Воскресенье прошло как в тумане.
Эдди из кожи вон лез, чтобы увидеть, как новобрачная радуется, но ничего не выходило. Даже не хотелось пить или чего-нибудь сладкого, поэтому алкоголь был перенесён на потом. Ей нужно время.
Пятница следующей недели.
Все руки Бриджит были покрыты новыми шрамами и незажившими ранами. Девушка даже не думает о том, чтобы убить себя, несмотря на всё происходящее.
Стало как-то проще. Ещё проще, чем когда её вытащили из подвала.
Все продолжилось так, как и было. Муж ходит на работу, жена сидит дома.
Её цепь теперь доходит до кухни и спальни на втором этаже. При желании можно даже пройти дальше жёлтой двери и потрогать голубую, вечно закрытую дверь. Крепление осталось на полу первого этажа. Всё-таки Эдди не хочет, чтобы его половинка ходила на уж слишком свободно.
Одиннадцать часов утра, а Бриджит только пошла завтракать. Подошла к холодильнику. Достала оттуда яйца и молоко.
В голову пришла хорошая мысль. Как насчёт того, чтобы спалить дом? А что мешает ей это сделать? Ну, наверное, цепь на ноге. Возможно, дом сгорит вместе с ней при таком исходе. Бриджит перевернула яичницу на другую сторону.
— Ну, разве что я найду способ расправиться с цепью, — Сказала она сама себе, но после отмахнулась от этой идеи.
Она слишком устала от происходящего. Не хочется снова попадать под горячую руку или ещё что.
Весь день смотреть телевизор не хочется, и она решила убраться, выбрав на сегодня такую рутину. После пылесоса начала вытирать еле заметный слой пыли со всех поверхностей в доме.
Когда Бриджит проходилась тряпкой по телевизору, её внимание привлекли картины на стене. Какие-то непонятные люди.
Черноволосый подкаченный мужчина; рядом женщина, которая казалась миниатюрной по сравнению с ним. Слева от неё ещё один мужчина, но поменьше первого и тоже чернявый. Только он был более худой, и волосы его были собраны в хвост.
Несложно догадаться, кто из них отец Эдди.
Так же рядом с женщиной стоял мальчик. Он был таким маленьким, что еле вмещался на фото с остальными членами семьи. Не малыш, а тросточка. В этом возрасте он явно был похож на второго дядьку.
Рядом висело ещё одно фото, но там, видимо, с какого-то праздника. И в этом же доме. Вот тут, рядом с этим же диваном. Это его семья? Но где они все тогда? И кто этот длинноволосый дохляк в кадре?
Бриджит пошла в коридор. И там тоже весели фото на стене. Опять эти люди. Было даже фото какого-то кота. Только немного странно, что нет фотографий, где мальчишка был бы мужчиной или хотя бы юношей.
Через несколько часов дом сверкал. Однако на часах было всего лишь два часа дня.
Холодная комната была закрыта.
В этом доме можно умереть от скуки.
Что ж, как насчёт веселья?
Ей хотелось почувствовать свободу. И будучи в оковах лучшего способа, чем раздеться до гола, она не придумала.
Платье сразу плюхнулось на спинку дивана, а вот трусики волочились по полу, оставшись на цепи.
Дышать как будто стало легче, а это место перестало быть таким уж невыносимо зловещим вокруг неё.
Миссис Глускин прошлась по своему дому на кухню, в ванную на первом этаже. Потом походила по коридору и заглянула наверх. Даже супружеское ложе показалось не таким грозным и предвещающим недоброе. Можно было вытянуть ноги и руки вверх, никого не стесняясь.В какой-то момент она вспомнила про сигареты.
Девушка потянулась к тумбочке, и…
О, счастье! Они все ещё были там. Но зажигалки, к сожалению, не было.
Эта маленькая разминка для мозга заставила Бриджит улыбнуться.
