Бегущие за жизнью

Подходя к двери, Джисон развернулся лицом к помещению. Уходить не хотелось, из-за страха не вернуться. Хан оглядывает комнату, запоминает все детали — надеется увидеть ее еще раз. Сказать, что Джисон волновался — ничего не сказать. Сердце заходилось в странном ритме: он не был бешеным, наоборот — слишком медленным, но до жути глубоким. Сердце с каждым ударом вдалбливалось в ребра, казалось, что те сейчас треснут, однако они усердно выдерживали каждый стук. Он волновался, опасался и чувствовал запах смерти, наступающей на пятки. Образ черного силуэта с косой, стоявшего за спиной Хана, четко всплывал в сознании и не растворялся просто так. Выйдя из лифта на первом, Джисон увидел всех парней в зале. Однако они не расслабленно сидели на своих креслах, как обычно, а стояли чуть ли не в кругу. Напряжение зашкаливало. Все понимали серьезность данной ситуации. Даже Феликс убрал свою радость от похода, выдвигая собранность на первое место. Минхо так и подавно. За спинами группы парней, которые должны были идти сегодня, висели рюкзаки с нужными вещами. Их было немного, что облегчало вес предмета за спиной — сумки были полупустыми, но все необходимое содержали в себе. В руках Лидера были заметны три устройства связи — специальные гарнитуры, как у охранников, и еще три валялись на столе — для остальных. У Хёнджина и Чанбина такие же уже были надеты. Чан наверняка их всех проверил уже, так что переживаний за способ связи особо не было. Надеялись, что хоть с этим проблем не будет. Бан вытянул руку перед парнями, намекая тем, что пора бы взять уже гарнитуры. Без слов подошел к столу и взял такую же мирно лежащую вещь с поверхности. Обратно вернулся к парням и начал подготавливать их: — Вы, — обратился к Минхо и Феликсу, — что делать знаете, так что сейчас рассказываю больше для Хана. Это наш способ связи, включен он будет всегда. Джисон покрутил средство связи в руке и на правом боку увидел маленькую синюю лампочку, которая оповещала, что сейчас устройство включено. — Чтобы сказать что-то, прикладываешь палец к поверхности наушника и говоришь. Как только убираешь, слышать я тебя перестаю. Там расположены сенсоры, что позволяют связаться с остальными пользователями. Меня или же остальных слышать ты сможешь всегда. Все рации подсоединены между собой, так что даже если обращаешься к одному, слышать это будут все, у кого гарнитура включена. — Почему вы используете не простые рации? — поинтересовался Хан. — Во-первых, их не очень удобно использовать в экстренных ситуациях — слишком много телодвижений надо сделать для связи. Во-вторых, они издают много шума, что может навлечь на вас опасность, а то, что говориться в наушник, слышите только вы. Плюс, этот наушник еще и водонепроницаемый, так что, если на него попадет дождь или кровь, с ним абсолютно ничего не будет. — Логично продуманно, — сделал вывод Джисон. Кристофер лишь кивнул и немного улыбнулся на это. Абсолютно все парни как по команде начали надевать устройства. — Сейчас все по очереди скажут что-то в наушник. Я их, конечно, проверял, но удостоверимся в их прочности еще раз. Проверка прошла довольно быстро и удачно — наушники были рабочими, звук был хорошим. Настало время выдвигаться. — Еще раз коротко: при любой опасности сразу сообщаете нам; каждые полчаса выходим на связь; если нужна помощь, то говорим. Головы включаем сразу, эмоции отключаем. Слух и зрение — на полную. Не медлим и не сомневаемся. Вы всё знаете и способны на многое. Всем все ясно? — Да, Крис, — сообщил Минхо за всех. — Работаем не по одному, если что, помогаем. Хо — старший и, пожалуйста, без глупостей, — слегка пригрозил старшему Ли Лидер. А тот только кивнул, понимая, что Бан Чан сейчас прав. Фактически через уже пять минут он будет в ответе за всех. Они будут в ответе за друг друга, и если кто-то погибнет, избавиться от ядовитого чувства вины, что будет жрать их изнутри, до конца жизни не смогут. Отключить эмоции — не значит угомонить чувства, которых у них предостаточно. — Надеюсь, все пройдет гладко, — добавляет чуть тише. А надеется на это не только Бан Чан, а все. Все желают, чтобы парни вернулись целыми и невредимыми, а не их уже не дышащий труп. Никто не простит это самому себе. Все будут виновны. Они не будут обниматься напоследок, не станут плакать, не скажут, как сильно дорожат друг другом, иначе реально не смогут вернуться. Просто уйдут, не сказав даже банального «пока». Не то время, чтобы прощаться. Неправильное и слишком неизменное. Парни-то не слишком суеверные и даже неверующие, как можно верить в кого-то после таких событий, тут в себя бы поверить (в себя не верят, но верят в других — в друзей), но прощаться принципиально не будут. Смерть щадить никого не будет, и все прекрасно об этом знают. Знают, но из центра все равно выходят, надеясь вернуться снова.

