Счастливый принц

Я сидела в самолете и чертила узоры на пластике иллюминатора. Я тогда не знала, что Арсений купил билет на первый попавшийся рейс, чтобы пройти в зону досмотра. Он бежал к гейту, но даже его спринтерских способностей не хватило, чтобы успеть. Он умолял пустить его борт самолета, в котором сидела я. Но посадка уже закончилась. Он смотрел как выруливает на взлетную полосу рейс на Москву и слезы рвались наружу. Но он повторял про себя: «Это было ее решение. Она даже не обернулась. Это было ее решение. Она даже не обернулась». Если бы я знала это тогда, я бы все равно улетела. Потому что считала себя правой, а свое решение единственно верным. «Не может быть любви, основанной на жалости… не может быть любви, основанной на благодарности…» Намного позже я поняла, что дело совсем не в жалости и благодарности. Намного позже я поняла, как ошибалась, но ничего изменить уже было нельзя. Я прилетела в Москву. Кирилл съехал из моей квартиры, и как я просила оставил ключи у консьержки. Только вот он предварительно поменял один из замков, ключи оставил старые. Конечно, он понимал, что мне вскроют дверь, и я заменю замки. Но сделать гадость — это же очень приятно, особенно, когда сам виноват. Что было в его голове я не знаю, могу только догадываться. Он еще полгода потом не приходил в ЗАГС, чтобы подписать документы на развод. Мне пришлось использоваться все свои связи, и один «большой человек» позвонил начальнику Кирилла. У него не осталось выбора, он совсем не хотел терять такую лакомую работу. Все наши общие друзья пытались нас помирить. Почему неймется людям, мне до сих пор не понятно, они и в своих жизнях не могут разобраться, так еще пытаются учить других, как им стоит поступать. Именно тогда я сменила номер телефона, перенеся в новый мобильник только рабочие контакты. В итоге, когда Кирилл все-таки явился для подписания документов на развод, мы страшно поругались. Он обвинил меня. Сказал, что изменял мне еще до замужества. Тогда я решила, что он просто хочет сделать мне больно, но потом выяснилось, что это правда. У него было много любовниц за нашу совместную жизнь. Я удивлялась сама себе, как я была слепа и не видела очевидных вещей. Я много работала. ОЧЕНЬ много работала. Я не оставляла себе шанса на то, чтобы думать о своей разбитой жизни… и сердце. Самое сложное было сказать в блоге, что я развелась. Шум по этому поводу не утихал еще около месяца. Мне писали «счастливые жены и матери», что я разрушила семью, что женщина должна уметь сохранять и бла-бла-бла. А все потому, что я "очень воспитанная" и не стала поливать грязью бывшего мужа. А еще я заблокировала Арсения во всех соцсетях. Нет, он мне ничего не писал. Думаю, что он даже не знал, как меня найти, я ему ничего не рассказывала, но я понимала, что рано или поздно он может наткнуться на мой аккаунт. Я этого не хотела. Но гораздо больше я не хотела сама видеть его фотографии в интернете. Каждый раз, когда я натыкалась на его изображение, оно словно оживало. Моя память подкидывала мне воспоминания о том, как он поправляет челку безымянным пальцем, как морщинки лучиками разбегаются вокруг его глаз, когда он улыбается. Все это приносило мне боль, а я по-прежнему считала, что поступила правильно, улетев тогда из Омска. Конечно же я понимала, что рано или поздно мы где-нибудь встретимся. Я была близка к теле- и киноиндустрии, и он тоже. Но чем больше времени прошло бы до этой встречи, тем было бы лучше. Для нас обоих. Новогодние праздники принесли мне встречу, за которую я схватилась руками и ногами. Это была отличная возможность начать жизнь с чистого листа. Незадолго до этого на одном из своих проектов я познакомилась с чудесным парнем. Макс был кинопродюсером. Он был на год младше меня, но уже завоевал репутацию крутого бизнесмена, отлично чувствующего тренды на кинорынке. Вернусь в ноябрь и расскажу немного о нашей