intuition

      Нацу грелся в горячих источниках, куда отправилась их гильдия в последние дни отдыха после празднования нового года. Вообще-то, вчерашняя посиделка должна была проводить их праздничный настрой далеко и надолго, якобы прощальная вечеринка перед тем, чтобы утонуть в миссиях и выполнять задания одно за другим, чтобы хотя бы уйти в ноль после затрат на новый год, но что-то пошло не так, и мирный вечер в небольшой компании, состоящей изначально лишь из команды Нацу, превратился в очередное собрание у Хартфилии дома. Заявилась Кана, Джувия, Венди с Шарли, даже Локи пришел из мира духов. Можно подумать, что свидетелей было много, но половина из них уже крепко спали, когда вечер приблизился к самому интересному — по крайней мере для Нацу. Кана предложила сыграть в правду или действие. Эта игра напомнила Драгнилу, как их команда должна была целый день исполнять прихоти команды Б после великих магических игр. Только здесь нет проигравших и выигравших — страдают сразу все, и если в одном раунде Нацу вынужден опять быть у кого-то на побегушках (или ответить на какой-то вопрос, половину из которых его не интересовали или он не понимал), то в следующем уже он повелевает волей другого человека — что ранее казалось нереальным с какой-нибудь Эрзой или Греем.       Кана, к сожалению, вывела много людей из игры — был это ее хитрый план или ее мотивы скрывались лишь в потехе над чужой слабостью перед алкоголем оставалось неизвестным, но Венди, Джувия и Шарли вышли одними из последних — убийца драконов едва выстояла перед тремя бокалами шампанского подряд, но, когда после этого ей сказали кружиться вокруг своей оси минуту — не смогла стоять на двух ногах и упала, уснув на месте. Джувия хотела вызваться на помощь Марвел и, будучи самой трезвой, хотела отнести Венди в общежитие, потому что спать в весьма тесной квартирке Люси, где дышать было буквально нечем из-за переизбытка пьяных людей в одном месте, да и отсутствие спальных мест было проблемой. Шарли поддержала эту идею, сказав, что ей хватило на сегодня заданий, учитывая, что Хеппи ей сказал съесть с ним небольшую рыбку одну на двоих, встретившись губами, как будто бы они ели спагетти, а затем все присутствующие, зарядившиеся её смущением, давали еще более провоцирующие задания, а когда она выбирала «правду», вопросы, конечно же, сводились к Хеппи, словно они сговорились. Но Кана была бы не Каной, если бы не дала Локсар задание на прощание, поэтому девушка поняла, что ошибалась, когда выбрала «действие», ведь Альберона ей приказала вернуться из общежития в компании с Хильдой, и все поняли, что Кана перебрала с алкоголем (было ли такое возможно?) или просто хотела выставить Джувию за дурочку, когда она будет спрашивать у девушек, где глава Холмы фей, которая умерла еще задолго до того, как Джувия вступила в гильдию.       Таким образом из игроков осталась Люси, Нацу, Эрза, Грей, сама Кана, Локи и Хеппи. Игра была интересной до тех пор, пока количество алкоголя в Эрзе не превысило её норму, и тогда она забывала о правилах и просто заставляла парней таскать ее на спине, приносить еще напитков и пела новогодние песни, которые уже были немного опоздавшими и крайне уродливыми из-за ее пьяного голоса. Кана, которая как раз была тем, кто предложил «правду или действие», поняла, что со Скарлет вечер окажется в тупике, поэтому, когда Эрза самоуверенно выбрала действие, надеясь, что хоть Альберона сможет загадать ей что-нибудь достойное, отправила ее за добавкой к алкоголю. Задание с виду простое, однако список нужных напитков своей длиной напоминал ковер и по содержанию пунктов было сравнимо разве что с количеством вещей, которые Эрза вечно тащит на задания. Справиться с — буквально — тяжким грузом она сумеет, в этом нет сомнений, но Кана была бы не собой, если бы не вынудила девушку сделать это максимально позорным способом, то есть голой. Эрза, конечно же, согласилась и с гордым видом отправилась на улицу абсолютно без одежды и какого-либо смущения.       