Телохранитель

      Большая перемена длилась минут двадцать.       И пока Олег резвился в спортзале, играя в баскетбол с ребятами, Дима сидел на трибунах, слушая музыку через проводные наушники, и следил за его игрой, вместо того, чтобы прятаться ото всех в своём излюбленном кабинете музыки.       Даже обычное стороннее наблюдение за Олегом в такие простые и бытовые моменты привносило в его сердце чувство приятной безмятежности.       Ему больше не нужно было убегать и искать себе укромные места, ведь теперь любое место могло стать его безопасной зоной: достаточно было просто не упускать из поля зрения фигуру Олега.       Помимо него в спортзале находились также и три девушки, которые пришли не за игрой следить, а на Олега поглазеть.       Слишком уж его аура новенького всех манила.       Не говоря уже о его броской внешности.       Олег был очень симпатичен. Определённо.       И несомненно харизматичен. Одна его улыбка чего стоила! Хоть очки солнцезащитные покупай.       Живой, общительный, весёлый, дружелюбный, обходительный, красивый и спортивный парень с отличным чувством стиля и хорошим юмором.       Люди к нему тянулись просто толпой.       И если сначала Диму это сильно смущало и порой даже злило, то теперь уже ему было всё равно на такое повышенное внимание, ведь Олег каждый раз выбирал его и уходил всегда с ним.       В какой-то момент это стало закономерностью.       И зверь внутри Димы, довольно замурчав, успокоился: его добычу никто не смог забрать.       Мяч попал в кольцо, и зал залился визгами девчонок.       «Отец», — всплыло родное лицо в памяти.       И снова как-то внезапно и спонтанно.       На самом деле, такое с ним бывало часто: Хоан тормошил его воспоминания собой в самые неожиданные и рандомные моменты его жизни.       Дима потянулся к своей золотой цепочке на шее, которую никогда и нигде не снимал, кроме как дома перед сном, чтобы поиграть пальцами с плетением гарибальди: он часто так делал, когда хотел успокоиться или просто почувствовать фантомное присутствие отца рядом с собой.       Он так рад был тому, что отец перед смертью успел лично вручить ему этот подарок, а не просто отдать через кого-то, как делал это всегда.       В тот момент, когда отец подарил ему эту роскошную цепь, Дима в первую очередь увидел в ней только материальную ценность, но сейчас она уже перестала стоить всех денег мира, потому что стала по-настоящему бесценной.       Не было в жизни Димы вещи важнее, чем эта цепь, которая хранила воспоминания о его отце.       — Красивая, — кивнул головой на цепь староста, подсев к Диме. — Постоянно вижу её на тебе.       Дима медленно перевёл взгляд на своего нарушителя спокойствия и снял один наушник, позволив ему просто повиснуть на плече.       — Кажется, она очень важна тебе, раз никогда её не снимаешь, — беззаботно улыбнулся староста.       И Дима одарил его долгим изучающим взглядом.       Староста рассмеялся и легонько толкнул его в плечо.       — Не нужно так напрягаться, я же не какой-нибудь там странный чувак, — он наклонился ближе к Диме и понизил голос. — Обещаю, что не буду пытаться продать тебе свой ковер-самолёт, который летает только во сне.       Не сказать, что шутка показалась ему смешной, но Дима всё равно поощрил его своей улыбкой.       Поэтому староста приободрился и продолжил:       — Но зато я могу предложить тебе бесплатную поездку верхом на лошади, которая переставляет свои копыта не только во сне, но и в реальности.       Дима нахмурился сквозь улыбку, смешавшись.       — А это ты-ы… так приглашаешь?       Староста улыбнулся и чуть рвано кивнул.       — Всё верно. Я хочу пригласить тебя покататься на лошадях сегодня вечером. Что скажешь?       Это предложение свалилось на Диму, как снег на голову, поэтому он не сразу сообразил, как на это ответить, хотя и знал наверняка, что нужно было сказать, ведь сегодня они с Олегом должны были быть у Астрид на её благотворительном вечере.       — Скажу, что это просто отличная идея, — громко и беспардонно вмешался в их разговор Олег, поднявшись к ним на трибуну. — Вот только, — он театрально вздохнул и без какого-либо предупреждения и стеснения присел на колени к старосте, который от такой наглости аж прифигел. — Сегодня мы немножечко заняты. Так что давай-ка ты лучше другой день нам предложишь.       Староста перевёл шокированный взгляд на Олега, обнимавшего его за шею, сидя у него на коленях, и получил от него игривое подмигивание.       Дима покосился в их сторону с плохо скрываемым весельем: улыбка, вырывавшаяся наружу, выдавала его настроение с потрохами.       Кажется, этим двоим было очень весело.       — Тебя никто не приглашал, — огрызнулся староста, раздражённый тем, что его планам безбожно помешали. — И слезь уже с меня!       — Я сделал тебе одолжение и пригласил себя сам, — невинно захлопал глазками Олег, и Дима где-то сбоку тихо прыснул. — И ты сел на моё место, так что мне пришлось выкручиваться.       — Здесь где-то твоё имя набито, что ли!?       — Здесь? — с притворным удивлением в голосе переспросил Олег и поёрзал на коленях. — Нет, — усмехнулся он, затем указал пальцем на Диму, не переставая приобнимать старосту руками. — А вот он помечен. Видишь мою курточку на нём? Это значит, что мы идём в комплекте. Так что и кататься я приду, и здесь сидеть я тоже буду.       Староста перевёл взгляд с Олега на Диму и получил от него лишь простое пожатие плечами.       Он был просто в немом шоке с этого дерьма.       Ладно. Пусть так.       — А завтра тогда сможешь…те, — исправился он под конец, даже не скрывая своего раздражения.       Олег лучезарно улыбнулся и похлопал его по спине, по плечам, а затем ещё и по груди.       Староста уже хотел начать убивать.       — Вот завтра мы уже сможемшти, — передразнил он его. — Так что договорились.       — Отлично, — фыркнул староста и предпринял попытку встать, но у него не вышло: Олег весил явно в два раза больше него благодаря своим мышцам. — Можно мне уже уйти!? Встань!       — О, точно, — прикинулся дурачком Олег, — чего же это я, — мягко стукнул себя по лбу и встал.       — Какой же ты болван, — хихикнул Дима, когда староста ушёл, и хлопнул Олега под коленкой.       Тот обернулся на него и широко улыбнулся.       — Место себе освободил, ура.       Сказав это, Олег плюхнулся сначала на трибуну, затем разложился на ней, положив голову на колени к Диме, который совсем не был против.       — Кажется, он тебе чем-то не нравится, — озвучил свою мысль Дима, когда Олег поудобнее устроился и перестал елозить.       — Когда кажется, креститься надо говорят.       Дима усмехнулся.       — Я не христианин.       Олег лежал с закрытыми глазами.       Его губы разъехались в улыбке.       — М-м, я тоже, — сказал он, затем чуть позже добавил. — Всегда считал себя царской крови.       И вот это уже насмешило Диму по-настоящему в отличие от недавних попыток старосты в юмор.       — Дурак ты, — покачал он головой с улыбкой и мягко хлопнул Олега по лбу, на что тот хихикнул.       — Я полежу так до звонка? Удобно.       Дима переместил руку на макушку и стал ласково перебирать пальцами чуть волнистые прядки.       — Почему ты не захотел вступить в баскетбольный клуб? Тебе же так нравится играть. Да и ребятам ты приглянулся.       — Потому что есть то, что я люблю сильнее баскетбола, — чуть сонно отозвался Олег.       Пальцы Димы творили с ним настоящие чудеса: спать хотелось просто неимоверно.       — И что же это? — с любопытством спросил Дима, накрутив одну прядку себе на палец.       — Я вступил в клуб плавания.       «Бассейн!» — тут же осенило Диму.       Их самый первый разговор тет-а-тет случился у бассейна, потому что Олег тогда плескался среди ночи в воде, пугая его этими сторонними звуками.       Но после того случая он ни разу за Олегом не замечал, чтобы тот купался в бассейне.       «Он сдержал своё слово».       — Прости, — мягко отозвался Дима.       — Чего это ты вдруг так внезапно извиняться начал? — засмеялся Олег.       — Я наговорил тебе много лишнего…       Олег хмыкнул.       — Это нормально. Из нас двоих я единственный, кто точно знал, с кем имел дело. Для тебя я был просто чужаком и незнакомцем. И я понимал это.       Дима немного сконфуженно кивнул.       — Бассейн… купайся. В любое время дня и ночи.       — Ловлю на слове, — щёлкнул пальцами Олег.       Дальше они уже провели время в тишине.       Единственное, девчонки, стоя на слишком близком расстоянии от них, начали в какой-то момент обсуждать интрижку между Олегом и Настей, стали рассказывать о какой-то их якобы переписке и строить целые теории, поэтому Дима просто снял с себя наушники и надел их на Олега.       Он включил ему плейлист своей любимой рок-группы и закрыл ладонью его глаза.       До звонка оставались считанные минуты, и Дима хотел, чтобы Олег именно отдохнул, а не лежал тут и слушал последние сплетни о себе и Насте.       Впрочем, у него это всё же вышло: Олег смог получить свои минуты тишины и расслабиться.

×××

      Дима стоял у своего шкафчика в раздевалке и не решался снять с себя цепь: предчувствие было какое-то странное и непонятное, тревожное.       — Дим, всё в порядке? — отозвался староста откуда-то из-за спины.       Дима обернулся на голос, оглядел парня с ног до головы, о чём-то размышляя, затем кивнул ему и в ту же секунду снял с себя цепь, чтобы затем отправить её в шкафчик и захлопнуть дверцу.       Сейчас у них по расписанию стояла физкультура, которая проходила у бассейна, а не в спортзале. Впервые за долгое время.       Престижная школа – она такая.       Дима не мог позволить себе отказаться от этого занятия из-за своих каких-то бзиков.       Так что он закинул себе на плечо полотенце и вышел из раздевалки, обнажённый по пояс.       Во всей этой ситуации его радовало только одно: Олег тоже должен был шастать без верха.       Глаза Димы могли насладиться искусством.       Да и любопытно было поглядеть, как вёл себя Олег, находясь в любимой среде, если даже игра в баскетбол делала его таким счастливым.       Дима знал Олега всего ничего.       Прошло слишком мало времени.       Он ещё многого о нём не знал, не ведал.       Поэтому ему хотелось проводить с ним время постоянно, чтобы раз за разом узнавать его.       Это было какое-то странное помешательство. И порой он даже ощущал себя немного нездоровым. Он чувствовал себя под веществом, находясь рядом с Олегом. И ему ещё не до конца было понятно: хорошо это было или плохо.       Просто… Олег появился в его жизни так внезапно.       Он просто взял и резкой вспышкой молнии разогнал над его головой все тучи, успокоив ливень, под которым Дима промокал всю жизнь.       Ещё никто до него не мог сделать это.       Никто не мог обуздать его бушующий ураган.       Ему вечно приходилось справляться со всеми страхами, обидами и тревогами в одиночку.       