Сюзерен

В таких огромных чертогах, как крепость Ренье, редко когда затихала жизнь. Всегда кто-то не спал - карауля стены, открывая ворота, занимаясь приготовлением завтрака для благородной семьи... К тому же по углам, как водится, всегда скреблись мыши, а двор замка служил обителью охотничьим собакам. Поэтому можно было смело говорить, что замок никогда не спит. Даже в ночи, подобные этой. Мышонок всё никак не мог привыкнуть к тишине, в которую были погружены коридоры и залы, кухня и конюшня. Если бы он был человеком, то мог бы предположить, что обитателей его заколдовали, или же все они вусмерть перепились не без помощи крепленого вина, доставленного прямиком из Бургундии. Но мышонок был всего лишь маленьким зверьком с мягкой шёрсткой и чёрными глазками-бусинками. Мыши не умеют думать. И не могут понимать, что происходит вокруг на самом деле. Нырнув в щель меж половицами кладовой и оказавшись этажом ниже, мышонок пробежал по балке, что поддерживала потолок великого чертога. У него не было времени на то, чтобы заметить лежащих в бессознательном состоянии на полу людей, которые не нашли в себе сил даже для того, чтобы доползти до собственных кроватей. Впрочем, таких было немного - большинство всё-таки отправились в спальни, чтобы прийти в себя к завтрашнему утру. Быть может кто и удивился - как так? Неужели напились все без исключения обитатели замка? Сколько же бочонков вина пожертвовал Гастон на пир в честь турнира? Но мышонку это было неинтересно. Он искал пропитание. А для этого следовало спуститься ещё ниже... Пробежав по балкам до самого конца зала, зверек выскользнул через едва заметную щель в лаз не шире ладони, который выходил прямо на крышу конюшни. Проделав легко этот путь и едва избежав когтей голодной кошки, звереныш выскочил на покатую черепицу приземистого здания, после чего остановился, присев на задние лапки и втягивая носом ароматы окружающего мира. Пахло, в общем-то, хорошо - зерном, сеном, лошадиным потом... Но тут же ясно ощущался запах крови, а ещё - неуловимый смрад смерти. Именно поэтому мышонок не стал здесь задерживаться, поспешив далее по своим делам. Если бы он умел понимать, что происходит вокруг, то изрядно бы удивился, увидев человека, медленно идущего по внутреннему двору с зажатым в руке арбалетом. Его лицо было скрыто капюшоном, и лишь только изумрудные глаза горели в темноте, словно у какой-нибудь кошки. Шаг его был мягок, плавен, как будто гость не желал быть замеченным. Впрочем, этот факт был как раз таки очевиден - человек избегал освещенных факелами участков двора и старался вообще держаться поближе к стенам. Прокравшись к самим воротам, мужчина на минуту замер, подняв голову и прислушиваясь к звукам, исходящим из сторожевой башни. Там должны были находиться стражники, отвечающие за подъемный механизм ворот, которые обеспечивали отменную защиту для обитателей замка. В самом деле, когда ворота были подняты, пробраться за стены крепости не представлялось возможным - неизвестно для каких нужд, но предки Гаспара построили отличные стены, штурмовать которые было делом нелегким. Кроме того, наличие рва и подъемный мост значительно усложняли дело. Но если крепость сложно взять боем, что мешает отпереть её изнутри? Сделав глубокий вздох, мужчина вновь склонил голову и... Исчез. Сложно было уследить за его передвижением, настолько быстрыми были движения. Да, в них не было особого изящества, но это с лихвой окупалось скоростью, а что главное - тишиной. Казалось, человек не мог двигаться настолько ловко, бесшумно. Так, стало быть, подумали и стражники. Когда он возник на пороге, держа в руках взведенный арбалет, караульные вскочили было на ноги, намереваясь поднять тревогу и атаковать незнакомца, но увы, куда им было угнаться за нелюдем - одного из них поразил арбалетный болт, что вошёл прямо в горло, тогда как второму атакующий попросту разбил голову метким ударом, используя для этого всё тот же тяжелый арбалет. Когда стражник, бьющийся в агонии, рухнул на пол, мужчина поморщился. По его мнению, подобное обращение с оружием было банально оскорбительным. Но отказываться