Счастливый принц

На часах было семь утра, я проснулась и свесила голову с дивана. Арсений спал. Да, вчера он отказался ложиться рядом со мной и устроился на полу на сложенном одеяле. Не буду спорить размер дивана оставлял желать лучшего, даже в разобранном виде он был одноместным. Уж не знаю, была это вежливость или нежелание спать бок о бок, но факт остается фактом, провел он ночь в метре от меня. Вчера мне очень хотелось спросить, почему он принял такое решение, но поскольку получить честный ответ шансы были очень малы, я не стала этого делать. Я покрутилась. «Вряд ли удастся уснуть…» На самом деле, я жаворонок. Мне завидуют все знакомые, я очень легко просыпаюсь по утрам и успеваю сделать все дела, пока остальные заливают в себя кофе и пытаются прийти в себя. Полистав ленту в соцсети, я выложила несколько сторис. Делать было абсолютно нечего. Я аккуратненько вылезла из постели, стараясь не разбудить спящего мужчину, и подошла к шкафу. Дверца предательски скрипнула. Я мысленно выругалась. ― Проснулась? ― услышала я сзади и обернулась. Арсений привстал на локтях. Его волосы смешно торчали в разные стороны, он хлопал покрасневшими глазами. Я присела рядом с ним на корточки. ― Поспи еще, ты явно не выспался, ― сказала я и пригладила одну из торчащих прядей. ― А ты? ― спросил он, с трудом подавив зевок. ― На пробежку схожу, ― сказала я, ― Через часик вернусь. ― Я с тобой, ― он откинул одеяло и собирался уже вставать, но я вернула одеяло на место. ― Бегать во сне не лучшая идея. К моему удивлению, Арсений не стал сопротивляться. Он плюхнулся на подушку и, как мне показалось, уснул в ту же секунду. «Странно, он так выключается» Вчера во время просмотра фильма, он тоже мгновенно уснул. Бегать я решила по набережной, потому как боялась заблудиться в незнакомом городе, а этот маршрут я вчера запомнила, когда гуляла с Юлей. Я занимаюсь спортом каждый день, это мой способ разгружать голову. Иногда это бег, иногда тренажерный зал, а может быть йога дома. У меня нет расписания. Например, заниматься спортом утром или перед обедом, или после того, как сделаю работу. Просто в какой-то момент дня я понимаю, что мои мысли начинают превращаться в большой клубок, который сложно распутать. Поскольку я журналист и пишу на абсолютно разные темы, информации в моей голове очень много и иногда ее нужно выкидывать. В этом мне как раз помогает спорт. Сегодня я решила пойти на пробежку, чтобы освободиться от навязчивых мыслей о Кирилле. Я сразу кинула его в ЧС в телефоне, но отсутствие его звонков и сообщений не очень помогало. Чтобы я ни делала мои мысли возвращались к нему, а память подкидывала счастливые моменты жизни вперемешку с картинкой, увиденной мной в ресторане на Белорусской. Я бежала, и в какой-то момент меня посетила мысль, что мне все показалось, что я неправильно что-то поняла, и Кирилл с этой шатенкой совсем не любовники. «СТОП!» ― закричала я мысленно сама себе. «Он растоптал все, что у нас с ним было. Он выбрал такой путь, но я не обязана выбирать его…» В моей голове прояснилось, теперь я точно знала, что не хочу больше быть с этим человеком, и должна подать на развод, как только вернусь в Москву. От этой мысли мне стало очень легко и хорошо, я даже улыбнулась. Мои ноги словно получили глоток энергетика, и я прибавила скорость. «Нужно возвращаться и заканчивать все это одним махом. И перестать себя терзать. Прямо сегодня.» Но в этот момент меня что-то кольнуло в груди, и я не сразу поняла, что именно. В моей голове всплыл образ Арсения. Его мягкая улыбка, его серебристые глаза, его смешной нос и ямочки на щеках. Я тряхнула головой, но образ не спешил уходить. Я не сразу поняла, что мое решение ехать в Москву меня так обеспокоило. Ведь я уезжала от НЕГО, от Арсения, который за пару дней стал мне таким близким, почти родным человеком. Но мне так не хотелось ничего решать, и один день ничего не решит. «Я подумаю об этом завтра,» ― как говорила героиня небезызвестного романа. *** Тихонько открывая дверь в квартиру, я