Он так привык к этому, что для него это уже даже стало нормой.       И только с приходом Олега он понял, что жил слишком неполноценную и закрытую жизнь.       Олег заново познакомил его с миром.       Подружил со своими друзьями.       Ярким лучом пробрался в окно его дома.       И Дима потерялся в этих ощущениях.       Ему слишком понравилось всё то, что Олег смог ему предложить, поэтому теперь он напоминал себе напуганного ребёнка, прячущего свои конфеты от посягательств других ребят.       Ему пришлось слишком рано вырасти.       Он ребёнком понял, что значит быть «взрослым».       И сейчас он будто бы навёрстывал упущенное.       Потому что Олег позволял ему это.       — Чего стоишь тут такой хмурый, м, — тихо шепнули ему на ухо низким чарующим голосом.       Олег материализовался за его спиной совершенно внезапно и схватил его за талию.       Диме по-хорошему испугаться бы, но он лишь слабо вздрогнул от касания холодных пальцев к горячей коже и сам прижался спиной к груди.       Олег почти невесомо провёл носом возле виска Димы, втягивая аромат дорогих духов, и на секунду прикрыл глаза, смакуя этот запах.       — Плавать не очень хорошо умею, — честно признался Дима и уместил затылок на плечо Олегу. — Наверное, отсижусь просто где-нибудь.       — Нет уж, — тут же возразил Олег, — не смей говорить такие скучные вещи при живом мне.       Затем резко отпрянул, схватил Диму за руки и с энтузиазмом потянул его за собой к бассейну.       — Нет-нет, стой, — тут же перепугался Дима.       — Доверься мне, — сказал Олег и продолжил подтаскивать его к краю, но потом всё же заметил страх Димы и остановился, чтобы заглянуть ему прямо в глаза и повторить ему свои слова ещё раз, но уже твёрже, с нажимом. — Доверься мне.       Дима поймал его взгляд, удержал и кивнул.       Олег расплылся в улыбке и кивнул в ответ.       Затем зашёл в воду и сделал один резкий рывок, чтобы дать Диме упасть с края прямо на него.       — Тише-тише, не бойся, я тебя держу, — успокаивал он его, отчаянно барахтающегося, и крепко обнимал за талию, тесно прижимая к себе. — Вот так. Держись за шею. И ногами обнимай.       Такой заманчивой инструкции Дима обязательно бы порадовался, будь он на суше, а не в воде, где его сердце стучало так, словно оно готовилось к взрыву: ему было как-то не до романтики сейчас, что ли.       И в случае его остановки причиной стал бы не прекрасный полуголый Олег с мокрой волосатой грудью, а банальный страх захлебнуться, боже.       — Тш-ш, всё хорошо, я тебя держу, — шепнул Олег и невесомо мазнул губами по чужой щеке.       Дима шумно выдохнул и обнял его одной рукой за шею, а второй впился в его грудь, чуть царапнув кожу на ней ногтями. И от этого действия внизу живота слишком сладко потянуло, но Олег предпочёл сделать вид, что ему всё равно.       Первое время Дима просто висел на Олеге, как ленивец на любимом эвкалипте, пока над ними тихонько хихикали девочки и громко ржали парни.       Однако после того, как прошло уже пол-урока, Олег всё же нашёл правильный подход к Диме и мягкими уговорами заставил его себя отпустить.       Дальше они уже плавали не в обнимку, а чуть более свободно, но держа друг друга за руки.       Страх Димы не исчез, но утих.       И на последних минутах урока он даже смог самостоятельно проплыть незначительное расстояние под тщательным наблюдением Олега.       Он планировал провести этот урок в гордом одиночестве, исподтишка наблюдая за успехами Олега, но тот снова подстроил все его планы под себя. И не сказать, что Диму это как-то огорчило.       Напротив.       Он снова почувствовал себя счастливым.

