***
Тэхён стоит перед дверью в зал судебных заседаний, где должен проходить суд по его делу. Он жутко нервничает. Ладони вспотели, а во рту пересохло. Ему кажется, что если он сейчас снова увидит Джихона и Юнсу, то не сможет произнести ни слова. Встречаться лицом к лицу со своими страхами всегда тяжело. Воспоминания недавнего прошлого плывут по сознанию, превращаясь в жидкую вонючую кашу пройденного ада, и комом скручиваются в области диафрагмы. В ушах звучит вечно пьяный голос опекуна и смех ублюдков из туалета. Нужно войти и всё рассказать при большом скоплении народа. Но как? Как это сделать? Как заставить себя? Его снова начинает тошнить. Янхи крепко держит его за руку, стоя рядом. — Не переживай, родной. У тебя получится. Ты обязательно сможешь. Эти мрази должны понести наказание, — она видит, как парнишку мелко трясет. — Помни, милый, я всегда рядом с тобой. Если тебе вдруг станет плохо, просто смотри на меня. Хорошо? Тэхён кивает. На большие жесты он сейчас совсем не способен. Тело стало ватным и как будто не своим. Хочется развернуться и сбежать отсюда, но нельзя. Ни в коем случае сдаваться нельзя. От этого суда зависит его дальнейшая жизнь. Жизнь без него… Почему-то мысли снова и снова возвращаются к Чонгуку. «Если бы только он сейчас был здесь, рядом со мной. Наверняка взял бы за руку, успокоил, и, возможно, тогда мне не было бы так страшно и мерзко. Но его нет». А ему? Ему нужно научиться жить без него. Научиться, наконец, стоять за себя, и он сделает это. Сделает! Дверь распахивается, и секретарь заседания приглашает всех войти. Следователь Хан Минхо кладёт руку Тэ на плечо в подбадривающем жесте, а затем подталкивает вперёд. — Пора, Тэхён, — тихо говорит он и проходит в зал первым. Джихон, Юнсу и Дженни уже сидят на скамье подсудимых, а рядом разбирает бумаги их адвокат: худенькая девушка, явно только что закончившая юридическую академию. Она нервно кусает губы и всё время грызёт край ручки. Следователь Хан шепнул Киму, что это ее первое дело и навряд ли она сможет выиграть его. Тем более при таких доказательствах. Тэхён слегка улыбается, вспоминая своего вечно улыбающегося соседа по комнате. Наверняка, это его рук дело. Даже вдалеке он продолжает заботиться о нём. Если бы не Хосок, то Джихон, возможно, и поплатился за свои мерзкие поступки, но эти двое никогда не получили бы заслуженного наказания. Юнсу бросает на Тэхёна злобные взгляды и грызёт ногти. Видно, что ему до жути страшно. Дженни просто молча плачет. Ей тоже страшно. Её осунувшееся, без косметики лицо выглядит болезненно, видимо, сказываются бессонные ночи. Тэ на секунду становится жаль ее, но, вспомнив, что именно она организатор его истязаний, это чувство моментально испаряется. Суд для Тэхёна проходит будто в тумане. Все что-то говорят. Вызывают каких-то свидетелей со стороны обвиняемых. Адвокат задаёт им провокационные вопросы, из-за которых даже Тэхёну начинает казаться, что он и правда в чём-то виноват и специально спровоцировал всех на такое отношение к себе. В голове дико гудит от начинающей бить по вискам тупой боли. Затем вызывают его. Он сам не понимает, как выходит за трибуну и что-то отвечает. Голова совсем плохо соображает. Перед глазами мелькают белые пятна. Дыхание сбивается сильнее после каждого провокационного вопроса. Его медленно захватывает в плен паническая атака. Он тщетно пытается вспомнить, чему его учил Чонгук. Буквально видит его глаза и губы перед собой, слышит уверенный спокойный голос: «Дыши, Тэхён. Дыши вместе со мной. Ну, давай же, Тэ!». И он и правда старается, но ничего не выходит. Не получается. Воздуха становится всё меньше и меньше. Каким-то боковым зрением он видит суету вокруг себя. Кто-то кричит ему в лицо, пытаясь остановить панику. Кажется, это Янхи. Он не слышит, не понимает, что она говорит. «Прости, Гуки, без тебя не могу», проносится в голове, а затем наступает темнота. Тэхён приходит в себя в какой-то комнате на кожаном диване с кислородной маской на лице. Кажется, он всё ещё в здании суда. Рядом с ним госпожа Сонхе