Забрав пачку, она сходила в ванную на первом этаже. Там же был и туалет, поэтому она оторвала себе кусочек туалетной бумаги. Боялась просто испортить сигарету, если будет держать её над конфоркой напрямую.
Через минуту, выкрутив жар на полную, дебоширка грела на плите клок туалетной бумаги. Когда тот начал тлеть, она прикурила от нег, а после сдула остатки пепла, как ни в чём не бывало. Ну и, конечно, выключила огонь.
Бриджит уселась на столешницу и сделала самый глубокий вдох, который только могла. Закашлялась сначала, но где-то к середине привыкла и просто наслаждалась происходящим.
— Ну и где твои запреты? А, сволочь?! — Сказала она, а после этого тихо рассмеялась. — Я сейчас и вино найду!
Скажем так, бутылка алкоголя была теоретически не важна, поэтому зачем её прятать куда-нибудь на ключ, верно?
Зажав сигарету губами, женщина начала лазить по всем ящикам и полкам на кухне в поисках вина.
Торт был в тот день, когда Эдди предлагал его съесть, но в итоге ему пришлось делать это в одно лицо, чему он не был рад. Но главное, что если есть торт, то вино тоже должно быть.
Перерыв всю кухню, Бриджит ничего не нашла. Полезла в холодильник и только через пару минут додумалась: Глускин просто запихнул бутылку в упаковку от салата и отвернул прозрачной частью к стене. Если хочешь что-то скрыть, спрячь это на самом видном месте.
Девушка забрала бутылку и без особых усилий открыла её штопором.
Вскоре она лежала, развалившись на диване, и пила вино с горла, наблюдая за экраном телевизора. Не хватает «Penthouse TV», хотя нужно поискать. В итоге, конечно, не нашла, но попытаться стоило.
Её голая вечеринка в одно лицо особо ничего не потеряла из-за отсутствия эротических фильмов на фоне. Сделав пару глотков, она закинула ногу на ногу, смотря в потолок, и поставила бутылку рядом с диваном. Какая никакая свобода.
— Чтоб я всегда так жила.
Дома на это не было времени. Десяти часовая смена с окладом в одиннадцать долларов в час, где вам нужно общаться со всеми подряд, даже если они смотрят на вас как на дерьмо, и сил на то, чтобы дурачиться, у вас не будет.
— Вот и исполнилась моя мечта. Дамы и господа, я — содержанка! — засмеялась Бриджит.
На самом деле никто не мечтает спать с каким-нибудь мужиком за деньги. Все мечтают о том, чтобы кто-то пришел и решил их проблемы с жильем, с едой, с ёбаными кредитами за учебу.
Пьяненькое состояние было прекрасным, забытым уже. Гулять, так гулять. Страх начисто ушел, дав волю желаниям.
Поддатая девушка встала с дивана и пошла прятать сигареты в доме.
— Ты же у нас не куришь. Враль чёртова.
Глоток вина вновь разлился по горлу. В бутылке оставалось чуть меньше половины. Она не так часто пила, даже когда была на свободе, поэтому её сильно разносило.
Сигареты оказались спрятаны на кухне. Там под ящиками деревяшки, которые закрывают свободное пространство до пола. Туда она и впихнула пачку, ибо одна была отломана, а после закрыла обратно деревом.
Ещё побесновавшись, девушка пошла в ванную, взяв бутылку с собой, и чуть не уснула там. Она ничего не ела и не пила всё это время, только подхлёбывала вина.
В общем, это был довольно весёлый день. Того глядишь, а на часах уже около шести.
Бриджит спохватилась, только когда услышала звуки машины на улице. Пустая бутылка тут же оказалась под диваном, а девушка поспешно натянула на себя платье. Даже поправить не успела, как тут дверь открылась. Смелости как-то поубавилось, хоть поддатое тельце всё ещё хотело приключений.Хозяин дома молча остановился на секунду, поглядывая за женой. Следом снял куртку и подошёл к девушке вплотную. Он ничего не сказал, а лишь расстроился. Сколько тоски было в его голубых глазах.
