***
Кэйа блуждал по цветным страницам социальных сетей, листая новостную ленту и обновлял её, совершенно позабыв о том, что время затянулось до глубокой полуночи. Внимательным взглядом он заметил альбом во вкладке новостей с коротким названием «Нимфа» и заинтересованно направил стрелку мышки. «Питьевая диета, Шоколадная диета… Семидневный голод?» — рассматривая и перебирая про себя названия фотографий с диетами, анализировал Кэйа, вчитываясь в объёмные буквы. Он просматривал броские фотографии, внимательно вникая в их содержание. Парень опустился в комментарии и заметил восторженные отзывы людей, которые делились своими впечатлениями от диет и поочередно скидывали своё фото до эксперимента и после, восхищаясь собственной выдержке. Альберих отодвинулся, отъехав на компьютерном кресле к вертикальному зеркалу, и задрал край своей любимой обтягивающей футболки. Он рассматривал живот под холодным освещением монитора и слегка оттянул на нём кожу, нащупав неприметную жировую прослойку. «Может быть, это была не случайность?» — подумал он, развернувшись к экрану компьютера, на котором так притягательно манили картинки. — Любимый, ты скоро? — сонно спросил Дилюк, проснувшись от ощущения пустоты на кровати. — Я не могу спать без тебя. — Сейчас! — взбудоражено ответил Кэйа и создал папку на рабочем столе, загружая в неё скачанные картинки с диетами.***
Ненавистные кухонные весы. Несметное количество времени Кэйа стоял над ними, измеряя каждый грамм бесцветной водянистой жижи на фарфоровой тарелке. Презренно окидывая их взглядом, Дилюк вспоминал день этой спонтанной покупки, когда он так хотел порадовать возлюбленного, отчаянно веря в то, что он перестанет изнурять себя голодовками. Тогда Кэйа ещё не был одержим похудением, а лишь робко ступал на извилистую тропу ненависти к своему собственному телу, раздвигая корявые ветви к двери, обвязанной красной нитью. «Как же я мечтаю увидеть его сытым, а не качающимся от голода…» Мужчина отодвинул скрипучий стул от стола и глубоко выдохнул, разворачиваясь в сторону широкого окна, и наблюдал за небосводом, что уже так быстро успел окраситься в алые мазки красок, провожая за облака уходящий круг солнца. — Ужасный! Какой же я слабовольный! — раздался громкий крик парня из ванной комнаты. Резкий металлический удар пронзил скромную квартиру, становясь центром нарастающего кошмара. Дилюк быстро сорвался с места и побежал на источник звука, бесцеремонно хватаясь за скользкую дверную ручку. — Кэйа, что ты делаешь?! — взволнованно прокричал он, распахнув дверь. Возлюбленный сидел на кафельном полу, впиваясь кровавыми пальцами в разлохмаченные волосы. — Я сорвался! Сорвался, слышишь?! Я так долго голодал, что съел почти все, что было в нашем холодильнике! — переходя на истеричный крик, лихорадочно повторял Альберих. — Я пожирал все, что попадалось мне под руку! — Взгляни на меня! Дилюк опустился на колени рядом с ним и обхватил ладонью его впалые щеки, стирая большим пальцем подступившие слёзы. — Я так никогда не достигну идеала!!! — он истошно кричал, пристально смотря в напуганные алые глаза. — Я такой слабый, такой жалкий, такой!.. Не успев договорить, он почувствовал, как чужие губы накрыли его влажные от слёз губы, увлекая в любящий поцелуй. Близость любимого человека ощутимо успокаивала его и приятно покалывала шелушащуюся кожу, позволяя себе выпасть на считанные секунды из реальности. Дилюк ощутил стойкий запах таблеток и тошнотворный привкус, но всё это не имело значения, когда он был рядом с ним, прижимаясь к истощенному телу, стараясь унять его судорожную дрожь. Скользнув рукой в бирюзовые волосы, он нежно заправил прядь, мимолетно задевая проколотую мочку уха. Вместе с прикосновением он почувствовал, как спутанные волосы струились между его пальцами и неминуемо ломались. Кэйа вжимался в его шею руками, находя в возлюбленном своего единственного спасителя — лучик света в опустошенном мраке, что так крепко сковывал его грудь и не позволял набрать свежий воздух. — Твое тело очень красивое, — прервав поцелуй, проговорил Дилюк и обхватил его невесомую кисть руки, преподнеся к своим горячим губам, — я так хочу, чтобы мы вместе преодолели твои комплексы и ты наконец взглянул на себя с другого ракурса. — Но я!.. — С правильного ракурса, — продолжил он, поочередно целуя костяшки на согнутых пальцах. — Вдруг ты разлюбишь меня, если