Train wreck

>Laying in the silence Waiting for the sirens Signs, any signs I’m alive still…</i> Ночь. Кромешная тьма не только вокруг, но и внутри. Она медленно, мучительно пробирается в самое нутро, в самое сердце, разрывая и уничтожая на своем пути все хорошее, все счастье и надежду, которые были. Она вонзает свои острые когти прямо в душу, высасывая из нее все силы, всю жизнь. Хенджин лежит на мокром асфальте. В глазах застыли слезы, медленно стекающие по щекам и смешивающиеся с кровью. По всему телу размазана кровь. Она красными пятнами застыла на щеках, она продолжает вытекать из разодранных коленей и ладоней. На длинных волосах до плеч смолянистого цвета красуются черные пятна и клочья перемешанных волос с кровью. Хрупкое тело, которое принадлежит 18 летнему парню мертвым камнем лежит на дороге, окрашивая все, вокруг него в кроваво-красный. На белоснежной коже отчетливо видны бордовые следы чьих-то грязных рук, облапавших подростка везде. Из пространства между ног вновь и вновь вытекает свежая, еще не успевшая замерзнуть от минусовой температуры кровь. Губы разбиты, тело крупно потряхивает, прежде чем изо рта вытекает новый поток крови. Но парень лежит, не подает никаких признаков жизни, не плачет, не кричит, не движется, даже можно сказать что не дышит. Только мелкие подъемы его искусанной до крови груди выдают его дыхание, но сердце давно уже не бьется. Хенджин не моргает, не двигается, даже не дрожит от холода, ведь мертвецы сами холодные как лед, а его уже давно можно прировнять к ним. Он лежит полностью обнаженный, клочья одежды разбросаны по всему темному переулку, который освещается лишь луной в небе. Туда и устремлен взгляд юноши. Глаза уже распухли от слез, кажется, он уже выплакал целый океан, но слезы так и продолжают литься из глаз, мелкими струйками заполняя открытые раны, заставляя их еще сильнее болеть, но кажется ему все равно. Парень потерял счет времени, вернее он даже не искал его, он ни о чем не думает, он не хочет думать, он не хочет что-либо чувствовать, он просто не хочет жить. В голове лишь застыли строчки песни, буквально ставшей смыслом жизни Хенджина, буквально описывающей его жизнь. Он лежит в пугающей тишине, устремив свой взгляд на луну и ждет сирен, ждет воя сирен. Но не тех, что от полицейских машин, кого он обманывает, они не помогут, а тех сирен, что спустятся на эту адскую землю что бы забрать его хрупкое тело в рай и может еще куски души, если те еще остались. Хенджин ничего не говорит, он просто лежит и ждет, ждет знака что все, хватит с него мучений, ждет знака, что он мертв. Хотя в глубине души, в самых недрах полностью искромсанного сердца находится крошечный кусочек, крошечная часть сердца и сознания, которые отчаянно продолжают верить и ждать знака, что он жив, что он все еще жив… Этой ночью отчим Хенджина приперся домой пьяный в хлам, а затем, в порыве злости убил его мать, прямо на глазах у сына. Дальше он не помнил, все воспоминания смешались в одно целое, в одну боль, которая разъедала его изнутри. Хенджин не помнит, как набросился на убийцу его матери, пытаясь ее спасти. Он не помнит, как в отчима резко вселился дьявол и он захотел изнасиловать приемного сына. Зато парень отчетливо помнил каждое мгновение его боли, каждое прикосновение этих грязных пальцев, каждое слово и каждый удар, каждый толчок. Хенджин помнил все слишком хорошо, он запомнил все ощущения, впитал всю боль. В памяти четче всего застыли последние моменты жизни его хрупкого сердца. Он помнил, как отчим выволок его окровавленное тело на улицу, как ублюдок наносил все новые и новые удары уже по обнаженному и изнасилованному телу. Он помнил, как на того нашла новая волна и он разорвал до крови маленькую дырочку в заднем проходе. Помнил как на последнем ударе по груди он начал блеваться и захлебываться в собственной крови. А еще он помнил, как слишком легкой смертью ушел этот тиран, просто-напросто вдохнув ядовитый газ и свалившись холодным трупом в соседнем переулке. Хенджин все это помнил и будет помнить до конца жизни. Его убили, уничтожили и лучше бы доделали дело до конца, потому что умирать физически в тысячу раз лучше, чем умирать морально, внутри, сгорать от невыносимой боли и корчиться от новых шрамов, оставленных уже не любимым человеком. Все тело жутко болит, вывихнута нога, а справа кажется поломаны 2 ребра, но парня это совсем не волнует. Он уже не чувствует боли. Глаза, стеклянным взглядом наблюдавшие великолепие луны, начинают закрываться, тело коченеет, ноги и руки немеют. Хенджину кажется, что вот он наконец получает желаемое, он наконец умирает, по прежнему чувствуя, как в сердце вонзаются новые стрелы и ножи. Душа парня покидает его тело, уходя в царство морфея, он начинает терять сознание. Внутри, в его мыслях промелькает ядовитая и пропитанная болью усмешка, но на лице по-прежнему ноль эмоций. Как идеально высеченная скульптура, как произведение искусства он лежит, падая вниз в черноту и растворяясь в этой темной, тихой, ужасной ночи навсегда. *** I don’t wanna lose it But I’m not getting through this Hey, should I pray Should I pray… Удар по стеклу. Еще один. Еще. А потом зеркало разбивается вдребезги, вонзая осколки в обнаженное тело напротив. Душераздирающий крик проносится по всему этажу и это ни что либо, а именно отчаянный крик души, крик боли, но не физической, не от осколков, вонзившихся в тело напротив, а душевной боли, моральной боли. Белобрысый мальчишка упал на колени, тело пробивало крупной дрожью, из глаз рекой текли слезы отчаяния, а парень закрывал свой рот рукой, сгибаясь от боли пополам, что бы его крики не разносились по всему этажу в 3 часа ночи. Феликс живет в квартире один, родителей не стало еще 2 года назад, с поступлением сына в колледж, но соседей будить все равно не хотелось. Все таки это лично его проблемы и только его. Это лично он ненавидит себя и считает себя самым ужасным человеком на свете. Это лично он считает себя недостойным жизни и никчемным. Феликсу недавно исполнилось 18 и у него РПП. Лет с 15 он возненавидел себя. Его тошнило от самого себя, от своего глубокого голоса, от своих уродских веснушек, от своего ужасного лица, ужасного тела и отвратительного характера. Это не только продолжается по сей день, это еще больше усугубляется с каждым днем. Пол года назад Феликс устал ненавидеть и не любить себя, он принял решение похудеть. Спустя пол года жестких диет, когда он питался одним яблоком по утрам и больше ничего не ел и постоянных физических нагрузок, он создал себя, он похудел, он весил 49 кг и у него выпирали ребра. Он погубил все свое здоровье, но зато он похудел. Правда любить себя больше не стал. Добившись тела мечты он стал винить себя за то, что не умеет общаться с людьми, что у него нет друзей, что он скучный и однообразный, с ним не о чем говорить. А Ликси по натуре был очень стеснительным и боялся осуждения других. А потом конец. Ему снесло крышу. Он сорвался раз, сорвался два. Потом пытался не есть ничего пару дней, потом снова срывался. Так прошло уже пол года. С каждым днем, с каждым новым срывом он все больше пропитывался ненавистью к себе, к своему существованию. Он ужасен, он уродлив, он мерзок, он слабак и он не заслуживает жить в этом мире. С каждым новым срывом он все больше терял надежду и смысл жизни. Месяц назад он решил, что не будет есть неделю. 3 прошлые попытки не увенчались успехом, лишь новыми срывами и чудовищной болью. Сегодня был очередной срыв. Это была последняя капля, сил бороться больше нет, смысла жизни тоже. Феликс окончательно потерялся в этом мире, потерял себя, убил, уничтожил морально. Перед тем, как разбить зеркало на множество маленьких осколков, также как и разбивается сердце светловолосого, он взглянул последний раз на себя в зеркало. В голове пронеслись болезненные строчки любимой песни, идеально описывающей все происходящее. Феликс потерял самое дорогое, он потерял свое идеальное тело, потерял себя, но он не хочет терять это, нет, пожалуйста. Он готовь отдать все на свете, что бы вернуться в то время, когда он добился тела мечты. Он не готов пройти через это еще раз, он просто не может, сколько бы не пытался, не выходит. Ликси не знает что делать, не знает, кто сможет ему помочь. В голове молниеносно промелькает до боли знакомая строчка песни. Может он должен молиться? Хотя кто тут поможет — никто. Это просто невозможно, потому что он чудовище, монстр, который никогда не заслужит любви, он ужасный и он ненавидит себя и свою жизнь, принося себе невыносимую боль в сердце. Боль, которая вонзается в самую середину, вырывая душу и надежду навсегда. Этой ночью Ликс умер морально, убил себя сам, своими руками и от этого только больнее. *** После часа тихой истерики, парень медленно встает. На кровоточащие порезы от осколков он внимания не обращает, ведь есть внутренняя боль, намного сильнее физической и которую не заглушить. И идет одеваться. В голове только одна мысль — суицид. Лицо не выражает никаких эмоций, всю свою боль парню по прежнему удается удерживать в себе, хотя он чувствует, что до второй истерики осталось совсем немного. Феликс планирует прыгнуть с моста, но до него надо еще дойти. Ноги сами несут его уже по знакомым темным переулкам, где порой могут и убить, и изнасиловать, но Феликсу сейчас глубоко плевать. Он готов, что бы его убили, готов, что бы изнасиловали, на все что угодно готов, лишь бы не чувствовать больше эту жгучую боль. Заворачивая за угол он начинает идти по, наверное самой темной улице, и чувствует запах крови, слишком много крови. Делая еще один поворот, он оказывается в темном переулке, где замирает на место, как статуя. *** To myself To a God To a saviour who can… Феликс заворачивает за переулок и застывает. Сердце пропускает удар. У Феликса ступор, он не может пошевелиться от увиденного, ему кажется, что это сон. Ему хочется верить, что это сон. Но это не так. Прямо сейчас, на расстоянии двух метров перед ним лежит крошечное тело какого-то парня, полностью обнаженное и покрытое уже слоем застывшей крови. Поначалу светловолосому даже показалось, что парень мертв: тело не подавало никаких признаков жизни, кожа была бледной, отовсюду сочилась кровь и еще.. парень был нереально красивым, смертельно красивым, словно ангел, спустившийся с небес, только с черными волосами и, видимо обрезанными крыльями. Спустя минут 5, Феликс смог осознать происходящее. Это не кошмарный сон, это реальность. Подойдя поближе, Ликси опустился на колени рядом с уже почти неживым парнем, аккуратно убрал с прекрасного лица прядь волос, словно он был загипнотизирован этой нереальной красотой, и наклонился к сердцу. Сердце бьется. Он дышит. Феликс резко вскакивает и, не раздумывая, берет изувеченное тело черноволосого ангела на руки и отправляется обратно, в ад, к себе домой. Хенджин словно пушинка, такой исхудавший и измученный, что Феликсу даже с его худобой получается донести парня к себе домой. Феликс не думает о том, что по идее должен был умереть, что хотел умереть. Не думает, что не хочет возвращаться в это адское место, где вся боль вновь врывается в воспоминания, вонзая свои клыки глубже в плоть. Светловолосый сейчас думает только об одном, спасти этого парня, помочь ему, ведь такие прекрасные люди, как он, не заслуживают смерти. Дойдя до дома, Ликс быстрыми шагами пробежал по осколкам стекла в коридоре. Сотни кусков стекла тут же вонзились в нежную кожу босых ног, но младшего это не волновало от слова сосовсем. Ему не больно физически, ему не будет больно, если он сломает ребра или если в него выстрелят из пистолета, потому что та моральная боль, которую он чувствует каждую секунду, намного больнее физической, он буквально заглушает ее. Феликс отнес кровавое тело парня в свою комнату, аккуратно кладя того на кровать, что бы не разбудить и не сделать еще больнее, ведь раны так и продолжали кровоточить. Благо родители у Феликса были врачами, поэтому тот хорошо разбирался в этом и уж точно мог оказать первую помощь. Положив черноволосого на кровать, Ликс быстро ринулся искать нужные медикаменты. Не прошло и пяти минут, как он уже вернулся в свою спальню с ватой, бинтами, перекисью и обезболивающей мазью. Осторожно, не причиняя парню еще больше боли, младший медленно обрабатывал ему открытые раны и порезы, едва прикасаясь к разорванной коже. Затем нанес мазь на месте перелома ребер и забинтовал добрую половину тела черноволосого. За все это время он так и не шевельнулся, и если бы Феликс не слышал в кромешной