***
Яркий свет солнечных лучей полоснул по лицу. Веки дрогнули, ресницы взмахнули вверх и глаза открылись медленно, с трудом. Вокруг так светло и спокойно, на секунду мелькает мысль, что ему удалось и он покинул этот бренный мир, он ушёл и сейчас находится где-то между небом и землёй. Подобная мысль скоротечна, поскольку парень присматривается и понимает, где он находится. Он лежит на узкой, больничной койке, палата светлая, кругом различная, медицинская аппаратура, что тихонько попискивает, но совсем не режет слух, лишь отсчитывает его собственные, неторопливые удары сердца. Пытаться сесть даже не мелькает в голове, лёгкая тошнота и головокружение, он их так явственно ощущает. Значит, он жив. Жив. Что происходит, Тэхён не может никак понять, с огромным усилием пытается вспомнить, что же с ним произошло, но там в глубинах сознания пустота, чёрная, зияющая дыра, просто вакуум, из которого не выбраться, как не пытайся. Взгляд опускается на руки, что лежат безвольно вдоль тела, в одной из них капельница, мелкими, редкими каплями заполняет его кровь лекарственным препаратом, на второй руке большой палец зажат каким-то небольшим пластиковым устройством в виде зажима, видимо это и есть контроль его сердечного ритма. Он спасён. Но как и кем? Нет, он не вспомнит, не получится, всё, что всплывает в его памяти это боль, отчаянная тоска, безысходность, сжирающая его последнее время, мелкими кусками отрывая от его души кровавые куски. Парк, лавочка и темнота… Бесполезно. И парень даже не знает, радоваться ему или раздражаться от этого непрошенного вмешательства. Он всё решил для себя, расставил точки и сделал тот роковой шаг в неизвестность. Слышится какой-то шорох за дверью. Тэхён поднимает глаза, прекращая вертеть головой по сторонам, и дверь открывается. Молодой доктор в белом халате с папкой бумаг подмышкой, заходит и подходит к нему ближе, улыбается по доброму, располагающе наклоняя голову в бок, разглядывая парня с интересом и даже с волнением. Это что, беспокойство за его жизнь и здоровье? Такое может быть? Присаживается на стул напротив его койки, откладывая папку на тумбу, стоящую рядом и произносит тихо, не спеша: — Как вы себя чувствуете, молодой человек? — голос приятный, с хрипотцой, смотрит внимательно, движения замедленные, словно боится спугнуть парня, лежащего перед ним с мертвенно-бледным лицом и огромными, распахнутыми глазами. Что можно ответить? Мало того, что у него болит всё, такое ощущение, что даже кончики волос, так ещё и душа бьётся в такой агонии, что с удовольствием вырвал бы её из груди и остался бездушным куском мяса. Что ответить, если жизнь проехалась по тебе катком, не оставляя и шанса на исцеление? Но парень кое-как выдавливает из себя, хоть горло и саднит так, как будто в него засунули раскалённую кочергу. — Лучше. — шёпотом, еле слышно, так, что доктору приходится наклониться ближе, чтобы расслышать. — Вам очень повезло, молодой человек, что вас вовремя нашла наша сотрудница Янхи. Она спасла вам жизнь. Перелом двух рёбер. Перелом переносицы. Сотрясение мозга третьей степени. Множественные ушибы, гематомы и сильнейшая интоксикация организма. Вероятно, ещё и психологические проблемы, но с этим буду разбираться не я, а психолог. Я не знаю, что у вас случилось и кто довёл вас до такого состояния, но надеюсь вы поведаете мне об этом. Это очень важно для дальнейшего плана реабилитации. И конечно же, должен составить отчёт для полицейских и органов опеки. В глазах парня заметался страх. Он не может рассказать обо всём. Нет! Нет, ни за что! Что бы все узнали о его позоре? И зачем только его спасли? Почему не дали умереть в том парке. Сознание тут же яркими вспышками подбрасывает воспоминания. Перекошенное в ярости пьяное лицо опекуна, громкий ржач ублюдков в школе, многочисленные пинки ботинками по всему телу в туалете, примерзкая улыбочка первой красавицы школы, обвинения в его адрес гулким эхом разливается в голове. Тэхён пытается проморгаться, дыхание учащается, его снова трясёт. Изо всех сил пытается совладать с собой, огромным усилием сдерживая рвущиеся наружу слёзы боли и безысходности. — Я не могу. — с обречённым надрывом в голосе. Доктор замечает