маленький секрет

Его прикосновения долго остаются на волосах. Они мерзко роются внутри как дождевые черви, пачкая слизью локоны. Скарамушу кажется что Дотторе пытается залезть к нему в голову всеми доступными способами: касания, поглаживания и обнимания впитываются как реагенты в землистое тело. От Доктора всегда пахнет чём-то едким и слащавым, как от протухшей тыквы, которую опустили в чан с текучей карамелью. Этот аромат цепляется за всё, чего касается Второй Предвестник, и его любимый подопытный не исключение. — Черт! — в сердцах кричит Скарамуш, бросая мочалку куда-то в сторону. Единственное зеркало накренилось и разбилось вдребезги об пол: неудивительно, оно висело на одном гвозде, остальные давно сгнили и торчали сморчками из стены. На теле куклы ни одного живого места: всё растерзано и разодрано. Вокруг ключиц пухли маленькие волдыри в красной кайме надутой кожи. "Использовать кипяток и непонятную синюю склянку я больше не буду" — неприятные мысли плескаются в голове. Омерзительный запах трупа в карамели не оттирается. Ничем. Даже самый сильный, сине-зелёный реагент не помогает, - от горячих точек тела всё равно разливается тонкий, неприятный шлейф. — Я не хочу.... — Скарамуш стукнул кулаком по плитке. Он стоит в маленьком поддоне со сломанным душем в руках и заканчивает мысль про себя "... тобой пахнуть". Подвальное помещение издевается своей кривизной над точеной нежностью подопытного. Над его несвободой. В разбитых грязных плитках он видит разбитого себя и хочет умереть. — Надо жить дальше. Я не исполнил свою волю. Дом Доктора напоминает фильм ужасов: испачканные стены, пятна крови, длинные коридоры вникуда. Кошмар цвëл везде, кроме спальни мальчишки — там царила роскошь настоящего кукольного дворца, с балдахином, шёлком и бархатом. Кровать королевского размера с готовностью обняла бархатными одеялами уставшее тело. Скарамуш размяк сливочным маслом и растекся по мягкой постели, ловя в сети пролетающие сны. *** "Проснись, пожалуйста, проснись" — настойчиво трепетал голос, похожий на его собственный. Речь наращивала темп и громкость, сбиваясь в звуки птичьей стаи. Скарамуш не мог пошевелиться. Ужас обрастал холодным потом под неестественное завывание. Вечность пролетела перед глазами юноши и видимо, решив, что этого наказания достаточно, кошмар слез с его груди, выпрямился и растворился тёмным пятном в глубине комнаты. — Дотторе? — позвал мальчик. Он осмелился произнести его имя не под соусом гнусностей. Доктор был его единственным якорем, за который Куникудзуши мог зацепиться и выплыть из кошмара в реальность. Скарамуш сел на кровати, обнимая колени. Одиночество нацепило на голову полиэтиленовый мешок и принялось душить. После сонного паралича в холодной кровати невыносимо быть одному, — хотелось чужого тепла, хотя бы фантомного. — Ты меня звал? — в приоткрытые двери просочился мягкий свет и знакомая высокая фигура. — Что? Нет, тебе показалось. Уходи. — рычание громко мешалось в стакане с сахаром и дрожью голоса от подступающих слез. Ему нельзя показывать слезы. Доктор ими наслаждается: он их пьёт на завтрак и добавляет в свой сбалансированный обед из ужасов, хруста костей и чужих страданий. — Мне не показалось. — в баритоне прорезалась насмешка. — А ещё я слышу как ты плачешь. Ты часто называешь мое имя, когда плачешь. — Дотторе поднял фонарь на уровень своих глаз и хищно блеснул в сторону подопытного. Глаза помутнели от слез. Скарамуш поспешил отвернуться и зашуршать постелью, скрывая звуки своего подавленного состояния. — Пошёл прочь, мудила. Неловкий шум шёлковых простынь раскололся об голос Доктора: — Хочешь убить меня? — он сел на постель. На минуту в комнате воцарил мрак из тишины. Скарамуш перестал ворочаться. — Конечно же, черт возьми, я хочу тебя убить. Как только появится возможность. — Почему бы тебе не попробовать убить меня прямо сейчас? — Что? Нахер мне это надо сейчас? Ты ещё не закончил надо мной свои гнусные эксперименты. Мальчик встретился лицом к лицу со своим ночным кошмаром. У него серьёзное лицо. — Давай, попробуй. — Дотторе поставил на тумбочку фонарь. — Я не буду сопротивляться. Скарамуш лучше всех понимает, что такие предложения от Предвестника всегда имеют