и врач. Его тянет в сон, явно после успокоительного, но он порывается встать и вернуться, чтобы продолжить. Его больше не пускают в зал заседаний, и суд проходит без него. Так решил судья. Ему сразу стало понятно по случившемуся, что парню не стоит находиться среди этих людей. Тем более, что адвокат Тэхёна предоставил огромную доказательную базу, которой более чем достаточно для вынесения вердикта. После завершения суда в комнату заходят довольные адвокат, Янхи и следователь Хан. По их лицам ясно, что они выиграли. Джихон получил двенадцать лет по совокупности статей: тяжкие телесные, систематические истязания, как моральные, так и физические, не выполнение обязанностей опекуна, доведение до попытки суицида и растрата вверенных ему средств на содержание. Суд впаял ему по полной, ровно столько, сколько запросил адвокат Тэхёна. Юнсу тоже хорошо перепало за изнасилование, моральные унижения и доведение до суицида. Шесть лет. Год из которых он проведет в школе для малолетних преступников. Парень на последнем слове плакал, умоляя не отправлять его в тюрьму, мол, всё осознал и раскаивается, но судья был непреклонен. Этот судья считался самым суровым и справедливым по части дел о буллинге и издевательств над несовершеннолетними. Всё та же незримая помощь хакера. Легче всего отделалась Дженни. Ей досталось лишь два года домашнего ареста за подстрекательство к изнасилованию и издевательствам. Если честно, то Тэхён вообще сильно удивился, когда увидел её на скамье подсудимых. Но, как пояснил следователь Хан — это Юнсу указал на неё, как на зачинщицу при первом же допросе. А та от страха и чтобы прикрыть свою задницу, пошла на сделку со следствием, рассказав о всех случаях буллинга в их школе и как руководство закрывает на всё это глаза. После чего в учреждении сразу же начались бесконечные проверки. Все получили по заслугам. Как и предполагалось, временную опеку над Тэхёном отдали Янхи до тех пор, пока приговор не вступит в законную силу, а затем она официально вступит в это право. Наконец, для парня этот кошмар полностью закончился. Правда, судья всё-таки обязал Тэхёна посещать психолога, но сейчас ему уже не казалось таким страшным, как тогда, в начале. Ведь теперь и так все всё знали. С этим он тоже обязательно справится.***
Вернувшись в свою комнату в школе, Тэхён чувствовал себя абсолютно опустошенным. Казалось бы, надо радоваться, но почему-то на душе всё равно скребут кошки. Он не понимает, как ему теперь учиться здесь, зная, что уже никогда не увидит родное лицо. Никогда не услышит его голоса. Не увидит улыбку. Как ему находиться здесь, без кого так болит душа и сердце. Первые две недели после того, как Чонгук уехал, он ждал. Ждал, что всё образуется и он вернётся, но потом Джин сказал, что Гука увезли куда-то заграницу, забрав документы. Тогда у Тэхёна случилась очередная паническая атака. Он даже в библиотеку не мог спокойно зайти, чтобы на него лавиной не обрушивались воспоминания. Как же он безумно скучал. Плакал, заперевшись в душе, как маленький, чтобы никто не видел. Каждое утро выскребал себя из постели по кусочкам, чтобы пойти на занятия. Мир как будто потерял свои краски без него. Стал серым и безликим. Как бы друзья не старались подбодрить, выходило у них откровенно плохо. У всех, кроме Пака. Его безостановочная пустая болтовня о сверхъестественном и мистическом заставляла Тэхёна немного отвлекаться от тягостных мыслей и воспоминаний. Вот и сейчас Ким сидит на кровати, уставившись в одну точку, полностью погружённый в себя, когда дверь в комнату открывается и вваливается Чимин с огромным чемоданом. Следом за ним Юнги ещё с одним. — Цыплёночек мой, ты что, все итальянские бутики скупил? На хрена тебе столько тряпья? Я еле дотащил. — Ой, котя, ничего-то ты не понимаешь. Чем парни хуже девчонок? Почему это нам нельзя иметь большой гардероб? И вообще, там не тряпьё, а разные необходимые вещи для моих экспериментов, — фыркает тот, закидывая чемодан на кровать, где раньше спал Хосок. — Это после которых мне приходится вытаскивать