на лице парнишки страх и растерянность. Протягивает руку и успокаивающе гладит по голове в лёгком прикосновении. — Хорошо, сегодня не будем говорить об этом. Вернёмся к этому завтра. А пока, хотя бы запишем данные. Начнём с простого. Например, с имени. Как тебя зовут? — врач переходит на менее официальный тон. — Должен же я как- то к тебе обращаться. — Тэхён. Ким Тэхён. — даже имя называть не хочется. Ему кажется, что даже оно выглядит грязным, испачканным чужой похотью и злостью. Язык еле ворочается во рту, словно всё его нутро противится отвечать. — Хорошо, Тэхён. Красивое имя. Где ты живёшь? Где учишься? Как зовут родителей? — доктор закидывает парня вопросами. Тэхён с неохотой отвечает, что родители погибли и есть только опекун. А когда произносит его имя, паническая атака всё-таки накрывает и он начинает задыхаться. Его снова всего трясёт, как будто в помещении минус тридцать. Если бы не эта мразь, то он никогда бы не был в таком состоянии. Он ненавидит его и себя за то, что беспомощен. Врач без промедления надевает на него кислородную маску. Парнишка жмурит глаза, весь как струна натягивается, дышит, дышит, кажется с хрипом и стоном. Через какое-то время дыхание выравнивается, Тэхён затихает, медленно обмякая всем телом. — Я дозвонюсь твоему опекуну и вернусь утром. А ещё, тебе придётся все-таки пообщаться завтра с представителем закона. — похлопывает в дружеском жесте по плечу, снимая маску с лица, улыбается снова тепло и по-доброму, пытаясь подбодрить, и выходит из палаты, оставляя парня одного наедине со своими мыслями. Тэхён в панике. «Эта мразь придёт сюда. Только не он.» — он не сможет, не выдержит. -"Бежать! Да, нужно бежать отсюда. Но куда? Да куда угодно, лишь бы не видеть и не слышать этого вечно пьного садиста. Наверняка эта сволочь наврёт про него с три короба, и останется чистеньким. А как только меня выпишут, истязания продолжатся. А если заставит идти в эту школу?» — болезненный спазм снова закручивается в желудке, добираясь до диафрагмы и подкатывая к самому горлу. Когтистые лапы всепоглощающего ужаса царапают кожу, сжимая шею в тисках, рекой ледяного страха проникают в жилы и разливаются по всему организму, отравляя его. Лучше стать бродяжкой и питаться объедками, но туда он больше не вернётся. Никогда. Ни за что. В противном случае он закончит начатое и тогда его уже никто не спасёт, знает, проходили. Спрячется ото всех и поставит жирную точку в своих страданиях. Отказывается ходить по кругу этого бескрайнего ада, не позволит собой манипулировать, не разрешит больше измываться над собой, не подпустит никого, лучше сдохнет. Тэхён пытается подняться, вырвав капельницу из руки. Болит везде. Но он потерпит. Лишь бы побыстрее убраться отсюда? Пытается встать. Но ноги словно не его, как два деревянных полена. Падает на пол и снова пытается встать. Наконец удаётся, по стенке почти доходит до дверей. На нём сейчас больничная пижама, прикрывающая только перед. Насрать и на это. Хоть голым, но подальше от этой сраной жизни. Он ведь не дурак, придумает что-нибудь. В ушах начинает шуметь, комната кружится, пол под ногами будто волнами ходит. Сказывается сотрясение. Нельзя отключаться, только не сейчас. Вот уже ручка двери. Остаётся только добраться до выхода. Чёрт! На каком же он этаже? Неважно. Если надо будет, поползёт ползком. Забинтованные рёбра дают о себе знать. Хватается за бок, сползая по стене. Сейчас минутку передохнёт и продолжит. Сегодня он должен уйти отсюда или утром снова вернётся в этот ад и всё пойдёт по новой. В палату вбегает медсестра. На пульте сработал сигнал, как только зажим-датчик сдёрнули с руки. Замечает возле дверей лежащего парня. — Куда это ты собрался, малыш? Тебе ни в коем случае нельзя вставать. Бедный ребёнок. Давай вернёмся в постель. — она помогает парню подняться и укладывает в кровать, заботливо поправляя одеяло. Наливает немного воды и даёт попить, видя, как парень всё время машинально облизывает пересохшие губы. Гладит волнистые локоны, которые упали на глаза, садится рядом и просто проводит в нежном жесте по руке, снова цепляя зажим к большому пальцу и устанавливая капельницу в вену. — Всё будет хорошо, ты поправишься. Всё