Эдди так же молча пошёл в ванную помыть руки и после наверх переодеваться.
— Привет? — Сказала жёнушка. Сквозь пьяную дымку слышался лёгкий страх и даже какое-то огорчение, пока тот шел наверх молча.
Через пару минут он вернулся и накрыл стол на одного.
— Эй, Эдди? — Очень несмело произнесла Бриджит, как бы задаваясь вопросом без вопроса.
— Что, дорогая? — Ответил Глускин на её обращение самым уставшим на свете голосом. Будто бы он пришел домой, а по дороге к дивану успел разгрузить фуру с бочками.
— Что с тобой?
— Я прихожу домой, а моя жена пьяная. Ещё и закурила весь дом. Наверное, я немного расстроен, не так ли? Мне бы стоило разозлиться. Но ты всё равно ничего не поймёшь, пока тебя не проведут бошкой по бетонной стенке. А ставить тебя на место просто нет сил.
Провинившаяся весь день ждала того момента, когда он упрекнет её в том, что весь дом воняет. Он ведь не курит, так откуда она взяла бы сигареты? В общем, должен был свершиться небольшой акт порицания, но когда он это сказал, уже как-то не хотелось ничего говорить в ответ. Может быть это алкоголь, что скорее всего, так и есть. Но она чувствовала на себе долю ответственности. Хотя за что? За то, что походила голой по дому и позволила себе немного расслабиться? Да как он вообще смеет?
Но с одной стороны, не получается даже злиться, ведь он ничего не сделал.
Открыв окна чтобы проветривить сел на диван и включил его одной кнопкой. Даже каналы листать не стал.
— Забери трусы из коридора, — Сказал Эдди, не поворачиваясь на неё. Они остались болтаться на цепи. Женщина сбегала за ними и вернулась сразу после одиночной трапезы.
Это всё так необычно. Он всегда был теплый и даже обжигающий, а тут так охладел. Да даже просто, чтобы не было так скучно, стоит попытаться вернуть всё, как было. Притащил её сюда и не обращает внимание? Нихера он не прав!
Будучи полностью одетой, она села на диван. Потом подсела чуть ближе к мужу и так, пока не коснулась его бока своим. Тот немного повернулся и просто переключил канал.
— Ну, прости меня, — Первое извинение, не подкреплённое страхом смерти.
— Я уже простил, — Ответил тот, пожав плечами.
— Тогда почему такой… Ну… Холодный.
— Просто расстроился. Я думал, моя жена не имеет вредных привычек, а оно вот как получилось. Думаю о детях.
— Ну… Ты не спрашивал.
— Нет, я спрашивал. Ты сказала, что бросила. А пить — не значит напиваться.
Это было правдой. При первом знакомстве он в шутку спросил, курит ли она, и та ответила как есть, что бросила.
— Хочешь лезвие? Ну, чтобы…
Эдди немного помолчал. Неужели он сам не справится с таким разочарованием? Хотя почему бы и не попробовать? Может, тогда переваривание произошедшего займет гораздо меньше времени.
— Ну… Пожалуй, можно, — Тот немного засмущался, почесав затылок. Бриджит быстренько сбегала в свою прошлую комнату за лезвием и, принеся его, уселась рядом.
— Держи. Станет легче. Я уже всё равно ничего не могу сделать, кроме этого.
Глускин был вынужден молча согласиться. Ему так хотелось… Натворить глупостей. Это подходящий момент для того, чтобы прийти в себя и одуматься.
— Пф… Мило, конечно, но не думаю, что это поможет, — Тот сделал небольшой надрез в области кисти, просто чтобы проверить. По сравнению с девушкой его руки были чистенькие и нетронутые шрамами.
— Мне кажется, это только женское занятие, — Эдди был слегка неуверен, когда говорил это, и выражение лица у него было такое, словно когда он рассек кожу, то получил не совсем то, что ожидал.