***

— Вы готовы? — спросил Феликс, как только закрылись двери главного входа центра изнутри. Вряд ли кто-то из них был готов. Физически-то да, но морально — нет. — К чему? К смерти? — покосился на него Джисон. Он понимал суть вопроса, но в данный момент считал его некорректным. Кто тут будет готов? — Хер ты умрешь у меня на глазах. Разве что я сам тебя прикончу, — слегка просвечиваемая злость присутствовала в данной реплике Хо. Странно, таблетки должны еще действовать, тогда почему тот так себя ведет? Может, защитная реакция от страха? Может, Минхо внутри просто переполнен страхом? Переполнен, но не за себя, а за младших. Их смерти он не выдержит. Для себя он взял за них ответственность. Ладно, пока эта агрессия не сильно направлена на парней, то пусть будет. Может это даже им где-то поспособствует, кто знает. — Нет уж, от твоей руки я точно умирать не собираюсь. Хер я дам тебе себя убить, — ответил тот старшему. Ли старший только усмехнулся на это — такой настрой ему нравился больше, нежели тот, что был секунд десять назад. Джисон явно умирать не собирался, хотя боялся. Никто не собирался, и все боялись. — Все, идемте, — закончил Феликс. — У нас не так много времени. Вернуться надо желательно до семи. — Идем, — поддержал Хо. Улицы, пропитанные запахом страха, заканчивающимся смертью, держали мертвую тишину. Ни звука слышно не было: ни ветра, ни любых шуршаний, все будто вымерло. По сути так и было. Тишина эта из раза в раз рассекалась шагами трех странников, что уверенно держали путь и не собирались с него сходить. Холод ночи пробирался до костей, впивался в кожу, посылая рой мурашек по всему телу. Непроглядная темень по-странному завораживала, втягивала в глубину, топила в своей мрачности. Туманность не отставала — поддерживала общую картину. Доводила до пика сознания, засоряла разум лишними мыслями, переживаниями. Здания, покрытые слоями зелени, что в темноте теряли свой цвет и обретали темные оттенки, превращались в невиданных чудовищ, безжалостных монстров, что тянули свои длинные лапы к проходящим мимо них парням. Периферическое зрение каждый раз улавливало изменения в окружении, а не до конца забытый мозг рисовал детские страхи. Появлялись все возможные и невозможные фантазии, что отлично бы подошли для сюжета хоррора — сам бы Эдгар Аллан позавидовал бы. Ну а заканчивал всё это творение искусства трупный запах, что обволакивал каждую улочку, хватался за все, что чувствовал на своей территории, и уходить больше не намеревался, что благополучно у него получалось. А как тут уйти, когда он каждый день имел подпитку в виде новых тел, что довольно быстро начинали разлагаться? Это было невозможно, и даже если апокалипсис закончится завтра, то безобразная вонь уйдет далеко не скоро, а с ней и тошнотворное чувство никуда не пропадет. Идти в место назначения нужно примерно час, с этим еще постараться никого не встретить на пути и вернуться живыми. Ну на встречи с падалью повлиять прям сильно они не могут, но не привлекать внимания — вполне. Именно этим они и занимаются сейчас. Задача не убить как можно больше тварей, а изучить местность, добыть новую информацию для завтрашней вылазки, точнее уже сегодняшней. Следующей ночью пойдет другая группа. Их поход будет гораздо опасней, сложней и рискованней — там действуют не только они. Ошибки, как и всегда, простительными не будут. Полчаса прошло — полпути пройдено. Время сообщать о своем положении. Ли старший поднимает левую руку и подносит к уху, задерживая ее на наушнике и негромко произнося: — Пока все в порядке. Никого не встретили, опасности нет. С пути не сбивались, — коротко, ясно, понятно. Стоит ли что-то добавлять, если основное сказано? «Хорошо, продолжайте в том же духе. Через тридцать минут жду повторного доклада ситуации,» — послышалось в наушниках всех парней. Ответа, не считая безмолвного кивка всех, не последовало. Тишина и тихий топот возобновились. — Ты левша? — Хан заметил, что