твою попку из очередной ямы или подвала? — хмыкает тот. — Когда-нибудь доберусь и выброшу всё это барахло. Целее будешь. — Только попробуй, Мин Юнги, год без секса будешь ходить, — наигранно злится Пак. Тэхён медленно выплывает в реальный мир и с непониманием смотрит на друзей. — А что, собственно, происходит? — переводит он взгляд с одного на другого. — Да, собственно, ничего особенного, — плюхается рядом с ним на кровать Чимин и треплет по голове. — Просто теперь я буду жить с тобой. Так что, привет, сосед. Надеюсь, ты не против? Конечно же, Тэхён не против и понимает, что Чимин переезжает сюда ради него, хотя спокойно мог бы жить с Юнги, в комнате которого тоже освободилось место. Он благодарен, правда. Присутствие этого сумасбродного паренька немного облегчает его удручающее душевное состояние. — Конечно, не против, Чим-Чим. Мы же друзья, — выдавливает он из себя улыбку. — Ну вот и замечательно, — бурчит Юнги, оставляя возле кровати второй чемодан. Затем подходит к Тэхёну и достает из кармана наручники с пушистым розовым мехом и протягивает ему. — Вот! Если этот неугомонный охотник за привидениями будет порываться искать очередные приключения на свой прекрасный упругий зад в виде каких-нибудь оборотней, русалок, вампиров и прочей нечисти, разрешаю пристегнуть его к батарее. Пак обиженно закатывает глаза и надувает губы. — Ну, котя, они совсем не для этого предназначаются. Из Тэхёна вырывается тихий смешок. Это парочка всегда умеет развеселить, не смотря ни на что. — Теперь для этого. И если что, ключи только у меня, — Мин поддерживающе хлопает Тэхёна по плечу и уходит. Как только за ним закрывается дверь, Чимин становится абсолютно серьезным и смотрит в лицо друга. — Как ты, Тэ? — спрашивает он. У Кима дрожат губы, в глазах скапливаются слезы. — Плохо! — он утыкается лицом в грудь друга. — Мне очень плохо без него, Чим-Чим. Очень плохо! — Все наладится, Тэ, — гладит его тот по каштановым кудрям. — Обязательно наладится!***
6 лет спустя. — Каждый раз удивляюсь, Чим-Чим, как я всё время ведусь на все твои затеи, — Тэхён медленно разбирает вещи в номере маленького отеля в небольшом посёлке Фойерс, что на севере Шотландии, недалеко от знаменитого озера Лох-несс. — Потому что ты мой самый лучший друг, Тэ. А ещё я умею оперировать фактами и доказательствами, — белобрысый падает на узкую койку, раскидываясь в позе звезды. — Фактами? Ты сейчас серьезно, Чим- Чим? Мы, мать его, в северной Шотландии. Ищем чертово Лох-несское чудовище, — хмыкает Ким. — Ну и что тебе не нравится, Тэ? Если мы сможем его сфотографировать, то прославимся как первые журналисты, сделавшие это, — мечтательно лыбится Пак. — Да все мировые таблоиды будут мечтать купить наши снимки. — Ну, во-первых, журналист тут только я, ты мой фотограф и по какой-то нелепой случайности лучший друг, — смеётся Тэхён. — Во-вторых, мы не первые. А в-третьих, если Юнги узнает об этом, то даже мировая слава не спасет нас обоих от его гнева. Ты, кстати, что наплел этому разведчику? — Что мы снимаем с тобой праздник капустных пирогов в Нормандии. Ой, порычит, порычит и на той жопе и сядет. Я же его цыплёночек драгоценный. Он не сможет на меня долго злиться, — невинно хлопает глазками Пак, складывая руки под подбородком. — И вообще, ему сейчас не до меня. Они с Хосей на каком-то жутко секретном задании. После того, как он закончил академию и подался в разведку, мы пересекаемся очень редко. У нас даже секс, сука, через онлайн камеру. Так что не о чем беспокоиться. Тем более, что если мы ничего не снимем, то он ничего и не узнает. — Что-то мне подсказывает, Чим-Чим, что он уже знает, — косится Тэхён на вибрирующий телефон друга, лежащий на прикроватной тумбочке. Пак берёт телефон и, смахивая, отвечает. — Котяяяя. Я соскучился, — ласково тянет он, но затем его лицо резко меняется на обиженное. — Что значит, где я? Я же уже говорил: мы с Тэ в Нормандии, пробуем пирожки с капусткой, — на том конце отвечают, и его лицо вновь меняется, на этот раз на недоумевающее. — Что значит, я вру? Да честнее меня