Парни должны были ее благодарить, что их мучения кончились, но они лишь испуганно переглядывались, представляя, что заставит она сделать оставшихся в игре. С теми же опасениями Люси выбрала «правду», когда Кана предупредила, что её черед.       Альберона закатила глаза из-за ее трусости, но в голову мгновенно пришла идея — ей нравилось доставать Хартфилию смущающими вопросами, а перед тремя парнями это должно было быть еще мучительнее.       — Правда, значит? Хорошо, Люси. — она облизывает губы предвкушающе, готовясь задать вопрос, а заклинательница духов чувствует, что хорошего ничего нет и вряд ли будет, пока она в ловушке у азартной девушки. — С кем из гильдии ты бы переспала?       Нацу закатил глаза, устало вздыхая от того, как ему надоело, что вопросы крутятся вокруг одного и того же. Будь его воля, он бы задавал вопросы от лица всех и были бы они, конечно же, на тему того, с кем бы они подрались, кого хотели бы превзойти и почему или, быть может, вопрос о том, съели бы они какую-то мерзость или признали свое поражение перед соперником. Нацу забывал, что вопросы должны были быть не только такими, какие бы он хотел получить сам. Хеппи, тем не менее, навострил уши, чтобы наверняка потом распустить слухи об ответе девушки. Локи тем временем был благодарен, что он до сих пор является членом гильдии — с таким условием его имя уж точно окажется ответом Люси.       Грей нахмурился, но через секунду-другую расслабился: такой вопрос задают не ему, а еще здесь нет Джувии, которая бы прожигала его пристальным взглядом при ответе, так что беспокоиться не о чем.       Люси, как и предполагалось, смутилась, особенно перед выжидающими взглядами всех присутствующих, половине из которых действительно было интересно, кто настолько симпатичен Люси, а второй половине скорее хотелось услышать ответ, чтобы уже продолжить игру. Девушка посмотрела на картежницу возмущенно и разочарованно, словно эта тема уже была затронута не раз и её ответ всегда оставался тот же — не обсуждать такое. Но Кана решила, что правилам игры Люси сопротивляться не сможет — всё же тут не улизнешь и придется говорить правду, как бы ни хотелось поменять на действие или вопрос.       — Я не буду отвечать на такое! — показательно отвернувшись, восклицает Хартфилия. Всё же, алкоголя в ней не так много, чтобы язык развязался и отвечал на провокации Альбероны.       — Ладно, ладно, раз ты такая неженка, поменяю вопрос в качестве исключения… Надо же что-то поприличнее, да?       Люси энергично кивает, наивно надеясь, что здравый смысл пришел к Кане и она задаст что-то другое, на что Хартфилии хватит смелости ответить. Но все ее надежды обрушились, как только она услышала наигранно невинный голос Альбероны, так очевидно притворяющейся «приличной».       — Представь, что ты оказалась на необитаемом острове… — Локи тут же укатывается со смеху, прекрасно зная, чем кончится предложение. Все-таки, этот провокационный вопрос он задал самой Кане когда-то давно, за что получил подзатыльник. Люси с испугом взглянула на Льва и с недоверием нахмурилась. — Но тебе очень повезло, и ты там была не одна. И тебе нужно продолжить род. С кем из присутствующих ты бы это сделала?       На этот раз засмеялись все, не считая саму Люси и Кану, которая строила из себя невозмутимую ведущую, которая просто ведет игру и не пытается никого обхитрить и вывести на чистую воду. Но Люси прекрасно понимала, что это было совсем не так, но предъявить за это у нее буквально не было возможности, потому что она потеряла дар речи от смущения. Ей оставалось только гадать, откуда такие дурацкие и пошлые вопросы в ее голове, может, она составляет их заранее — иначе она не могла объяснить способность Каны каждый раз ее смущать своей откровенностью и бесстыдством. Кажется, это было в крови волшебников Хвоста феи, что ж, в таком случае Люси — приемная. Но отказаться отвечать второй раз не представлялось возможным — учитывая, что Кана — самая хитрая и ловкая из всех игроков, она обставит все так, как хочет, к примеру, заставит Люси не то, что ответить, с кем бы она продолжила род, но и исполнить. Поэтому Хартфилия решила попытать удачу и уйти от вопроса вопросами.       — А откуда на острове присутствующие, если он необитаемый?       — Ты можешь выбрать, с кем бы была там. — Кана не оставляла попыток завести девушку в ловушку и вынудить ответить на такой провоцирующий вопрос.       — Ох, да если бы я могла выбрать человека, с кем была бы на необитаемом острове, то выбрала того, кто меня оттуда сможет спасти. Типа член совета, чтобы он связался со флотом или что-то в этом роде. — Хеппи закатил глаза, а Кана закрыла лицо ладонью из-за невыносимого занудства Люси.       — Люси, какой член совета? Я понимаю, что мой вопрос так или иначе связан с членами, но я про присутствующие здесь.       Грей с Локи покраснели, смущаясь прямолинейности Альбероны, а Нацу слушал вполуха, размышляя над тем, не было ли в списке для Эрзы какой-нибудь еды. Учитывая, как оживленно ведут разговор Кана и Люси, застряв на одном раунде, Скарлет вернется раньше, чем до него дойдет очередь. Он глубоко и недовольно вздохнул.       — Кана, как я могу ответить на вопрос, если ты его сама не понимаешь? — Люси продолжает строить дурочку, наслаждаясь тем, как распаляется Кана. Как говорится, лучшая защита — нападение.       — Я не понимаю? Девочка моя, по-моему это ты не понимаешь правил игры. По-хорошему я даже не должна была менять вопрос. — сказала она надменно, тут же выпив стакан виски, видимо, разогреваясь перед дебатами.       — О, какое благородство! Жаль только, оно распространяется только на меня. У тебя ко мне особенное отношение или что?       Кана закатила глаза от драматичности Люси и едва сдержалась, чтобы не закрыть лицо ладонью в который раз. Спорить с ней было невозможно, но на стороне Каны было численное превосходство, поэтому она решила воззвать к друзьям, которые жаждут ответа не меньше Альбероны и точно помогут внушить Люси, что она здесь еще легко отделалась.       — Какое особенное? Люси, тут все от всего происходящего остаются в неудобном положении — сначала смеются другие, а потом ты!       — Да? Что-то у парней такой жести не было, одна я должна отвечать, с кем переспала бы. А если бы было действие, надо было бы представить, что моя квартира — необитаемый остров, а потом продолжить род с выбранным тобою игроком?       — Боже, Люси, зачем ты подаешь ей идеи? — сказал негромко Грей, понимая, что Хартфилия закапывает всех вместе с собой.       — Ну какой не было, Люси? Ладно, раз ты так считаешь, то исправим, а то ты совсем играть не будешь, а нам такого не надо, правильно, Локи?       Лев активно закивал, когда Кана взглянула на него строго, надеясь, что он поддержит её. Все-таки, в его интересах тоже было оставить Люси в игре и загадать своей хозяйке что-нибудь интересное — он, конечно, привык служить и подчиняться ее воле, но меняться ролями — не всегда плохо. Тем более, Локи бы загадал девушке такое действие, которое ей бы не причинило никакого дискомфорта — скорее, удовольствия.       — Не было жести? Локи, вот спроси кого-нибудь из парней и загадай что-нибудь такое, чтоб Люси у нас не чувствовала себя «особенной».       — Аргх, когда там уже мой ход? — Нацу резко встал, услышав, как его очередь нагло крадут и передают кому попало. Может, очередь была и не его, но он устал сидеть и ничего не делать — наблюдать за чужими унижениями было, конечно, приятно, но ответить на вопрос о том, с кем переспать, казалось жутко скучным зрелищем. Он и не знал, что лучше бы дальше отмалчивался, потому что из-за своего неожиданного пробуждения попался под горячую руку Каны, устраивающей цирковое представление для Люси.       — Нацу, не волнуйся, Локи сейчас устроит тебе ход. — заверяюще твердила Кана и только Нацу из всех не понимал, к чему она ведет. Хеппи и Грей замерли от страха, какую «жесть» должен придумать Локи для Драгнила, чтобы восстановить справедливость в глазах обиженной Хартфилии. Люси же выжидающе смотрела с довольной улыбкой — съехать с вопроса ей удалось, так еще и приблизила свою очередь смеяться.       — Нацу, правда или действие? — весьма серьезно, откашлявшись, спросил Лев, превращаясь в честного ведущего. С не очень чистыми мотивами.       — Действие, конечно. От ваших вопросов я чуть не уснул.       — Поцелуй человека слева от тебя в губы. По-взрослому.       — Что? — Грей взвизгнул неестественным для него голосом и, подняв напряженно плечи, отодвинулся подальше от Драгнила. — А еще чего?       Лев ловко воспользовался ситуацией и, перед тем, как задать вопрос Драгнилу, встал в середину комнаты между всеми. Ведь до этого именно он сидел слева от Нацу, а рядом с ним — Грей, которого Нацу теперь предстояло поцеловать, и если для брюнета, судя по его виду, это было настоящей трагедией, для Нацу лишь очередным скучноватым испытанием, которое надо пережить, чтобы загадывать желания другим. То, что он не особо понимал его — было мелочью, однако он не любил, когда его судили и заставляли повторять попытки. Но такое могло произойти — все-таки, он слабо понимал, что значит «по-взрослому», понятие это довольно субъективно, но для такого пошляка и бабника, как Локи, Нацу нужно было не только поцеловать, но и полапать Грея? Он решил не уточнять, а то его догадки окажутся правдой. И только он собрался наклониться к сидящему Грею, тот непривычно грубой и твердой хваткой его оттолкнул.       — Я-то тут причем? — кажется, не только Люси оказалась недовольна влиянием этой игры, но и Фуллбастер, решивший поспорить с руководителем хаоса — Каной. Все-таки было весело, когда дело касалось всех, кроме него самого.       — Грей, тут никто не причем, это задание и Нацу должен его исполнить. — Кана выглядела весьма убедительно и Грей действительно бы согласился, если бы не был жертвой в этой ситуации.       — С какой стати? По-моему, очередь была не его, и вообще, пусть Нацу вершит справедливость без меня. Да и как Люси станет лучше от этого глупого задания? Ей просто задали вопрос, а мне теперь целоваться?       — Господи, еще один. — вздохнула Кана, раздражаясь с того, как участники брыкаются, словно пойманные рыбы, когда их просто просят играть в игру. Точнее, Грея даже ничего не просили — это Нацу должен, по идее, возмущаться, ведь задание выдали ему, но сцену, как ни странно, устроил Грей. Хотя Люси его понимала: поцеловаться с Нацу — это уже слишком. Или дело было в другом? — Грей, закрой глаза и замри на минутку. А потом поговорим о несправедливых правилах.       — Ты что, думаешь я идио—       Грей договорить не успевает, потому что Нацу надоело ждать, пока Альберона уговорит его потерпеть секунду-другую, и, цыкнув под нос «заткнись уже» прижимается к его сухим, но неожиданно горячим губам, твердо схватив за запястья, чтобы Грей не оттолкнул его опять. Брюнет ничего не мог сделать, кроме мычания, которое умолкло почти сразу, вероятно, от шока, или, быть может, он надеялся, что если не будет издавать лишних звуков, на них не будут смотреть, но нет, уставились, казалось, все, настолько, что Грею казалось, что в такой неудобный и смертельно смущающий момент еще должна была вернуться Эрза и Джувия. Но к его счастью, в квартире не раздался звук петель двери, да никакого звука вообще — он, наверное, мог услышать пролетающую муху в комнате, потому что все онемели на недолгие (смотря для кого) секунды, пока Драгнил целовал парня.       