тишине его дыхания, то давно бы уже сравнял его с мертвецом. Ликс не знал точно что случилось, но понимал, что это было что-то чудовищное, ужасное. К тому моменту, как он закончил обрабатывать раны парня, время было 5 утра, а в шесть уже начинает светлеть. Не сомкнув глаз ни на минуту этой ночью, Ликс все же заснул на груди спасенного, нежными движениями оглаживая уцелевшую кожу парня напротив. Этой ночью один ангельский мальчик, ненавидящий себя спас Хенджина от смерти. Этой ночью разбитый в дребезги, но такой прекрасный Хенджин спас Феликса от суицида. Быть может вот они спасители друг друга и молиться надо не себе и не богу, который все равно не поможет, а друг другу. Молиться, воспевать, обожать. Быть может они и есть те спасители, который могут... *** Unbreak the broken Unsay this spoken words Find hope in the hopeless Pull me out the train wreck… Засыпая на черноволосом ангеле, Ликс дал себе обещание, что поможет ему, спасет его, потому что как раз таки он заслуживает жизни и спасения, в отличие от самого Феликса. Проснулся первым, как ни странно, спасенный парень. Возвращаясь потихоньку из царства морфея, он не понимал почему раны меньше болят, почему он лежит на чем-то мягком и теплом, и почему на нем лежит что-то мягкое и теплое. А так же его мучил главный вопрос — почему он все еще жив? Хенджин открыл глаза и устремил свой взгляд в белый потолок. В голове сейчас происходили жалкие попытки загрузки и переработки информации. Это точно не его дом. У него потолок из серого бетона, давящего своей монотонностью и однообразностью. Но тут потолок белый. Медленно просыпаясь, а вместе с тем начиная чувствовать все вокруг, черноволосый почувствовал сладкий аромат соленой карамели и легкие нотки лаванды. Ничего лучше Хенджин не чувствовал. Он только вдохнул этот чудесный запах, а уже хочется задохнуться в нем, чтоб никогда не отпускать. Мозговым процессам потребовалось еще чуть больше минуты чтобы понять, что этот аромат исходит из кого-то, кто прямо сейчас лежит на его груди, ровно дыша и согревая своим теплом. Джини устремил свой взгляд вниз. Вот он, его спаситель, а может и мучитель, Хенджин же хотел умереть. Длинные, белокурые волосы спадают на плечи, а затем и на талию, на лицо падают прядки челки. Белобрысый парень аккуратно пристроился на груди старшего, припав одним ухом к его сердцу, а носом зарывшись в забинтованную шею, поэтому сейчас Хенджин мог лицезреть сразу целую половину лица его спасителя. Спящий парень был настоящим воплощением ангела. Эти пухлые губы бантиком, напоминавшие сердечко, этот искусно выточенный профиль крошечного лица, эти скулы, разрез глаз, носик пимпочкой и самое главное, эти наипрекраснейшие созвездия веснушек на лице этот ангела. Он был идеален, он был прекрасен. Он был неземным. Может Хенджину и стоило злиться на то, что ему не дали спокойно умереть, но тогда бы он не встретил такое чудо, и злиться на такого солнечного мальчика просто преступление. Минут 20 Хенджин просто лежал в прострации, боясь спугнуть этого ангела, поэтому не двигался и почти не дышал. Но резкая боль в горле, от пересыхания, вернула его обратно на Землю, заставляя осторожно положить парня на нем рядом на кровать, пропитанную ароматом соленой карамели и лаванды, очевидно от самого парня, и отправиться на поиски хоть какой-то воды. Гуляя по квартире незнакомца в поисках кухни, Хенджин наткнулся в коридоре на разбитое зеркало и множество валяющихся осколков, перемешанных с кровавыми следами босых ног. Парень застыл, шестеренки в голове продолжали крутиться и вскоре до него дошло, чьи это следы. Сердце учащенно забилось. Не желая больше смотреть на это, Джини зашел в гостиную. Весь дизайн квартиры был выполнен в белых тонах. Белая мебель, белые стены, белый пол и потолок. С первого взгляда выглядит стильно и минималистично, но Хенджин почему-то чувствует, что это не просто так, что белый цвет-это пустота, одиночество, пожирающее изнутри. Для того, что бы быстрее отогнать эти мысли, старший решил сконцентрироваться на комнате. Гостиная по всему виду заменяла личную комнату, так как в спальне была только кровать и шкаф с одеждой, а здесь полки с книгами, небольшой телевизор с диваном и стол. На столе были разбросаны какие-то бумаги, и любопытство завладело Хенджином, он подошел к столу, посмотреть, что на нем. Среди однотонных тетрадей и документов, в глаза сразу бросился отличающийся от всего интерьера, черный блокнот, на котором белыми буквами было написано личный дневник. Хенджину очень хотелось заглянуть туда и почитать мысли этого ангела, но он не мог позволить себе такую подлость, тот парень его спас. Но любопытство все же зародилось внутри него. Выходя из гостиной, черноволосый наконец то нашел то, что искал. Взгляд тут же упал на графин с водой, рядом стояла пара стаканов. Хенджин мгновенно опустошил целый стакан, наполняя водой уже второй. По телу пробежалась прохладная вода, парень окончательно проснулся. Жадно глотая воду, он вспомил, что почему-то не чувствует той жгучей боли в душе, внутри, что буквально убивала его. Но она не могла так быстро пройти. Почему же сейчас ее место занимает пустота? Тут в мыслях возник профиль спящего ангела, будто отвечая на немой вопрос. И Хенджина осенило. Он не знает как, но походу этот парень и вправду посланник высших сил, раз смог одним своим присутствием успокоить бурю этой ранящей, но уже настолько знакомой и будто вбитой в сознание, боли. Тот парень, будто на время, но починил его разбитое сердце и душу. Уходя опять в себя и свои мысли и анализируя причину такого затишья, старший и не заметил, как оказался на кухне не один. Почувствовал присутствие этого небесного мальчика он только после того, как в нос вновь ударили уже знакомые нотки соленой карамели. Старший поднял глаза и застыл. Перед ним стоял его спаситель. Взгляд не отрывался от лица младшего, медленно поднимаясь наверх, очерчивая пухлые губы бантиком, растянувшиеся в легкой улыбке (казалось просто улыбка, что в ней такого, но эта улыбка была пожалую самой прекрасной в жизни Хенджина и самой разбитой, как бы второй не хотел это скрыть), затем маленький нос и четкие скулы, прекрасное созвездие веснушек и наконец глаза. Безграничный океан этих лисьих глаз поглотил Хенжинову душу. Он тонул в глазах ангела, которые одновременно отражали и нежность с безграничной добротой, и грусть, ненависть, отчаяние и разбитость. В глазах младшего можно было прочитать все, это был как раз тот случай, когда глаза — это зеркало души. Они стояли так от силы секунд 20, но за это время Хенджин успел умереть и воскреснуть сотню раз, просто от неземной красоты младшего. Потом взгляд упал на белоснежные волосы, челка падала на лицо, почти доставая до глаз, а остальные волосы были распределены на 2 хвостика, лежавших на плечах парня. Джини, наверное, впервые видел парня с такими длинными волосами ниже плеч, несмотря на то, что у самого они были не короткими, но точно не ниже плеч, но это только придавало все больше чего-то неземного, божественного, ангельского и невинного этому парню. Потом Хенджин взглянул на одежду младшего, на нем была большая черная футболка, скрывающая начало его ключиц и совсем немного не доходящая до колен, на этом все. На Хенджине же наоборот был только низ, так как верх был весь перемотан и перетянут бинтами. Черные спортивные штаны, очевидно из одного комплекта с футболкой, были Джини в самый раз. Видимо его спаситель дал ему свою одежду. В глаза тут же бросились многочисленные порезы на руках и ногах. Ключицы, выглядывающие из под большой футболки, тоже были измазаны в крови, по всему телу блестело что-то маленькое, воткнутое в тонкую кожу, это было как раз то, от чего все хрупкое тело было порыто царапинами и шрамами. Ступням парня досталось больше всего, из правой даже был виден крупный, торчащий осколок стекла из того самого зеркала в коридоре. Парень был невинным, крошечным, нереальным и очень израненным (во всех смыслах этого слова). Пока Хенджин с любопытством разглядывал своего спасителя, тот терпеливо ждал, постепенно просыпаясь все больше. А потом, подождав еще пол минуты подал голос первым. - Привет! — лицо не покидала милая улыбка, — Меня зовут Феликс, Ли Феликс, - сказал тот протягивая руку для рукопожатия. Хенджина в этот момент пробила дрожь. Он совсем не ожидал, что у такого ангельского мальчика будет такой дьявольский, грубый голос. Все же, собираясь с мыслями, он тоже выдавил что-то похожее на улыбку и сказал. - Привет! Я Хван Хенджин, - но вместо рукопожатия черноволосый резко сократил расстояние межу ними и прижался к ангелу всем своим телом, заключая в теплые объятия, закрывая того от всего жестокого мира. Джини не знал, что за неожиданный порыв смелости охватил его, и уже был готов отстраниться, как вдруг руки Феликса опустились на перебинтованную талию, затем на спину, тихонько поглаживая ее. И тот утонул в объятиях старшего, прижимаясь щекой к груди из-за их разнице в росте. - Спасибо!- все, что мог выдавить Хван. Слезы невольно начали подбираться к глазам. Младший коротко закивал, продолжая оглаживать нежными касаниями перебинтованные участки кожи, будто боясь сделать больно. Хотя куда еще больнее, думает Хенджин, однако чувствует, что с каждым мгновением его мертвое и разорванное сердце начинает потихоньку оживать, начинает бороться с не просветной тьмой. В душе впервые зародилась капля надежды. В голове промелькнула мысль о том, что этот парень его спасение, его спаситель. Он спас его тогда от физической смерти и спасает сейчас от внутренней, моральной. Они обнимались минут 5, никто не желал отлипать друг от друга. Им обоим так нужны были эти объятия и оба это будто понимали, не произнося и слова. Сейчас старший уже сидел за столом с кружкой чая и наблюдал за ангелом, который активно искал что-то в шкафу. Взгляд невольно вновь и вновь возвращался к порезам, язык так и чесался спросить. Но он не мог, понимал, что это больная тема, и пока его спаситель сам не скажет, Хван даже не заикнется про это, не может, не имеет права. Найдя пачку печенья, младший повернулся к столу и поспешил присесть, попутно открывая еду. Сев на стул, ангел поправил белоснежные волосы, и старший невольно залип на это невесомое касание крошечной руки. - Ты расскажешь, что случилось? — спросил парень с надеждой в глазах, и в этих глазах читалась такая искренность, верность, доверие и невинность, что Хенджину сразу захотелось довериться тому. Он погрузился в свои воспоминания и мысли, пытаясь подобрать нужные слова. Но младший его опередил. - Я не настаиваю, я вижу, что эта тема тебе доставляет боль, просто мне казалось, что тебе надо выговориться, прости, я ошибся, не хотел тебя оттолкнуть, - начал оправдываться блондин, по прежнему очаровывая Хвана своим глубоким голосом. - Нет, нет, не извиняйся, ты прав, мне действительно нужно выговориться, но я не знаю с чего начать, как подобрать слова, - поспешил его успокоить Хенджин, их глаза встретились, засасывая друг друга в бездны чужих глаз. В их глазах было все и ничего. - Тогда...