у всех гарнитура была на правой стороне, у Минхо же на левой, поэтому решил поинтерисоваться. — Амбидекстр, но левой удобней, — Хо понял, почему Джисон задал этот вопрос, так что уточнений не совершал. Джисон немного удивился, но на лице этого не показал. В своей недолгой жизни он еще не встречал подобных людей, только слышал о них. Когда-то сам пробовал выработать подобное, но что-то пошло не так и Хан с удовольствием забил на это. Однако, до сих пор считал такой навык некой суперспособностью. Это же очень круто, к тому же еще и удобно. Что сказать? Минхо удивил его. И снова тишина возобновилась. Обычно лично на Хана она очень давила, вызывала тревогу, мешала мысли, сбивала с толку. Сейчас же наоборот — успокаивала. Джисон понимал, что сейчас лучше слушать спокойствие, нежели рыки озверевших или крики боли выживших. Хотя, может, это просто затишье перед бурей? Может, что-то подобное их ждет еще впереди? Нет, уж спасибо. Этого никто из парней не хотел. Джисон шел между двух парней, как между двух зол — самого доброго человека и не то, чтобы злой, просто местами агрессивной персоны. Казалось, что один может заразить солнцем, процветанием, радостью, а второй — холодом, нападением, раздражением. Никто отвращение не вызывал, и никакие их качества тоже. Джисон понимал, что каждого жизнь научила чему-то, и не ему судить чему, но он предпочел бы не выбирать ни одну, ни другую сторону. Он глянул на двух парней, крутя головой в разные стороны, и заметил, что те были сосредоточены, но не напряжены. Тишина на них точно не влияла. Даже больше спокойствия вырисовывалось на их лицах, они будто в свою сферу попали. Может быть так и было, может в убийствах озверевших, им равных не было, но все же. Как они такие ненервные что ли? Джисон может и не показывал, но внутри его просто типало. Ужасное чувство. Тревожное чувство. И вторые полчаса прошли. Время сокращалось, а они еще даже до хранилищ не дошли. Стоит ускориться. «Вы дошли?» — послышалось в наушниках парней. По расчетам, должны были, но либо они не совсем точные, либо был медленный шаг. Парни переглянулись между собой. Врать смысла не было, а правду говорить не хотелось, ведь те будут волноваться. Джисон обратил внимание, что никто не потянулся отвечать. Странно. «Вы там живы хоть?» — послышалась вторая фраза. Ну на это точно нужно ответить, иначе в ближайшее время они встретят Чанбина на машине, а потом встретят хороших люлей от Чана. Хотя нет, не от Чана — от всех. Им все дадут пизды за такое. Хан глубоко вздохнул и потянулся к наушнику, а придумать, что сказать забыл. Конечно, он мог выпалить всю правду сразу. Сказать, что они вообще не ебут сколько им еще идти, и когда вернуться, но такое вряд ли бы обрадовало Лидера. А еще он бы прям через секунду выгреб бы у Минхо. На обдумывание, как бы сказать помягче, было секунды три — не больше. Катастрофически мало. — Живы, все в порядке, — самое главное Хан выпалил на одном дыхание. Что говорить дальше, не знал. Голова словно пустая, честное слово. «Вы дошли?» — первоначальный вопрос повторился, но голос был другим. Чонин. — Скоро дойдем. Вам сразу сообщим, — продолжил речь Хо. — Нам надо ускориться, иначе до семи можем не успеть, — Ликс констатировал факт. Минхо и Джисон кивнули на это — и сами понимали. Шаг ускорился. Дыхание тоже. Семь минут ускоренной ходьбы и пересеченная граница. На карте она была видна, наяву же — нет. Конечно, коренные жители знали разделение досконально, но приезжие хер бы поняли, что перешли. И вот оно — то самое здание. На вид и правду небольшое, но всем ясно, что ценное внутри. Обойти его, чтоб добраться до главного входа, времени много не заняло. Вывеска «Beauty Home» подтверждала, что здание — правильное. — Мы будем заходить внутрь? — спросил Джисон. — А мы просто так перлись в другую зону? Чисто чтоб поглазеть? — язвительно вопросом на вопрос ответил старший. И быстро продолжил, надеясь слегка задеть: — Если боишься, то