Когда Смерти становится скучно - скучать не придётся

Когда директор Хогвартса отдыхает? Об этом знают, разве что, портреты бывших глав магической школы, но даже и у них создалось прочное мнение, что Альбус Дамблдор обладает особой магией и даже спит на ходу, погружённый в хлопоты. Школа досталась ему в довольно устаревшей обёртке из стремительно теряющих смысл старых установок и правил, и с тех самых пор не было ни дня, чтобы новый директор не привносил в процесс обучения какое-нибудь полезное новшество. К тому времени, как начались события этих беспокойных суток, Хогвартс перестал быть мрачным замком, более напоминающим детскую колонию, чем учебное заведение, и репутация школы стала стремительно расти в глазах учеников и всей магической Британии. Однако, заботы о школе не были единственной проблемой, добровольно взваленной на плечи директором. Помимо этого он - Верховный чародей Визенгамота, Президент Международной конфедерации магов, получал множество писем от коллег, заграничных колдунов и местных чиновников Министерства с вопросами самых разнообразных сфер магической жизни и колдовства, но никто, пожалуй, не заваливал его почтой так, как делал это Корнелиус Фадж. Увы, несмотря на свой значимый пост заместителя главы Отдела магических происшествий и катастроф, в самом Корнелиусе не было того стержня, способного держать его личность в рамках ответственности для соблюдения обязанностей. Неоспоримо было, правда, и то, что он старался изо всех сил поддерживать свою репутацию в глазах общества, но, если можно было заглянуть в закулисье его дел, то посторонний мог бы с лёгкостью заметить беспомощность, которую скрывал этот чиновник. И, пожалуй, таким просторонним и был Альбус Дамблдор. Корнелиус писал ему по любому поводу, касающемуся вопросов происшествий в Англии. Нападение ли оборотня, заколдованные ли магловские штуки, незарегистрированный ли анимаг - всё это мигом отправлялось на решение к директору Хогвартса, с кучей нижайших просьб о помощи и россыпями благодарностей после решения проблемы. Фадж пожинал после лавры побед, а Дамблдор лишь усмехался - что ему было до ползущего по крутой карьерной лестнице очередного дурачка, когда в школе до сих пор применялись телесные наказания? Да и что значили проблемы Фаджа, когда гораздо труднее было укоренить в головах некоторых учащихся и их родителей мысль о равноправии между чистокровными волшебниками и рождёнными от маглов. Или детьми, попавшими в трудные жизненные обстоятельства. Впрочем, в отдельных случаях Дамблдору кое-что удавалось быстрее прочего и навсегда. За окном нежною зарёю румянилось раннее утро. Поля, горы, Запретный лес и озеро - всё тонуло в плотном серебристом тумане, создавая поистине впечатляющую картину покоя и нерушимой тишины. Но на опушке недалеко от замка уже деловито попыхивала трубой неуклюжая, но надёжная хижина Хагрида - добросовестный лесничий, чья родословная оставляла желать самого лучшего, недавно вернулся с ночного обхода Леса и теперь готовил ранний завтрак. Несмотря на внушительную внешность, Рубеус на деле был прекрасным человеком и поэтому Альбус ни минуты не сомневался, когда решалась поломанная, как палочка, судьба Хагрида. Вместо изгнания на край Британского острова бедняга получил почётную должность - наблюдать за окрестностями школы и даже хранить Ключи от многих тайных комнат замка. Этого же Фаджа едва тогда не хватил удар от принятого Дамблдором решения, но время шло и всё больше учителей, учеников и прочих магов, посещавших школу, убеждалось, что лучшего смотрителя и пожелать не надо. Но не только Хагрид был особенным. Так, вдалеке, покачиваясь без ветра, на другой стороне от замка, шумела листьями опасная, но в то же время весьма занятная ива. Нет, не так - Ива. Притом Гремучая. Драчливая, Оглушающая, даже Смертоносная, на деле же - Защитная. Не столько защищала она кого-либо из учащихся, которые совали любопытные носы во все щели, сколько свою территорию. Ну и того, кто прятался между её корней в норе каждое полнолуние. Мальчик Римус Люпин, особенный, как и Хагрид, но куда более несчастный, вынужденный прятать свою натуру оборотня ото всех, сегодня должен был вновь появиться в замке - фаза полнолуния уже пошла на убыль, а значит юноша мог безбоязненно для себя и окружающих вернуться и продолжить обучение. Узнай об этом кто-нибудь из Министерства - поднялся бы страшный скандал, но Альбус не мог допустить мысли, что бедный парень, оказавшийся заложником своей детской травмы, жил бы вдали от общества, как зверь в клетке, в родительском доме. Да, приходилось идти на кое-какие меры, но... Пронзительным взглядом Альбус наблюдал, как Ива, покачнувшись особенно сильно, вдруг замерла, как будто к ней применили заклятие Недвижимости. Это означало, что Люпин уже вышел из убежища и вскоре посетит больничное крыло, где Мадам Помфри даст ему особое обезболивающее и назначит усиленное питание, дабы восстановить растраченные силы. В светлом тумане