немного поразмыслить, и она выплывет на поверхность, — договорив, Се Лянь незаметно передал ему способ. Вэй Юи шла рядом с Хуа Чэном, не испытывая ничего. Она не боялась встретиться с опасностью, скорее наоборот, жаждала этого. Хуа Чэн, выслушав, ответил: — Это легко. Поступим так. Как раз когда они закончили обсуждение, пятёрка путников вернулась в храм Ветров и Вод. Ранней осенью вечера становились прохладными, а сейчас небо уже потемнело. Ши Цинсюань обыскал храм и нашёл голову изваяния своего брата, прилепил на место и снова ровно поставил обе статуи на божественный постамент. Се Лянь тем временем развёл в порушенном храме костёр из трухлявых досок, и вскоре все пятеро вместе расположились вокруг огня. Ши Цинсюань какое-то время сидел, заткнув уши и молча попивая вино, но в конце концов не выдержал: — Мы ведь не можем просто так сидеть сложа руки в ожидании этой твари? Может, придумаем какое-то развлечение для поднятия настроения? Его идея как раз сошлась с намерениями Се Ляня. Только Мин И, пошевелив палкой костёр, ответил: — Какие тебе развлечения в такой час? Ши Цинсюань сплюнул: — Такие. Ведь он хочет, чтобы я трясся от страха? А вот и не стану трястись! Моё Превосходительство будет делать всё, что принесёт мне радость. Буду радоваться ещё пуще обычного, как на празднование Нового года. Чтоб ему сдохнуть со злости. Се Лянь предложил в сети: — Может, сыграем в кости? Состроив страдальческую гримасу, Ши Цинсюань произнёс: — Опять кости? Опять большее-меньшее? Ваше Высочество, вы, никак, пристрастились к азарту? Се Лянь: — Что вы, как можно… Ши Цинсюань: — Ну хорошо, всё равно под рукой ничего другого нет, так давайте сыграем. Только вот нас пятеро, боюсь, что выйдет путаница. Се Лянь возразил: — Путаницы не выйдет. Сыграем так.

***

— Я не хочу играть. — Сказала я. — Что-то случило, Вэй Юи? — Спросил меня Хуа Чэн. — Нет, ничего. Просто не хочу играть. — Ответила я. Мои слепые глаза глядели в окно. Всё моё тело было напряжено, пускай этого и не видели остальные. Мне что-то не давало покоя, но что? Наверное то, что я не помню этот момент. Вот ведь, бошка дырявая! — Хорошо. — Сказал Се Лянь и начала объяснять остальным правила.

***

Ши Цинсюань: — У меня есть вопрос. Се Лянь: — Прошу, задавайте. Ши Цинсюань, покачивая ногой, спросил: — Почему как-то само собой получилось, что вы, Ваше Высочество, оказались в одной команде с ним? А вы о нас подумали, прежде чем так поделиться? Се Лянь тихо кашлянул и ответил: — Ну, насчёт этого… можем поделиться по-другому. Разницы нет. Ши Цинсюань, запихнув метёлку за ворот одеяния сзади, ответил: — Ладно уж. На самом деле, я ничего не имею против такого распределения. Но ведь Собиратель цветов под кровавым дождём столь удачлив, разве нашей команде не придётся тяжко в игре с вами? Се Лянь заулыбался: — Тут вы не правы. В нашей команде Сань Лан действительно крайне удачлив, но зато я — крайне неудачлив. Сложить одно с другим, плюс да минус — вот и выровнялись, разве не честно? Ши Цинсюань, подумав, увидел в его словах разумное зерно и хлопнул себя по бедру: — Отлично! Так и сделаем, — повернувшись к Мин И, он толкнул того локтем. — Слышал правила, Мин-сюн? Не вздумай тянуть меня назад. Мин И только глянул на него, и тут же в сети духовного общения раздался его холодный голос: — Простите, что не могу составить вам компанию. Ши Цинсюань тут же привлёк его обратно с криком: — Ладно, ладно, ладно, можешь тянуть, ничего страшного! Всё, всё, давай, давай! Лучше уж составь мне компанию, иначе я останусь совсем один-одинёшенек, мне будет так горько!

***

— Мин И, сыграй ты с ними. Знаешь ведь, что Ши Цинсюань не отстанет. — Сказала я Повелителю Земли в духовном канале. — Ладно. — Ответил мне Мин И. Ему явно всё это никакого удовольствия не приносило.