можешь стоять тут. Типа на шухере, — Хо сделал характерное движение руками, изображая жест кавычек. Феликс пихнул того в бок, сопроводив немного сердитым взглядом: — Пойдем все, — обратился уже к Хану. — Мы дошли, — в наушник сказал Минхо. «Хорошо. Как найдете хранилище, сообщите.» Входить было небезопасно, мало ли кто там может быть. Все, включая Джисона, который присоединился позже, вооружились пистолетами, выставив руки с оружием перед собой. Так уверенности было больше. Ликс толкнул дверь вперед, но заходить не спешил. Звук открытия двери омерзительный, аж уши вянут. Эффект примерно, как если царапать фломастер о бумагу, настолько же раздражающий. Мурашки по коже. Такой бы точно привлек пару озверевших. Но раз никто не явился, то пора входить. Плана здания у них не было, они собственно за ним и пришли. Увидеть своими глазами все, а Хёнджин — великий художник, сделает его по их указаниям. Ликс достал фонарик, включил и чуть приглушил яркость. Свет естественно привлекает падаль, но без него данных для плана собрать просто невозможно. Медленным шагом по очереди парни начали входить в здание. Первым почему-то шел самый неподготовленный, как морально, так и физически, Джисон. Самым первым, что почувствовал Хан, была душераздирающая вонь. Просто пиздец. Остальные зашли следом и захотели выйти в ту же секунду. Что было очагом такого смрада, ясно не было. Нос и рот пришлось закрыть, чтоб не выплюнуть все органы здесь. Феликс постепенно освещал комнату, проходя по всем углам, поверхностям. Присутствовало тихое шуршание, но внимание на это никто не обратил. А зря Минхо и Хан глазами сопровождали луч и внимательно всматривались в каждую деталь комнаты. Это была небольшая приемная, отделенная стеклом от остального зала. Правый и самый дальний угол освещен еще не был, но заметить одно зрелище Джисон смог. Глаза превзошли свои привычные размеры вдвое, сердце похолодело, руки задрожали. Легкие почувствовали, что им не хватает воздуха, и быстро оповестили Джисона резкой болью. Рот открылся, а крик так и не вылетел. Нет, вылетел, но немой. Громкий немой крик ужаса. Парадоксально. Состояние Хана Минхо заметил за секунду. Конечно, как тут не заметить рядом стоявшего человека, который просто застыл, будто в лед превратился. Однако, причину такого Хо пока не нашел. — Что такое? — спросил быстро старший, всматриваясь в профиль Хана. Ликс резко повернул голову к ним. Джисон молчал — не мог. Слова застряли комом в горле, наружу не могли проникать. Голос пропал, а губы двигались. Только они сейчас выдавали признаки, что Хан еще жив, а не заморозился. — Джисон! — Хо чуть прикрикнул — реакции ноль. Он хоть не с ума сошел там? Старший резко хватает лицо Хана, двумя ладонями за щеки, и разворачивает к себе. Свет на него направлен не был, но тоненькие полосочки, тянувшиеся от глаз до подбородка, выдавали себя слабым блеском. Плюс, влага под ладошками давала понять. Слезы. От чего? Хан поднимает встревоженные, наполненные ужасом глаза, на Минхо. Новый поток готовиться выйти наружу, а пока он хорошо затмевал взор пеленой. Старший уже не на шутку переживал за Джисона. Откуда и на что такая реакция? — Джисон-и, что происходит? — добивался и добивался хоть чего-нибудь Минхо, хоть малейшей реакции. И о Чудо, Хан ни слова не произнес, но поднял дрожащую руку, пальцем указывая направление, куда стоит смотреть. Луч света и две пары глаз метнулись в указанном направлении. — Блять! — Феликс тоже ужаснулся, такого зрелища бы не пожелал увидеть никто в самых страшных кошмарах. Правый дальний угол. Мертвых пять озверевших, сваленных в кучу, разодранных до мерзких грязных костей. Они обглоданы, если кожа еще и осталась, то видно неровные края и следы от зубов. А над этой кучей сидит еще одна тварь, что ковыряется в черепе шестого, ища там, чем бы ей полакомиться. Предположительно это Дельта. Во-первых, каннибализмом обычные не занимаются, во-вторых, такие увечья они нанести