встрече. *** Меня вызвали на Мосфильм помочь решить какие-то срочные вопросы. Человек, отвечающий за организационные моменты проекта попал в больницу с переломом ноги, ничего серьезного, но приехать он не мог. И я была единственной из всей команды, которая была в городе. Это как раз случилось в школьные каникулы, и все семейные люди повезли детей отдыхать. А поскольку мне нравилось приезжать на Мосфильм, я сразу согласилась, хоть это и не входило в мои обязанности. Для меня это было местом, где творится магия. Мне казалось, даже стены павильонов пропитаны страстями героев, чем-то особенным и волшебным. ― Познакомься, это Макс Ильфов, генеральный продюсер проекта, ― представил меня Виталик, мой хороший друг и человек, который регулярно подкидывал мне денежную работу. А деньги мне были нужны, так как я лишилась своей машины при разводе. Она была записана на Кирилла, а я не хотела связываться, поэтому просто отдала ее. Именно Виталик ввел меня в киноиндустрию, когда я подала документы на развод, когда я была разбита событиями прошлого лета. Тогда я скептически отнеслась к его предложению. Но позже поняла, что это именно то, чем я хотела заниматься. ― Приятно познакомиться. Саша, ― сказала я и протянула руку для приветствия. Макс взял мою руку и поцеловал ее. ― Больше так не делайте и уверена, что мы подружимся, ― сказала я. ― Вы феминистка? ― спросил он, глаза его смеялись. ― Нет, просто мне это не нравится. Конечно, дело было совсем в другом. Этот невинный жест напомнил мне об Арсении, а вспоминать я совсем не хотела. Мы сидели в офисе и уточняли моменты, связанные с новым фильмом, которым занимался Макс. Когда дела были почти все закончены, ему позвонили. Он долго с кем-то разговаривал, а когда закончил, встал и пошел к двери. ― Саша, прости, пожалуйста, но мне нужно отъехать, ― у него был виноватый вид, ― Буду максимум через сорок минут. Дело очень срочное. ― Хорошо, я подожду, ― ответила я, прикидывая чем можно заняться в это время. ― Сходи во второй павильон, ― предложил Макс, словно прочитав мои мысли, ― там съемки идут, можешь посмотреть. ― Наши съемки? ― спросила я осторожно. ― Да, конечно. Только кофе у них там не пей, они какую-то бурду купили, ― улыбнулся он и подмигнув, вышел из кабинета. Я пребывала в больших сомнениях. Мне очень хотелось пойти и не хотелось одновременно. Но любопытство победило. Тихонько пробравшись в павильон, я встала под одной из стеночек и стала смотреть за тем, что происходило на площадке. После аэропорта в Омске я видела его первый раз. Как всегда, он был безупречен. Безупречно двигался, безупречно говорил. Мое сердце защемило. ― Привет, ― услышала я шепот рядом. ― Привет, ― рядом со мной стоял Сергей Матвиенко, я его сразу узнала. ― Я ― Сергей, а тебя как зовут? ― Я ― Алекса, ― сама не знаю, почему я так представилась, так меня знали в блоге, а также я подписывала все свои статьи и другие работы. ― Приятно познакомиться, ― он пожал мою руку, ― Ты актриса? ― Нет, просто зашла посмотреть, ― сказала я, не отрывая взгляда от площадки. Сергей проследил за моим взглядом и вздохнул. ― На Попова смотришь? ― досада звучала в его голосе. ― Подтекст твоего вопроса мне понятен. Нет. Просто он здорово играет. ― Ага, ― ухмыльнулся он, ― Но раз так, может выпьем по чашечке кофе? ― Прости, я не настроена на это все… Сережа хотел мне ответить что-то, но не успел. В этот момент на площадке закричали «Стоп! Снято!». Режиссер объявил перерыв полчаса. Я краем глаза заметила, что Арсений идет в нашу сторону. Матвиенко шагнул навстречу к нему. Паника охватила меня, и я попятилась назад. «Спрятаться!» Мужчины поздоровались. ― Чего это у тебя глаза блестят? ― спросил Арсений, снимая пиджак и отдавая костюмеру. ― Такая девчонка клевая и опять по тебе сохнет! ― Что? ― не сразу понял смысл слов друга Арсений. ― Мне вообще не выгодно с тобой дружить. Сейчас познакомлю. Алекса! ― окликнул