— Попробуй ещё раз. Сосредоточься на боли.
Мужчина почти закатил глаза. Это хилое существо будет ему рассказывать о боли? Ну да, конечно.
Лезвие пошло очень плавно и медленно, это уже было неплохо.
— Это не мое. Мне не нравится.
— Как скажешь, — Девушка выждала небольшую паузу. — Слушай, а кто эти люди на фотографиях по всему дому?
— Это моя семья. А что?
— А где они?
Железо начало прорезать плоть, продолжая очень медленно двигаться. Но Глускин не замечал этого, переведя взгляд на жену.
— Ну, кто где. Они остались жить в другом доме. Дядя вообще уехал.
— Тебе от этого грустно?
— Да нет. Они же все ещё мои родственники.
— Тогда почему ты не разу не звонил им?
— Я звоню. Просто ты не видишь. Ты так хочешь познакомиться со свекровью? Уверен, если ты потащишь меня к своим родителям, тесть выйдет встречать меня с ружьём, — После последних слов Эдди тихо усмехнулся.
Кровь начала капать на его штаны. Но он тоже не заметил этого.
— А можешь рассказать о них?
— Не думаю, что это очень важно. Но раз мы тут сидим… Мой отец, он… получается, работал сначала патологоанатомом, а потом немного переквалифицировался на танатопрактика. Готовил людей к тому, чтобы родственники могли увидеть их в пристойном виде даже после смерти. Ему часто привозили людей, и он делал всё здесь. Мать шила им костюмы, как только привозили кого-либо ещё. Перед тем, как проводили труп в порядок, она снимала мерки, и бежала шить похоронную одежду. Не знаю, чем занимался дядя. Он просто мне не говорил, а я и не спрашивал. Это не было жутко, на самом деле. Я был давно привыкшим. В остальном — самая обычная семья со своими заботами.
— Как мило. Немного мрачно, конечно, но кто-то же должен делать то, чего другие люди боятся? Мои родители тоже самые обычные. Мама работает риелторшей, а папа, ну-у-у… Он сейчас в другом городе, поэтому я даже не знаю, где он и как он. Не могу ничего особо захватывающего сказать про маму. Разве что случаи, когда она с бюджетом в пару тысяч искала дома для ночных вечеринок. Было тяжёлое время, нужно было браться за любую работу, ха-ха. Но вообще она строгая женщина… Скучает, наверное, по мне. Мы живём отдельно, слава Богу, но всё равно часто созванивались.
Раз уж об этом зашла речь, почему бы не обменяться опытом, верно?
Когда она это говорила, то слушатель не заметил, как рука начала подрагивать от приложенного к лезвию усилия. Ещё немного и он до кости прорежет.
И на самом деле тому есть причина.
Эдди по дороге домой заехал в аптеку и купил обезболивающих по рецепту, который ему выписали ещё в прошлом месяце. А после заплатил фармацевтке сверху, чтобы та даже под дулом пистолета не продавала ему опиоиды. Принял дозу, а потом он выкинул остальные таблетки в мусорку.
Это был последний раз. Теперь у него нет времени и возможности баловать себя подобным.
Не очень как-то кричится и злится, когда в крови гуляет кодеин.
Просто хотелось сказать: «Я вырос в аду». Но Бриджит это явно ни к чему.
— Дорогой, тебе принести полотенце?
Глускин пришел в себя в эту же секунду. Штаны были залиты кровью, и она продолжала течь. Резал он с внешней стороны, поэтому всё самое важное задеть не мог.
Когда мужчина убрал руку от лезвия, оно осталось в руке — так глубоко оно было загнано.
Бриджит тем временем вернулась с полотенцем. Железка оказалась вне раны, а после в мусорке. Жених обернул руку тканью и сходил наверх. Вернулся с небольшой коробочкой. Видимо, это была аптечка.