***

Итак, принеся простенький зарок соблюдать правила, они начали играть. В первом туре Ши Цинсюань выбросил «пять», Мин И — «четыре»; Хуа Чэн — «шесть», Се Лянь — «один». Ши Цинсюань ужасно обрадовался такому результату: — Ха-ха-ха-ха-ха-ха! Ваше Высочество, вам действительно не везёт! Ужасно не везёт! Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха… Се Лянь, разминая точку между бровей, мягко ответил: — Вы хоть и всё верно говорите, Ваше Превосходительство, но нельзя ли это делать менее радостным тоном? Се Лянь, разминая точку между бровей, мягко ответил: — Вы хоть и всё верно говорите, Ваше Превосходительство, но нельзя ли это делать менее радостным тоном? Ши Цинсюань: — Кхм! Хорошо. Вот что, наша команда выиграла, и Моё Превосходительство попросит вас кое-что сделать. Значит, так, Ваше Высочество, Собиратель цветов под кровавым дождём! Я… приказываю вам… сейчас же помочь друг другу снять одежды! Се Лянь: — ??? Се Лянь: — Ваше Превосходительство???

***

После заявления Ши Цинсюан, я поперхнулась воздухом. «Как я могла такое забыть?» сразу пронеслось в голове. Я прикрыла рот рукой, ели сдерживая смех. — Вэй Юи, с тобой всё хорошо? — Спросил меня наставник. — Прошу прощения, не смогла сдержаться, чтобы не засмеяться. — Ответила я. Отец лишь улыбнулся мне. Ругать он меня похоже не собирался.

***

Мин И с отвращением на лице отвернулся и закрыл лоб рукой, словно не собирался наблюдать за подобным непотребством. Ши Цинсюань же поторопил: — Давайте, давайте, раз уж проиграли, извольте заплатить. Столь выдающиеся личности как небожитель и Князь Демонов не должны жульничать, верно? Я уже приготовился, прошу, начинайте ваше представление! — … Се Лянь посмотрел на Хуа Чэна, но тот лишь развёл руками и, не пошевелив губами, ответил: — Гэгэ, я не виноват. Оказавшись в безвыходном положении, Се Лянь спросил: — Сколько одежды нужно снять? Ши Цинсюань лишь забавлялся и конечно, не собирался по-настоящему ставить их в неловкое положение. Покачивая ногой, он с улыбкой ответил: — Одного предмета будет достаточно. Пусть ещё что-то останется, ведь мы продолжим игру, хи-хи-хи-хи. Он ещё и продолжить собирался… Се Лянь, колеблясь, незаметно передал сообщение: — Сань Лан… На лице Хуа Чэна не отразилось ни тени эмоций, но у Се Ляня в голове прозвучал его голос, совершенно искренне утешающий: — Всё в порядке. Мы же договорились, что позволим им выиграть пару туров, а после настанет их очередь проигрывать. Они действительно именно так и договаривались заранее, просто Се Лянь не ожидал, что Ши Цинсюань затеет такую игру, и у принца возникло ощущение, что он сам себе вырыл яму. Провозившись довольно долго с поясом Хуа Чэна, он наконец-то избавил того от верхнего чёрного одеяния, явив зрителям белоснежную нижнюю рубаху. Хуа Чэн тоже с невозмутимым видом помог ему снять верхнее одеяние. Движения его были легки и неторопливы, при этом он ни разу не коснулся тела принца. В действительности они ведь просто стянули друг с друга верхние одежды, ничего более, их благопристойность совершенно не пострадала, но Се Ляню данное действо всё же показалось беспримерно смущающим. Он уселся с чинным видом и произнёс: — Ещё… раз. Во втором туре у Ши Цинсюаня выпало «три», у Мин И — «шесть»; Хуа Чэн неизменно выбросил шестёрку, а Се Лянь неизменно — единицу. Ши Цинсюань разразился смехом, стуча ладонью по земле, а Се Лянь воззрился на Хуа Чэна. Они ни на миг не разрывали связи духовного общения, и принц мысленно воскликнул: — Сань Лан!.. Они совсем не так договаривались! Хуа Чэн, извиняясь, ответил: — Прости, прости, я позабыл. Гэгэ, не сердись на меня, на этот раз я виноват. Ши Цинсюань вновь возрадовался и, засучивая рукава, начал: — Прекрасно, на этот раз я приказываю вам…

***

— Отец, ты издеваешься над гэгэ? Неужели тебе всё это приносит удовольствие? — Спросила я Хуа Чэна в духовном канале. — Ничего подобного. — Невозмутимо ответил мне наставник. Однако, я сомневаюсь, что он сказал мне правду.