себе подобным не способны. Раскрытые, уже пустые черепа, без глаз и прочих частей; шеи почти нет — видны шейные позвонки; конечности обглоданы; живот полностью разодран, внутренние органы выпотрошены, если остались еще. А одна, такая же скрюченная, с видневшимися костями, падаль просто сидит сверху и додает, что еще осталось. Кусками запихивает в рот содранную кожу, со всеми увечьями, на зубах что-то хрустит, возможно хрящи. Хтоническая тварь бы обрадовалась зрелищу. Зрелище просто пиздец. Как они еще не блеванули, и сами не понимали. Но теперь догадывались, что являлось источником такой вони. Реакция Джисона оправдана, Минхо понял все. Если честно, он сам ахуел. В жизни он видел ужасные вещи, но не настолько. И к такому явно готов не был. Выстрел, что совершил старший, громкий рев и удар тела о кафель — лучшие звуки, что можно услышать сейчас. Минус один Дельта — задача облегчена. Одна проблема исчезла, но вторая, в виде состояния Хана, все еще присутствовала. Слезы ручьями скатывались по пухлым щекам, тело кидало то в жар, то холод. Его трясло. Рот был приоткрыт от шока, ужаса. Он пытался кричать, но горло словно связали лианами, они сдавливали, не давали пройти ни воздуху внутрь, ни звукам наружу. — Хан, — тихо обратился Феликс. А у того ноги подкосились, согнулись в коленях — перестали быть способными держать. Он падает. Минхо успевает среагировать — подхватывает младшего под руками, спасает от сильного удара о пол, что мог бы громом пронестись по телу и вряд ли бы помог прийти в себя. По инерции его тоже тянет вниз, он приседает, держа тело Джисона. Садится на колени, аккуратно кладет младшего на пол себе поперек, тем самым его верхнюю часть кладет на свои ноги. Смотреть на такого Хана больно — бледное лицо не выражает никаких эмоций, только слезы предают блеск, что пугает. Очень пугает. Взгляд смотрит в пустоту, пропуская сквозь все, что видит перед собой, даже потолок. Как в ту ночь, когда они с Хёнджином спасли его. Минхо парня того сильно не разглядывал, но глаза, что смотрели в небо, не заметить не смог. Руки и ноги безвольно валялись на полу, о них будто и вовсе забыли. Феликс пулей подлетает к ним, также оседая на холодный пол. Ему тоже страшно сейчас. Страшно за Хана, страшно за всех. — Джисон, — Хо берет подбородок лежащего на нем парня одной рукой и поворачивает голову к себе. Все бы хорошо, но голова повернута, а взгляд-то не сдвинулся с места. Как был направлен в потолок, так и остался. Блять. — Посмотри на меня, — не приказывает, а просит. Не просит — умоляет. Голос умоляет хоть что-то сделать. — Пожалуйста. А Джисон был бы рад сделать то, что просит старший, но не слышит его. Уши словно заложило, как после купания. Чувство, что его кинули на глубину пять тысяч километров в океан, а кричат что-то с берега. Чувство, что его закатали в стеклянную банку, которую поставят на чердак ждать своего часа, который никогда не придет, и кричат что-то снаружи. Чувство, что в ушах стоит собственная кровь и блокирует все возможные звуки. Секунда и лютый писк давит на мозг Хана. Громкий звон в ушах разделяет его на две части, будто пилят тупой пилой, принося неимоверную боль. Голова сейчас просто взорвется. Руки за секунду оживают — ура, о них вспомнили. Резко тянутся к ушам, накрывают их всей поверхностью ладоней, и давят с такой силой, что самый крепкий метал может расколоться. Тело перекатывается набок, складывается в клубочек на коленях старшего, утыкаясь лицом в его же туловище. Надеется, что так поможет себе. А мозг сейчас не направлен на понимание, что парень нагло лежит уже практически всем телом на другом человеке. Сейчас ему плевать на ком он лежит. Старший же на такое наглое действие никак грубо не реагирует. Хотя обычно рвет и мечет, если его даже коснутся без разрешения. Сейчас он добровольно положил другого человека к себе на колени, сейчас он добровольно обнимает младшего за плечи, сейчас он добровольно плюет на все свои