меня Серега и стал вертеть головой, — Вот, только что здесь была… ― Не надо меня ни с кем знакомить. Я сидела, скрючившись за коробками с реквизитом и, стараясь не шевелиться, слушала их разговор. Слезы комом встали в горле. «Не нужно было приходить!» Да, вот так по-детски я себя повела. Пришла посмотреть на него украдкой… потом спряталась. Мои чувства никуда не делись, к моему великому сожалению. Арсений стоял в нескольких метрах от меня, и я чувствовала его кожей, каждой клеточкой своего тела. ― Хорош уже страдать! Тебе нужно развеяться, ― сказал Сережа, но Арсений только отмахнулся. ― У меня сегодня крайний съемочный день, завтра улетаю в Питер, ― сказал Арсений, ― Предложение по поводу Бали в силе? ― Да, конечно. Только возьми кого-нибудь с собой. Без пары не принимается, ― сказал Сережа. ― Без проблем. Лучше бы я тогда не слышала их разговор. Он очень сильно ранил меня. Конечно, я не рассчитывала, что Арс будет всю жизнь ждать меня, но все равно обида грызла мое сердце. Мужчины ушли в другую часть павильона, я быстро вылезла из своего укрытия и побежала прочь. В итоге, этот день стал для меня знаковым. Я познакомилась с Максом, и поняла, что Арсению я не нужна. *** В общем, оказавшись с Максом в одной компании в новогоднюю ночь, мы как-то быстро нашли общий язык. Сильный интерес в его глазах я заметила еще в нашу первую встречу, и мне это было приятно. После боя курантов, когда все начали кричать и чокаться бокалами, он поцеловал меня. — Это что было? ― спросила я, когда Макс оторвался от моих губ. ― Ты загадывала желание под бой Курантов? ― спросил он и, не дожидаясь ответа, продолжил говорить, ― Я загадал. Но я сам исполняю свои желания. Причем стараюсь делать это как можно быстрее. Он внимательно смотрел на меня, ожидая, что я что-то скажу, но я молчала. Мне было хорошо рядом с ним. Рядом с ним мое сердце не болело. Но это все. ― Надеюсь, я не помешал своим желанием твоему, ― спросил он, поняв, что я не собираюсь ничего говорить. Я загадала забыть прошлый год, как страшный сон, забыть унижения Кирилла, забыть любовь Арсения. Просто вычеркнуть все это из жизни. И в этот момент я поняла, что Макс станет для меня этой самой таблеткой амнезии. ― Нет, ты помог, ― в полголоса ответила я. Он пригласил меня в кафе, потом на дачу на выходные, мы все больше и больше проводили время вместе. В конце января мы полетели в Хибины кататься на сноубордах. А в феврале я уже переехала к нему. Это стало моим спасением, все в моей квартире напоминало мне о Кирилле, я даже сделала осенью косметический ремонт, но это не помогло. Поэтому, когда Макс предложил жить вместе у него, я с радостью согласилась. Он был заботливый, добрый, внимательный. Я стала забывать события прошлого года, я каждый день начинала любить Макса все сильнее. В какой-то момент мне показалось, что я вовсе избавилась от старых болезненных чувств. Я не понимала тогда, что я просто загнала все это глубоко внутрь за потайную дверцу и закрыла на ключ. Но этот самый ключ я не выбросила, а просто положила на полочку, и он то и дело будет попадаться мне на глаза. На телеке я практически уже не работала, полностью окунувшись в киноиндустрию и проекты Макса. И весной, в мае, он сделал мне предложение. Это стало для меня большой неожиданностью. Я думала, что мысль о замужестве пугает меня из-за неудачного опыта, но дело было в другом. Мое согласие ставило точку. Если я принимаю предложение, если выхожу замуж, значит я отказалась от своих старых чувств, закончила главу своей жизни и начинаю новую. А ключик по-прежнему лежал на полке, отдавал золотым блеском, то и дело привлекал мое внимание. Поступила я трусливо. Боясь потерять Макса, с которым мне было так тепло и уютно, я приняла его предложение. Но с условием, что он не будет настаивать на скорой свадьбе, и мы просто поживем в статусе жениха и невесты. Он согласился. Я