от возможности попрактиковаться в стрельбе он не мог. Пускай это и выглядело очень глупо. Никто ведь не этого не увидит. Переступив через трупы, мужчина внимательно посмотрел на рычаг, что опускал подъемный мост, который одновременно служил и воротами. Он знал - там, на другом берегу, его уже ждали наёмники, которых он соблазнил суммой в восемьсот экю. Их было четыреста пятьдесят. Интересно, которые из них будут резать глотки своим же товарищам, чтобы урвать кусок побольше? Впрочем, разве это его дело? Сейчас он обязан только лишь открыть ворота. В обычное время рычаг могли провернуть только двое человек, к тому же не самой слабой комплекции. Но он справился с этим в одиночку, даже не применяя магии - схватив обеими руками рукоять и набрав побольше воздуха в грудную клетку, мужчина привёл в движение барабан, к которому крепилась цепь, удерживающая ворота в поднятом положении. Тихо проделать это не получилось - цепь звенела, скользя по дереву, словно диковинная змея, а ворота тяжело скрипели, опускаясь вниз медленно, но верно. Если бы он отпустил сейчас рычаг, дело пошло бы в разы быстрей, только вряд ли бы что осталось в таком случае от подъемного механизма, да и самих створок. Поэтому, скрипя зубами, мужчина прикладывал все свои силы для того, чтобы дело шло как можно аккуратнее. И вот... Сопротивление неожиданно прекратилось. Ворота были опущены, и сейчас вся эта орда голодных уродов и бесчестных тварей рванётся в замок. Надо спешить. Обернувшись, мужчина пробежал по небольшой комнатке и прыгнул прямо у выхода, приземляясь аккурат перед наёмниками, которые уже крались в сторону жилых помещений. Это выглядело эффектно - он словно бы возник из ниоткуда, заставив отряд остановиться. От арбалета гость успел избавиться, и теперь в руке его уютно устроился одноручный топор. И его прекрасно было видно атакующим наёмникам. Резко остановившись, люди опасливо посмотрели на возникшего из ниоткуда человека. А тот, словно бы наслаждаясь произведенным эффектом, откинул капюшон, дозволяя лидерам отряда убедиться, что явившийся из ниоткуда полуночник - это заплативший причитающееся заказчик. Он, как и все они, жаждал крови. Правда немного в иных смыслах. И теперь они стояли друг против друга. Наёмники были псами, бешеной сворой, которые могли разорвать по приказу любое живое существо, алкая его крови и выворачивая наружу кишки. Он был диким зверем, варгом*, что просто сеял смерть, оставляя под своими ногами кости и трупы. Это была суть его бытия, как бы противно не было мужчине это делать. Впрочем, теперь... Обернувшись к замку и бесстрашно демонстрируя спину отряду бойцов, что издревле славились вероломством, гость сказал на бургундском наречии: - Слышите, уроды? Я не раз говорил вам, что всё должно быть громко, но ни следа того, что это ваших рук дело. Разбойники, духи, хоть самой Богородицы гнев, обрушенный на стены замка - мне это как плюнуть и растереть, поняли? Кто не понял, поздороваются с моим топором ещё до рассвета. Я хочу видеть смерть всех обитателей, и пепелище уже на следующую ночь. Уяснили? Они уяснили. Услышав довольное шипение и даже гогот за своей спиной, Кристоф поморщился и сплюнул - ему были противны эти люди. Хоть он и сам был таким же. Лет сто назад. Или чуть меньше. И сейчас требовалось вернуться к истокам собственной природы. Однако в отличии от наёмников, Кадаверциан был обязан удерживать в голове несколько важных моментов. И что главное - торопиться. До восхода оставалось пять часов. Рванув фибулу*, тот, что носил когда-то фамилию Альбер, сорвал с себя плащ, демонстрируя полное отсутствие доспехов. Пускай его безумие передастся воинам. Пускай ночь насытится смертью! Пускай будут умирать люди, а кровь потечет подобно воде! И чувствуя нарастающее безумие некроманта, взвыли наёмники, направляясь в сторону замка. Их шаг становился всё скорее, а вёл эту свору бесов сам демон во плоти с горящими изумрудными глазами. Бойня началась. _______________________________________________________________________ * варг - оборотень-волк в своей звериной форме. * фибула - застёжка для плаща.