- улыбнулся Феликс, одаряя Джини вновь своей милой и теплой, но такой же разбитой улыбкой; — Доверься мне и не подбирай слова, просто говори, как чувствуешь, и я тебя пойму, — Ликси осторожно и как-то неуверенно притронулся своей маленькой ручкой к перебинтованной руке Хенджина, а второй сразу же среагировал, сжав крохотную ручку в своей, и начал рассказ. Феликс слушал внимательно, не перебивал, то и дело аккуратно сжимал руку Хвана, пытаясь успокоить новый поток обжигающих слез, и ему удавалось, правда ненадолго, пока новая волна жутких воспоминаний не нахлынет на черноволосого. Феликс не подавал виду, но он медленно умирал с каждым вновь сказанным словом этого бедного парня, он просто не мог представить, что тому пришлось пережить. Ангел очень проникся самим парнем, тот ему понравился, они были чем-то похожими, они оба были разбитыми, только Хенджина убили, а Феликс убил себя сам. Ликси безумно хотелось как-то помочь, как-то успокоить новый поток слез и подступающую истерику. Ему очень сильно хотелось обнять парня, сказать, что все хорошо он рядом, что он понимает, потому что это правда. К концу рассказа у самого блондина на глазах выступили слезы, он просто не мог больше сохранять лицо и позволил дать волю эмоциям, хотя понимал, что должен быть сильным для Хенджина, должен быть ему опорой, ведь сейчас Джини дрожит в немой истерике, по щекам текут дорожки соленой воды, а в глазах застыл страх. Он вспомнил все. Еще пару истеричных подрагиваний, и Хенджин бросается в объятие этого ангела, того человека, который за такое короткое количество времени стал для Хенджина чем-то особенным, ведь именно он спас его. Именно он каким-то образом залечивал раненую душу, просто своим присутствием. Именно он выслушал его рассказ полностью, понимая его, это читалось по глазам. И именно он сейчас обнимает Джини, оглаживая нежными касаниями его израненную спину, залечивая его сердце. Это были лучшие объятия в жизни обоих парней, они чувствовали некую связь, они оба разбиты, никому не нужны, они оба потерпели крушение поезда и теперь тонут в бездне ненависти и отчаяния. Но они оба способны излечить друг друга и они почему-то это знают. Спустя 15 минут крепких объятий, когда оба парня пропадали в прострации от нежных прикосновений и какого-то странного чувства, Хенджин, окончательно успокоившись, выпутался из маленьких рук, обнимавших его первым. Взглянув еще раз в океан этих глубоких глаз, Хенджин тоже решил спросить то, что его порядком волновало. - А можно тебя спросить? — неуверенно подал голос черноволосый, не теряя зрительного контакта с ангельскими глазами второго. - Конечно можно, спрашивай, постараюсь ответить,- Феликс подарил парню одобрительную улыбку, сияя еще больше. - Феликс, что с твоими ногами и телом, почему они все в порезах, почему в коридоре зеркало разбито, что вообще у тебя происходит и.. почему ты так разбит? — выдал на одном дыхании Хван, боясь быть отвергнутым, и мысленно уже готовясь к отказу. Но светловолосый снова его удивил. - Чтож, это тоже длинная история, и честно говоря, не думаю, что тебе будет интересно это услышать, — грустно произнес Ликси. - Я тоже не настаиваю, если это тебя разобьет еще сильнее, можешь не говорить, просто знай, что мне важно это услышать и я тоже пойму тебя в любом случае, - Хенджин с надеждой посмотрел в стеклянные глаза. - То что уже разбито, не разобьешь еще больше, - с иронией в голосе проговорил ангел. А после начал свой рассказ, высказывая абсолютно все мысли и не упуская не одного дерьмового момента своей никчемной жизни. Глаза вновь наполнились слезами, когда рассказ подошел к самой больной теме. - Понимаешь, я все потерял, я и никто иной. Я своими руками уничтожил все, что так долго строил, я убил себя физически, а теперь, расплачиваясь за грехи, убиваю морально. Я ненавижу себя, ненавижу, слышишь? - его глубокий голос охрип из-за нехватки воды, щеки разъедало, глаза болели из-за непрекращающегося потока слез. Парень дрожал, открывая с каждым сказанным словом эти чертовы потайные замки, которые скрывали всю его боль, которые не позволяли дать волю чувствам, которые глушили его, но вместе с этим давали ему жизнь, ведь если бы он не сдерживал свои эмоции — давно бы уже вскрыл себе вены от ненависти к себе и боли внутри. С каждым сказанным словом ангел дрожал все больше, а Хенджин был просто в ступоре, такой прекрасный парень, модель с обложки, такой крошечный, восхитительный, драгоценный, идеальный.. а ненавидит себя. Старшему безумно хотелось сказать Феликсу, что это не так, но он понимал, что к сожалению это не изменит мнение младшего, а только причинит большую боль, поэтому старший просто сидел напротив Ликси, молча слушал, закусив губу до крови и смотря на светловолосого большими стеклянными и уже мокрыми глазами. - Я ненавижу свою жизнь. И я дал себе обещание, что убью себя. Рано или поздно, я убью себя морально, а потом и физически, потому что я слишком ужасен и не заслуживаю жизни. Я словно в поезде, который потерпел крушение, и из которого не выбраться живим. А мне и не надо, я хочу умереть, — Закончил свой рассказ Феликс, тело уже било крупной дрожью, в груди закололо, а куски разорванной души разлетелись на еще большее расстояние друг от друга. - Нет! Нет! Феликс, возьми свои слова обратно, возьми, пожалуйста. Не смей, не смей так говорить о себе, ты меня спас, ты прекрасный человек. И ты не имеешь права так думать о себе. Возьми свои слова обратно. Ты — самое лучшее, что случалось со мной, — как бы Хенджин не хотел начинать этот разговор, зная что он причинит боль второму, он просто не мог слышать то, что этот ангел хочет умереть, ненавидит себя и свою жизнь. Черноволосый положил свои теплые ладони на мокрые от слез щеки младшего и легонько потянул на себя, заставляя тем самым посмотреть ему в глаза. Их взгляды снова встретились, оба стеклянные, несчастные, без смысла жизни, без жизни внутри. В глазах друг друга отражался безграничный океан и что-то еще, что-то такое чуждое им обоим, но очень нужное. - Феликс, послушай пожалуйста, ты драгоценный, самый настоящий, изумительный, удивительный и безумно красивый. Возьми свои слова обратно, мне очень больно слышать такое от тебя. И я не знаю как, ведь прошло всего каких-то 3 часа с нашего знакомства, но я люблю тебя, как бы глупо это не звучало, я правда влюбился, причем по уши, раз твои слова причиняют мне такие страдания, поэтому пожалуйста, я тебя очень прошу, возьми свои слова обратно, - Хенджин не контролировал свой поток слов, вместо головы и здравого смысла, за него говорили чувства и, кажется разбитое, но почему-то все еще бьющееся сердце. Услышав слова черноволосого, блондин застыл. Он никак не ожидал услышать подобного и его это немало шокировало, но эти слова, то, что тот сказал действительно как-то повлияли на сознание младшего, раз после минутного ступора и разглядывания чужих глаз, Феликс проговорил еле слышно, медленно шевеля покусанными губами. - Я забираю свои слова обратно. Но не потому что я так больше не думаю, а потому что я тоже влюбился в тебя, причем с первого взгляда, еще когда увидел на улице и отнес домой. Честно, не думал что мое убитое сердце еще может что-то чувствовать, а тут такое тепло внутри, что же это такое? - все еще всхлипывая и все также продолжая тонуть в глубине чужих глаз прошептал Феликс. - Это - любовь, - с теплой улыбкой проговорил старший, не веря во все происходящее и во взаимность своих чувств, таким внезапных, но таких нужных, таких правильных и искренних, настоящих. Джини влюбился впервые в жизни, и это прекрасно, он впервые почувствовал что-то оживляющее, то, что дает некую надежду. Вернее он кажется нашел его, своего ангела, который нашел надежду в безнадежной ситуации. И это действительно чудо, ведь это невозможно, люди не способны на это. Хотя Ликси не человек, он посланник бога, золотой мальчик, прекрасный ангел, спустившийся с небес, чтобы подарить любовь и жизнь уже небьющемуся сердцу и разорванной душе, чтобы найти надежду в безвыходной ситуации, чтобы вытащить старшего из этого гребанного поезда, потерпевшего крушение. Феликс утопал в глазах уже любимого человека, и, кажется те отражали некую надежду. В глазах светловолосого было тоже самое. Этими словами Джини буквально подарил давно забытую надежду, нашел ее, доставая из могилы. Теперь у Феликса есть любимый человек, и этому человеку только что удалось сделать нереальное, сделать первый шаг к спасению младшего из сломанного поезда, из сломанной жизни. Оба парня разглядывали лица друг друга, одаривая друг друга разбитыми, но такими искренними улыбками, в которых впервые проглядывали нотки счастья. Одновременно их взгляды остановились на искусанных и красных губах друг друга, так идеально подходящих по форме. Поддавшись порыву чувств, оба, как в трансе резко впились в губы напротив. Рука Хенджина легла на шею блондина, нежно притягивая его к себе, сильнее прижимаясь губами. Крохотные пальцы Феликса зарылись в длинные черные волосы напротив, такие мягкие и приятные на ощупь. Они жались друг к другу, как два потерянных котенка, хотя так и есть. Их губы приоткрывались, позволяя чужим, таким мягким, сладким и прекрасным проникнуть глубже, углубляя нежный поцелуй. Это был их первый поцелуй, но губы сами нашли свое место, ведь ими двигал не здравый смысл, а чувства, эта чертова любовь, способная починить разбитое, забрать обратно сказанные слова, найти надежду в безнадежности и вытащить из разбитого поезда, из поезда, потерпевшего крушение. И сейчас, погружаясь с головой в свою любовь и растворяясь друг в друге они действительно чувствуют отголоски счастья, надежды, спасения и исцеления. Они были предназначены судьбой, 2 ангела, спустившихся с небес, что бы спасти друг друга, чтобы подарить любовь — самое прекрасное, что есть на свете. *** Unburn the ashes Unchain the reactions now I`m not ready to die not yet Pull me out the train wreck.. С того момента, как два одиноких ангела, потерявших смысл жизни и запутавшихся в себе, начали встречаться, прошло около 1 месяца. В это время парни привыкали друг к другу, потихоньку узнавали что-то друг о друге, порой поражались милотой другого, но больше серьезных разговоров не было. Не потому что они друг другу не доверяли и не потому что не хотели, очень даже хотели, безумно хотели открыться, оголиться, излить душу, поддержать и любить, обнимать, заботиться, целовать. А потому что оба, будучи закрытыми людьми просто не знали, как начать этот разговор, который безусловно сблизит их, но также и сделает еще больнее, вскроет заживающие раны и забытую боль. А они уже любили друг друга настолько, что просто не могли причинить друг другу подобную боль, учитывая то, что оба понимали эти ощущения. Неделя за неделей, они все ближе, они спят вместе в обнимку, согревая друг друга теплом безграничной любви, они нежно, невесомо касаются друг друга, рук, лица, волос, заправляя их за ухо, даря при этом эти глубокие взгляды, полные нежности и благодарности. Они продолжают утопать в океане глаз друг друга, они читают все в глазах, всю теплоту, всю любовь, всю боль, всю пустоту и всю темноту с лучиком света впереди, который появился благодаря им. А еще они готовят вместе завтраки, нежно обнимая со спины и даря утренние сладкие поцелуи в шею или в краснеющие ушки, посылая при этом электрические импульсы по всему телу другого своими бархатными губами. Они гуляют вместе, наслаждаясь присутствием друг друга, ведь в жизни нет наслаждения и смысла, зато они нашли его друг в друге, тот смысл, тот стимул, то чувство, что не позволяет взять лезвие и перерезать себе вены или же наглотаться снотворного. Они смотрят на звезды по ночам, напевая их любимую песню, песню, описывающую их, песню о сломанном поезде, сломанной судьбе и жизни. Их голоса идеально сочетаются, дополняя друг друга, у Феликса он глубокий и бархатный, у Джини он мелодичный и манящий, такой, что не можешь оторваться, а хочешь утонуть, раствориться в нем и уйти в забытие. Ликси порой так и делал, ведь это помогало, помогало хоть на мгновение перестать чувствовать раздирающую боль внутри. Они целовались, очень много раз целовались. И нежно, трепетными касаниями прижимаясь губами к чужим, обдавая друг друга горячим дыханием, выдыхая обжигающий воздух в губы другого, и глубоко, страстно, пропуская язык внутрь, покусывая чужие мягкие губы, оставляя на них покраснения, проходясь языком по губам, зубам, переплетая языки и задыхаясь от нехватки воздуха в легких, от чувства эйфории, которая накатывала их с волной и долго не отпускала. Но они и не думали о сексе. Ликс понимал, что теперь это для Хенджина, какую травму оставило это, сколько боли принесло, и он не мог причинить эту боль своему любимому, своему черноволосому ангелу, лучику света в жизни. Поэтому данную тему они даже не смели поднимать, им и не надо было, ведь любовь - это что-то невесомое, волшебное, божественное, светлое, ведь любят не тело, а человека, его лисий разрез глаз, его прекрасную родинку под глазом, его мягкие, шелковистые смоляные волосы, его прекрасные глаза и губы, его разбитую, но такую любимую улыбку, его дыхание, его сердцебиение, его слова и действия, его объятия и поцелуи. Вот так вот на протяжении месяца они дарили друг другу безграничную любовь и нежность, они буквально возрождали то, что стало пеплом, находя в укромных уголках мертвой души надежду и далекие, но такие нужные отголоски счастья, даря друг другу жизнь. *** С момента соединения разбитых душ этих двух, прошло около 5 месяцев и они все также безгранично любят и утопают в любви, все также нежно обнимают, все также завороженно смотрят, все также бережно касаются и хранят уцелевшие куски сознания и сердца друг друга. Кто бы мог подумать, что мертвые могут жить, что они могут любить. Но видимо для этих двоих нет ничего невозможного, они что-то между мертвецами, заблудшими душами и светлыми, чистыми ангелами, лучиками света в жизни друг друга. И они бесконечно благодарны, что они есть друг у друга, и благодарны именно друг другу, потому что бога нет, его не существует, иначе почему он не помог, почему не спас их, а позволил утонуть, безвозвратно раствориться в этом жестоком мире и даже не думал дать хоть малейшую надежду, смысл, свет. А они его нашли друг в друге, постепенно стал даже появляться смысл жизни, жить, что бы дарить любовь ангелу напротив, ведь друг без друга они умрут, они стали спасением друг друга и возрождением из пепла. Просто 2 половинки разбитых сердец слились воедино, вновь пропуская медленные удары. Просто 2 пересыхающие реки соединились в одну, забурлив новым быстрым потоком. Просто 2 потерянные души нашли себя друг в друге. *** Вечер. Хенджин и Феликс прогуливаются по набережной, сейчас зима, поэтому они укутаны в теплые свитера и шарфы. Они идут, переплетая свои руки, маленькая рука Ликси идеально сочетается с рукой Джини, они смотрят друг на друга, проходясь взглядом по лицу: сначала манящие губы, которые хочется зацеловать до посинения, потом аккуратный профиль, у Феликса созвездие прекрасных веснушек, которые он терпеть не может, у Хенджина родинка под глазом, такая родная и любимая младшим. Это пожалуй второе самое часто целуемое место, после сладких губ Джини. И наконец-то глаза. 