— Помоги мне, дорогая.
— Конечно. Тебе стало легче?
Тот лишь ухмыльнулся и протянул руку для медицинской процедуры. Девушка начала заклеивать рану. Но не вдоль, а поперек, чтобы концы раны тянулись друг к другу.
Эдди с грустью поглядывал на жену и молчал, прежде чем идти снова переодеваться.
Что-то из сказанного было ложью, что-то правдой. Но какое это имеет значение? Какое вообще значение имеет его семья в этом доме, помимо того, что висит на стенах?
Она осталась в прошлом. Время создавать будущее.
***
Дальнейший вечер прошел тихо, и вскоре они вместе пошли спать.
Не чувствовать эту тяжесть на ноге было лучшим чувством на свете. Глускин спал в спортивных штанах. Это самая побитая шмотка во всем доме, и он не боялся её помять, порвать или ещё что-то.
Бриджит же лежала рядом в одном белье, даже без лифчика.
Живя в этом месте, перестаешь стесняться груди, да и вообще чего-либо.
Когда Эдди уже закрыл глаза, лёжа на спине, со стороны девушки началась возня. Мужчина уже хотел её усмирить и перевернулся на бок. Он открыл глаза, и она оказалась прямо перед ним. В сантиметре от его глаз. Прямо как в страшных фильмах.
— Спи, — Даже не осознавая небольшой необычности ситуации, Глускин шикнул ей приказным тоном.
У Бриджит тем временем шестерёнки крутились «за» и «против» того, что она хотела сделать.
С одной стороны, это маньяк и похититель… Хотя с какой это стороны? Для неё он уже просто парень, с которым ей приходится жить. Сосед по комнате, так сказать. Который разве что очень много на себя берет. Точнее, который дохуя на себя берет. А с другой стороны, он её муж, который немного расстроен. И почему бы не помочь ему с созданием настроения?
На раздумья ушло пару секунд, и она, наконец, коснулась его губ своими. Эдди растаял от такого, прикрыл глаза и начал целовать. Не грубо и осторожно, словно боялся спугнуть. Когда нужно было глотнуть воздуха, тот отстранился, но Бриджит сама взяла его за шею двумя руками и притянула обратно к себе. Он явно был не против. Ему нравилось то, что происходит. Однако с учётом того, что она сегодня сделала, ей прийдётся ждать как минимум следующей ночи. Когда второй поцелуй кончился, Эдди отодвинулся.
— А теперь спать. Будем нежиться, когда ты научишься себя вести, — Чётко и бегло было сказано в полный голос.
Через секунду на девушку натянули одеяло и укрыли вместе с головой.
Как это так? Она к нему со всеми благими намерениями, а вышло так, что он её лишает. Эта проверка самой себя на прочность откладывается на потом.
— Ну и спи!
— Я тебя тоже очень люблю, дорогая. Спокойной ночи, — Женишок улёгся обратно на спину и закинул руки за голову, чтобы было помягче.
Бриджит высунула моську из-под одеяла и, пытаясь всем своим видом выразить недовольство, улеглась на его плечо, отвернувшись.
***
Наутро Эдди разбудил её пораньше. А именно чмоками и поглаживанием по животу и ребрам.
— Глускин, что ты хочешь? — Очень тихонько и сонно сказала девушка, приоткрывая глаза. Специально назвала его по фамилии, чтобы было неприятнее.
Увидев, что дорогая, наконец, проснулась, мужчина раскрыл, её и та поморщилась от холода, обжигающего теплое тело и соски. Глаза широко распахнулись, когда он развел девичьи ноги в стороны.
— Что ты делаешь?
— Решил всё-таки сделать это. Чтобы на сегодняшний день ты не разнесла весь дом.
Кое-как уцепившись своими большими лапами за ткань трусиков, он стянул их с мягких бедер девушки. Та и не возражала. Даже если бы она хотела, то ничего не сделала бы.