приготовилась быстро нырнуть в ванную комнату, чтобы не разбудить Арсения, но он уже ждал меня в прихожей. ― Как дела? ― спросил он и потянулся ко мне рукой. Я не хотела выяснять, что именно он собирался сделать, поэтому увернулась и заскочила в ванную. ― Взмокла вся, в душ схожу, ― закрывая дверь, я заметила усмешку на его лице. Душ смыл мои утренние терзания, я просто перестала все подряд анализировать. Мы с Арсом ели яичницу, которую он приготовил, пока я мылась, и разговаривали о современном кинематографе. ― Конечно, Марвел уже классика, я не буду спорить. Просто мне не близка супергеройская тема, ― говорила я с набитым ртом. ― Ну хорошо, какой фильм ты считаешь гениальным, например. ― Молчание ягнят, конечно. Его еще никто не смог переплюнуть. Из сериалов мне очень нравится Менталист и Декстер. А из отечественного ― Метод. Обожаю его. Но здесь я не совсем объективна могу быть, ― размышляла я, ― мне очень нравится Хабенский, все фильмы с его участием смотрела. ― Я понял, ― Арсений рассмеялся, ― тебе маньяков подавай. ― Ну да, это всегда любопытно. Человеческие души… Понимаешь? Арсений кивнул. ― Моя знакомая психиатр… ― Мужчина начал растягивать улыбку на лице, ― Эээ! Не ржи, она не мой психиатр! Просто знакомая. Он поднял ладони в примирительном жесте, но не смог сдержать смех, а я не смогла сдержать хулиганку внутри меня. В следующую секунду я подцепила кусок яичницы на вилку и оттянув ее как катапульту запустила едой в Арсения. Со снайперской точностью яичница полетела в лицо мужчины. — Это война! ― он подскочил с табуретки, сгреб меня в охапку одной рукой, а другой занося над моей головой чашку с остатками кофе. Не получив сопротивление с моей стороны, он замешкался. Я действительно не сопротивлялась. Его крепкие, хоть и неуклюжие объятья на мгновение выключили мой мозг. Если бы мои руки были свободны, я бы обхватила его, провела пальцами по его спине, почувствовала бархат кожи, запустила бы руку в его волосы. От него пахло чем-то очень приятным, я уловила древесные нотки, корицу и что-то сладковатое. Арсений заглянул в мое лицо. Не знаю, смог ли он прочитать то, о чем я думала в этот момент. Думаю, что да. Потому что он тут же отпустил меня, вернулся на свое место и начал стряхивать с себя несуществующие пылинки. ― Кстати, из относительно недавнего мне понравилась «13 Клиническая», ― решила я прервать молчание, ― мне нравится, когда есть смешение мистики и реализма, особенно, когда юмором приправлено, желательно черным. ― Я сегодня еду на обед к родителям. Хочу, чтобы ты поехала со мной, ― сказал Арсений и пристально посмотрел на меня, явно наблюдая за реакцией. А реакция моя была не очень. У меня вообще начинается паника при слове «родители». Когда Кирилл сделал мне предложение, я до последнего тянула, чтобы пойти знакомиться с его мамой и папой. В итоге, это произошло только за две недели до свадьбы. И то, Кирилл меня просто обманул, сказав, что мы идем в гости к его друзьям. Все, конечно, пошло к чертям. Я опрокинула миску салата на свое платье, разбила любимую вазу будущей свекрови, а потом еще умудрилась поспорить со свекром по поводу политической обстановки в стране. Кирилл смеялся над каждым моим промахом, и как ни странно, этим поддерживал меня, а потом еще убеждал, что я очень понравилась маме и папе. И пусть мы с Арсом не пара, и это не «знакомство» как таковое, но от одной мысли у меня подкашивались коленки. Одно только слово «родители» выбивало меня из колеи. Вот такой я травмированный человек, который ничего с этим не делает. ― Почему не хочешь? ― спросил Арс, так и не дождавшись ответа от меня. ― Я не говорила, что не хочу… ― договорить он мне не дал. ― Отлично, тогда собирайся. По дороге заедем в одно место, я отдам документы, потом купим торт, цветы и к моим, ― не дав сказать мне и слова, Арсений отправился принимать душ. *** Я стояла и смотрела на себя в зеркало. «Не хочу туда ехать…» Но отказаться я не решалась. Выключив воду в раковине, я достала косметичку и начала красить глаза, но тут