2 океана, 2 космоса, 2 галактики и 2 вселенных отражаются в других глазах и это волшебно, просто неописуемо, это завораживает и позволяет еще больше раствориться в любви, стать ее частью. От их переплетенных пальцев по телам каждого проходят сотни электрических разрядов, а бабочки в животе скоро выпорхнут наружу. Они идут, не обращая внимания ни на кого, они просто безгранично любят друг друга и проводят вместе каждое мгновение, не ссорясь при этом никогда. - Сегодня был прекрасный закат!- влюбленно проговорил Ликси. - Не такой прекрасный, как ты, солнце!- ответил старший, после чего губы светловолосого ангела тут же впились в губы старшего, для нежного поцелуя. Для Феликса эти слова значили очень много, учитывая то, что это сказал его ангел, его хранитель, его счастье и его жизнь. Второй свободной рукой светлый ангел зарылся в мягкие черные волосы напротив, слегка взъерошивая их, осторожными движениями поглаживая и массируя голову. Вторая рука Хенджина нашла свое место на скуле Ликса, слегка нажимая кончиками пальцев. Они просто таяли друг в друге, от этих ласковых прикосновений, от этих теплых и бархатных губ, впечатывающихся с новой силой, с новой страстью. Они потеряли счет времени, просто забылись, но в этот момент у них за спиной будто выросли крылья. Это чувство, это распирающее сияние изнутри никак не передать, это просто надо почувствовать, хотя никто не сможет понять это ощущение в полной мере, ведь никто не оживает, будучи мертвым, а они ожили, а они подняли друг друга с колен, фактически из могил и позволили сиять, сиять как бриллиант от всепоглощающей любви. Буквально в каждое мгновение, проведенное вместе, они чувствовали, что влюблялись друг в друга все больше, что просто не могут жить друг без друга, что не видели смысла дальше жить, если драгоценного ангела нет рядом. Также и сейчас они медленно погибали, рассыпались в руках друг друга от этих непривычных и чуждых им чувств, от этих бабочек в животе, наконец-то вырвавшихся наружу, от этого безумного влечения, которое ощущается каждую секунду, от этих теплых рук и обжигающих губ, от этих юрких языков, переплетающихся воедино, от этих невесомых облизываний и новых внезапных порывов. На улице стемнело, а они все продолжали утопать в губах друг друга. Наконец-то оторвавшись, Феликс отошел к ближащему ларьку с уличной едой. Хенджин захотел остаться тут, рядом с рекой, наблюдая за мерцающими бликами на черной воде, отражающимися от луны и звезд. Старший улыбался, наверное впервые так счастливо, воспроизводя недавние ощущения нежных прикосновений и неистовых поцелуев. Внезапно рядом с ним оказался незнакомый парень: - Привет! Что такой красивый парень делает ночью один?- улыбался незнакомец, но в глазах читалось что-то непонятное. - Привет, вот гуляю, также как и собственно ты, - Джини чувствовал какую-то настороженность внутри, на стадии инстинкта, поэтому хотел как можно скорей закончить этот диалог и собирался подойти к светловолосому ангелу уже бурно заказывающему еду. - Куда это ты намереваешься пойти, звездный мальчик?- незнакомец подходил все ближе, сокращая дистанцию до 1 метра, на губах застыла все та же улыбка. - К своему парню, он ждет меня, так что не задерживай меня больше, будь так любезен.- черноволосый уже делает первый шаг к Ликсу, как вдруг незнакомец резко отталкивает его обратно: - Это тот нубик? Не муди, смотри кто перед тобой стоит, неужели такой красивый парень не хотел бы провести ночь со мной? - тут парень подошел практически вплотную к Джини, резко заткнув его рот своей рукой, так как Хенджин уже собирался позвать Феликса. В глазах старшего блеснул страх. Он вспомнил, он вспомнил ту роковую ночь, он вспомнил ту разрывающую и уничтожающую боль, он вспомнил опустошение холод, свою смерть, он вспомнил все. Воспоминания нахлынули как цунами, горькие слезы, одна за другой стекали из этих глаз, повидавших столько боли. Соленое море текло по щекам Джини, останавливаясь на грубой руке, затыкающей рот. Хенджин молился, что бы Ликс успел. что бы он сейчас оказался тут, рядом, что бы он снова спас его от смерти, после которой Хван уже точно не оживет. Тело начало бить крупной дрожью, ноги подкашивались и Хенджин уже не контролировал себя. Смерть медленными шагами вновь подбиралась к нему, только не физическая, а моральная, хотя какая разница. - Блять, какого хуя ты пускаешь свои слезы мне на руку, мерзость, а ну иди сюда, я накажу тебя за это!- незнакомца очень раздражала эта реакция, поэтому эту фразу он буквально прорычал, только вот его рычание донеслось до крохотных ушей Феликса. Он в одно мгновение оказался рядом с любимым, смотря ему прямо в глаза, пытаясь успокоить истерику, чтобы остановить эту цепную реакцию разъедающей боли и медленного уничтожения внутри, которое все подбиралось и подбиралось. Не теряя зрительного контакта Феликс резко дал незнакомцу в живот, тот взвыл и согнулся пополам, матеря при этом светлого ангела. - Ты, девчонка недоделанная, клоун блять с волосами ниже плеч, я ж тебя щас уебу...- но не успел он сказать и слова, как тут же получил новый удар, опять по больной точке. Ликси пусть и крохотный, но отлично знает все болевые точки людей и имеет черный пояс по тхэквондо, так что дать отпор, ему не доставляло никакого труда. Парень упал на дорогу, корчась от боли, а потом резко отключился, не умер, но потерял сознание от жуткой боли. Все внимание Феликса уже давно было приковано к черному ангелу. - Боже, прости, прости пожалуйста, не надо было тебя оставлять одного..- Ликси просто не знал, что делать с этой истерикой старшего. Феликс прекрасно понимал, что пришлось пережить Хенджину, какие болезненные чувства пришлось ему снова испытать и какие опустошающие воспоминания снова пережить. Дрожь в теле все не прекращалась, наоборот только усиливалась, слезы текли беспрерывно, а в глазах застыли те воспоминания, та ночь, та смерть одного парня, лежащего на холодном асфальте, образы один за другим мелькали в его голове и он уже ни как не мог остановить это, не мог остановить эти цепные реакции, не мог остановить свою скорую смерть. Ноги старшего окончательно подкашиваются и он буквально обмокает в хрупких руках второго. Феликс падает вместе с Хенджином на руках на асфальт. Ликс тормошит его, пытается привести в чувства, а Хенджин уже в отключке, он уже почти мертвец, жизненные процессы медленно отказывают, а перед глазами все тот же образ. Хенджин словно статуя, застывшая и прекрасная, но не живая. Единственное, что повторяет старший, как мантру, еле шевеля останавливающимися губами — это : - Ликси, пожалуйста, я тебя прошу останови эту цепную реакцию смерти, мне осталось недолго. Я не хочу умирать, не сейчас, вытащи, вытащи меня из этого поезда, вновь потерпевшего крушение...останови реакции, вытащи меня.. — И Феликс понимает, что если он не выведет своего любимого из транса, то от умрет, прямо на его руках. Ничего не помогает, ни щелчки, ни крики, ни тряска за плечи, ничего. Ликс начинает его терять, его, своего ангела, свое спасение из этого ада, свой смысл жизни, свою любовь. Резкий теплый поцелуй в лоб приводит Хенджина в чувства. Феликс не знает, как это сделал, он просто потерял всю надежду спасти Джини и последнее, что он мог сделать, это оставить прощальный поцелуй, последний поцелуй, прежде чем умрет любовь Ликса, а затем и сам Феликс, потому что без Джини ему не жить. Слезы счастья и облегчения волной нахлынули на обоих, они смотрели друг другу в глаза и без слов выражали все чувства, появившееся в этот момент, все страхи, все слова, всю благодарность и всю любовь. - Ликси, солнышко, ты спас меня.. - Я знаю Джини, я знаю, - бормотал Феликс, усыпая лицо любимого нежными, еле уловимыми поцелуями: — Я никогда больше не оставлю тебя ни на секунду, слышишь? Теперь мы навсегда и навечно, только пожалуйста, не умирай, живи ради меня, - Ликс прекратил дорожку из поцелуев и посмотрел старшему в глаза, выражая всю ласку и заботу, всю надежду. - Хорошо, только ради тебя, - из глаз Хенджина пробежала последняя слеза боли, кажется, объятия и поцелуи младшего имеют исцелительный эффект, они вновь медленно зарывают боль внутри убитой души, раскатывая по всему телу тепло, они вновь поднимают поникшее сердце с колен, зашивают его, склеивают из одиноких осколков. Последнее, что помнит Хенджин из той ужасной ночи, дак это то, как их губы вновь слились в пламенном поцелуе, залечивающим все раны, даже самые глубокие. Легкие, невесомы прикосновения к волосам Феликса, спадающим на грудь. Нежные поглаживания скулы Джини крохотной ладошкой Ликси. И любовь и тепло, которое усиливается с каждым новым прикосновением губ к другим, с каждым новым прерывистым вдохом и горячим дыханием, обдавающим стоящего напротив. Все, что помнит Хенджин - это то, что Ликси снова спас его, что ему удалось сделать невозможное, он смог остановить смертельные цепные реакции, вновь спасти жизнь и вновь вытащить из этого поезда, потерпевшего крушение. *** Underneath our bad blood We`ve still got a sanctum Home, still at home, Still at home here.. Время летит, летят и дни, недели, месяцы. Любовь солнечного мальчика и прекрасного принца все не угасает, наоборот они с каждым днем только лучше узнают друг друга, только больше доверяют и раскрываются и только сильнее влюбляются. Только сильнее и безоговорочно, безгранично, навечно, их любовь схожа с любовью бога к этому миру, с любовью матери к новорожденному сыну. Их любовь не передать словами и не почувствовать, ведь для этого нужно сначала ненавидеть себя и свою жизнь, быть полностью разбитыми, истощенными, опустошенными, а потом найти того, кто вернет смысл жизни, вернее кто станет ее смыслом, найти того, кто силой притянет надежду обратно и зажжет тот давно поблекший огонек в чужих глазах, кто отдаст себя полностью и безвозвратно своему любимому, кто будет понимать не то что без слов, а по одному вздоху, по прикосновению, по взгляду. Они бесконечно и навечно погрязли в этой всепоглощающей любви друг к другу, и именно эта любовь спасает их, именно эта любовь дарит им жизнь. Только так, наверное, можно попытаться описать их чувства, хотя и это совсем не то. *** Утро субботы, Феликс решил порадовать своего принца брауни на завтрак, чтобы с утра пораньше насладиться его сияющей улыбкой, согревающей сердце и заставляющей все внутри трепетать, а табун новых бабочек разлетаться по телу. Конечно, они с Хенджином безвозвратно и безгранично влюблены, но, несмотря на его любовь к своему спасителю, он так и не может простить себя. Не может простить себя за свою внешность, которую он ненавидит, за свой характер, за свое ничтожество и просто за свое существование. Джини он, разумеется об этом не сказал, у старшего и так проблем по горло, еще и работа, и универ, на которых тот каждый день устает. Но ненависть к себе и своей жизни не покидала мысли Феликса каждое мгновение, она уже стала такой же постоянной, как и чувства к старшему, что не могло не беспокоить Ликси. В конце концов он понял, что так никогда и не сможет простить себя, поэтому совершил, наверное, самую большую ошибку в своей жизни, за которую уже успел возненавидеть себя еще больше, хотя казалось