я наберу в весе? — дрожащим голосом, обеспокоенно прошептал Альберих, нервно обкусывая нижнюю губу. — Я никогда не разлюблю тебя и даже не смей задумываться об этом, — ласковым голосом, ответил ему Рагнвиндр, прислонив смуглую ладонь к своей щеке и потёрся, слегка наклоняя голову. Кэйа шумно вдохнул и выдохнул, стараясь нормализовать неровное дыхание. — Я снова резал себя… — признался он откровенно. — Думал, что физическая боль затупит моральную и это отвлечет от навязчивых мыслей о еде. — Я обработаю каждый твой порез на теле и позабочусь о том, чтобы не было больно засыпать сегодня. Давай я промою твои раны? — Прости, что накричал на тебя, — с чувством колющей вины произнёс Альберих, — мне кажется, ты скоро сбежишь после очередной моей выходки. — Любимый, я ведь понимаю, как непросто тебе принять своё тело сейчас, но позволь помочь и позаботиться о тебе.***
Тонкий аромат благовония заполнил озаренную закатом комнату, устремляясь серебристой дымкой в гранитный потолок. — Вот так… — задумчиво начал Дилюк, поджигая ароматические свечи вдоль кофейного столика, расставляя их на дальнее расстояние. Запах лаванды и мяты приятно ударил в нос, и Кэйа с наслаждением вдохнул его, чувствуя, как дрожь по всему телу начинает пропадать окончательно, и на душе становится умиротворённо. — Ты у меня самый прекрасный, — с любовью в голосе произнес Дилюк и обошёл его, становясь бесшумно за гибкой спиной. Тёплый ветерок прошёлся вдоль по позвоночнику, и Кэйа почувствовал, как по его мышцам ведут уверенную линию, словно выстраивая вдоль спины ночные созвездия. — Такая изящная и бархатная, — восхищённо продолжил Рагнвиндр, массажируя тонкую кожу на спине, проходясь большим пальцем по острому шейному позвонку, — помнишь, как я целовал тебя сюда, когда мы вместе принимали ванную? — Конечно, — усмехнулся Кэйа, немного вздрогнув от щекотливых прикосновений, — а после я измазал тебя мыльной пеной, когда ты потерял бдительность. — А вот сюда, — Дилюк потянул руку к его плоской груди, — я целовал тебя, когда мы впервые уснули на одной кровати. — А ведь тогда я пялился на тебя всю ночь! — предаваясь драгоценным воспоминаниям, Кэйа мягко улыбнулся. — Словно влюбился в тебя заново. Рагнвиндр опустился на колени и примкнул губами к его обнаженным бедрам, ведя дорожку поцелуев до внутренней части, невольно задевая новые шрамы на коже. — Я растирал масло по твоим длинным ногам и делал тебе массаж, когда ты в очередной раз был зол после тяжелого рабочего дня, — оторвавшись от поцелуев, напомнил Дилюк, потёршись кончиком носа о смуглую кожу, — как же я люблю касаться их, ты просто не представляешь… Приподнявшись, он любовно обхватил его лёгкую ладонь и повёл в сторону вертикального зеркала. С этого зеркала началась страшная история, изменившая Кэйю до неузнаваемости. — Позволь, — мягко произнес Рагнвиндр и задрал просторную рубашку возлюбленного, заботливо сложив её на край двуспальной кровати. Альберих ощутил, как внутри начинает появляться внутренняя тревожность, когда он оказался перед зеркалом, где впервые заметил в нем свои несовершенства. — Пожалуйста, посмотри на себя. Парень знал, что он не сбежит от предстоящих слов и собственного отражения, и с нежеланием взглянул в зеркало, готовясь узреть страшного монстра. Когда он увидел свой обнаженный силуэт, его глаза удивлённо округлились, и он замер, не в силах оторвать взгляд. Его стройное тело было объято полумраком, элегантно подчеркивая манящие изгибы, и не казалось таким упитанным, каким он видел его раньше. Присутствие любимого человека действовало поразительным образом. Когда Кэйа разглядывал своё тело без него, то оно казалось ему совершенно отвратительным, и он не желал глядеть на себя. — Я не верю… — ошеломленно проговорил Кэйа дрожащим голосом, всматриваясь в ненавистное зеркало. — Это ведь неправда… Я не выгляжу так… — Правда, — полушёпотом произнес Дилюк, поправляя редкие волосы на его хрупком плече, — ты у меня самый идеальный, видишь? Внутренняя борьба утихала и сбрасывала паутину сомнений, порождая неистовую надежду. — Я не позволю больше страдать тебе, мы пройдём этот сложный путь вместе, — успокаивал Дилюк, пробираясь пальцами под алую нить на его запястье, — сегодня твоя жизнь начнется с чистого листа, я всегда буду рядом. Красная нить беззвучно оборвалась, падая в бездонную тьму, навечно теряясь в непроглядном мраке.