Я не могу слезть, Денис..

Комната снова размывалась при малейшем движении глаз, вырисовывались непонятные узоры, свет мигал, вот только с лампочкой в люстре все было в порядке. — Давай позвоним завтра в наркологический диспансер, полежишь там, тебя в порядок приведут, м? Голубые глаза бегали по лицу человека напротив, не в силах разглядеть его взгляда, ибо внимание темноволосого парня бегало по комнате, натыкаясь изредка на собственные руки, сцепленные с чужими. — Блять, нет, только не это снова — сознание рисовало воспоминания, которые Коряков хотел бы стереть из памяти, но увы, такое запоминается ярче любых хороших моментов. Всплыли в памяти картинки той палаты, огромных шприцов, таблетки, отвратительный персонал, серые стены и потолки, скрипящая от каждого движения койка. После — выпрыгнувший с четвертого этажа сосед по палате, которого, походу, даже и не пытались спасти, лишь ради приличия спустившись проверить и вызвать скорую. Не помогло. А сосед хороший был, добрый, с голосом приятным, высокий, худощавый, советы любил раздавать по самым разным темам, про что не спроси, обязательно он знает, как выйти из ситуации. Жаль его было больше всего Илье, ведь сдружиться с Алексеем они успели с самого первого дня, нашли общие темы, вместе проносили дозы через пост охраны, вместе заклеивали камеры изолентой, чтоб не нашли к чему прикопаться на случай проверки. — Илюх? Так что делать будем, ты опять завис блять — из воспоминаний вырвал звонкий голос Коломийца, настолько звонкий, что резало слух, глушило сознание, ослепляло. И не важно, что голос у Дениса был низкий. — В диспансер точно нет, абсолютно. Я не вывезу этого второй раз. Серо-зеленые глаза поднялись чуть выше, смотря прямо в упор в голубые напротив, утопая в этом переплетении различных цветов, всматриваясь в каждую деталь. Рука, недавно держащая чужую ладонь, расцепила их пальцы, проводя от колена по груди, оставаясь на шее, поглаживая тихонько щёку большим пальцем. Взгляд опустился с прекрасных глаз на чуть приоткрытые губы, заостряя на них свое внимание. Приступы похоти часто случались с Ильёй, но обычно он себя сдерживать пытался, но сейчас все слишком идеально и хорошо, чтобы не поддаться этому желанию, хотя бы один раз в жизни. Лицо напротив Коломийца пугающе приблизилось, но не заставило того отклониться, а лишь добавило интереса. Болотный омут радужки утягивал, проходясь взглядом по чужому лицу от переносицы до нижней губы, останавливаясь на второй детали. Сухие губы накрыли чужие, такие нежные и мягкие, жаль даже было их своими трогать. Толкаясь языком сквозь ряды зубов Илья берет инициативу на себя, проникая глубже, проводя кончиком языка по десне, вырывая из тела напротив краткий тихий стон. Рука перетекает на талию, прижимая к себе, но тут же одергивается, неприятно задев язву на предплечье. Тихое шипение в губы Дениса не осталось без внимания, тот остановился, спрашивая как бы взглядом, все ли в порядке. Лёгкая улыбка проскользила по распухшим губам, слетая с них как с обрыва в ту же секунду когда темные короткие волосы хватают на макушке, наклоняя голову вместе с телом, падая вместе с ним на кровать, нависая сверху. — Ден, мне надо будет уйти скоро, если ты не против — взгляд напротив сменил свое выражение с легкого и похотливого на опасающийся и недоверительный, даже немного пассивной агрессии читалось — ну прости, мне правда надо, Денис. Последовал лёгкий поцелуй в уголок губ, толчок в плечо, которого было достаточно чтобы убрать нависающее тело. — Иди конечно, тебе же от этой хуйни умирать, не мне. — слова звучали с интонацией заботы, сменяясь на презрение и пренебрежение — Тебе нравится гнить заживо, Илья? Потемневшие глаза уставились в чужие напротив, белки которых были чуть покрасневшими, с выступающими капиллярами, суженными зрачками, мечущимся фокусом. — Денис.. я же говорил… с этого не слезают за один раз, а тем более за один день — пальцы легли на холодную железную ручку деревянной двери, надавливая, скрывая тело парня за собой, оставляя блондина наедине со своими мыслями. А мысли не оставляли ни на секунду больную голову, роились, жужжали, перебивая друг друга в связке слов. Скупая слеза наполнила нижнее веко, сползая медленно по темному мешку под глазом, поблескивая в синем свете на щеке и исчезая наконец под подбородком. Длинные пальцы зарылись в белые сухие волосы, сжимая и чуть ли не вырывая их клоки, уронив лицо в ладони а локти на колени, юноша просидел так минимум минут двадцать, пока не успокоился и взял себя в руки, выходя на кухонный балкон, прихватив со стола пачку чужих сигарет.