из-за двери услышала приглушенный голос Арсения. ― Да, да, мам. Я понял. Он разговаривал по телефону. ― Она просто друг, который попал в беду… Не расспрашивайте ее ни о чем, пожалуйста… Да… С папой поговоришь? … Я тебя тоже люблю… Мне стало еще страшнее. Теперь на меня будут смотреть как на увечную… и жалеть. Но он назвал меня другом, это было приятно. Хотя, что он мог сказать своей маме? Мама, познакомься, я знаю ее два дня и привел ее к вам домой. Смешно, конечно. *** Мы поднимались в дребезжащем лифте обычной девятиэтажки, и мои колени вторили этим движениям. Арсений это заметил и взял за руку. ― Что ты так дергаешься? ― спросил он, ― Тебя никто не съест. Лестничная клетка, дверь, обитая дерматином. Арсений звонит в звонок, и я слышу соловьиную трель. Дальше все было немного в тумане. Нас приветствуют, Арс целует родителей, я отдаю тортик, говорю дежурные слова, улыбаюсь как можно шире. А потом его мама обнимает меня и целует, а я понимаю, что с трудом сдерживаю слезы. Это именно то, чего мне тогда не хватало. Семьи. Моей семьи. Настоящей, любящей. Места, где тебя ждут, говорят о всякой ерунде, но это греет твое сердце. Ни один дом друзей не сравнится с семьей. Нас усадили за стол и подкладывали в тарелки салаты. Мама рассказывала Арсу о людях, о которых я ничего не знаю, но, как ни странно, мне это было интересно. Я погружалась в чужую жизнь. Арсений все время поглядывал на меня, смеялся, вставлял объяснения, о ком из родственников или друзей семьи, они говорили. Честно, я была ему очень благодарна. ― Сашенька, ― неожиданно, практически в середине какого-то разговора, обратилась ко мне мама, ― Ты что-то очень бледненькая! Давай я тебе черного чая с коньячком налью? ― Она не любит чай с коньяком, ― сказал Арсений и хитро глянул на меня. ― Пусть девочка сама скажет, что ты лезешь? ― неодобрительно взглянула на Арса мама. ― Арсений прав, мне действительно не нравится ни чай, ни коньяк, ― я опустила глаза, а потом, неожиданно даже для самой себя, начала читать стихи. Сжала руки под тёмной вуалью… «Отчего ты сегодня бледна?» — Оттого, что я терпкой печалью Напоила его допьяна. Как забуду? Он вышел, шатаясь, Искривился мучительно рот… Я сбежала, перил не касаясь, Я бежала за ним до ворот. Задыхаясь, я крикнула: «Шутка Всё, что было. Уйдешь, я умру.» Улыбнулся спокойно и жутко И сказал мне: «Не стой на ветру». ― Ахматова, ― первым подал голос папа. Я кивнула и почувствовала, как краска заливает мое лицо. Арсений сосредоточенно смотрел на меня. Не знаю, чего он боялся, может того, что родители сочтут меня странной, а может приступа моей истерики. ― Ой, ты так здорово читаешь стихи! ― сказал мама. Я смущенно улыбнулась. Арсений расслабился. ― Сейчас молодежь не интересуется классикой. Послушаешь тексты песен, так волосы дыбом становятся. Папа закивал, соглашаясь, а Арсений усмехнулся. ― Вы зря так говорите, ― быстро сказала я, ― Действительно, много ерунды, но есть очень хорошие современные поэты. ― Можешь что-нибудь прочитать? ― спросила мама. ― Ма! ― быстро отреагировал Арсений. ― Я не против, ― сказала я и положила свою руку поверх его, он накрыл мои холодные пальцы своей ладонью. Так я и читала стихи, чувствуя прикосновения Арсения. Я знаю много стихов, я люблю поэзию, и современную, и классику, я могу найти в своей голове строчки практически под любую ситуацию. И сейчас я выбрала произведение под свое состояние души, но только закончив, я поняла, что читала эти стихи… Арсению. Я не буду требовать от тебя верности, преданности. Не спрошу, из какой темноты ты приходишь ко мне по ночам. Почему твои руки холодные, губы обветрены — мне нельзя придираться к таким мелочам. Я не буду пытаться тебя удерживать, спрячу страх за улыбку, и пусть он остался в глазах. И в порыве по детски отчаянной смелости, поцелуй я оставлю на теплых от солнца плечах. Мне не страшно, когда за тобой закрываются двери, боль приходит чуть позже, когда догорает рассвет. Я боюсь просыпаться в пустой и измятой постели, потому что все проще простого — тебя больше нет. Изучаю тебя до линий над переносицей, до привычек, улыбок и самых дурацких примет, Я боюсь, что однажды ты просто окажешься гостем, прилетевшим с далеких пустынных планет. Может я тебя выдумал, выписал, выучил — теоремой на клиньях тетрадных чернильных полей, Может быть, ты забрался в меня отравляющим вирусом, выбрал жертву в толпе постоянно спешащих людей. Я не знаю тебя, твоего настоящего имени, для кого создал Бог ярче синего неба глаза. Я не стану ложиться под ноги твои замерзающим инеем, твои крылья ломать, не пуская к родным небесам. Я не буду просить теплоты, обжигающей нежности, задыхаясь от слез, прижиматься к тебе по ночам, И в порыве бессмысленной яростной дерзости, подносить твои тонкие пальцы к горящим свечам. Я останусь удобной, понятной обителью, через стекла, как зритель, смотреть на твою красоту. Мне не важно, мне нужно немногое — просто любить тебя, принимая за счастье одну на двоих пустоту. ― Неплохо, ― заключил папа, ― Кто автор? — Это Джио Россо. Поэт, который выкладывает свои произведения в сеть и скрывает свою личность. Никто не знает, кто он. ― Любопытно, ― сказал папа. *** На небольшой, но очень аккуратной и чистой кухоньке я мыла посуду. Мама Арсения готовила кофе и резала торт. ― Вы давно знакомы с Арсением? ― спросила мама. ― Недавно, ― ответила я, врать мне совсем не хотелось, но и говорить правду я не собиралась. Мне было важно, что подумает обо мне эта женщина. А чтобы она могла подумать, если бы знала правду? Конечно, что я чокнутая, ну, или, что прошмандовка. ― Я стараюсь не лезть в жизнь сына, но вы хорошая пара, ― после паузы сказала она. ― Мы не… ― я так и зависла с тарелкой в руках, повернувшись к ней лицом. ― Я не слепая, ― неожиданно строго сказала она, но потом смягчилась, ― Я вижу… мне достаточно много лет. Тарелка готова была задымиться в моих руках, так сильно я ее терла губкой. ― Вы оба сильно изранены, и есть два варианта событий, ― эта женщина явно не привыкла сдаваться, ― Либо вы доломаете друг друга, либо поможете выздороветь. ― Мы просто друзья, ― попыталась изобразить безразличие я, но сердце бешенного колотилось о ребра изнутри. ― Арсений ― мой сын, но, прожив столько лет в браке, ― она проигнорировала мои слова о дружбе, ― Я точно понимаю, что гораздо больше зависит от женщины. Еще секунда и я бы выпалила, что знаю Арса три дня, что мне изменил муж, а ее сын вызвался меня спасать… На кухню вошел Арсений. Я обернулась к нему сразу поняла, что он слышал весь разговор. Захотелось исчезнуть. «Чпок! И Сашки нет здесь! Ну, все, приплыли… Говорю о себе в третьем лице!» Пора таблеточку и в больничку. Мама тоже заметила выражение лица Арсения и с наигранной улыбкой начала быстро говорить. ― А я тут у Сашеньки спрашиваю, где она училась, чем занимается. ― А я сказала, что закончила журфак и теперь пишу статейки. Арсений опустил глаза, он явно решал, что ему сделать и, что сказать. Ситуацию спас папа. Он зашел и грозно спросил, долго ли ему ждать десерт. *** Мы прощались с родителями Арса, стоя у лифта. Наверное, я никогда не забуду, как обняла меня его мама. Точно также обнимала моя. Нежно и крепко. Так умеют только мамы. Честно говоря, я думала, что это принесет мне боль. Как я ошибалась. Я просто выпорхнула из подъезда. Сегодня даже солнце светило ярче для меня. Я отказалась вызывать такси. На протесты Арсения, что идти нужно через весь город, я только рассмеялась. ― Вспомни, когда ты был ребенком, ― сказала я, ― Уверена, что вы с друзьями решали, что вам нужно попасть в какое-то важное место, а оно находилось очень далеко. Неужели это тебя останавливало? — Это в детстве, ― задумался Арсений. ― Прости, ― захихикала я, ― Совсем забыла, что ты старый! Он принял мою игру. ― Попробуй, догони, ― с этими словами он сделал коварное выражение лица, и… сорвался с места. Конечно, это было нереально. Я не могла развить даже половину его скорости. К тому же он был в кроссовках, а я босоножках. Через какое-то время он сжалился надо мной. ― Жива? ― подошел он ко