только младенцы. Как тебе не стыдно, Мин Юнги, не верить собственному парню? — и снова смена эмоций. — Что значит, ты поставил в мой телефон жучок, и я в Шотландии? Какое Лох-несское чудовище? О чём ты вообще говоришь? — голос Чимина срывается на виноватый писк. — Прости, милый. Тут совсем плохая связь. Какие-то помехи. Я тебя совсем не слышу, — относит он подальше от уха трубку, имитируя шипяще-скрежещущие звуки, и сбрасывает вызов. Тэхён всё это время давится смехом, а когда телефон Пака выключается, его громогласный хохот звучит на весь номер. — Мне пизда! — вздыхает Чимин, вновь падая на кровать. — Теперь кровь из носа, нужно найти это чудовище, только привезённая сенсация спасет мою никчемную гейскую задницу. — По-моему, даже если ты выловишь это чудище живьём и притащишь к Мину, тебе все равно пиздец, — не переставая, хохочет Ким, начиная икать. — Тоже мне друг, нет чтоб поддержать, — Пак бросает в смеющегося друга подушкой.***
Вечером они идут на берег озера. Чимин, расчехлив дорогую камеру, усердно ждет появления знаменитого Несси, а Тэхён просто любуется великолепным пейзажем, вдыхая чистейший шотландский воздух. В сумерках сизая дымка расстилается на поверхности воды. Природа как будто замерла в первозданном обличие. Красота неописуемая, такая, что захватывает дух, погружая в эйфорию. Ким по-прежнему не верит во всякого рода мистику, но место, где он сейчас работает вместе с Чимином, специализируется именно на этом. После того, как они оба закончили факультет журналистики, устроились в небольшое издание и теперь по всему миру искали места с разного рода необъяснимыми явлениями, возглавляя колонку с названием «Неизведанное в изведанном». Без опыта работы в более престижные издательства с серьёзными статьями их не взяли. Но парни и этому были рады, а для Тэхёна была та самая возможность поколесить по миру, о которой он мечтал с малолетства. В принципе, вся его жизнь складывалась неплохо. Собственная квартира, автомобиль, друзья, любимая работа. Янхи, ставшая ему практически родной матерью. Каждый раз, когда у него было свободное время, он обязательно навещал её, отсыпаясь на уютной кровати в оборудованной специально для него комнате, наслаждался домашней едой, приготовленной заботливыми руками, и выслушивал причитания: на сколько же он похудел и что ему обязательно нужно хорошо питаться. Тэхён по-прежнему посещает психолога, найденному специально для него, теперь уже тётей Сонхе. Панические атаки практически сошли на нет, а все его оставшиеся со школы страхи потихоньку испарились из сознания. Жизнь шла вперёд и только один аспект его размеренной жизни до сих пор беспокоил и навевал непреодолимую тоску по прошлому, заставляя просыпаться по ночам в слезах и думать до утра о нём. Чонгук! Это имя за шесть лет он так и не смог стереть из своей памяти. Те огромные черные глаза с пушистыми ресницами, розовые губы с родинкой под нижней, смоляная пушистая шевелюра. Их первый поцелуй, первый и, считай, единственный секс. Ким тогда ещё в школе упал в этого парня с головой и никак не хотел отпускать из своего сердца. Возможно, поэтому отношения с другими не складывались, и возможно, именно поэтому он до сих пор одинок. Иногда доходило до абсурда, и Гук мерещился ему в толпе прохожих. Однажды он догнал совершенно незнакомого парня, обняв со спины, решив, что это Чон. Потом было до жути неловко и стыдно перед незнакомцем. После чего был очередной поход к психологу и после курса седативных наваждение спало. Но Тэхён по-прежнему, где бы ни был, искал его взглядом. Везде! Вот и сейчас ему кажется, что недалеко от них на небольшом пирсе стоит человек, очень похожий на него. Возмужавший, отрастивший волосы, но по-прежнему красивый и родной, слегка окутанный сизоватой дымкой озерного тумана. «Неужели наваждение вернулось?» — крутится мысль в голове Кима. «Неужели это никогда не кончится? Неужели я везде и в каждом буду видеть его? Видимо, я все-таки совершенно сумасшедший?». Парень поворачивается и улыбается той самой яркой улыбкой, от которой Ким