бы куда еще больше? Ненависть- противоположность любви и, к сожалению, она может иметь такую же силу, как и самые теплые, сильные и искренние чувства к любимому. *** Джини проснулся сразу же, как его солнышко покинуло его, потому что он уже настолько привык к его теплым и крепким объятиям, к его горячему дыханию в шею, к его равномерному биению сердца, что он сразу же просыпается, стоит младшему просто даже соскочить в туалет. Хенджин просто чувствует его присутствие рядом с собой, на уровне уже какой-то телепатии и не может без своего любимого ни секунды. Поэтому стоило Феликсу подняться, как Джини тут же потянул его за руку обратно, находясь при этом еще в своем сне, просто это уже рефлекс, на что Ликси нежно чмокнул его в губы, едва касаясь их своими, что бы не разбудить до конца и побежал в магазин. Конечно Хенджин сразу встал, но не стал звонить любимому, он ему доверяет, а еще чувствует, что тот ненадолго. Именно поэтому сейчас черноволосый встает и решает пройтись по квартире, так-как так можно получше разглядеть этот прекрасный и завораживающий рассвет. Наслаждаясь восходом солнца с разных ракурсов Хенджин возвращается вновь в их с Феликсов комнату и находит на столе какой-то блокнот. Подойдя ближе, он понимает, что где-то уже видел его раньше, а потом вспоминает, что это тот самый личный дневник его парня. Любопытство тут же разгорается новым пламенем внутри черноволосого, но совесть не дает открыть даже первую страницу. Так нельзя, Ликси ему доверяет, а Хенджин должен доверять ему, потому что так гласит истинная любовь. Но что-то не дает покоя внутри него, будто если он сейчас не откроет блокнот, то случится что-то ужасное, невозвратное. Подумав с минуту, Хенджин все таки открывает первую страницу и тут же натыкается на очень пугающую и волнительную надпись "Моя тетрадь смерти". Сначала Хенджин думает, что это как тетрадь из того анимэ, куда записывают имена тех, кому желают смерти, но потом замечает в углу страницы пару предложений "Это мой 5 блокнот, мне 18 и я понимаю, что не готов убить себя прямо сейчас, у меня есть любимый человек....Поэтому я куплю еще 1 блокнот, что бы продлить жизнь до 20 лет, потом я обязательно покончу с собой, просто не сейчас, я не могу сейчас, я очень слаб и жалок, ненавижу себя за это , но я не могу, ведь я люблю его." Хенджин читает это и застывает в ступоре, затем решает перевернуть страницу, вторую, третью и находит там даты, отсчет дней и больные слова, слова, он которых сердце пронзает жуткая боль, ведь на каждой странице блокнота старший находит слова о ненависти к себе. Пазл складывается в его голове, неконтролируемые слезы, одна за другой скатываются по теплым щекам. Хенджин не верит во все происходящее, поэтому начинает в панике рыться в столе Ликса, не веря во все происходящее, а потом находит еще 4 таких же блокнота, в которых написано то же самое, так же ненависть к себе, то же желание смерти и те же даты каждого дня, тот же отсчет оставшихся дней...неужели это и правда это?! Неужели его счастье, его солнечный мальчик, его спаситель, тот, кто буквально подарил ему жизнь, любовь и весь мир так ненавидит себя? Неужели Феликс мечтает умереть? Неужели он считает дни до своей смерти? Неужели он скоро совершит самоубийство? Неееет, неет, это все неправда, такого не может быть, кто угодно, только не Ликси, только не его солнышко, он не может этого сделать, он не может так поступить с собой и с Джини. Хенджин сидит на полу, руки трясутся, перебирая страницы, на которых сплошная боль и разрушение, каждое слово буквально разрывает сердце старшему, но он продолжает сидеть на полу, в панике читая страницы блокнотов и отрицая все происходящее. Его глаза уже красные от слез, а соленые дорожки жгучей боли все никак не прекращаются, руки дрожат, сердце, кажется, даже не стучит. Джини просто сидит в прострации, в истерике, в пустоте. Болезненное осознание подбирается к нему все ближе и ближе, с каждой вновь прочтенной страницей он все больше начинает дрожать, все больше начинает ненавидеть себя за то, что не заметил, не уследил, не спас Феликса от самого себя. Ведь Ликси его спас, подарил ему все, а он.. Как он мог не почувствовать, не заметить, его любимый, его все, его жизнь и вселенная скоро просто перестанет существовать. Его ангел, даривший всегда только радость и счастье, ненавидит себя и свою жизнь, считает себя никчемным, ничтожеством. Кого винить в этом? Сложный вопрос, но Хенджин винит себя, это ведь он не спас свою любовь, он не уберег... Слезы все текут, неконтролируемым потоком, воздуха в комнате становится недостаточно, Хенджину надо на свежий воздух, ему надо прийти в себя, он обязан во всем разобраться, он обязан спасти своего любимого, пока не поздно, хотя он уже в этом не уверен. Джини на ватных, дрожащих ногах выходит из квартиры и бредет просто прямо, ему неважно куда, просто надо успокоиться, просто надо прийти в себя, только вот как. Как это сделать, когда перед глазами буквально рушится весь мир, когда ты понимаешь, что возможно уже не сможешь спасти свое счастье. Этим утром сердце Хенджина вновь разбилось на тысячу маленьких осколков. и не только его. Эти утром он вновь возвращается домой, до прихода светловолосого ангела, так и не придя в себя, так и не успокоившись, так и не разобравшись, что же делать дальше, как дальше жить? *** Феликс летит на всех парах к себе домой, все это время он думал только об одном, о Джини. Ведь только с ним он может хотя-бы на секунду забыть эту саднящую боль в сердце от бесконечной ненависти к себе, только рядом с ним он может сказать, что чувствует хоть каплю счастья. Только про него он может сказать, что тот спасает его от самоубийства буквально каждый день и заставляет сиять, сиять как звезда, как бриллиант. Последнее время все его мысли - это его любимый человек и желание убить себя, которое, к сожалению, никуда не уходит и не исчезает со временем. Видимо некоторые раны время все-таки не лечит.. Стоило этому ангелу зайти в квартиру, как он тут же услышал душераздирающие всхлипы. Феликс сразу понял, что случилось что-то страшное, лишь бы не непоправимое.. С каждым новым всхлипом Ликси только больше ощущал всю боль Джини, он ведь вправду умеет понимать без слов, даже не взглянув, просто по вздохам и всхлипам. Сердце остановилось, дыхание тоже. В голове сотни ужасных мыслей, что же могло произойти, что его ангелу так больно, что его сердце вновь разрывается, а душа умирает? Феликс как можно быстрее бежит к источнику страданий, заходит в комнату и.... Сердце пропускает, наверное, последний удар. Ликс видит перед собой своего Джини и чертов блокнот смерти, причем не один. Он находился в таком шоковом состоянии, что мозгу потребовалось больше минуты, чтобы осознать критичность происходящего. Это одно из худших, что могло случиться. Только не это. Только не его блокнот. Феликсу очень хочется думать, что это сон. Он не хочет верить в это, потому что стоит поверить, как он разлетится на миллион маленьких осколков от осознания, что он причинил Хенджину вновь эту непередаваемую и адскую боль внутри, что он не только позволил, но и стал причиной новой раны прямо в сердце любимому. И.. Ликс осознает.. Он разбивается, подобно тому зеркалу, раздолбленному в тот роковой день. Тело бросает в дрожь, кровь покидает его мозг и концы конечностей, руки холодеют. Но все это не важно, боль не важна. Важен Джини, его любимый, ангел, спаситель, который сейчас вновь страдает, вновь умирает изнутри, а причина тому сам Феликс и его ничтожное существование. Он обещал себе, что никогда больше не позволит Хенджину вновь почувствовать хоть каплю боли, пролить хоть одну слезинку, а сейчас он сам сделал это, он буквально выстрелил в самое сердце тому, ради которого жил. И нельзя передать всю боль и чувство вины, которые Феликс успел испытать буквально за эти 2 минуты. Несмотря на то, что Хенджи находился в прострации, в пустоте, он заметил присутствие своего солнышка, почувствовал его запах и поднял на него свои глаза, полные боли и отчаяния. Он готов поспорить, что видел в глазах напротив ту же боль и маленькие осколки стекла. Феликс готов поклясться, что от одного взгляда в хенджиновых глаза он готов умереть. Но взглянув в заплаканные глаза, полные пустоты и боли он уже умер, только не физически морально. Умер от осознания, что это сделал он. Из глаз блондина полился неконтролируемый поток слез, он просто не мог их больше держать, только не когда они смотрят друг другу прямо в глаза, толко не когда они видят себя как в зеркале, потому что в глазах друг друга отражается точно такая же боль. Секунд пять они вели этот немой диалог глазами, секунд пять потребовалось им, что бы упасть в черную пропасть, зарыть себя у могилу, а зашитые раны заставить снова вскрыться. Только пять секунд, потому что больше Хенджин не выдерживает, не может больше смотреть в пустые разбитые зеркала напротив, не может тонуть в них и видеть отражение себя. - Что это....? - произносит старший беззвучно, потому что в горле пересохло, потому что сил на большее нет. Феликс не отвечает, он просто не может. За него отвечают дрожащие руки, губы и новый поток горьких слез. - Феликс... - шепчет Хенджин: - Ликси, солнышко, скажи что это не правда, это какой-то розыгрыш, ты решил пошутить, так ведь? - на последних словах голос дрогнул и сорвался с шепота на отчаянный крик. Но Феликс молчит, молчит и продолжает тонуть в океане глаз напротив, продолжает разбиваться на новые осколки, такие, что, кажется, уже не собрать воедино. Сердце пропускает второй удар... Феликс медленно мотает головой, попутно опуская ее. Он больше не может выдерживать этого разбитого взгляда, смотрящего прямо в черную душу, он больше не может видеть этих слез, продолжающих, одна за другой, вытекать из любимых глаз. Он просто не может смотреть, как страдает его любимый, страдает из-за него. - Нет! - отчаянный крик вырывается из хенджиновых губ: - Нет, нет, нет, этого не может быть, ты не мог так поступить со мной, ты не мог так поступить с самим собой, не мог, не мог!!! - черноволосый продолжает в панике мотать головой и кричать на белобрысого ангела. От страшного осознания и мгновенной, чудовищной боли, пронзающей его уже в жалкие осколки сердца, он ,как от шокера, резко вскакивает. Не произнеся больше ни слова, старший , шатаясь выходит из комнаты, даже не взглянув на любимого. Ноги еле плетутся, но он все же доходит до входной двери, звон в ушах не прекращается, только усиливается, конечности онемели, сознание померкло от невыносимой боли. Ему просто необходим свежий воздух, иначе он просто не выдержит, иначе окончательно лишиться здравого разума и возможности дышать, иначе стена непреодолимой боли и бесконечная пустота окончательно поглотят его. Звук хлопающей двери вытащил Феликса из ступора, в котором он пребывал после слов старшего. Красная пелена новой боли застлала ему глаза, он лишился всего кислорода, он лишился всего смысла и надежды. Ноги подкашиваются, и хрупкое тело с грохотом прижимается к стене, медленно оседая на пол. Страх и боль завладели его сознанием. Тело дрожит, немеет, а пелена слез все не прекращается, наоборот, все новыми и новыми потоками изливается на ангельское лицо, стекая по щекам, шее, падая звонкими каплями на пол. Феликс думал, что больнее быть уже не может. Но он ошибался. Он думал, что еще на более маленькие осколки его сердце точно не разлетится, ведь то, что разбито и уничтожено, не сломать еще больше. И снова ошибка. В голове куча мыслей и все они приносят только новую жуткую боль, только более сильную ненависть к себе и своему существованию. "Я ненавижу себя!", "Боже, только не это "," Это конец?..."," Нееет, нет, нет, только не это"," Я ничтожество, монстр!","Он ушел!","Он не вернется,,?", "Ненавижу, ненавижу!!","Надо было убить себя еще тогда!"," Я чудовище, я своими руками доставил ему эту адскую боль!","Я своими руками разбил его сердце окончательно!," Я убил его!!","Только не это!"," Я ненавижу себя!" Ликс потерял счет во времени, лишился ума и здравого смысла, лишился смысла жизни, лишился буквально всего, что у него было. Он не помнит, сколько часов он дрожал на полу, проклиная и ненавидя себя, он не помнит, сколько еще тысяч слез вытекло из его стеклянных глаз. Он не помнит, на сколько тысяч осколков он разбился еще больше. Он не помнит, сколько еще раз он вырвал себе сердце, а потом вставил обратно, чтоб вырвать с новой жуткой болью. Он просто не помнит и не хочет помнить, он не хочет дальше