***

Се Лянь торопливо перебил: — Постойте! В предыдущем туре мы уже выполнили действие и одежду сняли. На этот раз следует задать вопрос. Ши Цинсюань хохотнул: — Вопрос? Тоже неплохо. Тогда… мой первый вопрос. Собиратель Цветов под Кровавым Дождём, что, по вашему мнению, мучительнее всего на свете? Улыбка Хуа Чэна вдруг померкла, и храм Ветров и Вод на мгновение погрузился в молчание. Ши Цинсюань добавил: — Не поймите неправильно, я ничего такого не имел в виду. Просто мне по-настоящему любопытно, есть ли на свете вещь, способная причинить страдание вам, Собирателю цветов под кровавым дождём, поднявшемуся до статуса Князя Демонов? А может, такого не существует вовсе? Хуа Чэн вернул вопрос: — А сами как считаете? Ши Цинсюань, поразмыслив, высказал предположение: — Город Гу, гора Тунлу? Это действительно ответ, который напрашивался первым делом, стоило кому-то задаться тем же вопросом. Хуа Чэн, впрочем, с усмешкой ответил: — Ни капли. Ши Цинсюань удивился: — Нет? Но тогда что? Хуа Чэн приподнял уголок губ, но изгиб этот вскоре исчез. — Я скажу вам, что. Он тихо произнёс: — Своими глазами наблюдать, как любимого человека попирают ногами и унижают, но быть не в силах ничего предпринять. Когда ты понимаешь, что сам — никто, и ничего не можешь сделать. Вот это — самая мучительная вещь на свете.

***

— Хуа Чэн, так ответ на данный вопрос у нас совпадают? — Внезапно сказала я. — О чём это ты? — Спросил меня Ши Цинсюань. — Я пожертвовала пятью органами чувств, чтобы заполучить силу, которую в свою очередь собираюсь использовать для защиты дорогих мне людей. — Пояснила я. — Как так можно? — Вылетело из уст Повелителя Ветров. — Пускай у вас есть дорогие люди, но не надо же идти на такие критические жертвы! — Ши Цинсюань, есть такой тип людей, который обесценивает свою жизнь, но при этом ценит жизни других людей. Таким личностям плевать, что будет с ними, лишь бы те, кто им желал добра — остались целы и невредимы. Я как раз таки и отношусь к такому типу. — Пояснила я. — Так же это никак не изменить другим. — Как же так?! — Воскликнул ветерок. — Как есть. — Ответила я. Мин И же остался по-прежнему невозмутим, подсев ко мне он, пошевелив костёр, сказал: — Продолжим. Ши Цинсюань почесал затылок и махнул ему рукой: — Я спросил. Мин-сюн, теперь ты. Тогда Мин И чуть приподнял взгляд на Се Ляня. — Ваше Высочество наследный принц. Се Лянь только теперь пришёл в себя. — Хм? Мин И спросил: — О чём вы больше всего на свете сожалеете? Се Лянь тут же остолбенел. Кто бы мог подумать, что привычно тихий и немногословный Мин И, едва заговорив, задаст столь серьёзный и тяжёлый вопрос. После долгих размышлений Се Лянь наконец ответил: — О втором вознесении. Все, кроме меня, посмотрели на него, но никто не проронил ни слова. Се Лянь же ненадолго задумался о чём-то, но потом вдруг пришёл в себя и спросил: — Что-то не так? Господа, я ответил. Хуа Чэн ровным тоном произнёс: — Ничего. Продолжим.

***

В третьем туре счёт сложился таким образом: Ши Цинсюань — «два», Мин И — «два»; Хуа Чэн — «шесть», Се Лянь — «один». На этот раз принц наконец издал долгий вздох облегчения. С благословением небожителей, они наконец выиграли! Настал черёд команды Ши Цинсюаня подвергнуться наказанию. Но Повелитель Ветров, напротив, весь светился нетерпением, будто ничего не боялся. — Давайте, давайте, ну же. Что угодно! Се Лянь улыбнулся: — В таком случае, вот что мне угодно. Ваше Превосходительство Повелитель Земли, сначала вы. Он повернулся к Мин И. — Отвечайте на мои вопросы как положено, ни в коем случае не лгите. Мин И не ответил, а Ши Цинсюань махнул рукой: — Не извольте беспокоиться, Мин-сюн такой человек, он совершенно не умеет врать.

***

«Зато прекрасно умеет игнорировать» возразила я словам Ши Цинсюань у себя в голове. Я не редко отвечаю на фразы других у себя в мыслях, что уже вошёл в привычку.