в школе сходил с ума. Сердце вдруг пропускает удар, а затем начинает биться с утроенной силой. Он подымается на ноги и медленно двигается по направлению к нему. Ноги словно врастают в землю, и кажется, он не делает и шага, но это только иллюзия. На самом деле его видение становится всё ближе и ближе. «Это наваждение! Наваждение! Этого не может быть. Нет, нет, это не Чонгук! Что ему делать тут, в Шотландии? Остановись, Тэхён! Остановись! Ты опять облажаешься». — Запертой птицей мечется мысль. Но сердце не слушает мозг и двигает тело вперёд. Ким останавливается в паре метров от внимательно разглядывающего его… Чонгука?! Сердце на мгновение останавливается. Тэхен не дышит. Это и правда он. Ким не верит своим глазам, ведь они столько раз его подводили. Чтобы убедиться, что это не очередная галлюцинация, подходит ещё ближе. Дрожащими от волнения пальцами касается щеки. Осторожно так, боясь, что это всего лишь мираж, который вот-вот растает, пропадёт в вечерней дымке. Кожа под пальцами теплая и гладкая. В нос шибает запах знакомого парфюма и табака. Он так и не сменил его, и не бросил курить. Пальцы скользят по скуле к губам, прикасаются к родинке. Как же он мечтал хотя бы ещё раз увидеть эти глаза и прикоснуться к этим губам. Это не может быть правдой, это словно иллюзия. По щеке Тэхёна скатывается одинокая слеза. Он всё ещё не может поверить. — Тэхён. Мой Тэ, — произносят любимые губы. Голос стал грубее, но это по-прежнему его голос. — Гуки, это правда ты? — Тэхёну кажется, что он вот-вот потеряет сознание. Он так долго ждал этой встречи, так долго заготавливал слова. Так долго каждый раз репетировал перед зеркалом, моделируя различные ситуации. И вот теперь, когда это и правда случилось, он стоит и молчит, выдавив из себя лишь: — Я скучал. — Я тоже очень скучал по тебе, Тэ. И ты даже не можешь представить себе, насколько сильно, — звучит в ответ. Крепкие руки притягивают его в свои объятия, а теплые губы накрывают в сладостном поцелуе. Это невероятно. Хочется, чтобы это длилось вечно, никогда не заканчивалось. Прошло столько лет, но чувство и эмоции никуда не делись. Они всё ещё живут в глубине души, медленно тлея угольком надежды. А сейчас они заново подымаются из этих глубин, становясь ярче и острее, захватывая разум и окутывая сознание. Когда воздух в легких всё-таки заканчивается, они отрываются друг от друга и смотрят, смотрят, как будто не могут наглядеться друг на друга. Тэхён всё ещё удерживает лицо Чонгука в своих ладонях. — Я так долго ждал тебя, Гуки. Так долго. Почему ты не приходил? Куда так надолго исчез? Я думал, умру, когда тебя увезли. Все эти годы я постоянно жил мыслями о тебе. Иногда думал, что схожу с ума. Даже сейчас стою и думаю, что отпусти я твое лицо, и ты снова исчезнешь, растаешь, как очередной сон, — Тэхёна, наконец, прорвало, и несметное количество слов, копившиеся всё это время, полились из него нескончаемым потоком, смешиваясь со слезами, уже бесконтрольно текущими из глаз. — Я не мог, Тэ! Не мог! — Чонгук стирал солёные капли с любимых щек. — Мой отец. Он насильно запер меня. Спрятал от внешнего мира после случившегося в школе, лишив любой связи. Поначалу я не понимал, зачем он это делает, и жутко бесился. Бунтовал, устраивал голодовки, даже пытался сбежать, чтобы вернуться к тебе. Я ненавидел отца. Ненавидел его работу, разлучившую нас. Ненавидел себя за свою беспомощность. Но со временем понял. Понял, что он просто боится. Боится потерять самое важное и дорогое для него, ведь однажды он уже чуть не совершил такую ошибку в пользу своей преданности стране. Ты знаешь, я даже простил ему это. Ведь я так же боялся потерять тебя. А именно это и могло случиться, будь мы тогда вместе. У моего отца всегда было и будет много врагов и недоброжелателей. Нахождение рядом со мной всегда было бы для тебя риском. И как бы я не хотел быть рядом, но никогда не хотел, чтобы ты варился в этом дерьме вместе со мной. Ты не заслуживал такой жизни, Тэ. После всего, что тебе пришлось пережить, я не мог позволить этого. Поэтому так