выдохнула с облегчением, но все же рассказала об этом в соцсетях, не давая себе шанса на отступление. *** Июнь в этом году выдался очень жарким. За почти три недели не было ни одного дождя. Город раскалился, было нечем дышать. Даже ночь не приносила прохладу. Нагревшиеся за день дороги и дома отдавали свое тепло и после захода солнца. Я брела по улицам после ночных съемок, которые попросил меня проконтролировать Макс. Он накануне улетел в Красную Поляну, договариваться о площадке для предстоящего проекта и сегодня должен был вернуться. Мне попадались редкие прохожие, город еще спал. Я шла и радовалась, что на мне невесомый белоснежный сарафан из батистового шитья, в нем было легко двигаться. В наушниках громко играла музыка, я шла и не просто пританцовывала, я… танцевала. Кружилась. Я думала, что абсолютно счастлива, пока не поняла куда именно меня принесли ноги. Интересно, как с нами играет наше подсознание. Сегодня был ровно год, как я узнала об измене Кирилла и день… когда я встретила Арсения. И конечно же я пришла на то самое место. Не то, чтобы это было так удивительно, ведь квартира Макса находилась буквально в квартале от той злополучной лавочки. Но с тех пор, как я переехала к своему жениху, я за версту обходила это место. Но в тот день, я оказалась именно там. Я знала, что мне осталось два шага, я выйду из-за угла дома и увижу ту самую лавку, принесшую столько изменений в мою жизнь. Мгновение сомнений, и я шагнула вперед. На лавочке лежал человек, закинув ноги на спинку. «Бомж», ― первое что пришло мне в голову, но потом я присмотрелась. Джинсовые шорты по колено, белые кеды, салатовая футболка. Он лежал, положив руки под голову, лицо было прикрыто кепкой. Я уже точно понимала, чьи черты лица скрываются под головным убором, но не хотела себе в этом признаваться. Самым логичным было развернуться и быстро уйти, пока он меня не заметил, но я не могла сдвинуться с места, продолжая смотреть на знакомую неподвижную фигуру. Думаю, что он почувствовал мой взгляд, потому что через мгновение, он убрал кепку и повернулся ко мне. Я видела, как расширяются его глаза, как он вскакивает с лавки. Знаете, я словно смотрела кадры из фильма в замедленном действии. «Slow motion» в монтаже воспаленного мозга. Арсений подбежал ко мне. А я в последний момент сделала шаг назад. Он так и замер в метре от меня. Не знаю, что выражало его лицо, я совсем этого не запомнила. Демоны боролись внутри меня. Там образовалась целая битва, одни кричали, что мне нужно кинуться ему в объятия и угрожали ножами, другие протестовали и говорили, что нужно быстро бежать отсюда. Третьи подливали масла в огонь, говоря, что ничего не выйдет, что Арсений нас просто так не отпустит во второй раз, поэтому нужно наговорить ему обидных слов. В моей голове слышался лязг мечей, копья ломались о щиты, жертвы этого сражения грудами падали замертво. Думаю, что это мои нервные клетки умирали от эмоций, которые обуревали меня. Сейчас вполне можно было снимать в режиме таймлапс. Мы стояли и не двигались, а город жил своей жизнью. Конечно, это было только ощущение. ― Я рад тебя видеть, ― молчание нарушил Арсений. ― Привет, ― сказала я. Снова молчание. Арсений не знал, что сказать, он к тому моменту уже потерял надежду меня найти. Я же всегда гнала от себя мысли, что мы когда-нибудь встретимся. Мы оба просто не знали, что делать. Шаблон в голове отсутствовал. Как это ни смешно или банально, но продвинуться в нашем диалоге помогла поливальная машина. Они ездят по улицам города с утра и до позднего вечера, что безусловно не приносит облегчения от жары, но все же помогает смыть пыль с дорог, от которой совсем нечем дышать. Так вот я не видела приближающуюся поливалку, я смотрела только в голубые глаза. ― Аккуратно! ― он сгреб меня в охапку и оттащил от края проезжей части. Машина проехала, а он по-прежнему держал меня в своих объятьях, явно