двойное, если не тройное дно. Но пошевелиться или колко ответить не получалось, его словно что-то останавливало. Доктор перехватил инициативу: в руку кукле упало нечто холодное и тяжёлое. "Пистолет?" — с ужасом понял мальчишка, прежде чем его небрежно толкнули на подушки. Шанс! Куникудзуши с вожделением ткнул дулом в лоб учёного, когда тот готовился к сокращению дистанции между ними. — Не приближайся. "Ещё немного и он бы навис надо мной. Какая мерзость. Пусть остаётся там, где сейчас сидит" — Скарамуша тошнило от одной только мысли, что он окажется накрыт этим смердящим запахом. Этим противным мудаком. — Неправильно, щеночек. Если хочешь наверняка... нужно стрелять ниже. — пальцы Доктора огладили чёрный ствол и направили пистолет к своему рту. Ошарашенный действиями учёного, Скарамуш безучастно смотрел как дуло постепенно заходило в чужую глотку. Красные глаза ехидного кошмара сверкали в полутьме ярче фонаря. Кукла держит в своих руках шанс на лучшую жизнь, на какое-то исполнение желаний и... не может им воспользоваться. Руки цепенеют, их сводит от страха, потные пальцы соскальзывают с затвора. "Сука, ну давай же!" — злобные мысли бессильно разбивались в голове Скарамуша о реальность. Пальцы Доктора врезались в запястья мальчишки: теперь игрой руководит он. Дотторе затолкал пистолет себе в горло поглубже. Завороженный представшей картиной, на которой изображён ночной кошмар, благодарно глотающий смерть, Куникудзуши схватил Предвестника за плечо: — Ложись. Дотторе медленно лёг на кровать, стараясь не разрывать зрительный контакт. Он наслаждался плескавшейся ненавистью в глазах куклы. И проступающими иглами похоти. Доктор давно уже был возбуждён и ждал, пока Скарамуш достигнет такого же пика желания, что и он. Второй Предвестник облизнул ствол, прежде чем обхватить его губами и закатить глаза от наслаждения. Железо обжигало и раздирало нëбо, проходя по нему вперёд-назад. — Ч-что ты делаешь? Извращенец. — задыхаясь от смущения спросил куникудзуши. Доктора не любят отвечать, они любят показывать: Дотторе потянул Скарамуша за волосы ближе к себе, не прекращая обсасывать пистолет. — Хочешь так же? — вопрос остался висеть в пустоте, потому что мальчика никто на самом деле не спрашивал: ствол с хлюпаньем высвободился изо рта Доктора и с силой прижался к губам Скарамуша, — ночной кошмар выхватил из рук куклы оружие и теперь хочет увидеть ту же самую похотливую картину, что видел пару минут назад его подопытный. — Глотай, делай так, как я показал. — Дотторе толкнул мальчика и грубо нажал пальцами на челюстные суставы. Насильно открытый рот принял в себя уже похолодевшее железо. Скарамуша начало подташнивать от резких действий и поглащающего ужаса. Он отчаянно пытался пнуть мучителя, — получалось тяжело, ноги не слушались, как и всё тело. — Ч-ч-ч, успокойся, будь хорошим мальчиком — словно добрый доктор, Предвестник положил на рвано вздымающуюся грудь куклы свою ладонь. Горячая. Ствол давил на язык и Скарамуша сгибало пополам от непривычки, но Доктора это не смущало. Мальчик отодвинул руку с пистолетом чуть назад. Облизнул кончик дула и взял весь ствол в рот, едва не закляшлявшись. Его партнёр по игре слабо простонал и закусил губу. В темнеющих рубиновых глазах читалось "ещё, давай ещё" и ведомый своим горящим от желания телом, Скарамуш обхватил пистолет пальцами. Под мокрые звуки, его рука двигалась по железу вперед-назад. Юноша ощущал как его член твердел с каждой секундой всё сильнее и сильнее. — Давай поможем друг другу? — снова вопрос, на который Доктор не хотел получать ответ напрямую. Он отбросил пистолет в сторону и прильнул к губам юноши, желая выпить бушующую похоть через переплетение языков и горячую слюну. — Я тебя ненавижу, я так тебя ненавижу! — Скарамуш оторвался и скривился в отвращении. "Но так хочу" - эта мысль пронзила дрожащее тело мальчика. Он хотел раствориться в Докторе, познать его сокровенные желания, облизывать его горячие губы и вжиматься членом в бедро, как сейчас. — Как жаль, что у меня нет когтей, я был бы безумно рад разодрать твоё лицо и спину в мясо. — дрожащим голосом стонал юноша, пока кошмар оставлял на белой шее яркие засосы. — Всё что захочешь... — у Доктора сносило