долго отсутствовал. Но поверь, не было ни дня, чтобы я не думал о тебе и безумно скучал. Я всегда следил за твоей жизнью, Тэ. Не хотел упускать даже самую мелочь, связанную с тобой. Тэхён слушал внимательно, не перебивая, и понимал… Действительно понимал. И если раньше он злился на Чонгука, на его отца, на себя, то сейчас эта злость испарилась, как и не было. Его любимый здесь, перед ним — сейчас. Он не хочет и не будет никого обвинять. Он всех простил, только бы Гук… Его Гук остался с ним навсегда. — Месяц назад мой отец, наконец, сложил свои полномочия, и теперь я свободен, Тэ. Мы оба теперь свободны. Понимаешь? Скажи, есть ли у нас шанс, Тэ? Сможешь ли ты простить меня за то, что оставил одного на такой долгий период? Сможешь ли снова полюбить меня? Когда я увидел тебя тут, то боялся подойти. Боялся, что ты прогонишь меня. Что разлюбил. Что теперь ненавидишь. Пожалуйста, скажи, что это не так? — Гук смотрел с тревогой и надеждой в красивые карие глаза напротив, ожидая положительного ответа или приговора. — Ненавижу? Я так долго ждал тебя. Ждал, понимаешь? Неужели ты думаешь, я могу отказаться от тебя сейчас. Да ни за что! Ты — мой, Чон Чонгук. Только мой, — Тэхён сам накрыл чужие губы своими и долго терзал, пока снова не закончился воздух. — Теперь я никому не позволю забрать тебя у меня. Даже самому дьяволу! Никому, слышишь? — Я люблю тебя, Тэ! Если бы ты знал, как сильно я тебя люблю! — Чонгук сильнее сжал объятия, упираясь своим лбом в лоб Кима. — Я тоже люблю тебя, Гуки. Слишком сильно люблю, чтобы вновь потерять, — шептал в самые губы тот. Больше не нужно было никаких слов. Они просто стояли, обнявшись, наслаждаясь этими объятиями после такой долгой разлуки, крепко впиваясь в друг друга пальцами, боясь разжать их. — Кстати, как ты меня нашёл тут, в Шотландии? — внезапно спросил Тэхён, заглядывая в любимые глаза. — Юнги, — улыбнулся тот. — Это он всегда был моим информатором о твоей жизни. Кстати, он обещал надрать зад одному неугомонному белобрысому, как только тот вернётся. — Юнги всё это время держал с тобой связь и ни разу не упомянул об этом? Вот гадёныш! Похоже, я тоже надеру его скрытный зад, партизан хренов! — широко улыбнулся Тэ. — И вообще, с каких это пор вы снова друзья? — С тех самых, как в моей жизни появился ты. Не злись на него, жизнь моя. Это я попросил его молчать. Почему — я уже рассказал, — чмокнул его в нос Чонгук. — Ладно, — уткнулся тот в плечо теперь уже своего парня, растаяв от такого ласкового обращения. — Так и быть, отделается лёгким выговором. — Тэ-Тэ! Я его видел, видел. Богом клянусь, эта змеюка показала мне свою спину! Я всё заснял, — раздался из темноты радостный голос Пака. — Мы всё-таки станем знаменитыми, Тэ-Тэ, и Юнги меня не убьёт. — Следом за голосом появился и сам его обладатель. — Боюсь тебя разочаровать, Чим-Чим, но это тебя не спасет, — засмеялся Чонгук. — Юнги очень-очень зол, так что готовь свой зад для показательной порки. Пак, подойдя к парочке, во все глаза уставился на друзей, неверяще хлопая глазами. — Чонгуки? Это правда ты? Где же ты пропадал, бешеный ты засранец? Я так скучал по тебе, — заверещав своим тонким фальцетом, Чимин бросился обнимать обоих в свойственной только ему манере, выбивая воздух из всех разом. Чонгук закатил глаза. — Хорош нас тискать, Чим-Чим. Мне что, тебе всё по новой рассказывать? Может, тогда хотя бы сделаем это в гостинице за бутылочкой чего-нибудь погорячей, а то мне кажется, кое-кто тут совсем продрог, — он улыбнулся Тэхёну. — Согласен, — кивнул Чимин, выпуская друзей из удушающих объятий. — Заодно и успех нашего дела обмоем, — он быстро пошёл вперёд, оставляя счастливую парочку наедине. — Этот парень никогда не угомонится, — улыбнулся ему в след Чонгук. — Да, — усмехнулся Тэ. — И пусть никогда не меняется. Иначе мы сдохнем от скуки.***