Чувства зашкаливали. Он снова здесь главный. И снова все лежит на чужих плечах, что и пугает.
— Какие-нибудь пожелания? — Спросил жених, вернувшись повыше и продолжив ласкать возлюбленную. Снова врываться на сухую как-то не хочется.
Бриджит все ещё не до конца проснулась, но ощутить такие приятности могла в полной мере. Если говорить открыто, то близости у девушки не было очень давно. Настоящей близости, а не того, что случилось между кухней и гостиной.
Она уже не ощущает себя постоянно выживающей и напуганной. Но это только потому, что контроль взял не столько разум, сколько остальные механизмы. Если бы девушка помнила ту ночь во всех подробностях, помнила все те эмоции, то в жизни бы сейчас не ворковала рядом с этим огромным чудищем.
Глускин начал периодически проверять рукой состояние влагалища, насколько оно мокрое. Когда ему показалось, что смазки достаточно, он пристроился снизу, сев на колени.
Бриджит резко прервала его:
— Давай в другой позе.
Ему пришлось подождать, пока жёнушка станет раком. И спустя пару мгновений, наконец, можно было соединиться. Однако она непроизвольно сжалась, когда почувствовала что-то упругое прямо у входа.
— Ты чего?
— Просто немного нервничаю.
Любовнику пришлось потерпеть ещё. Глускин наклонился к возлюбленной и поставил руки рядом с её руками, которые сжимали одеяло.
— Чш-ш-ш…
Избранница глянула на Эдди через плечо, слегка повернув голову.
Этот бугай стоял на четвереньках, так же, как и партнерша, и при этом ему приходилось держать ноги немного расставленными, дабы быть на уровне чужих прелестей. Да сгибать спину, чтобы они могли встретиться взглядами, ибо девушка из-под такой туши на его лицо не посмотрит, если он выпрямится так, как ему хочется. Шея коротковата, как и все остальное.
Он начал зацеловывать чужие уши, шею, одну руку даже опустил вниз, не оставив без внимания эрогенную зону девушки.
Спустя немного времени Эдди начал входить.
Бриджит выдохнула, и сжиматься стало поздно. Член средней длинны, но очень толстый, поэтому приходится привыкать. Немного неприятно, но это лишь мелкий дискомфорт.
Через пару секунд, наконец, первый толчок. Девушка вздрогнула, но не произнесла ни звука. Глускин начал двигаться в одном темпе, сопровождалось это хлюпаньем и хлопками.
Его рука накрыла руку любимой и переплела их пальцы, образовав замочек. Партнёрша даже не заметила этого. Она наслаждалась процессом, а не всем тем, что Глускин в него вкладывал.
Такое спокойствие. Ей точно бы не помешала сигарета. Можно отметить, что это почти традиция сумасшедшей семейки. Если ты полностью успокоился — держи-ка сигаретку, которой, кстати, действительно очень не хватает. Чтобы ознаменовать, что всё закончилось, что всё, наконец, хорошо. Даже если он вдруг решит выпотрошить её из-за неприемлемого поведения. Плевать. Смерть перестаёт пугать вас, когда становится довольно частым гостем. И когда она находится под боком, стоит просто смириться с этим и выуживать некоторые прелести жизни, как и до появления старухи с косой.
Спустя пару минут мужчина начал кусаться. Если до этого следовали лишь безобидные поцелуи, то теперь он начал кусать кожу девушки и порой даже оттягивать, на что она негромко взвизгивала, но не более. Вскоре он и вовсе отпрянул от лица и шеи возлюбленной, постоянно поглядывая на приоткрытую дверь в комнату.
Бриджит же игнорировала всё на свете. Обнимая подушку одной рукой, она второй стимулировала клитор внизу. Плевать на весь мир, есть только то, что происходит с её чувствительной точкой.
Однако спиной она чувствовала, как партнёр напрягся непонятно почему. В конце концов, это начало передаваться ей, и возбуждения начало угасать.