принципы, не подпускать человека близко, как в физическом плане, так и в моральном. Сейчас он будто сам не свой. Просто понимает, что должен помочь Хану. Должен помочь. Ему не противно, что одежда пропитывается чужими слезами, совсем нет. Ему противно от себя. Противно, что не знает, что делать в таких ситуациях. Сам он бывал в подобных случаях, и не редко, но видеть, как другие чувствуют тоже самое, не хотел. Себя он никак никогда не успокаивал — не видел смысла, но глядя на Джисона, видит его. А как успокоить не знает. Единственное, что начинает делать — слегка поглаживать по спине. Едва касается, но надеется, что показывает свое присутствие рядом, и выказывает хоть какую-нибудь поддержку. Говорить: «Не плачь» — еще хуже, по себе знает. «Все хорошо» — бессмысленно, ведь все чертовски плохо. Просто хуево. Состояние — ужасное, ситуация — ужасная, мир — ужасный. Им не спастись. Сказать: «Я рядом» — не может, сам не знает почему. Пять минут в таком положении, состоянии, просто не выносимы. Но звон постепенно затихает, тело расслабляется, разум приходит в привычное нормальное состояние. Голова начинает работать, а с ней приходит осознание всей ситуации. Он понимает, что почти весь его вес сейчас находится на коленях Минхо. Как он лег, Джисон не помнил, но сам факт уже поражал. Стыдно становится до ужаса. Во-первых, за его реакцию на увиденное, во-вторых, за такое действие. Хан понимает, что Хо сто процентов заметил, что тот немного успокоился, и стоит бы начать вставать. Проблема же заключается в том, что посмотреть в глаза старшему сейчас слишком страшно, неловко. И снова бросает в жар. Ладно, была не была, не может же он так вечно лежать. Джисон медленно начинает двигаться: сначала выпрямляет ноги, затем убирает расслабленные руки от ушей. Конечно, от глаз Минхо это не скрывается, он забирает руку со спины и переводит на плечо. И сейчас стоит сделать самый важный момент — перекатиться на спину и посмотреть в глаза. Он резко разворачивается, но глаза не открывает. Видно, к такому готов еще не был, хотя ничего военного в том, чтобы открыть глаза вроде не было. Минхо, да и Феликс, слегка перепугались, но виду особого не подали. То, что Джисон не открывает глаза, немного настораживало. Может приступ еще не окончен? — Только не бей меня! — резко и супер неожиданно выдает Джисон, закрывая лицо руками и сильно жмурясь. Сквозь закрытые веки Хан увидел, точнее почувствовал, как руки старшего тянутся к нему. — Не б… Что? — он был в недоумении. Минхо хотел взять Хана за щеки, но никак не бить. Да и за что? — С чего ты взял, что я буду тебя бить? И вообще за что? — все-таки задал мучающий его вопрос. — Ну… — он замялся. Сам не понимал, зачем сказал это, его же и вправду никто не собирался бить, — Я же тут лежу на тебе, а ты, как я понял, не сильно тактильный. — на оправдание не похоже, но хоть какая-то причина. Феликс немного усмехнулся, но по-доброму. Такую причину считал нелепой, хотя, возможно, если б с ним произошла такая ситуация, то отреагировал бы также. И начал медленно подниматься на ноги. — Верно, не тактильный, но твои действия оправданы. К тому же, я сам положил тебя так, — и только сейчас до Джисона дошло, почему он так лежал. — Может уже встанешь? У меня ноги затекли, к тому же, холодно так сидеть. Минхо немного поерзал на полу, давая понять, что уже не против вставать и идти дальше, они ж не посидеть сюда пришли. Хан встал как ужаленный — молниеносно вскочил на ноги, но не учел единственного момента. Его ноги не были готовы к такому резкому развороту событий — тут же дали слабинку и начали подкашиваться. Руки в миг начали искать опору, что благополучно не сделали. Однако, опора сама нашла его. Феликс. Так как он уже стоял, и благо обладал хорошей реакцией, смог спохватиться и прервать, возможно болезненный, полет Хана. — Осторожно, — предостерег Ли младший, — Не нужно так резко. Он тебя не укусит, — кинул взгляд на старшего. Джисон уже