Объективно это взаправду было непривычно — Нацу, который никак не вяжется с какими-либо романтическими действиями, целовался. Еще и с парнем. Еще и с Греем, своим извечным соперником. Только размышляя об этом, Грей все больше краснел, будучи до того и так красным из-за алкоголя, а теперь еще больше из-за невероятного стеснения. Он искренне не понимал, как Нацу умудрялся так спокойно относиться к происходящему — сейчас убийца драконов просто целовал его с, слава богу, закрытыми глазами, так, будто это раз плюнуть, — но причина крылась наверняка в том, что в бошке Нацу ничего нет — ни переживаний, ни мозгов, следовательно и анализа происходящего в том числе. По крайней мере, так считал Грей.       Отстранившись с прозвучавшим довольно громко «чмоком», Нацу повернулся к Локи с вопросительным взглядом, выполнил ли он задание. Тот кивнул и Драгнил сразу же услышал бег за своей спиной, а когда обернулся, брюнета там не было — Нацу понял, что Грей мигом скрылся в ванной, когда услышал поласкание рта водой. Все засмеялись, а Нацу нахмурился обидчиво. Грей перебарщивает со своим показушным отвращением — другим оно быть не могло, Нацу чувствовал это нутром, особенно когда Фуллбастер вернулся в комнату и в который раз для виду вытирал губы с пренебрежением, оповестив друзей о том, что на сегодня он наигрался и о произошедшем вспоминать не хочет. Но Драгнила это не волновало, он ему напомнит и докопается до истины, чтобы узнать, почему парень устроил еще больший цирк, чем Кана.       Поэтому он оставался в горячих источниках до последнего, даже когда завсегдатаи уже покидали воду, он сидел в ней, ожидая, пока появится Фуллбастер. Парень всегда любил купаться либо поздно ночью, либо рано утром, когда никого нет — Нацу поэтому и поджидал его вечером. Драгнил же его знал, в конце концов. Из-за этого он прекрасно понимал, что в тот вечер с Греем было что-то не так и дело далеко не в алкоголе. Или, быть может, Нацу смотрел слишком далеко и не видел ничего перед собой: вдруг дело было лишь в его задетой гордости и он хотел внушить себе, что проблема не в том, как плохо он целуется или как плохо целоваться с ним, а в том, что это у Грея что-то не то с восприятием других. Но догадаться без мнения самого Грея было невозможно. И он его действительно заждался — лишь к полуночи ледяной волшебник заявился в источниках, до того, наверное, опять выпивая с согильдийцами — сейчас же бояться было нечего, с мерзко-целующимся-нацу целоваться никто не заставит!       — Грей! — зовет убийца драконов парня и тот вздрагивает от знакомого голоса. Брюнет выглядит немного растерянным и встревоженным, явно не ожидавшим увидеть здесь кого-то. Заметив это, Нацу улыбнулся и с иронией подозвал парня: — подойди, задания давать не буду.       Грей закатил глаза и разочарованно покачал головой — Нацу казалось, что парень так делал чуть ли не каждый раз, когда Драгнил что-то говорил — но приблизился и осторожно, даже боязливо, сел рядом в горячую воду, избегая взгляда с убийцей драконов. Этим самым он нагнетал атмосферу, потому что Нацу как раз-таки смотрел на него, чтобы придумать, что сказать. Но Грей, верно, чтобы разрядить атмосферу, решил отшутиться на тему того, что атмосферу между ними и закаляло.       — Давать-то ладно, ты только не выполняй никакие.       Следом брюнет неловко смеется себе под нос, а Нацу слабо наигранно улыбается, все еще не унимая взгляда с максимально напряженного лица Грея. Драгнил думает, что Грей сам затронул эту тему и подписал себя на казнь, поэтому негромко начинает с той же неловкостью в голосе, которая была между ними, чтобы пробудить в Грее остатки совести.       — Кстати, насчет вчерашнего.       — Кана вчера перепила, да? — Нацу было забавно с отчаянных попыток Грея увести тему от их поцелуя. Драгнил, наверное, был единственным, кто не наводит шум вокруг соприкосновения двух частей тела, за исключением кулаков, поэтому мог спокойно обсудить это. В другой ситуации он бы мигом уснул, если бы речь пошла о поцелуях, но здесь дело было гораздо глубже, и он чувствовал это нутром. Фуллбастер не просто так избегал этого, Нацу чувствовал долгом узнать причину, даже если ценой будет затрагивание темы, которая никогда его толком не интересовала. Грей пробуждал у него азарт ко всему.       — Я не об этом. — убийца драконов обрубает с корнями любые пути отхода и наконец встречается с упрямым и недовольным взглядом Грея. Тот хмурится, и Нацу чувствует, что Грей вот-вот перейдет в свою любимую фазу защиты.       — А о чем? — спрашивает он едва грубо, с такой интонацией, будто говорить было не о чем, а Драгнил бы почувствовал себя неуверенно и жалко, если бы не был собой и не понимал, что Фуллбастер просто упрямо препирается, пытаясь захватить разговор в свои руки.       — О том, как ты странно отреагировал на моё задание.       Нацу мог заметить, как Грей все равно смутился прямолинейности Драгнила. Словно, несмотря на то, что он очевидно вел к этому разговору, несмотря на то, что он бы так или иначе состоялся, да и Грей буквально начал их вечер с него, он все равно не ожидал, что Драгнил подберется к этой теме и осмелится озвучить вслух вопрос, витающий между ними. Но растерянность Грея совсем не поколебала настрой убийцы драконов — чем больше брюнет убегал, тем больше Нацу хотел его догнать.       — Извини уж, но с парнями я целоваться не привык. — высокомерно протянул парень, и Нацу хмыкнул. Звучит правдоподобно, но…       — Я тоже, но рот после этого не полощу. — Нацу заметил, что звучит обиженно, хотя он лишь хотел вывести Грея на чистую воду. Может, ему действительно стоит давить Грею на жалость своей обидой и тот объяснится?       — Нацу, — Грей взглянул на него с чувством вины и желанием исчезнуть на ровном месте, чтобы не придумывать оправданий. Он вновь решил отшутиться. — у убийц драконов своя логика кем брезговать, а кем нет.       — Я не думаю, что ты мной брезгуешь. — Грей вопросительно взглянул на него, и Нацу буквально мог прочитать по глазам «А что мне надо было сделать, чтоб ты так подумал?», но даже этот с виду разумный вопрос не сбил Нацу с его главной мысли. — Я знаю, когда тебе что-то не нравится, ты либо сдерживаешь неприязнь, скрывая эмоции, либо реагируешь прямолинейно и спокойно, поясняя, почему тебе не нравится. Вчера ты устроил настоящий концерт, пытаясь вызвать реакцию, словно шут. Это даже больше похоже на меня, чем на тебя.       Грей смотрит на Нацу обескураженно, испуганно и с неверием в глазах, что такой довод сделал действительно Драгнил. Казалось, наблюдательность чужих эмоций, повадок ему не присуща, но брюнет ошибался. И он очень хотел, чтобы его лицо не говорило за себя, чтобы он имел найти в себе силы сказать, что Нацу придурок и сочиняет на ходу, что этому пьяному идиоту просто показалось, но он правда не мог вытащить из себя и слова и поэтому лишь забавно едва-едва приоткрыл губы от удивления и моментально закрыл, боясь, что Нацу примет это как вызов для реванша. Грей подумал, что пошел бы на что угодно, чтобы убедить Нацу, что он ошибается, и Драгнил прекрасно это знал.       — Или я всё-таки надумываю, — глаза брюнета расширяются, а сердце бьется быстрее из-за появившейся возможности оправдаться, на которую он едва ли не молился, и он громко отвечает «да!», не дослушав до конца, — и я действительно настолько плох?       Нацу хмурит брови жалостливо и выглядит как брошенный щеночек, а Грею становится очень стыдно, что он попался в такую уловку и ответил преждевременно. Он вспоминает слова Каны — потерпи минутку, и ведь если бы он действительно потерпел не только во время поцелуя, но и после, то сейчас Драгнил бы его не допытывал и не ставил в неловкое положение, хотя в таковом был не он один — судя по всему, Нацу тоже было весьма неудобно от реакции Грея. И Фуллбастеру надо было его переубедить, не прибегая к вчерашним заскокам продемонстрировать, как ему противно от поцелуев с парнем.       — Нацу, ну… — он замялся, замечая с какой надеждой убийца драконов взглянул на него. — Мне просто не понравилось, ладно? Без всяких там причин и следствий. Просто.       — Оу, не понравилось? — переспрашивает Нацу так, словно слышит в первый раз. Хотя в его голосе была слышна ирония, потому что Нацу уже не выдерживал строить образ обиженного парня, особенно, когда Грей разыгрывает такое смешное представление перед ним — что бы он ни говорил, Нацу не верит ни единому его слову, и то, как он отчаянно твердит, что ему было непривычно, что ему не понравилось, что ему было странно, лишь наталкивало на мысль, что Фуллбастер скорее пытается убедить себя, а не Нацу. Поэтому Драгнил решает поиздеваться над парнем и с неподдельной заинтересованностью — но слишком подозрительной двусмысленностью в голосе — спрашивает: — а насколько по десятибалльной шкале тебе… «не понравилось»?       Нацу оставляет свою руку за спиной Грея и располагает ее на прохладной плитке, которая раньше бы была сравнима с кожей брюнета, но не сейчас — тот, наверное, сейчас был чуть ли не горячее самого Нацу и дело было вряд ли только в разогретой воде. Он был жутко смущен и сбит с толку разговором, который так не подходил ни под один другой, что был между ними — обычно они обсуждали задания, события в гильдии или просто-напросто спорили, в равной степени парируя друг другу глупыми обзывательствами, а сейчас казалось, что лишь Нацу атакует его, а Грею приходится защищаться и чувствовать себя за это виноватым. Он не любил быть загнанным в угол, но, когда рука Нацу так «ненавязчиво» покоилась позади него, а сам Драгнил прожигал его таким проницательным и хитрым взглядом, что отвечать на его вопросы не имело смысла — тот все уже и так прочитал, Грей чувствовал горький проигрыш и безысходность.       — Не понравилось? Десять! — быстро отвечает в конец смутившийся Грей, совсем не желая задумываться о том, оскорбит ли это Нацу, заставит ли вновь почувствовать себя обиженным, потому что на кону была его гордость и честь, которую Нацу почему-то так старательно пытается запятнать. Обиженным себя чувствует уже Грей, когда Драгнил мотает головой неверяще и смеется.       — Десять, ха? — с насмешкой повторяет Нацу, облизывая губы и смотря перед собой секунду-другую задумчиво, а Грей уверен, что в мыслях Драгнила нет ни одной здравой идеи в этот момент. Его сердце, кажется, пропускает удар или останавливается насовсем, когда он встречается с пронизывающим ироничным взглядом убийцы драконов. — а если честно?       Нацу наклоняет голову, приблизив лицо к чужому, а Грей чувствует, что не может даже мысленно отреагировать на этот жест, ведь все мысли испарились от этого глупого вопроса. Сама идея того, что Нацу ему не верит и, кажется, убежден, что он врет, казалось абсурдной, а затем сводила Грея с ума, потому что он понимал, что так и есть — лицо Драгнила, выглядящего чересчур самодовольным и хитрым, говорило, что знает Грея больше него самого.       — Я уже сказал, чего ты хочешь?       Грей говорит, его язык, казалось, действует сам, потому что мозг уж точно не контролирует сказанное — он вряд ли сейчас контролирует что-либо. Он не знает, что говорить, честно говоря, даже смысла в этом не видит — Нацу словно видит сквозь него еще со вчерашнего вечера и его жалкие оправдания не привнесут мнимой ясности их недопониманиям. Он инстинктивно пытается отстраниться вбок, но там так кстати оказалась рука Драгнила, который приобнял Грея, и тот действительно себя ощутил заведенным в угол во всех смыслах.              — Просто я думаю, что ты лукавишь.       Грей уже действительно не обращал внимание, что Нацу его обнимал, что его лицо было в паре сантиметров и выглядело слишком счастливым, что на них были только полотенца и их обычный разговор в источниках превратился уже в куда более возмутительное, чем тот поцелуй. Обращал внимание он только на губы, и не потому, что они его целовали, а потому что из них выходили, ну, просто немыслимые предположения.       — А что еще ты думаешь? — Грей начинает верить, что всё происходящее — сон или шутка, потому что никогда он не заставал себя в таком уязвимом положении перед Драгнилом, который довел его до такого без посторонней помощи, всего лишь задав пару глупых-глупых вопросов с самоуверенным лицом. Поэтому брюнет, чувствуя сюрреальность происходящего, улыбался безумно, не представляя, что опять выкинет парень, не теряя надежды суметь ему подыграть. Отпираться смысла не было — Грей уже догадался по самодовольному выражению лица Нацу, который читал все планы парня по его лицу.       — Оу, — наигранно протянул Нацу, уводя взгляд куда-то наверх, словно отыгрывая задумчивую паузу, но Грей знал, что парень прекрасно знает, что собирается сказать и лишь строит образ. Из-за этого он понимает, что даже намека на их обычный спор, как они обычно выясняют отношения, здесь и не могло быть, ведь у Нацу все, как ни странно, здесь уже продумано, а Грею оставалось лишь успевать следовать, иначе он окажется в очередной ловушке. — а еще я думаю, что, если ты не признаешь, что тебе понравилось, — его вторая рука, до того свободная, приблизилась к лицу Грея и тот даже вздрогнул от неожиданности, когда Нацу осторожно, но довольно нагло и снисходительно поправил прядь челки, убрав с вспотевшего лица, — я тебя поцелую опять.       Глаза Грея расширились, а брови удивленно поднялись, но эта реакция не смутила Нацу и не заставила забрать слова назад. Скорее, наоборот, чем более изумленным и смущенным выглядел Грей, тем более Нацу довольствовался результатом. Правда, выглядел он не только пораженно, но и загадочно — на его лице замерло выражение замешательства, словно перед ним самый трудный выбор, где он хочет всё одновременно.       Нацу действительно поставил его меж двух огней и правильного ответа не существовало. Он либо должен был сказать, что поцелуй, от которого он так старательно кривился, ему действительно пришёлся по нраву — признать поражение, выставить себя дураком и смутиться своей упрямости, которая ни к чему не привела, либо промолчать и выбрать то же, из-за чего Нацу теперь так уверенно смотрит на Грея, словно знает все его секреты. И Грею действительно так казалось — иначе бы Нацу не поставил парня перед таким выбором, от которого брюнету не хотелось отказаться.       И Нацу наконец убедился, что дело было не в его обиженной гордости и попытке найти проблему в Грее. Дело было лишь в его интуиции, которая в сотый, нет, тысячный раз его не подвела. Потому что сейчас Грей, до того так убедительно (для всех, кроме Нацу) строящий отвращение и непринятие от поцелуя с парнем, сейчас выжидающе замер, не отводя взгляда, в котором Драгнил мог разглядеть искры азарта и предвкушения. Из-за них Нацу и сам терял голову, но, даже если бы он сейчас задыхался из-за заряженного между ними воздуха, он бы все равно исполнил свои слова.       Поэтому он приблизился к парню, чьи губы слабо дрожали и немного блестели — верно, Грей их облизывал, только услышав о поцелуе, то ли из-за нервов, то ли из-за чего другого, — накрыл своими уже менее холодно, как было вчера. На этот раз он не просто сухо прижался к брюнету, а сминал его розовые губы, порой прикусывая, или в который раз облизав, не переставая водить разгоряченными пальцами по чужому плечу, все также по-собственнически обнимая парня. На этот раз он даже не мычал, и только Нацу подумал, что парню просто суждено замирать, как статуя, когда его целуют, сразу же ощутил руку на своем бедре, что так недвусмысленно водила по чужим ногам. Драгнил улыбнулся сквозь поцелуй и жадно схватился свободной рукой за красное-красное лицо парня, пытаясь притянуть еще ближе к себе, если это было возможно, чувствуя, что тот с такой же жадностью прижимается к самому убийце драконов.       Теперь Нацу понял, что Локи имел в виду.