— Что такое? — Постанывания стихли, и девушка приподнялась на руках.
— Все нормально, — Сказал тот, не останавливаясь и не сбавляя тембр, но смотря куда-то в коридор.
— Так. Подожди, — Она отползла немного, а после перевернулась на спину.
Для неё это своего рода игра — заставь своего похитителя хорошенько потрахаться.
«До чего же ты упала, Бриджит?», — Задавалась она вопросом к самой себе.
— Иди сюда.
Девушка развела руки в стороны, и Глускин пристроился обратно, поглядывая куда-то.
— Смотри на меня, — Его пассия взяла его за подбородок и повернула на себя. Тот попытался снова отвести взгляд, но его сразу окликнули.
— Я сказала на меня. Неужели сейчас есть что-то важнее, чем я? Не отвлекайся. Я хочу, чтобы ты был со мной, дорогой.
Эдди обречённо выдохнул. Он не специально это делает. Но, тем не менее, жена зачастую права.
Кадык его дёрнулся вверх-вниз. Глускин подтащил две подушки и подложил под гибкую женскую поясницу, и они продолжили.
Бриджит просто не давала ему отвести от себя взгляд.
В конце концов, новобрачные полностью расслабились. Мужчина даже начал, пыхтя, постанывать, и когда он откидывал голову, то его дёргали обратно, чтобы тот смотрел в глаза своей ненаглядной.
Это было горячо. Очень неплохая разминка по утрам.
Девушка закончила один раз и далее убрала руки от своего напряжённого бугорка, который после пульсаций начал расслабляться.
Следом ожидалось лишь представление.
Ощущение, как будто самое вкусное пирожное уже съедено и места в желудке больше нет. Но она всё равно продолжает есть приятные имбирные печенюшки, которые вкусны, но уже лишние и такого восторга, как сливочно-кремовый десерт, не доставят. К тому же у «пекаря» сейчас глаза загорятся от удовольствия. Даже слова сказать не может, продолжая «утреннюю разминку».
Пока он сходит с ума, есть время поразглядывать его тело. Какие бугры на плечах. Девушка не постеснялась их коснуться. Это были кости. Кости, которые торчат из плоти и просто обтянуты кожей.
«Бр-р-р, какая гадость!» — Как только она об этом подумала, в неё вжались и были еле слышны ленивые-ленивые мокрые толчки с совсем небольшим разгоном буквально в пару сантиметров.
С учётом всех отвлечений от процесса и прелюдии, соитие длилось минут пятнадцать.
Выдохлись оба. Особенно девушка.
Вроде как всё нормально. Всё кончилось хорошо. Однако в теле словно затаилась пустота, как после нервного срыва. Где-то отдаленно грудь скребёт тревога, но она даже незаметна на огромном пустом пространстве.
— Хух… Почаще бы так, — Произнесла Бриджит запыхавшимся голосом и с улыбкой на лице.
— Я говорил тебе, что моя жена несколько шлюховата? — Было сказано мужем, так же с улыбкой и одышкой.
Последовал поцелуй, и мужчина плюхнулся рядом на спину.
— Что будешь есть, любимая? — Он улыбнулся, приоткрыв рот, а после небрежно кинул свою руку на чужой живот тыльной стороной кисти и начал поглаживать вверх-вниз, игнорируя вчерашние пластыри на предплечье. Без обезболивающего оно начинает ныть.
— Всё, что есть. Умираю с голоду.
Глускин чмокнул свою женщину в щеку и взял её на руки, чтобы отнести в душ.
***
В подобном ключе прошли ещё многие дни, недели и месяцы.
Что не отнять у Эдди, так это его вспыльчивость.
За все то время, что Бриджит находилась там, она единожды сломала руку и заработала шрам от ножевого ранения в ногу (к слову, ей тогда очень и очень повезло).
Гематомы и ссадины с синяками стали совершенно обычным делом.