карандашным росчерком нарисовалась тонкая фигурка подростка и вдруг, как сказочное видение, рядом с юношей возникли ещё два силуэта. Без особого труда директор рассмотрел, что рядом с Римусом, важно качая рогами, шествовал огромный олень, изредка наклонявший голову и касающийся благородной мордой макушки парня, держащегося за его спину. Чёрной кляксой, беззаботно как щенок, следом выпрыгнул огромный пёс, перемахнувший с лёгкостью через спину сохатого. Подняв облачка тумана, он вновь нырнул в траву и кругами бодро заскакал вокруг идущих. Брови Дамблдора поползли вверх, а, когда и олень, и пёс вновь кувырнулись в молочно-белое море утренней дымки и вынырнули из него уже людьми - ровесниками Римуса, то на лице профессора уже играла широченная довольная улыбка. Он ничуть не удивился, когда с запозданием из травы встал, отряхиваясь, и четвёртый мальчик - что же, вся компания знаменитых на всю школу бузотёров теперь в сборе. Директор точно знал, что сегодня, плевав на все возможные правила, эти студенты вновь пропустят занятия, но карать за их проделки Альбус не собирался. Для него главным было другое - эти трое: Джеймс Поттер, Сириус Блэк и Питер Петтигрю, все как один представители благородных магических семей, сейчас, чихав на чины и регалии, шли рядом с юным отщепенцем. Это было гораздо важнее и стоило дороже любого выговора, любого наказания Министерства, если тайна раскроется. Даже если Люпина будет гнать всё волшебное сообщество, то Поттер, Блэк и Петтигрю пойдут за ним хоть на край земли, в этом Альбус на пари готов был съесть Распределяющую Шляпу в случае ошибки своей теории. В утренней тиши уже были слышны звонкие голоса идущих, даже смех. Вот Сириус и Джеймс, сложив руки "стульчиком", посадили на него Люпина и, раскачивая, как на качелях, понесли к замку. Люпин, держась за шеи товарищей, хохотал, дрыгал тощими ногами и в конце всей этой катавасии все трое повалились на траву, а Петтигрю, стоя над ними, с тревогой озирался, глядя то на друзей, то на замок. Смахнув с глаз слёзы, Альбус сделал шаг от окна - не хватало ещё, чтобы мальчики заметили его и узнали, что он в курсе их тайны. Пусть играют в прятки ребята, не стоит лезть так беспринципно в их дела. Дела, дела... Как жаль, что нельзя было подольше насладиться утренней идиллией. Едва директор проводил взглядом тишком крадущихся в какой-то свой тайный лаз друзей, как в небе уже нарисовался птичий силуэт, летящий прямо к Хогвартсу. Для детской почты было слишком рано, но Дамблдор уже прекрасно знал, что красивая неясыть спешит по его душу. Вернее несёт ему очередное письмецо и, судя по официальности совы, из Министерства. Окно пришлось открыть; сова, обеспокоив шумом своих крыльев новорождённого Фоукса, дремлющего в пепловом гнёздышке, с важностью протянула лапу директору; получив заслуженный кнат и вафельку, она тут же снялась с места и улетела с видом выполненной миссии по спасению мира. Письмо - к пророчице не ходи! - было от Фаджа. Вспоров тонким ножичком конверт, Дамблдор достал оттуда лист и удивился - обычно Корнелиус аккуратно складывал своё послание и педантично помещал его в центр конверта, но сейчас пергамент был чуток помят, надорван с одной стороны и втиснут в конверт кое-как. Директор заинтересованно хмыкнул и, развернув, принялся читать. С первых букв он понял: у Фаджа была не просто истерика - паника. Буквы прыгали, клякс было больше, чем у мистеров Крэбба и Гойла в самостоятельной работе, а общий тон послания намекал, что случилась катастрофа. Дёрганым слогом, который только всё путал, зам отдела про происшествиям сообщал, что в Лондоне, прямо в центре Министерства (а именно вылетев из камина самого министра!) объявились некие субъекты, которые представляют серьёзную угрозу для приличного магического общества, но задержать по всей строгости закона их невозможно, так как это были двое подростков, а подростки - это, как известно, лица, находящиеся в компетентности Дамблдора... Скандал на всю Британию! В конце этой околесицы Фадж умолял Дамблдора немедленно приехать и взглянуть на ситуацию профессиональным взглядом. Директор покачал головой. Такого раньше ещё не было. Это не простая частная прихоть Фаджа, видимо, придётся нынче посетить столицу и подробнее вникнуть в случившееся. Корнелиус знал на что давить - когда дело касалось детей, Дамблдор был неумолим, в лепёшку расшибётся, но раскрутит самое сложное дело наилучшим образом. Отдав пару распоряжений нескольким портретам, проснувшимся и с любопытством наблюдающими за директором, Альбус подкормил чирикающего Фоукса, надел шляпу и, взяв с полки горшочек с Летучим Порохом, кинул пригоршню порошка в камин. Пламя всколыхнулось, стало изумрудным и Дамблдор шагнул в него, при этом громко объявив: - Кабинет Фаджа. Камин наполнился бушующим огнём и резко потух; огонь, свернувшись смерчем, унёс с собой директора и только крошки пепла частично высыпались на ковёр, позолочённые заглянувшим в окно ясным солнцем...