Счастье.

Нежные, пушистые почки лопнули буквально на днях и на свет появились блестящие светло-зелёные листочки, немного маслянистые и приятные на ощуп. Снег растаял совсем недавно, обнажив чёрную влажную землю. Почва была рыхлой, напитанной, и вот вот должна была родить свежие травяные побеги. Книга в мягком голубом переплёте соскользнула на пол. Татьяна вздрогнула, перегнувшись через подлокотник подняла её с пола и с виноватым видом отряхнула. Но читать дальше не стала, заворожённая видом за стеклянными дверьми. Сердце её сжималось от ожидания скорого тепла. Тогда можно будет распахнуть эти двери, не опасаясь сырости и простуды. Девушка глубоко вздохнула, представляя небольшой чайный столик на залитой солнцем веранде, и сидящего за ним хозяина. Она замотала головой прогоняя морок. Такие мысли теперь казались ей совершенно неприличными и неуместными. Уже два с лишним мясяца Татьяна регулярно приходила в дом Онегина. Её с радостью пропускали, позволяя сколько угодно сидеть в его кабинете и читать. Татьяна сперва и представить не могла, как много новых и интересных книг она найдёт в этой комнате. Книги по истории, поэзии, экономике. Каждая страница погружала её в новый, до этого неизведанный, взрослый, осознанный мир. Мир со множеством проблем и решений, суровыми правилами, но с таким обилием информации, что голова кружилась. С каждым днём, Татьяна всё больше и больше узнавала Евгения. Теперь уже в голове её был не доведённый до совершенства образ, но настоящий человек, со своими интересами, странностями и слабостями. Такой живой и настоящий, что Татьяна недоумевала, как раньше могла не замечать Его настоящего. Теперь и прежние чувства казались девушке до смешного глупыми и наивными. Но новая, трепетная влюблённость вытесняла смущение, расцветая, несмелым бутоном в сердце. - Барышня, прикажете чаю принести? - раздался громкий голос из коридора. Татьяна, опомнившись, взглянула на часы, они показывали половину пятого. Девушка поспешно спустила босые ноги с кресла и натянула тёплые сапожки. Параллельно ответила: - Нет, нет. В другой раз, спасибо. Я побегу. - Да уж не бегите. - с напускной суровостью покачала головой толстая Анисья, - Всё бегаете вы, нет чтоб спокойно, тепло одевшись. А то бегают, да с голой грудью ещё. Татьяна не ответила, только молча улыбнулась. Она давно уже поняла, с этой женщиной лучше не спорить. К тому же мысли её уже занимала сестра и домашние хлопоты, которых заметно прибавилось перед свадьбой.

***

Матушка из дома уехала в гости к родной сестре и до завтрашнего вечера не должна была возвратиться. Она бы и дочерей взяла с собой, но девушки предпочли остаться дома. К тому же и сама женщина давно уже хотела увидеться с сестрой наедине, поговорить о детях, поплакать и повспоминать молодые годы. Поэтому Татьяна и Ольга чай пили в одиночестве, что впрочем ни капли не расстроило их. Крохотными ложечками аккуратно намазывая грушевое варенье на рассыпчатое печенье и запивая его ароматным травяным чаем, сёстры проводили свой вечер. В последнее время разговоры шли только будущей свадьбе Ольги и Ленского. Но оставшись на едине, девушки говорили о другом. Ольга единственная знала, куда уходила Татьяна читать книги и всякий раз с интересом слушала, что нового прочла сестра в книгах Онегина. - Ты знаешь, Ольга. - почти шёпотом произнесла Татьяна, - Мне кажется, что тот Онегин, которого мы знали, это совершенно другой человек. Мне стыдно признаться, но иногда в книгах и на столе я находила его короткие записи и мысли. Он иногда пишет что-то прямо на полях книг! Я все их читала. Никогда ещё я не видела таких грустных, но здравых мыслей. Он конечно очень гордый человек, но не лишённый чести. И..., мне кажется он очень несчастный, мне жалко его. - Я верю тебе. Он действительно всегда казался мне грустным, оттого он наверное и был таким колким. - Ольга замолчала, глядя на пар, шедший от чашки, - Таня, я думаю, я в последние месяцы очень поумнела. Я теперь часто думаю, ну..., не о нарядах и танцах, как раньше, а о чём-то таком красивом и сложном. Я думаю о Владимире, и о том, как я люблю его. Ой, Таня, знала бы ты, как я люблю его и тебя. Вы мне самые дорогие люди! И я так боюсь за вас. - Ну чего ты боишься? - Я и сама не знаю. Просто боюсь, в один момент случится что-то такое... И представлять не буду. А мне так зочется, чтобы всё теперь было хорошо и у нас, и у тебя. - Не волнуйся о таком. Я счастлива вместе с тобой. И так будет всегда, обещаю. Татьяна хотела ещё что-то добавить, но тут в коридоре раздались лёгкие, поспешные шаги, а уже в следующее мгновение в гостиную ворвался растрепанный и счастливый Владимир. Он тут же подбежал к девушкам и пожал им руки. С собой юноша принёс украшенную пышным голубым бантом красивую коробку, которую смущаясь, положил на стол. Внутри подарка оказались сладости из города: маленькие шоколадки, розовая пастила и вязкая сладкая нуга с орехами. Ольга сегодня Владимира не ждала, но тем больше была её радость от его неожиданного визита. Она сама налила ему чай и с удовольствием стала слушать рассказы молодого человека о поездке в город и о подготлвке к свадьбе. При матушке и при посторонних людях Ольга обычно стеснялась таких разговоров и краснела, но с Татьяной смущение пропадало. Тем более, что старшая сестра с своей мягкой улыбкой умело поддерживала беседу. Уже известно было, что на медовый месяц молодлжёны отправятся в Европу. Там у Ленского оставались некоторые приятели, но главное, он так зотел показать любимой Ольге совершенно иной мир. Провожая тем вечером Владимира до дверей, Ольга тихо и робко спросила его. - Владимир, а что если, мне вдруг так понравится в Европе, что уезжать мне на захочется? Или случится ещё что-нибудь непредвиденное, и нам придётся терпеть неудобства? Я так люблю тебя, но иногда я так боюсь этого будущего. Так боюсь! Ольга закрыла лицо тоненькими руками, опасаясь расплакаться от волненья. Но все переживания испарились в один миг, когда Владимир нежно поцеловал девушку. Сначала пальцы, лоб, а потом и дрожащие, чуть сухие губы. Он прижал к себе Ольгу крепко и в то же время так аккуратно, что нельзя было в его объятиях думать о плохом. - Ольга, любимая Ольга. Даю тебе слово сейчас перед этим небом и землёй, что сделаю наше общее счастье. Захотим жить в России, останемся, захотим в Европе, уедем. Перед нами открыт целый мир, а я, как твой будущий муж, клянусь, мы никогда ни в чём не будем нуждаться. Ольга тоже хотела бы ответить возлюбленному с таким же жаром и любовью, но она не могла говорить так же красиво. Да этого было и не нужно. Владимир всё увидел сам в её широко распахнутых глазах. Увидел и клятву любви, и обещание быть смелой, и жажду нового, удивительного.