Губы с жадностью хватают воздух и снова впиваются, не переставая терзать друг друга. Они так дико соскучились, что нет сил и желания хотя бы на секунду расстаться. Как будто хотят нацеловаться за все те шесть лет их расставания. Номер Чонгука в отеле небольшой, одноместный, с маленькой кроватью. Но очень уютный и тёплый. Парни слегка пьяны, но не только от выпитого вина, но и от невыплеснутой любви. Они прижимаются к закрытой двери. Руки Чонгука лихорадочно пытаются расстегнуть пуговицы на рубашке Тэхёна, ни на секунду не отрываясь от сладких губ, шеи и тонких ключиц. Ему катастрофически необходимо чувствовать бархат этой кожи. Пальцы сжимают талию, вороша в памяти воспоминания. Тэхён откидывает голову назад, подставляясь под ласки, и сжимает крепкие плечи. Гук возмужал. Сильно возмужал. Он и в школе-то был подтянутым, но то, что сейчас Ким видит перед собой, будоражит до дрожи в коленях. Мощные накачанные руки, одна из которых полностью покрыта вязью татуировок, мощная широкая грудь, рельефно выделяющаяся под обтягивающей белой футболкой. Тэхён дрожит. Дрожит от желания прикасаться ко всему этому. И он прикасается. Оглаживает руки, задирает футболку, забираясь под неё ладонями, очерчивая ими кубики пресса, цепляет уже возбужденные горошины сосков, слегка сдавливая, после чего получает полухрип-полустон в свои губы. Боже! Как же это заводит. Пальцы продолжают изучать чужое тело, добираясь до кромки джинс, из-под которых, как и раньше, видна белая резинка с логотипом «Calvin Klein». Гук не изменяет себе. Ремень расстегивается, и молния ширинки медленно ползет вниз. В это время чужие губы не перестают гулять по распалённой экстазом коже. Наконец подрагивающие руки справляются с джинсами и они падают под ноги, белая футболка содрана и отброшена в сторону. Взгляд Кима скользит по открывшемуся великолепию. Ему безумно нравится то, что он видит. Его Гук, он такой… Такой… Боже! — Какой же ты стал красивый, мой Гуки, — хрипло шепчет, чувствуя, как огонь желания разгорается сильнее и сильнее. Чон смущается от комплимента, и это до жути умиляет Тэхёна. Ему нравится такой Гук. Он напоминает того, которого он когда-то полюбил. Чонгук подхватывает Кима под бедра и, целуя, несёт к кровати, укладывая нежно, словно драгоценный цветок. Рубашка и брюки вместе с нижним бельём остаются где-то на полу. Теперь уже любуется Чон. Ким не обладает горой мышц, но его тело подтянутое, рельефное, с бархатной, медового цвета кожей. Бесконечно длинными ногами и упругими ягодицами. Ему так хочется оставить на них свои следы. Гук опускается и целует внутреннюю сторону бедра. Это всё кажется нереальным, безумным, невероятным. Его Тэхён с ним сейчас. Он готов целовать, трогать, обнимать и слушать его стоны бесконечно долго. Подымается к губам и целует, целует, целует. Тонкие пальцы вцепляются в плечи, и вдруг происходит что-то невообразимое. Резким движением Тэхён меняет их местами, оказываясь сверху. Он оставляет на Чонгуке дорожку мокрых поцелуев от груди до паха. Оттягивает резинку боксеров, высвобождая возбужденный член, и касается языком головки. Гук ошарашено смотрит на это, а затем останавливает, заставляя посмотреть на себя. — Не надо, Тэ. Ты не сможешь. Ты не должен. Я знаю, как это для тебя сложно. Тэхёну и правда сложно. Это единственный страх, с которым он не справился. За эти шесть лет у него были сексуальные партнёры, но ни с кем из них он так и не смог. Но это же Чонгук. Его Гуки. Он должен попробовать. С ним он сможет. Только с ним. Тэхен давит ему на грудь, заставляя лечь обратно. Затем оставляет легкий поцелуй на губах и возвращается к требующему внимания органу. — Я хочу, Гуки. Сам хочу. Мне это нужно, — губы обхватывают головку, посасывая и постепенно опускаясь всё ниже, набирая неспешный темп. В этот момент Чонгуку кажется, что небо упадёт в их постель и рассыплется миллиардами звезд на простынях. Он бесконтрольно цепляется пальцами за плечи Кима, но старается не двигаться, чтобы не причинить дискомфорт. Ему не хочется, чтобы Тэхён снова почувствовал ту боль, принесенную тем подонком. Ким всё интенсивнее двигает головой и не чувствует никакого отвращения, которое должен был бы испытывать. Наоборот, его дико возбуждает, скручиваясь узлом внизу живота. Собственный