жить, он уверен, что это конец. Он уверен, что он стал создателем их вражды, пропасти между ними. И он уверен, что его счастье, его любовь и вселенная больше никогда не вернуться к нему. Он даже не уверен, что Джини все еще жив, но он точно и окончательно убедился, что он не заслуживает жизни, что он заслуживает только мучений и смерти. Хотя его душа и сердце уже мертвы, они сломались и разбились, кажется, на совсем. Осталось только уничтожить материальную часть себя, свое тело.. *** Весь оставшийся день Ликс пребывал в трансе, не переставая терзать себя морально. Под вечер он уснул, так и не дождавшись Хенджина. Да, он был уверен, что после такого (это наверное можно посчитать предательством) его любовь никогда не вернется, но надежда умирает последней. Ликс уничтожил себя морально, стер все счастливые моменты жизни, выплакал, кажется, все слезы и произнес все самые разрывающие и болезненные слова на свете, но он все продолжал верить. Пока не настало утро. Проснувшись на рассвете, он в панике взглянул на мятую постель, но не обнаружив там любимое тело и не почувствовав его присутствие, он окончательно потерял веру в жизнь и счастье, надежду на то, что Джини вернется. Голова разрывается от множеств чудовищных мыслей, глаза застлала черная пелена, лицо потеряло живую краску, конечности практически отказали, а разум окончательно помутнел, потерялся, опустошился от вечной ненависти и уныния. Слез больше нет, они все были выплаканы еще вчера, подобно мертвому морю, не только из-за названия, но и также от объема горячей соленой жидкости, непрерывно вытекающей из глаз на протяжении не только дня, но и ночи, потому что несмотря на царство морфея, захватившего Ликса в свой плен, боль никуда не ушла, а продолжала разъедать все органы изнутри. Не до конца осознавая, что происходит, но прекрасно чувствуя адскую боль прямо в сердце, словно его пронзили тысячами стрел, светловолосый медленно поднимается и бредет в ванную, собираясь, наконец-то осуществить свою мечту. Свести счеты со своей никчемной жизнью. Тело предательски дрожит, когда ледяная рука берет заветное такое же ледяное лезвие ножа и тянется к выпирающей и пульсирующей вене. Одно движение. Горячая алая жидкость стремительными струями хлынула из правой руки. Сердце пропустило 3 удар за последние сутки, в глазах окончательно потемнело. Безэмоциональное лицо озарила сумашедшая улыбка смерти. Еще пару секунд и хрупкое тельце с грохотом падает на холодный, уже кроваво-красный кафель. Еще пару минут и если никто не остановит кровотечение, этот светлый ангел окончательно сведет счеты с жизнью, убив себя физически. Перед глазами пробегают все счастливые моменты, проведенные с Джини, на секунду ему кажется, что тот сейчас стоит перед ним, что он бежит к нему, падает на колени и в панике хватает за лицо, обхватывая своими большими и теплыми ладонями. Ему кажется, ему хочется верить, что его черноволосый ангел сейчас рядом с ним, пытается спасти его, привести в чувства, тормошит как только может. Как жаль, что это только фантазии. Ощущение родных губ на своих буквально выкидывают Ликса обратно в реальность. Он мотает головой, пытаясь привести потерянное зрение в норму. Разум просто отказывается что-либо соображать, пока зрение не возвращается, пока он не видит перед собой своего парня, пытающегося в панике вернуть уходящую жизнь из этого солнца. Осознание ошпаривает младшего словно кипяток. Сердце пропускает 4 удар. А в глазах вновь застывают соленые слезы, не известно откуда взявшиеся, потому что жидкость не попадала в парня на протяжении суток. Шестеренки медленно вертятся в затуманенном разуме. В голове проносятся новые мысли, заглушающие боль и ненависть, которые стали уже как смысл жизни. "Он вернулся?","Это точно он?","Это не сон?","Я должно быть уже умер, это рай?","Хотя скорее ад, но какой-то слишком прекрасный, я заслуживаю больших мучений". Но это не был рай или ад, это не был долгожданный конец жизни Феликса, это было самое настоящее чудо. Это был ангел, спустившийся с небес в самое пекло, чтобы вытащить из стальных оков эту потерянную разбитую душу. Это был Хенджин, который несмотря на их "вражду" вернулся домой, который был для него схожим со святилищем. Домой, именно сюда, ведь их дом по прежнему здесь... И именно он сейчас пытается вернуть исчезающую жизнь из любимого человека, именно он пытается сейчас ухватиться за последнюю нить надежды, способную спасти Ликси, спасти от смерти, от самого себя.. - Ликс, солнышко, только не это!!- старший не помнит, сколько раз успел повторить это за последние пару минут: - Нет, вернись, прошу, пожалуйста!! - их тела измазаны кровью младшего, которая не собирается останавливаться. Хенджин порвал свою футболку, перематывая ею руку Феликса, затягивая как можно туже, пытаясь остановить кровотечение, забирающие последние силы из крошечного тела. Пухлые губа продолжают целовать веснушчатое лицо, потому что только на эти прикосновения Феликс, пусть на долю секунды, но приходит в чувства. Поцелуи любимого человека действуют на него, как электрические разряды, не смотря на то, что все жизненные процессы почти остановились. *** It`s not too late to build it back `Cause a one in a million chance Is still a chance, still a chance And I would take those odds.. Пока нежные губы ласкают ледяное, как у мертвеца лицо напротив, одна рука, не держащая Ликса за талию, нервно ищет в кармане телефон, а потом набирает номер скорой помощи. В голове застыла одна мысль." Еще не поздно все исправить, еще не поздно его спасти". Пальцы предательски подводят и старшему требуется больше времени, чем обычно, что бы набрать номер и позвонить. Дрожь от тела младшего превратилась в их общую дрожь, его холод окутал их обоих, его кровь окрасила их обоих в бордовый цвет, а боль стала их общей болью, так же как и разбитое сердце, так же как и убитая душа. Но не надежда. Надежда все еще застыла в глазах старшего, хотя в феликсовых видны лишь адская боль, осколки стекла, ненависть к себе, сожаление, болезненные слезы и пугающая темнота. Это темнота и пугает Хенджина больше всего. Но пока его губы продолжают невесомо прикасаться к тонкой коже на лице, зацеловывая каждый миллиметр ангельского лица, брюнет слышит, как медленно продолжает биться сердце младшего, как он еле-еле, но дышит. И это дает надежду. Потому что пока Хенджин с ним, пока он в нем, давно разорвавшееся сердце просто не может позволить себе перестать функционировать. Оно будет биться, Феликс будет жить ради Хенджина, пока тот рядом. Только вот физические силы с каждой минутой все стремительнее покидают тельце напротив, все больше крови вытекает из перебинтованной раны, а сердце, занятое простым биением, не способно качать новую. Скорая помощь приезжает через пару минут, благо хоть медицина в Корее на высшем уровне. Врачи с ужасом смотрят на искровавленное тело, пока Хенджин выносит его на руках из подъезда, не убирая губ с мертвенно холодного лба. Всю дорогу ни врачи, ни старший не сводят глаз с больного. За время их пути ему успели хорошо перебинтовать руку. Только вот Хенджин замечает бесконечные взгляды и переглядки врачей, в которых видит отчаяние. Эти мысли убивают черноволосого ангела, но он просто не может себе позволить сейчас думать о плохом, не может позволить пустить и слезинку, пока Ли лежит на его руках, издавая звуки, более менее походящие на звуки присутствия жизни. Дальше все как в тумане, в памяти остались только обрывки. Скорая помощь приезжает. Хенджин несет Ликса в какую-то палату. Куча врачей, панически пытающихся положить Ли на кушетку. Бесконечные электрические разряды по телу младшего. Первая слеза из глаз Хвана. Снова врачи. Вторая слеза. Потом спасательный поцелуй в бледные губы, вновь возвращающий пульс Ликсу. А потом разум возвращается. Главный врач выходит из палаты, в которой сейчас находится Феликс, он потирает переносицу, выражение лица не предвещает ничего хорошего. Но Хенджин по прежнему надеется. -Что там, доктор? - спрашивает дрожащим голосом Хван третья слеза так и застыла в глазу, он не позволит ей скатиться. -Чтоож.. - врач виновато опускает голову, сердце Джини в этот момент перестает биться, неужели конец?!! - Ваш парень, он.. жив..пока что... - Волна облегчения накатывает Хенджина с головой, но оно длиться не долго, пока не доходит смысл последних слов. - Что значит пока что? Он ведь не умрет? - от такого взгляда Хенджина, от взгляда, в котором застыло все, любовь, боль, надежда, врач очень хочет ему солгать, но просто не смеет. - Он жив..пока что..но боюсь, что это ненадолго, он потерял слишком много крови, организм не справляется.. - -Я готов стать донором! - тут же произносит брюнет, даже не думая, сейчас он сделает все, абсолютно все, что бы спасти младшего, что бы спасти его любовь. - Дело не в этом, парень. Дело в том, что ,как показали результаты анализов, ваш молодой человек не относится ни к одной группе крови, такое бывает буквально у единиц на всей планете, а это значит, что мы вряд ли сможем найти донора...У нас осталось буквально 10 минут... - - Я стану донором!!! - еще раз заявляет Джини- - Ты, кажется, не так меня понял... - - Нет, все так. У меня тоже есть эта особенность, не знаю, как так получилось, наверное сам ангел подарил мне это, но я готов стать донором. - - Оу, это неожиданно, только вот еще одна загвоздка, несмотря на то, что ты тоже особенный, твоя кровь может не подходить, как донорская к его крови. Это буквально шанс на миллион...- - Шанс на миллион..все еще шанс,- проносится одновременно и в мыслях старшего и наяву. - Это верно.. но еще одно. Ли Феликс потерял слишком много крови, и очень большой шанс того, что твой организм может не выдержать такой нагрузки и..тогда мы потеряем обоих вас..а это явно хуже.. - Нет! Даже если есть шанс на миллион, это все равно шанс и я пойду на все, что бы спасти Феликса, я пойду на этот риск! Доктор, поймите, он для меня все, он мое счастье, моя жизнь, мое все, мое начало и мой конец, и если он не выживет, я не перенесу это. Даже если есть риск, я бы пошел на него в любом случае, потому что мы одно целое, потому что я люблю его больше жизни и до бесконечности.. - Третья слеза все же упала на белоснежную щеку Хенджина, он готов поклясться, что видел, как дрогнул врач на последнем его предложении. После тот медленно кивнул и незамедлительно начал подготовку к перекачке крови. Сердце Джини, кажется, снова забилось. Ложась на кушетку, он повернул голову в сторону своего ангела. Дыхания не ощущалось, сердце почти не билось. Мертвенная маска покрыла его лицо, он был словно фарфоровая кукла. Прекрасный, идеальный, мертвенно бледный, но неживой. От этого мурашки по коже. Хенджин не чувствовал, как воткнули иголку, не почувствовал как побежала кровь, все его внимание было на младшем. На его губах, закрытых глазах, на его мертвом, бледном, но заплаканном лице, измазанным кровью. На его длинных белоснежных волосах, спадающих из-за своей длины на грудь Ли, они доходили до его талии, местами тоже измазанные багрово-красной жидкостью. Хван помнил эти волосы, всегда прекрасные, ангельские, чаще всего заплетенные в два хвостика, спадающих на талию младшего. Хенджин помнил все, его улыбку, его сверкающие глаза, его веснушки. И он безумно хотел это вернуть, он готов отдать все, что бы Феликс жил. От быстрой потери крови его сознание начинает понемногу мутнеть, но все это неважно, он по прежнему продолжает смотреть на Ликси через свои длинные смоляные волосы не моргая, затаив дыхание. Когда глаза окончательно застилает черная пелена в голове только одна мысль, не покидающая его "Еще не поздно все вернуть, ведь есть шанс на миллион...и..этот шанс на миллион все равно шанс..я пойду на все, что бы спасти Ликси..". А потом тьма окутывает его в свои объятия, пропуская в царство Морфея *** Unbreak the broken.. Unsay theese spoken words Find hope in the hopeless Pull me out the train wreck.. Поцелуй. Такой нежный, трепетный, еле ощущаемый. Просто поцелуй, просто любимые губы невинно касаются чужих. Но этого хватает, что бы Хенджин открыл глаза. Кажется он снова перестал дышать. Его ангел, его солнышко, все так же измазанное в засохшей крови, но теперь не мертвенно бледное, теперь не умирающее, дышащее, с бьющимся сердцем, живое. Громкий вздох облегчения вырывается из груди старшего, потом он встречается глазами со взглядом напротив. О нет, только не это. В глазах Ли нет смерти, нет черной или красной пелены, но есть все то же разбитое стекло, сердце и душа, все та же пустота и сломленность, все та же боль и беспокойство. Хван просто не может больше этого видеть. -Господи, Ликс, я тебя когда-нибудь сам убью, ты хоть понимаешь, как ты меня напугал, ты хоть понимаешь, что я не смогу без тебя жить, ты для меня все. Все, понимаешь? Я люблю тебя до бесконечности, я не смогу без тебя... - - Тшшш.. - маленькие пальчики Ликси прерывают эмоциональный всплеск его парня. - Джини, я..