не собираясь отпускать по собственной воле. Чуть придя в себя, я попыталась вывернуться. ― Не отпущу, ― его слова звучали с одной стороны обреченно, а с другой напоминали слова маленького капризного мальчика, который не хочет отдавать чужую игрушку. ― Арсений, мне не комфортно, ― я постаралась придать своему тону максимальную холодность, и тогда он медленно разжал кольцо рук. ― Я рада была тебя видеть, но мне пора, ― слова словно сами вылетали из моего рта, я их не контролировала. ― Погоди… ― сказал он, я видела, как в его голове мелькали сотни мыслей, и он решал, о чем стоит говорить. ― Мне действительно пора. Если ты что-то хотел сказать, говори, и я ухожу, ― внутри меня кричала маленькая девочка, которая хотела броситься к нему на шею, но я заперла ее глубоко внутри, ну и кляп в рот воткнула. Для надежности. ― Может пойдем, посидим где-то, поговорим? ― он тянул время, это было видно невооруженным взглядом. ― Прощай, Арсений, ― сказала я, развернулась и начала уходить. Он обогнул меня, схватил за плечи и начал говорить. Поток его слов уже было не остановить и каждое из них вскрывало рану на моем сердце, вытаскивало наружу то, что я так старалась забыть за этот год. ― Саша, я ждал, я думал, что тебе нужно время. Я отпустил, чтобы ты могла разобраться в себе. Я верил, что, когда ты будешь готова, то найдешь меня, дашь о себе знать! Почему ты исчезла? Я молчала. ― Я каждый день убеждал себя, что просто не нужен тебе. Что все твои взгляды, нежные слова, твои прикосновения, все это только потому, что ты была разбита, а я был твоим спасательным кругом. Скажи мне… ― Ты все правильного говоришь, ― поднять на него глаза я не решалась, ― Я была разбита, а ты меня спас. Тебе все только кажется. Ты придумал себе меня. А я придумала себе тебя. «Если все это только фантазии, почему же так больно!» Я действительно терпела эти мучения из последних сил. ― Я тебе не верю, ― очень резко, но также искренне сказал Арсений, ― Что произошло после конной базы? Ведь именно тогда ты решила вычеркнуть меня… Почему? ― У нас нет будущего… ― я задумалась, ― Хотя… у нас и прошлого не было. Я буду тебе бесконечно благодарна, что ты тогда спас меня, подставил плечо, пригласил в свою жизнь. Но это все, не то, что ты там себе придумал. Его убивали мои слова, я видела это. Но я по-прежнему верила, что не может быть настоящих чувств на осколках жизни. Он почти сдался в тот момент, убрал руки с моих плеч. Наверное, что-то щелкнуло в его голове, не знаю, не умею читать мысли. Он обнял меня прижался своими губами к моим. «Ваниль и древесные ноты… Сандал и кедр» Я не оттолкнула его, но и не ответила. Он отстранился, готовый бежать прочь. Я прочитала это в его глазах. Но потом он заглянул в мои глаза. Они были полны слез, думаю, что он увидел ту боль, которую я сейчас испытывала, рассмотрел ее, спрятанную в глубине моей души. ― Если ты ничего ко мне не чувствуешь, почему ты здесь в тот самый день, у той самой лавочки? ― он предпринял последнюю попытку. ― В соседнем доме живет мой будущий муж. «В соседнем квартале. Но ему об этом знать не обязательно» Он провел рукой по моим волосам, прошелся кончиками пальцев по моему обнаженному плечу, коснулся ключицы, вернулся к шее, взялся за подбородок и… еще раз поцеловал меня в губы. Я закрыла глаза, а когда открыла их спустя мгновение Арсения рядом уже не было. На долю секунды мне даже показалось, что я вообще его выдумала. Но на лавке осталась лежать черная кепка с надписью «UNRIVALLED». Я не рассказала ему, что весь этот год приходила и сидела на этой лавочке в надежде, что он снова пройдет здесь. Я не дала о себе знать. Потому что боялась, что он меня забыл, что оттолкнет, что никогда не была ему не нужна. Он стал для меня загнутым уголком в книге, который напоминал, что на свете бывают хорошие люди, готовые помочь незнакомке просто потому, что ей очень нужна эта помощь.