орган болезненно пульсирует и требует разрядки. Терпеть сил больше никаких нет. Его пальцы тянутся к анусу Гука, но внезапно не чувствует сопротивления. Вход хорошо растянут и достаточно смазан. Он выпускает член изо рта и подымает на любимого удивлённый взгляд, видя, как тот краснеет от смущения. — Гуки? Ты…? — вопрос так и остаётся не озвученным, потому что его прерывают. — Я слишком задолжал тебе, Тэ. Задолжал целых шесть лет. Поэтому…? Ким всё понимает, накрывая губы в остервенелом поцелуе. Его Гуки готовился для него. Этот брутальный парень готов отдаться ему. Это невероятно! От этого срывает крышу. Он знает о нём всё. После того единственного раза в школе Ким больше никому не позволял прикасаться к себе там, предпочитая роль актива. Боже! Боже! Боже! Он медленно входит, заполняя собой Чонгука до основания. Тот хрипло стонет, сцепляя ноги на талии. А дальше… А дальше всепоглощающая страсть захватывает в круговорот шлепков, стонов, обжигающих поцелуев и заканчивается фейерверком сумасшедшего оргазма, с белыми пятнами перед глазами и окончательно сбившемся дыханием. А затем крепкие объятия и ленивые поцелуи. — Я люблю тебя, Тэ. Так сильно, что готов быть под тобой хоть всю оставшуюся жизнь, — Чонгук оставляет микропоцелуи на всех родинках Кима, существующих на его лице. — Ну уж нет, мой Гуки. Я берег свой гейский зад специально для тебя. Я столько лет хотел вновь почувствовать тебя в себе. Поэтому даже не надейся, что будешь всё время отлёживаться, пока я буду работать, — улыбается тот и целует в ответ. — Ты очень изменился, Тэ. Уверен, это влияние нашего белобрысого друга. Но мне это безумно нравится, — смеётся на эти слова Гук. — С кем поведёшься, — хмыкает тот, поуютнее устраиваясь в чужих объятиях. Расслабившись, начинают впадать в лёгкую дрёму, когда в их комнату врывается Пак с криками о помощи и диким желанием куда-то спрятаться. — Спасите меня, парни. Этот монстр меня убьёт, — он открывает шкаф, оценивая взглядом, поместится ли он туда или нет. — Чим-Чим, что случилось? Кто за тобой гонится? Может, объяснишь толком? Ты всё-таки нашел живого зомби? — усмехается Тэ, пытаясь прикрыть своё нагое тело и тело Гука простынёй. Но Чимин лишь испуганно замирает и безмолвно тычет куда-то в сторону двери. — Не успел! Парни прослеживают взгляд и видят в распахнутых дверях Юнги, что стоит, подбоченясь, и манит белобрысого пальцем. — Цыплёночек мой, иди к своему коте. Я не сделаю тебе ничего плохого. Только немножко поругаю, — как-то подозрительно ласково мурлычет он. Пак отступает к окну и отрицательно машет головой. — Ну уж нетушки, котя. Знаю я — ничего плохого. Я после последнего твоего «поругаю» неделю нормально сидеть не мог. — Он что, тебя бъёт? — переводит с одного на другого взгляд Ким. Чон после этих слов лишь посильнее утыкается лицом в подушку, стараясь не заржать в голос. Его Тэ всё ещё наивный, как и шесть лет назад. Чимин хмыкает: — Если бы, Тэ. Если бы! Он… — Фу! Чим-Чим, избавь меня от подробностей вашей интимной жизни, — наконец догадывается Тэ, о кого рода наказаниях идёт речь. — И вообще, не могли бы вы устраивать свои ролевые игры в другом месте? Мин в два шага пересекает комнату и забрасывает во всю сопротивляющегося Пака на плечо. — Пардоньте, парни. Мне из-за этого гнусного обманщика полмира пришлось перелететь. Несси он, блядь, ловить поехал. Я тебе сейчас покажу, кто настоящее чудовище, — рычит Мин и уносит пыхтящего, но явно довольного Пака из комнаты. Чонгук, уже не сдерживаясь, смеётся в голос, и к нему присоединяется Тэ. — Похоже, что у кого-то сегодня будет жаркая ночка. Бедный Чим-Чим и его любопытный зад. Так они смеются еще минут пять, глядя друг на друга, а затем… Затем дыхание начинает сбиваться от вновь накатывающего желания. — Я люблю тебя, Гуки, — Тэхён тянется к любимым губам. Никак не может насладиться ими всласть. — И я люблю тебя, жизнь моя, — следует ответ. Мир вокруг замирает. Звуки исчезают, и остаются лишь два бьющихся в унисон сердца. Два любящих друг друга сердца. И теперь это уже навсегда!!!