крышу от того, что он столь близко к своему шедевру и вытворяет с ним _такие_ грязные вещи. Дотторе лёг набок рядом с Куникудзуши: — Повернись ко мне, пожалуйста. — он поманил мальчика пальцем. Юноша в смятении посмотрел на партнёра: это неправильно? что они делают? почему ему вообще это нравится? почему ИМ это нравится? Дыхание Дотторе обжигало страстью. Он тронул резинку трусов мальчика. Скарамуш застонал, когда рука Доктора обхватила член. Бёдра непроизвольно толкнулись вперёд: так хотелось поскорее достичь оргазма, терпеть было невыносимо. Второй ладонью Предвестник мягко направил руку мальчишки к себе под нижнее бельё. Прохладные пальцы с вожделением огладили толстый пенис. "Он же огромный" — с панической ноткой подумал Скарамуш, медленно изучая член Дотторе — "Слава богу этот черт не заставил меня его глотать" — Не смей опускать голову. Смотри мне прямо в глаза. — грозно скомандовал Доктор, до звёзд в глазах сжимая чужой член у основания. Скарамуш бросил на свой кошмар ненавистный взгляд. Раз он так хочет неразрывного зрительного контакта, пусть получает: со вкусом отвращения. Но спустя пару движений вверх-вниз по стволу члена Скарамуша, в его глазах не осталось ни капли ненависти, только желание и просьба продолжать. Они двигали пальцами в едином такте. Из-за обильного предэякулята руки друг у друга становились скользкими и липкими, создавая лишние хлюпающие звуки. Юноша кусал до крови губы Доктора, оставляя беспорядочно засосы на его шее, ключицах и плечах под беспрерывное "Да, да, ещё, да", прежде чем Скарамуш резко прекратил ублажать ночной кошмар. — Почему ты остановился? — недовольно прозвучал Доктор. — Умоляй меня. — Что? — Я сказал, умоляй меня продолжить. Умоляй. — рука на члене Дотторе сжалась. — Я не шучу. В радужках учёного заплясали огни злобы. Он двинулся тазом резко вперёд. На искусанных губах проступила кислотная насмешка, — Куникудзуши сузил кольцо пальцев, принося неимоверную боль. — Щенок научился гавкать? — Долго мы будем переговариваться? — для Скарамуша это была сексуальная игра, а для Дотторе социальная борьба. Учёный не позволял себе подчиняться кому-то даже понарошку, но ударяющие в голову эндорфины ненадолго отстранили его принципиальность. Пусть будет как будет. — Пожалуйста, не останавливайся. — Недостаточно, ещё. — Я умоляю тебя... — Продолжай, — сердце куклы забилось быстрее. — Не останавливайся, прошу тебя. — просьба прозвучала на ухо Скарамушу сбивающимся шёпотом. Юноша прильнул губами к Дотторе, возвращая темп движений обратно. По члену Доктора пробежала дрожь, и бёдра задвигались быстрее, отрывисто пронзая кольцо пальцев юноши. Хлюпанье и тяжёлые вздохи вскоре превратились в утробный стон: обильная сперма маленькими лужами расплылась по постели, животу Дотторе и пальцам Скарамуша. — Я не хочу тебя ждать~ — с ехидством произнес добрый доктор и перевернул юношу на спину. — Закончим по-быстрому. Куникудзуши ощутил нечто горячее на члене: Дотторе взял его в рот. Как ствол пистолета. И двигается мягко вперёд-назад, вперёд-назад. Перед глазами бегали звезды, стоны вырывались изо рта, было невыносимо хорошо. Хорошо с _Дотторе_ Оргазм, такой яркий, что хотелось выть, накрыл разум туманной пеленой и отодвинул на задний план обдумывание "неправильного" *** Куникудзуши вскочил весь потный с постели и повернул голову в сторону двери. — Скарамуш. Можно, пожалуйста, не кричать? — Дотторе выглядел очень недовольным и заспанным. — Если тебе приснился кошмар, это не повод нарушать мой сон. В свете керосиновой лампы заплывший от недавнего сна Доктор выглядел не так сексуально, как ночная фантазия. — Это был сон? — непонимающе пропиликал юноша. Он чётко ощущал на трусах свежее пятно от собственной спермы. Не могло же это быть.... — Понятия не имею. Ложись спать. Не нарушай мой сон, иначе я внутривенно введу тебе самое сильное снотворное. Дверь с силой захлопнулась. Скарамуш отвернулся к окну в тяжёлых раздумьях. Это не первый его сон, где Дотторе участвует в похотливых утехах. И только в сегодняшней фантазии Куникудзуши кончил без помощи рук. Ранее приходилось просыпаться и стыдливо помогать себе заканчивать. "Как хорошо что этот черт ничего не знает. И, надеюсь, не узнает"