×××

      Когда Олег зашёл в раздевалку (физкультура стояла последним уроком, поэтому он остался на подольше в бассейне), никого уже в раздевалке обнаружено не было из ребят, кроме… Димы.       И выглядел он как-то уж совсем странно.       Его глаза судорожно бегали по помещению, словно в поиске кого-то или чего-то, а сам он крутился, как в одно место ужаленный.       — Эй, что случилось?       Дима замер, обернулся и, заметив Олега, тут же бросился к нему, чтобы схватить его за плечи.       — Олег, я потерял одну очень важную вещь, — дрожащим голосом пояснил он за своё состояние, граничащее с каким-то безумием. — Точнее… не потерял. Украли. Вытащили прямо из шкафчика!       — Что!? — моментально среагировал Олег.       — Да! — крикнул Дима. — Мою цепь украли!       Он хотел сказать что-то ещё, но не смог: горло нещадно сдавило. И из глаз брызнули слёзы.       Он спешно опустил голову, пряча своё заплаканное лицо, и прижал ладонь ко рту.       Олег выдохнул, аккуратно притянул его к себе за голову и позволил уткнуться носом себе в грудь.       — Ты говоришь о той золотой цепочке, которую ты никогда не снимал?       Дима быстро-быстро кивнул, не отнимая лица от его груди, и несколько раз громко всхлипнул.       — Это… отец подарил мне её перед тем, как…       Дима не смог найти в себе силы продолжить, а Олег и не настаивал: он и так уже всё понял.       Кем бы не был этот ублюдок, рискнувший пойти на такую откровенную низость, Олег достанет его из-под земли и заставит вернуть украденное.       Свою важную вещь он сохранить так и не смог.       Так хоть вещь Димы теперь найдёт и вернёт.       Любыми способами.       — Ты, наверное, думаешь, что это странно: так реагировать из-за потерянной вещи, которую можно просто заново купить, но… для меня это было больше, чем просто дорогое украшение. И замены мне уже не найти. Никогда. Понимаешь?       Олег ломано улыбнулся.       — Понимаю, — тихо сказал он, сглотнув тугой ком, подступивший к горлу. — Больше, чем ты думаешь.       Дима оторвался от груди и поднял свои заплаканные глаза на Олега, всё ещё не переставая обнимать его торс руками.       — Я… у меня тоже была такая вещь.       — Была?       В груди Олега снова разрослась горькая обида.       Да, была.       Потому что он доверил эту вещь не тем рукам.       — Я не смог сохранить её, — прошептал Олег и больно закусил губу с внутренней стороны рта.       Они посмотрели друг на друга и поняли без слов: им нужно было поговорить обо всём этом сейчас.       Они вместе отошли в дальний угол раздевалки, уселись на пол близко друг к другу и прижались спиной к стене.       Разговор первым начал Дима:       — Мой отец – уроженец Китая, — начал он издалека, зная, что его внимательно слушают. — Он родился там и вырос. Знаешь, в типичной патриархальной семье, где в доме мужчина всегда главный, а значит и вместе с тем серьёзный, малоэмоциональный, да и вообще кремень, а не человек, способный на чувства.       Олег беззлобно усмехнулся.       — Так вот, к чему ты стремился.       Дима хихикнул и слабо толкнул его локтём.       — Когда отец женился на моей матери, он стал жить ровно по той же схеме, что и его семья.       — Он видел только такой пример, — не удержался от комментария Олег.       — Ты прав, — ответил Дима с улыбкой. — Поэтому он этот пример показывал и мне, чтобы я в будущем смог пойти по его стопам даже в этом. Он всегда очень любил мою… сдержанность. И я старался показывать ему всегда только такого себя. Сам он тоже был очень скуп на эмоции.       «Звучит хреново», — подумал про себя Олег, но не рискнул сказать об этом вслух.       — Он был… хорошим отцом. Действительно очень хорошим. Он любил меня, и я знал это. Видел. Чувствовал. Но…       Дима прервался на долгие секунды, словно бы не решаясь произнести то, о чём думал, и Олег решил его не теребить, а просто подождать.       — Мне всегда было недостаточно, понимаешь?       Эти слова дались Диме очень тяжело.       Они довели его до слёз: глаза снова намокли.       И Олег, как никто другой, понимал почему.       — В меня всегда тыкали тем, что у меня прекрасная полная семья. Все говорили о том, какая замечательная и любящая у меня мать. Какой заботливый и работящий отец. И всё это было чистейшей правдой. Да. Но мне было недостаточно, Олег. Потому что я был ребёнком.       Плечи Димы затряслись: он беззвучно плакал.       — Я не понимал того, что отец горбатился на своей работе до самой ночи ради моего «счастливого будущего». Я просто хотел, чтобы у меня был мой папа. Хотел, чтобы он был рядом. И каждый раз, когда я пытался хоть кому-то сказать об этом, просто поделиться мыслями, мне постоянно напоминали, как же мне повезло родиться и жить в такой семье, спрашивали, как я вообще смею жаловаться, говорили: «Но мать же зато всегда дома». Меня стыдили за моё желание видеть отца не только лишь по ночам. Я вырос, считая себя… эгоистичным ребёнком.       — Эгоистичным ребёнком.       Они сказали это в унисон.       И одновременно посмотрели друг на друга.       Олег печально улыбнулся.       — Знакомо, — сказал он и начал уже свою историю. — С самого рождения я жил всегда только с братом. Он был на всех моих днях рождения, на всех утренниках, выпусках, праздниках и вечеринках. Мать… только на некоторых из них, — смешок. — Она… не часто навещала нас с Сашей. И… каждый раз, когда я хотел увидеть свою мать на каком-нибудь важном мероприятии, я чувствовал себя эгоистом, потому что у меня уже был Саша, так почему же я требовал ещё кого-то? Как же я посмел просить себе ещё и мать?       Дима горько усмехнулся и завалился головой на плечо Олега.       — Мы были детьми. И мы имели полное право хотеть внимания родителей. Но мы этого не знали. Мы этого стыдились. И нас это сломало.       Они просидели так, обнимаясь, долгие уютные минуты.       И Дима неожиданно спросил:       — А какая она… Твоя мама?       К удивлению Димы, лицо Олега просияло.       Он ожидал, что это будет для него слишком болезненно.       Но нет.       Тот, напротив, воспрянул духом.       — Красивая, молодая, дерзкая и свободолюбивая, — он говорил это с нежнейшей улыбкой на лице, задрав голову к потолку.       — Ты словно, — Дима запнулся.       «Себя описываешь», — мысленно продолжил он.       — Она очень крутая и весёлая, — хихикнул Олег. — Однажды она приехала к нам с Сашей, чтобы повидаться, и пошла со мной гулять во двор. Я сел на качели, а она на скамейку. Ко мне тогда пристала мамка какого-то трёхлетнего ребёнка: кричала на меня, чтобы я освободил место на качеле, ведь я уже достаточно взрослый и не должен на них кататься, иначе маленьким детям не достанется. Я тогда испугался тона женщины и вскочил сразу, но моя мать подошла к нам, в наглую села туда вместо меня и потом ещё сверху меня на себя усадила, — его глаза заслезились, а улыбка стала почти мучительной. — Видел бы ты лицо этой тётки, когда моя мать поставила её на место, ха-хах. Она ещё долго пыталась права нам качать, но мать не обращала на неё никакого внимания и качалась со мной на качели, полностью игнорируя эту женщину. Хах.       Дима с теплотой всмотрелся в лицо Олега и сразу понял: мать свою он и правда очень любит.       — Это действительно смешно, — слабо хихикнул Дима. — Она у вас очень бойкая, не так ли?       Олег засиял ярче лампы над их головами.       — О да, — с большой охотой ответил он, — о, ещё-ещё, — он сел полубоком к Диме и снова заулыбался сквозь слёзы. — В один из таких дней, когда она навестила нас с Сашей, она весь день играла со мной и моими друзьями в «Стрелялки». Она так быстро нашла с ними общий язык! Мои друзья очень её полюбили все. Она, знаешь, такая… своеобразная. Лёгкая на подъём. Всегда за веселье. А Саша… он её просто не понимает, — на этих словах улыбка Олега сильно помрачнела, и Дима сразу это заметил. — Он… ненавидит её. Всегда ненавидел, хотя она никогда не говорила ему ни одного плохого слова. Он называл её кукушкой, постоянно грубил, а она всё равно приезжала. Раз за разом. Но… потом она резко перестала. И… и… я… я обижен.       Олег буквально выдавил из себя последнее слово.       — Я очень обижен, — снова повторил он дрожащими губами, и его лицо исказилось под гнётом рвущихся наружу слёз. — В тот день… Саша сказал ей уезжать. Сказал больше никогда не возвращаться. Сказал, что её никто не ждёт. И лучше жить без неё, чем с такой матерью. Он решил это за меня, Дима. И я не могу ему этого простить. Я… это сломало меня. Я… я не видел проблемы в нашей матери. Я всегда любил её. Любил её жизнерадостность, её простоту. Она просто такой человек. Она умела только так. Она показывала свою любовь так, как могла. А Саша… он… наседал. Он хотел, чтобы я тоже ненавидел её. Он пытался взрастить во мне это чувство. И когда она улетела на остров… навсегда… Саша смог посеять зерно ненависти в моём сердце. Я испугался. Испугался, что могу потерять все светлые воспоминания о матери. И просто… просто ушёл искать её в чужих лицах. Звучит просто жалко, знаю, но я не мог по-другому, потому что иначе я бы поверил. Поверил словам Саши и закрыл своё сердце для матери. А это… это для меня самое страшное.       Так вот, кто был повинен в травме Олега.       Не мать.       Брат.       — Я так давно хочу и пытаюсь сказать ему об этом, но… не могу.       Олег посмотрел на Диму со слезами на глазах и потряс головой.       — Не могу.       — Сможешь.       Дима отпрянул от плеча Олега и уложил его голову на своё плечо, мягко клюнув в лоб.       — Сможешь. Обещаю. Просто не сейчас. Потом. В своё время. Обязательно сможешь. И вещь свою ты себе вернёшь. И я верну. Всё мы с тобой сможем. Вместе. Обязательно сможем.       Он ласково гладил его по голове, успокаивая.       — Покажешь мне её фото? — мягко обратился он к Олегу.       И тот снова улыбнулся.       Как же давно Олегу хотелось поговорить с кем-то о матери вот так…       С любовью, нежностью.       Как просто о матери.       А не как о кукушке.       — У меня их много, — тихо сказал он и достал из кармана свой телефон, чтобы открыть альбом.       Дима краем глаза заметил цифру «3127».       Столько фотографий было в альбоме «мама».       — Вот, — с некоторой гордостью в голосе сказал Олег и показал Диме фотографию своей матери.       Прекрасная женщина с цветущей внешностью.       И эти её глаза…       — Они твои, — расплылся в улыбке Дима.       — Что?       — У тебя её глаза, — объяснил Дима. — И взгляд одинаково с хитринкой, хах… ты очень на неё похож, Олежа. Ты её маленькая копия, знаешь?       И эти слова просто добили Олега.       Теперь он уже плакал в голос.       — Тише-тише, — Дима снова притянул его к себе и крепко-крепко обнял. — Слушай. А давай этим летом полетим в гости к твоей матери, м?       Олег усмехнулся сквозь громкий всхлип.       — Только через труп Саши.       — С ним я сам поговорю. Так что решено. Едем отдыхать на остров этим летом!       Олег чуть привстал.       — Ты серьёзно?       — Абсолютно.       Олег был поражён этой новостью до глубины души. Он даже уже не надеялся в скором времени увидеть свою мать… Он не видел её уже сколько?       Лет семь?       — Спасибо.       — Эй. И в твои хорошие дни, и в твои плохие. Помнишь? Всегда.       Олег улыбнулся уголками губ и уткнулся в шею Димы, притянув его к себе для объятий.       — Всегда.