более уверенно стоял на ногах, даже без чьей-либо помощи. А когда поднялся Хо и встал с ним на один уровень, он потупил взгляд в пол, стыдно. — Простите, — немного тихо сказал Хан. — Ничего, такую херь мы тоже впервые видим, — Хо сказал это совсем не ласково, но некая крупица заботы все же была. Была слишком маленькой, но была. Он два раза стукнул Джисона по плечу — подбадривал немного, и произнес: — Идем, времени не так много, как ожидалось. Время просто утекало, как песок сквозь пальцы. Им еще нужно осмотреть территорию, найти потенциальные места складов и вернуться в центр. О сегодняшних произошедших событиях они поговорят позже. И поговорят, желательно, во всех деталях. За стеклянными дверями оказался большой зал с несколькими комнатами. За одной из дверей был маленький кабинетик, но явно непростой. Стена в конце представляла собой стеллаж с различными книгами, и внезапно сработавшая дедукция, а может, и чуйка Джисона сказала, что искать нужно здесь. И как в самых тупых фильмах, если надавить на одну из полок, то стена сдвинется или покажет что-то, что не должно быть на виду. И «Чудо» действительно происходит — третья полка слева поддается давлению и запускает какой-то механизм. Происходит щелчок. Откуда он взялся — не понятно, но стена никуда не поехала. Оглянувшись, парни ничего видимого не заметили, но внимание Феликса привлекло зеркало: — Почему оно так криво висит? — зеркало и вправду отъехало от стены. Подходят ближе и замечают изменения. Пробуют, и зеркало оказывается дверью. Дверью в потайную комнату с находящейся там лестницей. Ведет она только наверх, что странно. Обычно скрытые хранилища находятся либо глубоко под землей, либо в полуподвалах. Ладно, идти нужно. Лестница имеет два поворота, по тринадцать ступенек на каждом, и следующим, что видят парни, является — еще одна дверь. Да черт возьми, сколько их там! Замок электронный, так что удостовериться, что именно там находятся склады — невозможно. Завтра ее смогут выбить, но сегодня точно нет. — Мы нашли возможное хранилище, но проверить оно ли это, не можем, — прикладывая указательный палец к уху, сообщает Феликс. «Отлично, если запомнили, возвращайтесь.» — Хорошо. Основная цель выполнена — потенциальное помещение хранилища найдено, данные для плана собраны. Время истекает. Идти обратно по времени столько же, сколько и сюда — плюс минус час. Уже начинает светать. Солнце постепенно забирает права тонкого месяца, что освещал им путь туда, и собирается забрать на себя полномочия как минимум на двенадцать часов. Благодаря ему здания сейчас не такие пугающие, уже не навевают столько ужаса. Стало чуть теплее, может, на два-три градуса. Странно, но были слышны звуки природы: пели, если это можно так назвать, какие-то птицы, шумел ветер, унося листья с собой. Былой тишины уже не было. Запах смерти все также присутствовал и сопровождал их всю дорогу, но особого внимания ему парни не выделяли. Они сильно устали, как морально, так и физически. Им сейчас бы принять душ и завалиться спать. Совсем скоро, если они конечно дойдут живыми, они исполнят свои желания. Время обратного пути проходит незаметно. Чану они по дороге говорили, что скоро будут. И когда они достигли радиуса достижения винтовки Хёнджина, все слегка выдохнули. Первая группа, что ходила, от того, что как минимум их страхуют, а вторая — что их друзья вернулись целыми и невредимыми. Сейчас собрание проводить никто не собирался, а завтрак пришедшие могли пропустить и спокойно отсыпаться. Так что, когда троица переступила порог их укрытия, с души спал камень и все спокойно пошли по своим комнатам. Все разговоры будут завтра. «Мы вернулись,» — грела мысль пришедших изнутри. Они были невероятно рады снова зайти в свои комнаты, принять такой нужный душ и лечь в самые удобные кровати. Хан собирался проспать минимум сутки, а там посмотрит. И очень надеется поспать спокойно, без всяких непредвиденных ситуаций и пугающих кошмаров.