мне. У него даже дыхание не участилось! ― Нет, ― жалобно пропищала я, ― Твоя вина, значит ты несешь меня до дома. ― Не вопрос. Дальше все произошло в одну секунду. Он чуть присел, уперся плечом мне в живот, обхватил мои ноги и забросил к себе на плечо. Я заверещала, то ли от неожиданности, то ли от возмущения. Думаю, что все чувства смешались во мне. Пожилая пара, проходившая мимо, остановилась от моего крика. Женщина недовольно цокнула языком, а мужчина улыбнулся. Арсений поправил подол платья, который задрался на моей попе и бодро зашагал вперед. ― Поставь меня на место! ― протестовала я. ― Тебя не поймешь! То «хочу на ручки», ― он сделал писклявый голос, ― То отпусти. Поняв, что угрозами ничего не добьюсь, я попыталась придать своему тону максимальную серьезность. ― Я осознала свою ошибку. Верни меня на твердую поверхность. Обещаю хорошо себя вести. И он послушался. Арсений аккуратно поставил меня на… лавочку. В таком положении я была чуть выше его. Он обхватил своими ладонями мою талию и заглянул мне в глаза. Не знаю, о чем он думал и, что в них рассматривал. Мои руки лежали на его плечах. Он стоял от меня на «пионерском расстоянии», но я чувствовала его каждой клеточкой своего тела и точно понимала, что, если он приблизится ко мне хоть на миллиметр, я утону в нем, в его серебристых глазах. ― Прости. ― Почему ты извиняешься? ― я поняла, что это он не о своей выходке с закидыванием меня на плечо. Ответить он не успел, а может и не собирался. Но в этот момент небо потемнело и словно включили дождь. Вокруг все люди побежали. Арсений отпустил меня. ― Пойдем скорей, нужно где-нибудь укрыться! ― сказал он, подавая руку. Он попытался потащить меня за собой, но я вывернула свою ладонь из его. Арс остановился, недоуменно смотря на меня. Ливень усиливался, на улице никого не осталось. ― Посмотри! ― указывала я пальцем, ― А за рекой светит солнце! Мое платье абсолютно промокло за эти несколько минут, но мне было все равно. Но совсем не так, как в ту злополучную ночь, которую я не хочу вспоминать. Мне было все равно, потому что в это момент я поняла, что счастлива здесь и сейчас. И нет никакой разницы, что будет завтра, или послезавтра. Я перекрикивала шум льющейся с неба воды. Дождь в лицо и ключицы, и над мачтами гром. Ты со мной приключился, словно шторм с кораблем. То ли будет, другое… Я и знать не хочу - разобьюсь ли о горе, или в счастье влечу. Мне и страшно, и весело, как тому кораблю… Не жалею, что встретила… … Последнюю строчку я так и не договорила. Я смотрела на мужчину, который стоял в метре от меня. Вода стекала по его челке, капая на нос. Он был смешной, милый, такой близкий. ― Ты знаешь, я поняла, почему я не хотела ехать к твоим родителям, ― я продолжала кричать, чтобы он меня слышал, ― Каждый раз, когда я была у подруги, у друга, у кого угодно, я всегда чувствовала, что ко мне хорошо относятся, но все равно не так как в настоящей семье. А я этого очень-очень хотела, ждала каждый раз. А сегодня, я этого не ждала! Совсем. Но я это получила! На последних моих словах Арсений подошел ко мне. Подошел так близко, что между нашими телами не осталось воздуха. Но мы дали этот воздух друг другу. Он наклонился и поцеловал меня. А я ждала этот поцелуй, я хотела его каждой клеточкой своей души… и тела. Я чувствовала его пальцы на своей спине, каждое прикосновение к моей коже дотягивалось до моего сердца. Каждое касание его губ растворяло чешуйку боли, которыми я обросла за последние дни. Я чувствовала все тот же аромат корицы, дерева и еще чего-то сладкого. Я тонула и понимала, что он тоже тонет во мне. Мы сходили с ума вместе, оставляя все обиды, все переживания, и даже все надежды где-то далеко. Все, что было вне наших границ, нашего мира в эту секунду, нас не интересовало. Дождевая вода стекала по нашим лицам тонкими прохладными струйками, не давая нам сгореть в эмоциях, нахлынувших на нас. Я потом еще очень долго вспоминала именно этот поцелуй. Под дождем. В центре города, который стал для нас началом… и концом.