проходит и это пройдёт, милый. Как хорошо, что я вовремя тебя увидела возле той лавочки в парке. Как хорошо, что успела. Дети не должны умирать, не должны. Тэхён слышит этот полный искренней, человеческой заботой голос, с нотками какой-то печали. Он так похож на мамин и эти глаза, в которых искрится доброта. Эта тёплая, немного шершавая рука на его. Эта та женщина Янхи, что спасла его. Его накрывает и он срывается, больше не в силах сдерживать свой личный ад в себе. Слёзы начинают бежать по щекам, вместе со щемящими душу всхлипами. Ему до жути стыдно. Он взрослый парень, не должен плакать перед женщиной, но он не может больше, не может. Вся душевная боль просто рвётся наружу, словно разрывая все его внутренности, доламывая здоровые рёбра, выходит со слезами, надрыв в голосе режет слух: — Я должен уйти отсюда, должен. Но Янхи не упрекает, наоборот, притягивает к себе, нежно обнимая, чтобы не причинить боль сломанным рёбрам, и гладит, гладит по волосам, как будто беря на себя часть чужой боли. Понемногу Тэхён успокаивается. Заглядывает в карие глаза с паутинами еле заметных морщин по векам и шепчет тихонько: — Спасибо. — Ну что ты, милый. Тебе не за что меня благодарить. Это я должна благодарить тебя. Жизнь своего сына я не смогла спасти. Но зато твою успела. Ты так похож на него. — она смахивает набежавшую слезинку со щеки. — Что случилось с вашим сыном? — Тэхён видит щемящую тоску в этих добрых, так похожих на мамины, глазах и спрашивать совсем неудобно, но с языка сам слетает этот вопрос. — Он покончил с собой. Несчастная любовь. Был таким же подростком, как и ты. Наглотался таблеток. Я на смене была, вернулась, когда уже ничего нельзя было сделать. — и снова крупная слеза катится по щеке. — Извините. Простите меня. Мне очень жаль. Я не хотел вас расстраивать. — Тэхён опускает глаза, ему действительно жаль, что разбередил чужую рану. — Не извиняйся, милый. Это было давно, почти пятнадцать лет назад. Сам бог послал мне тебя, чтобы я наконец смогла успокоится. Я не хочу давить, но всё же, что у тебя случилось? Иногда надо кому-то рассказать, что бы стало легче. Тэхён хочет, очень хочет рассказать, ведь этот человек перед ним сейчас открыл свою душу. Собирается с силами и мыслями. И всё, что чёрной пеной бурлит в нём выливается, принося небольшую каплю облегчения. Янхи слушает, не перебивая, лишь когда он снова заходится в немых рыданиях между рассказом, обнимает, целуя в макушку. Парень успокаивается и продолжает свой такой тяжелый рассказ. — Теперь вы понимаете, почему я должен уйти отсюда. — наконец заканчивает он. — Знаешь что, послушай моего совета. Подожди до утра и обязательно всё расскажи представителям власти. Если они ничего не смогут исправить, мы вместе подумаем, как помочь тебе. Обещаю, что не оставлю тебя одного. — почему-то Тэхёну хочется ей верить и он верит. Соглашается подождать до утра. Если что, он всё равно сбежит. А сейчас чувствует себя настолько вымотанным, что глаза сами собой закрываются. Дико хочется спать. Медсестра не уходит, держит его за руку, пока тот не уснёт. Так мама держала его, когда он был маленьким и боялся засыпать один. Утром ему немного лучше, видимо действуют обезболивающие и успокоительные, но голова всё ещё кружится, а рёбра ноют. Слава богу опекун не появляется, но зато приходит следователь. Представляется, как Хан Минхо. Медсестра не обманула, пока его допрашивали, она сидела рядом и держала Тэхёна за руку, всем своим взглядом выражая поддержку и заботу. Полицейский скептически выслушал рассказ, но обещал всё проверить и ушёл. Ему Тэхён совсем не поверил. Они с Джихоном коллеги, хоть и бывшие. Не станет он ничего делать, и ему придётся вернуться к вечно пьяному монстру. Его снова охватывает паника. Он умоляющими глазами смотрит на Янхи. — Они ничего ему не сделают, я уверен. Мне надо уйти. Пожалуйста, отпустите меня. — он хватает её за руки, сползает с кровати, становясь на колени и низко опуская голову в поклоне, плечи дрожат в рыдании и всё тело трясёт от нахлынувшего страха. — Что ты, что ты милый, не надо. — она поднимает его, усаживая на кровать, ласково вытирая теплой ладонью, стремительным потоком стекающие слёзы. — Я