***

Се Лянь заулыбался: — Хорошо. Первый вопрос: кто я такой? Ши Цинсюань удивлённо замер. — Ваше Высочество, что это за вопрос? Вы — это ведь вы и есть, кем вы ещё можете быть, кроме вас??? Мин И тем временем медленно поднял голову, встретившись взглядом с Се Лянем, и ответил спустя долгое молчание: — Наследный принц государства Сяньлэ, Се Лянь. Се Лянь кивнул и продолжил: — Второй вопрос. Кто сидит рядом со мной? После недолгой паузы Мин И вновь ответил: — Глава Призрачного города, Собиратель цветов под кровавым дождём. Се Лянь продолжил: — В таком случае, последний вопрос… кто сидит рядом с вами? Ши Цинсюаню вся ситуация показалась ужасно странной, он воскликнул: — Ваше Высочество, что за игру вы затеяли? Кто я? Я — Повелитель Ветров??? Се Лянь произнёс: — Ваше Превосходительство Повелитель Земли, прошу, ответьте. На сей раз Мин И не дал столь же быстрого ответа. После нескольких контактов с Божками-пустословами Се Лянь обнаружил у них одну удивительную закономерность: стоит только Божку-пустослову заговорить, и из трёх сказанных им фраз как минимум одна окажется ложью. Эта особенность остаётся неизменной, независимо от того, насколько сильным становится существо. Всё равно что обычному человеку, каким бы стойким и крепким ни было его тело, а раз в три дня непременно нужно выпить воды, иначе он просто умрёт от обезвоживания. Если, конечно, не вознесётся, перестав быть простым смертным. Поле Сжатия тысячи ли нарисовал Мин И, дверь также последним закрыл именно он. Значит, у него было больше возможностей при желании подправить их маршрут, и Се Лянь первым делом, разумеется, начал подозревать его. Но тогда же Ши Цинсюань пребывал в явном беспокойстве, и если бы принц немедля высказал свои подозрения, то несомненно лишь ещё сильнее пошатнул спокойствие Повелителя Ветров, и тогда истинный Божок-пустослов мог бы подпитаться от него ещё более сильными негативными эмоциями, превращая его в источник собственных магических сил. Поэтому в тот момент Се Лянь быстро нашёл другое объяснение. Однако на самом деле не отступился от самых очевидных подозрений. Принимая во внимание прекрасные отношения между Повелителями Ветров и Земли, стоит заметить, что если бы на месте Мин И оказался истинный Божок-пустослов, это ни за что бы не укрылось от внимания Ши Цинсюаня. Но… Что если этот самый Божок-пустослов незаметно вселился в самого Мин И? Теперь в какой-то степени, опасность угрожала и Повелительнице Гроз. Поэтому принц с самого начала хотел попросить Хуа Чэна подыграть ему, чтобы вывести Мин И окольными путями на разговор. Хуа Чэн же заметил, что поскольку они оба первоначально не слишком приятельски общались с Мин И, любые вопросы от них неизбежно прозвучат неестественно. Лучше предложить сыграть в игру и под этим предлогом всеми силами попытаться заставить Мин И сказать на пару фраз больше, попробовать отличить истину от лжи так, чтобы ни Повелитель Ветров, ни Повелитель Земли ничего не заподозрили. Однако Мин И всегда говорил крайне мало, даже в самой весёлой обстановке берёг слова, подобно золоту. Во время игры Се Лянь постоянно вслушивался в его речи, которые, однако, каждый раз были туманны и уклончивы, поэтому совершенно не представлялось возможности распознать, лжёт ли он. Так что в конце концов пришлось выбросить козырную карту — воспользоваться способностями Хуа Чэна, чтобы незаметно подправить число, выпавшее на костях. Таким образом Мин И оказался в проигрыше, а принц сходу задал ему сразу три вопроса, чтобы тот оказался в безвыходном положении и не мог не ответить прямо здесь и сейчас. Поскольку всё происходило во время игры, Ши Цинсюань не мог сразу понять, в чём дело, и по-прежнему считал, что они лишь забавляются. Таким образом истинному Божку-пустослову не удастся подпитаться от его страхов. Ну а стоит Мин И ответить неверно, хоть чем-то выдать себя, и Се Лянь немедля нашёл бы способ с ним справиться. Принц знал, что из трёх фраз, сказанных Божком-пустословом, одна непременно окажется ложью. Сейчас Се Лянь задал уже два вопроса, и на оба Мин И ответил правдой. В таком случае, если Мин И действительно истинный Божок-пустослов, в ответе на последний вопрос он непременно солжёт.

***

Постепенно до меня вроде как начало доходить, что происходит, да и в целом я начала вспоминать, что будет происходить дальше и это, ой, как мне не нравилось. Я не могла ничего сделать именно поэтому я молчала и спокойно сидела, ожидая продолжения.