Все ещё каждый раз, когда девушка слышит приезжающую машину, она пугается, и тело подрагивает от напряжения.
Какое у него сегодня настроение? Вдруг она что-то сделала не так?
Мысли о побеге пылились на полке, но не были выкинуты окончательно.
А он всё ещё очень осторожен ко всему вокруг. Вообще ко всему: к окнам и цепям; он не доверяет жене на все сто процентов, потому что знает, что в ней греется надежда на побег.
Они не говорят о таком. Да даже если Бриджит скажет, что она останется здесь навсегда, Глускин не поверит ей.
Через два месяца снег уже и растаял. Девушка ходила гулять во двор.
Там огромное дерево, небольшой сарай с инструментами. И, судя по всему, под деревом стоят качели. Новые крашеные качели, за которыми постоянно ухаживают, чтобы они не ржавели и не ломались.
Лето было лучшим временем. Они даже частенько ездили вдвоем на озеро. Там никогда не было людей, потому что Глускин завозил её совсем в глушь.
Бриджит забыла о цепях, но все ещё сидела сутками дома, пока Эдди был на работе.
Полки забились книгами и газетами, которые он покупал только для неё.
Её старая комната внизу переменилась в небольшую мастерскую. Краски, пастели, сухие и масляные. Мелки, карандаши, маркеры, угольные стержни и даже тушь. Там повсюду валялись холсты и бумага. Несколько картин было повешено в гостиной.
Тяжело учиться всего с несколькими тонкими книжками по рисованию и выписками из журналов, но по пять часов практики каждый день дают свои плоды — к сентябрю картины были более-менее красивыми.
Глускин не разбирался в этом. Не разбирался в изображениях или фотографиях. Но восхищался.
Каждый двадцатый день каждого месяца сопровождается тоской для обоих, потому что у девушки начинается менструация. У них не получается завести ребенка, и каждый раз приходится расстраиваться.
Эдди успокаивает себя тем, что не всё сразу. Однако по нему видно, как он временами расстроен.
Осенью мужчина притащил домой черного котёнка в коробке. Нашел его, видимо, на обочине и притащил домой. Бриджит обожала животных, и поэтому он стал её котом. Девушка отпускала Оскара (так назвали кота) на улицу каждый вечер. Тот проводил там часок-другой и приходил обратно.
Она вместе с мужем переживала за кота первые пару дней после его кастрации.
Ближе к ноябрю девушка чуть не убилась. Это произошло совершенно случайно.
Как обычно, они с Эдди смотрели телевизор перед сном, и Бриджит снимала дневное напряжение, как нечаянно по шрамированной руке лезвие прошлось слишком глубоко. В тот вечер Эдди чуть не поседел, а после этого ещё неделю не давал ей в руки ничего острого, боясь, что та снова заденет что-нибудь важное.
Жизнь шла своим чередом.
День рождения девушки даже отпраздновали.
Поехали в лес с палатками и пофотографировали оленей в лесу. Даже наткнулись на опоссума с кучей детей. Ночное небо и природа и вправду порадовали Бриджит в тот день.
Они часто пробовали, можно сказать, очень часто пробовали завести ребенка. Но, видимо, дело было не в этом.
Рождество они провели вместе. Оскар весь день ходил в рождественской жилетке эльфа, но жертва была оправдана.
В общем и целом, плохих дней было не так уж и много. Это если не брать в расчет то, что она просто забывала и чему не предавала значения.
Не замечать отсутствие мизинца на левой руке, не замечать шрам на щеке от обломка стула, не замечать то, что он без спроса берет её, когда хочет и как хочет было не так уж и сложно.
Она хотела не замечать. Хотела быть слепой. И это получалось.
После Рождества в ближайшее время намечалась годовщина. Спустя несколько недель её тоже отпраздновали.
Всё было замечательно, пока в один из дней в дверь не позвонили. На улице все ещё был снег.
Кого это принесло ночью?