я не знаю, что сказать...я тоже люблю тебя, люблю больше жизни...пожалуйста, прости меня...я... - Теперь уже пришло время Хенджина прерывать поток мыслей Ли. Старший аккуратным касанием, будто боясь спугнуть Феликса, прикасается к его крохотной ладошке, проводя по ней большим пальцем. Из глаз Феликса вновь вырываются соленые дорожки боли. - Солнце, я не злюсь..теперь нет, ты меня прости, я не должен был уходить.. - Я думал ты не вернешься...- хриплый шепот Ликса срывается на всхлип, лицо вновь покрыто сплошь соленой жидкостью, которая не перестает вытекать из глаз. - Как, как я мог не вернуться?.. Мне просто нужно было время, что бы прийти в себя...что бы осмыслить происходящее и найти подходящие слова, что бы спасти тебя...это ты прости, я так ненавижу себя, что сделал с тобой такое, что не уследил, не заметил раньше времени, что потом ушел и оставил одного, что не спас тебя от самого себя...что из-за меня ты чуть не умер.. - Дыхание участилось. Когда старший закончил, к его глазам тоже подступил океан, соленый, горячий, разъедающий кожу на лице. Вторая рука, которая оказалась перебинтованной потянулась в лицу ангела напротив, убирая белоснежную прядку с глаз, вытирая бесконечные непрекращающиеся дорожки слез. -Джини..ты не виноват, это только моя вина. Это только я ненавижу себя и свою жизнь, потому что я ничтожество. Это только я заслуживаю смерти, пойми, я не заслуживаю тебя, не заслуживаю жизни. Я видел такую страшную боль в твоих глазах в то утро, я видел миллионы разбитых стеклышек твоего сердца в твоих глубоких глазах....я не заслужил того, что ты вернулся и спас меня...я не заслужил тебя.. - - Ликси, глупышка...то, что ты видел тогда, я вижу сейчас, твои глаза... они повидали столько боли..они своего рода зеркало твоей души и утопая в них сейчас, я вижу всю ту боль, что ты испытываешь сейчас, всю твою ненависть к себе, я вижу разорвавшееся сердце и уничтоженную душу....и я тоже вижу миллионы стекол в твоих глазах..я вижу тебя насквозь.. - Хенджин не успевает договорить, как младший бросается в его объятия, утыкаясь носом в шею, больничная рубаха Джини мгновенно намокает от горьких слез, также как и белобрысая макушка Ли. Минут пять они просто лежат в объятиях друг друга, наслаждаясь нежными прикосновениями, размеренным дыханием и сердцебиением друг друга. Им этого не хватало, как кислорода. Теперь они снова могут дышать. Хван все же прерывает крепкие объятия, возобновив зрительный контакт со своим счастьем и переплетая их ладошки в любимом замке. -Ликси, я тебя прошу, послушай меня. Ты прекрасен, ты просто чудо, ты подобен ангелу, спустившемуся с небес, решившему починить мое разбитое сердце, разбитую душу, найти давно потерянную надежду, вытащить меня из хаоса, спасти от смерти. Я люблю тебя до бесконечности, люблю больше жизни, навсегда и навечно. Ты для меня все, самый дорогой человек на земле, и я правда не вижу жизни без тебя. - Феликс не мог поверить в сказанное Хенджином, шестеренки в голове отказывали работать, мозг продолжал отрицать слова. Пока губы старшего не впились в покусанные губы напротив. Поцелуй вышел недолгим, но, наверное, одним из самых лучших в их жизни. Соленые губы к соленым губам, они медленно приоткрываются, одна половина заходит за вторую, губы сливаются воедино. Они целуются обдавая друг друга пламенем любви. И только в этот момент до Ликса доходит все сказанное его парнем ранее. Сердце снова заработало. Случился парадокс. Как разбитое, разлетевшееся на множество осколков может работать? Разбитое никак. Просто Хенджин починил то, что было разбито, починил разбитое сердце Ли, собрал его по кусочкам вновь, хотя это было уже невозможно, вновь зашил его душу, вновь вернул ей жизнь. Это невероятно. Короткий поцелуй прекращается вновь хриплым голосом старшего: - Ликси, прошу, я не смогу жить, зная, что ты так о себе думаешь, я не смогу жить, зная, что ты собрался умирать через 2 года, я не смогу жить зная все, что ты сказал... я тебя прошу, ради меня, сделай невозможное, возьми свои слова обратно, сожги эти блокноты...пожалуйста... - от каждой новой слезы, вытекающей из глаз черноволосого у Феликса сердце разрывалось, то самое сердце, которое Хван только что собственноручно починил. -Я....я обещаю, я сожгу их, я не брошу тебя, не после всего, что мы пережили, не после того, как ты вновь спас мне жизнь....и я снова беру свои слова обратно, я люблю тебя до бесконечности, я беру их назад ради тебя. - И снова поцелуй, только уже в лоб, а затем в веснушчатый нос. Снова это невесомое касание губами, но в это движение вложено столько любви, нежности и искренности, столько потерянной надежды и жизни. В эти поцелуи вложено буквально все. Их переплетенные руки греются теплом друг друга. Глаза вновь находят глаза, они снова тонут, утопают в глубине чужих глаз. Они готовы поклясться, что видят вечность в глазах друг друга. Феликс уверен, что видит в глазах Джини надежду. Хенджин безвозвратно тонет во вселенной любимых глаз, он тоже клянется, что помимо разбитого стекла он тоже находит надежду. Они оба тонут друг в друге, они вновь оба нашли надежду в безнадежной ситуации. Они нашли убитую надежду, того, чего не должно быть. Они сделали буквально невозможное. - Я люблю тебя!!! - произносят оба парня шепотом одновременно, будто это что-то сокровенное, что-то, что значит для них больше жизни, хотя так и есть. И именно в этот момент, погибая в глубине взаимной любви, отражающейся в прекрасных глазах напротив, и нежась от теплых прикосновений, к чужим пальцам, ладошкам, родным губам, они оба буквально читают мысли, они оба думают об одном, он оба думают о том, что вновь спасли друг друга из поезда, потерпевшего крушение, из этой безвыходной ситуации. Потому что любят друг друга больше жизни, любят до бесконечности. А их искренняя, светлая и такая чистая любовь способна на все. И именно эта вечная любовь сейчас спасла их, именно она дарит им смысл жизни, саму жизнь и все счастливые моменты, именно она способна починить то, что разбито, забрать назад произнесенные слова, найти надежду, в безнадежной, безвыходной ситуации и вытащить из хаоса, из поезда, потерпевшего крушение. </i> *** <i>Unburn the ashes Unchain the reactions now I`m not ready to die not yet Pull me out the train wreck... </i> Летели дни, недели, месяцы, а отношения между этими двумя ангелами, практически одинаковыми, различающимися только цветом волос, только крепли. Они не меркли, как это бывает обычно, они не слабли от ссор, потому что после того, как они оба чуть не потеряли самое главное сокровище в их жизни, друг друга, они просто не могли ссориться. Даже на ум не могло прийти, что кто-то из них будет кричать или обижаться на другого. Во-первых потому что они жили так, будто были рождены друг для друга, словно они самые настоящие соулмейты, хотя так и есть. Во-вторых, потому что оба перенесли невыносимую и непередаваемую боль, и оба это понимали. Они несколько раз точно возрождались из пепла, склеивали разбитое и делали невозможное. И с каждым разом их понимание только крепло. А все потому что они бесконечно любят друг друга. А в этом и заключается третья и основная причина - они безумно и безвозвратно влюблены, они буквально живут друг другом и не могут друг без друга ни секунды. Если один не чувствует дыхание, сердцебиение или же просто присутствие второго, в голову сразу же бьет неконтролируемая тревога и беспокойство. Именно поэтому они абсолютно все делают вместе. Им просто нужно чувствовать присутствие другого. Им просто надо чувствовать любовь между ними. *** Очередной прекрасный вечер, проведенный в окружении любимого человека. Парни возвращаются домой после ночной прогулки по их излюбленному месту, по реке Хан. Гуляя по ней, сердце замирает, от звезд в темном небосводе и от тех же звезд и блесток в отражении очей друг друга. В этот момент забываешь все, что беспокоит и болит, все, что надо еще починить и залатать. В этот момент перед глазами видишь лишь счастливые моменты, произошедшие с ними и такие же счастливые и чарующие глаза напротив. А потом, насмотревшись вдоволь этим волшебным вальсом звезд в маленьких вселенных друг друга, их губы обязательно находили свое место на других таких же мягких, пухлых и желанных губах. Их поцелуи были такими сладкими и невинными, такими нежными и трепетными, как и сами их создатели, пишущие каждый свой миг, проведенный рядом со своим смыслом жизни. И они разлетались на множество таких же прекрасных и сияющих звезд, навсегда оставляя в безграничной вселенной свой яркий след. А сейчас они вламываются в свою квартиру, крепко обнимаясь, прижимаясь к телам друг друга, терзая уже искусанные, но такие же мягкие и податливые губы напротив и мило хихикая в перерывах между поцелуями. Обувь летит в неизвестном направлении и никого это абсолютно не волнует. Хенджин одним движением скидывает с себя кардиган, помогая с этим же Ликсу, так как тот не собирался отлипать от любимых губ и что-то еще делать помимо этого. Расправившись с верхней одеждой солнечный мальчик, поддавшись влечению страсти запрыгивает на своего парня, обхватывая утонченную талию того. Хенджин придерживает того за ягодицы, слегка сжимая их и жмется еще больше к телу напротив. Их губы слились в одно целое, дыхание стало единым. Феликс зарылся своими крошечными ладошками в мягкие любимые волосы напротив, перебирая их пальчиками, периодически прижимая голову Хвана сильнее, что бы еще крепче вжаться в его поглощающие губы. В очередной порыв страсти, углубив и ускорив их нежный поцелуй, резко ставший страстным и громким, Хенджину наконец-то удается донести себя и крохотное, жмущееся тело напротив до их спальни и осторожно положить его на кровать, все так же не разрывая поцелуй. Неожиданно для обоих Ликс вдруг стал резко кусаться вернее покусывать, оттягивать и напористо сминать губы напротив, лишь усилив хватку на талии черноволосого. Проворный младший спустил свои ладошки с волос на шею Хвана, отползая вглубь кровати, вынуждая тем самым своего парня последовать за ним, что бы новый страстный поцелуй, который уже успел полюбиться Хенджином, не разрывался. Влеченный необъяснимым импульсом, Хенджин резко проталкивает умелый язык в чужой рот, встречаясь там с таким же горячим языком. Их языки переплетаются в танце страсти и любви, поцелуи становятся громкими и влажными, чмокающими от чужой слюны. Руки старшего отрываются от талии лежащего парня и начинают блуждать по его телу, хаотично касаясь лица, длинных блондинистых волос, талии, шеи и груди. Второй на это отвечает незамедлительно, лишь сильнее прижимая его за шею к себе и пылко целуя, исследуя языком чужой рот, проходясь им по нижнему и верхнему ряду зубов, а потом вновь сплетаясь с другим языком. Какое-то необъяснимое дикое влечение друг к другу, какая-то бешенная жажда физического контакта и любви напротив двигала парнями в этот момент, но точно не мозг и не разум, потому что сознание давно померкло и помутнело еще при первом страстном прикосновении губ к губам. Поддавшись этому манящему влечению Хван спустил свои руки к краю футболки младшего, разрывая их длинный и вязкий поцелуй, что бы снять ненужную ткань на теле Ли. Долгожданный кислород попал в их легкие, заполняя их до конца. Парни глубоко дышали, поднимая грудные клетки, потому что их горячее дыхание в губы напротив, к сожалению, не заменит необходимый для дыхания кислород в легких. Они впервые за этот период необъяснимого и страстного порыва смотрят друг другу в глаза. Нет! Только не это.. Взгляд Ликса послужил для Хенджина чем-то отрезвляющим для его потерянного осознания. Потому что только взглянув в океан глаз напротив он вспомнил то, что никогда не хотел бы вспоминать. Он вновь вспомнил тот день. Все воспоминания потоком хлынули перед глазами, взгляд стал пустым, потерянным, разбитым. Феликс сразу понял, что случилось, в голове пронеслось кроткое "Черт". -Джини, солнце, ты меня слышишь..? - Феликс положил свою ладонь на пылающую щеку своего парня, слегка сжимая ее, пытаясь привести того в чувства. Хенджин еле уловимо кивнул. Волна боли и сожаления тут же нахлынула на солнечного мальчика, как, как он только мог забыть самое главное. Как только он мог забыть главное табу, то, что почти не уничтожило больное сердце его Джини.. Губы в виде сердечка мягко коснулись лба зависшего и нависшего над ним Хенджина, окончательно переключая внимание того на себя, возвращая того из адских и жутких воспоминаний. - Хенджин, милый, прости пожалуйста...