же обещала, что помогу. Не паникуй, выслушай меня. У меня есть сестра, она работает в одной элитной школе заместителем директора. Это закрытое заведение. Ученики проживают там практически круглый год. Ей нужен помощник по хозяйству. Ну, знаешь, выполнять разную работу и поручения. Утром я связалась с ней и рассказала про тебя. Она согласилась помочь и взять тебя на эту работу. Я отвезу тебя туда, если захочешь. Здесь я скажу, что ты просто сбежал. Я простая медсестра и мало что смогу, а Сонхе работает там, где учатся дети очень больших чиновников, у неё много связей, она поможет тебе, не переживай. Моя сестра очень хороший человек. Тэхён растерянно смотрел на женщину, которая проявила к нему столько внимания и заботы, хоть по сути, они абсолютно чужие люди. И её сестра хочет помочь, даже ни разу не видя его и совершенно не зная ничего о нём. Он плачет не переставая, уткнувшись носом в её плечо. Это слёзы глухой тоски вперемешку с сердечной признательностью. — Спасибо. Я вам так благодарен. Конечно же, я согласен поехать. Куда угодно, лишь бы подальше от Ким Джихона и школьных ублюдков. — Ну, что ты, милый, не плачь! — она вытерла его слёзы и поцеловала в висок, мягко и ласково улыбаясь. — Всё обязательно наладится. А пока отдохни, я принесу тебе какую-нибудь одежду.***
Машина медсестры Янхи остановилась перед самым входом в очень красивое зданием в Викторианском стиле, больше подходящем для туманного Альбиона, нежели для Кореи, но у богатых свои причуды. Ухоженный двор с подстриженными кустами и фантаном с Писающим ангелом в центре. Огромный, зелёный парк окружает территорию и даже небольшой пруд с лебедями. Картина неописуемой красоты, что аж дух захватывает. Более сказочного места и не отыскать во всём белом свете. Здесь словно всё застыло и жизнь, и природа. Тихо так, уютно и загадочно. Это то, что ему было нужно. Кусочек рая на земле. Тэхён рассматривал это всё, пока они ждали у входа и думал: «Если бы были живы родители, я, наверняка, смог бы учиться в такой.» Мин Сонхе, замдиректора школы, оказалась точной копией Янхи, с такими же добрыми глазами и мягкой улыбкой. Женщины оказались близнецами. Их единственным отличием было умение держаться. Если Янхи была уставшей от постоянных недосыпов женщиной, в простенькой одежде, то Сонхе походила на английскую леди с идеальной осанкой, в дорогом, брючном костюме, и хорошо поставленной речью.Чувствовались в её голосе начальственные нотки. Она бегло осмотрела Тэхёна, который еле стоял на ногах, но при этом пытался поклониться, дабы выказать уважение. — Прежде, чем ты приступишь к своим обязанностям, давай-ка мы тебя хорошенько подлечим, дорогой. У нас прекрасный врач. — Она набрала телефонный номер и через несколько минут миловидная девушка-врач по имени Суён, с двумя старшеклассниками, увели Тэхёна в Лазарет. — Не переживай сестра, я обещаю тебе позаботиться об этом ребёнке. — Я очень прошу тебя об этом. Ты же видела, как он похож на моего Лихёна. — грустно улыбнулась Янхи, еле сдерживая подступающие слёзы, подбородок предательски дрожал. Как же ей сейчас тяжело прощаться с этим милым мальчиком. — Это невероятно. — Я заметила, сестра. И это действительно невероятно. — она обняла сестру, тепло прижимая к себе, всем своим видом выказывая поддержку, и они распрощались.***
В это время дверной звонок в квартире опекуна разрывался. Полупьяный хозяин, матерясь, нехотя поплёлся открывать. На пороге стояли два полицейских. — Ким Джихон? Нам нужно задать вам пару вопросов насчет вашего племянника Ким Тэхёна. — Следователь Хан Минхо, пренебрежительно рассматривал опустившегося на самое дно жизни, стоящего перед ним человека. — Что натворил этот ублюдок? Если что-то украл, платить я за него не буду. Пусть несёт наказание по всей строгости закона. — выплюнул тот, дыша в сторону полицейских вчерашим перегаром. — Боюсь, что по всей строгости закона придётся отвечать не ему. Он пытался покончить с собой и говорит, что из-за вас. — следователя стало подташнивать от этого недочеловека. Похоже, мальчишка всё-таки сказал правду и этот человек и правда нелюдь. Зря он не поверил его рассказу, но он это исправит. — Так что, поговорим, господин Ким?