Мне так жаль, мне безумно жаль, как я мог забыть...я дурак, прости, прости пожалуйста.. - грубый голос Феликса стал подрагивать из-за подступающих слез сожаления, еще мгновение и они бы хлынули из прелестных и кукольных глаз парня, если бы Хенджин вновь не сомкнул из губы в новом страстном и мокром поцелуе, обезоружив при этом Ликси. Поцелуй послужил для Хвана успокоением, вернул его в реальность и поцелуй успокоил бурю слез в глазах младшего. - Ликси..ты не виноват, никто не виноват, - Хенджин коротко и нежно чмокнул все еще переживающего парня. - То, что произошло сейчас.. я этого хотел и сейчас тоже хочу, ведь я люблю тебя..но прошлое не дает мне жить дальше, оно разъедает, убивает меня, оно тянет на дно, не позволяя забыть ту ночь.. - - Я понимаю, - раздался тихий полушепот светловолосого и в этой интонации, в этом взгляде и в этих нежных, успокаивающих касаниях к щеке было столько понимания, сожаления и любви, что любой бы просто растворился в этом моменте. -Но, несмотря на те воспоминания, я понимаю, что моя любовь к тебе в тысячу раз сильнее и я действительно хочу этого, но боюсь...боюсь, что не смогу совладать со своими эмоциями, боюсь, что начну снова прогорать..что не справлюсь.. - Джини, я пойму тебя и поддержу в любом случае, я и так уже облажался. Если ты понимаешь, что не готов сейчас к этому, не готов переступить через себя, это нормально, все хорошо..... Но если ты чувствуешь, что желание выше разума, то я готов помочь тебе, я спасу тебя, если что-то пойдет не так.. Я безумно люблю и не хочу причинять тебе боль, я и так уже много ее тебе причинил, но также я очень хочу возродить то, что безвозвратно сгорело, что стало пеплом для тебя... - Феликс не успел договорить поток мыслей, потому что был вновь прерван импульсивным поцелуем, полным любви, и еще в этих нежных и страстных прикосновениях была вложенная благодарность, потому что Хенджин знал, что Ли поймет его прикосновения ведь это их язык прикосновений. - Я думаю, что готов.. давай сделаем это вместе, давай возродим пепел..- и вновь губы нашли свое предназначение в жаждущих новых поцелуев, новых электрических разрядах, губы напротив. Им обоим было страшно, они оба любили друг друга до бесконечности и оба не хотели причинять друг другу боль. Касания губ к губам вновь набирали страстные обороты, дыхание вновь обжигало лицо и шею напротив, в перерывах между поцелуями. По комнате разносились громкие чмокающие звуки от мокрых поцелуев с юркими языками, вновь жадно плутающими по полости чужого рта, ускоряющиеся с каждым новым импульсом, вдохом. Стремительно быстро атмосфера в комнате приняла интимную и сексуальную атмосферу. Воздух, наэлектризованный двумя влюбленными, был полон страсти. Руки обоих блуждали по телам друг друга, сжимая талию, шею, путаясь в черных волосах нависающего парня и в длинных белых прядях второго, спадающих ужа на обнаженную поясницу. Неохотно разлепив очередной сладкий поцелуй, Хенджин сел на колени, что бы стянуть с себя мешающую им обоим толстовку. Обнажив свою грудь, Джини чуть остановился, позволив своему парню насладить рельефными мышцами пресса и не только. Феликс потянулся своими маленькими ладошками к парню, проходясь ими по каждому миллиметру горячей кожи, заставляя ее пылать еще больше. Хенджин, успевший тоже вдоволь насладиться голым Ликсом перевел свое внимание на его глаза, в которые сияли, в которых виднелось столько нежности, счастья и восхищения, что хотелось раствориться в них. - Ты прекрасный, Джини!- завороженно шепчет Ликс. И от этого низкого шепота уши в трубочку заворачиваются, потому что ничего лучше Хван никогда не слышал. Он и так каждый день умирает, слыша этот низкий голос, к которому никогда нельзя будет привыкнуть, просто из-за того что он никак не сочетается с его светлым и невинным обладателем, с его ангелом. Но он готов признаться, что от шепота в штанах предательски дернуло, в животе появился табун бабочек, а в голове возникли самые грязные мысли на свете. - Как и ты, мое солнце, - Хенджин любовно обводит глазами худенькое тельце напротив, проходясь по всем изящным изгибам. Тут взгляд цепляется за выпирающую ключицу и Хван просто не может не поцеловать ее. Красные, от покусываний губы прижимаются к тонкой, словно сделанной из шелка коже, и начинают покрывать поцелуями выпирающую ключицу. Постепенно шаловливые губы поднимаются по шее вверх, все так же оставляя дорожку мокрых и пошлых поцелуев на пылающей коже. Когда старший доходит поцелуями до кадыка, а затем касается своими бархатными губами выпирающей кости, Ликс не выдерживает и резко закидывает голову назад, закатывая глаза и издавая тихий жалобный стон. Хван никогда не слышал стонов Ли и, о боже, это самое прекрасное, что можно было услышать. То, как грубый низкий голос младшего издавал столь пошлые и интимные звуки, нельзя сравнить ни с чем. Хенджин готов был слушать их вечность, он готов был вечно целовать своего ангела. В порыве услышать белее громкие и грубые стоны, он решил применить одно из главных оружий. Ласковые губы старшего, до этого доставлявшие табун бабочек своей осторожностью и нежностью, вдруг впились в изящную шею Ли, оттягивая тонкую кожу и оставляя на ней багровый засос. Руки Феликса, до этого блуждающие по голому телу напротив, резко сжались и впились ногтями в сильные руки Хвана, крепко сжимающие изворотливое тельце младшего, потому что спокойно лежать он просто не мог. Из уст вырвался новый сладостный стон, заглушивший даже громкие поцелуи на бархатной коже. По всему телу Хенджина прошла крупная дрожь, а внизу живота скрутило настолько, что, кажется, он попал в рай. Хотя так и есть, его уши только что побывали в раю. От сильного засоса, который был первый в жизни Ли, его голосовые связки, до этого издававшие лишь низкие стоны и мычание, улетели в аут, поднявшись по всем восьми нотам и сорвавшись жалобным скулежом. Феликс с характерным хрустом резко прогнулся в пояснице, отчего рукам Хвана, крепко устроившимся на талии Ли, пришлось сжать его сильнее, удерживая на месте. Голова норовила сделать мертвую петлю, заворачиваясь все больше, а перед старшим открылся новый прекрасный вид на шею Феликса. Недолго думая, Джини вновь с новым порывом начал всасывать кожу в свой рот, оставляя затем жаркие, залечивающие поцелуи на новых красных пятнах. Крошечные руки Ликси быстро зарылись в мягкие волосы старшего, с каждым новым засосом, оттягивая их назад. Новые и новые звонкие стоны разносились по комнате, становившиеся колыбельной для Джини. Голос срывался, глаза закатывались и, казалось, выкатывались из орбит, тело подрагивало и светловолосый, поддавшись влечению, произвел попытку скрестить ноги, от волны возбуждения чуть ниже живота, но крепкие ноги Хвана, сидящего на нижней части тела Ли, не дали ему это сделать. Отчего по комнате пронесся новый оглушающий стон. Атмосфера в комнате окончательно приняла сексуальный характер. Старший ухмылялся, изводя любимого своими влажными поцелуями и божественными засосами, покрывающими теперь не только шею, но и ключицы, плечи и грудь Ли. Младший продолжал доставлять сказочное удовольствие своими звуками, издаваемыми из рта. В глазах взрывались фейерверки, салют, а бабочки, норовившие вылететь наружу все больше скапливались внизу живота. И Ли чувствовал своим бедром, в которое упиралось что-то твердое, что не только он погибает во власти этих жестоких порхающих созданий. Насладившись вдоволь срывающимися стонами Феликса, а также его сладкой кожи и извивающимся телом, которое отвечало на страстные поцелуи за своего хозяина, Хенджин с громким причмокиванием отлип от разгоряченной шеи любимого, рушив перейти к следующему и взглянуть в глаза, что бы увидеть в них галактику со взрывающимися звездами. И он получил, что хотел. Феликс, с помутневшим сознанием от несказанного удовольствия, одарил своего парня таким несравненным взглядом, в котором читалась вся страсть и любовь к старшему, все доставленное удовольствие, что Хван прямо сейчас был готов вознестись просто от этого сексуального, горячего и растрепанного вида Феликса. Длинные белые волосы распластались по всей подушке и груди, конце которых доходили на сжимающих талию руках, щекоча их. Губы были красными от длительных поцелуев, а на верхней части тела, даже в темноте можно было увидеть багровые следы от проделанной работы Хенджина. - Блять, боже.. ты просто нереальный, Ликс.. - выдал Джини еще не пришедшему в сознание лежащему. - Мммм... - все, что мог выдать Ли, но потом собравшись, решив хоть немножко извести своего мучителя, поддался вперед к лицу, привстав на локтях и приблизившись к уху. - Это ты....ахх...Джини, такой ахуенный, - произнес тот низким шепотом прямо в ушную раковину старшего, опаляя того горячим дыханием. Самообладание и силы окончательно покинули Хвана от такого наслаждения, руки ослабли и тот повалился прямо на исцелованное тело внизу, пытаясь схватить ртом хоть каплю воздуха, потому что его резко стало не хватать в этой темной комнате, пропитанной запахами страсти, наслаждения и любви. Ликс злорадно хихикнул, добившись совей цели и чмокнул Хенджина в макушку, буквально минуту назад терзаемую его же крошечными ладошками. Пока старший пытался отдышаться и прийти в себя после столь стремительной бури эмоций, Феликс решил не давать ему шанса передохнуть и решил отплатить тем же. Острые зубки младшего вонзились в белоснежную кожу в районе плеча, медленно отпуская ее, пока Хван щекотал обжигающим дыханием искусанную шею Ли. Звонкий возглас раздался по комнате, а тело дрогнуло под объятиями маленьких рук. Феликс лишь усмехнулся, радуясь своему успеху, а потом высунул юркий язычок, начиная зализывать им последствие похотливого желания. От слюны младшего, оставленной на плече и новых томных поцелуев, Хенджин буквально пищал в шею второму, пребывая в экстазе просто от его губ и голоса. Стоило Хвану почувствовать, как предательски дернулась нижняя часть живота Феликса от ласкающих слух мычаний и стонов Джини, он решил не терять времени и вновь взять инициативу в свои руки. Поднявшись на локтях, он отлип от шеи Ли, начиная вновь оставлять мокрые приятные поцелуи спускаясь ниже искусанных мест, доходя до талии поцелуями, слегка вылизывая рельефное тело, а потом и вовсе приспуская верхнюю часть джинс Феликса, что бы оставить заветный влажный поцелуй на оголенном бедре. Реакция последовала незамедлительно. Если до этого Ликс выгибался в пояснице, издавая звуки пика его эмоционального состояния, то сейчас он просто открыл в беззвучном стоне рот, который подрагивал от острых ощущений и вдохнул в себя настолько, что кости выпирали, словно это его обычное состояние. Звуковая реакция последовала после глубокого вдоха. - Ах... боже.. что ты творишь.. - Хенджин на это только азартно улыбнулся и зацепил пальцами черные рваные джинсы лежащего парня, проговаривая свои мысли в слух: - Мне кажется, Ликси, эти штаны тебе порядком мешают.. я прям чувствую это, - и не дождавшись ответа от младшего, шаловливые пальчики стремительно быстро расстегнули пуговицу и начали стягивать нижнюю часть одежды, полностью обнажая его светлого ангела. - Ох.. черт, - все, что сумел ответить младший на выдохе, наслаждаясь наконец-то свободой в районе паха. - Мне тоже кажется, что не одному мне они порядком надоели, - шепчет Ли, закусывая губу, смотря своими хитрыми лисьими глазками прямо в глаза напротив. Хван привстал с кровати, развязывая узел на штанах. И Ли был бы рад получить удовольствие от столь эротического зрелища, заодно вдохнув воздух на последние пол часа вперед, а может и дольше. Только черноволосый вдруг резко поднял взгляд. От такой быстрой перемены настроений Феликс насторожился и не зря, потому что в этих буквально секунду назад счастливых глазах теперь вновь читался страх. И Феликс понял, что это вновь болезненные воспоминания. Младший без слов подполз к своему хену и чувственно коснулся чужих губ, выводя того из, захватившего его сознание транса. - Джини, все хорошо, я здесь, я с тобой.. - проговорил младший с беспокойством в голосе, но взгляд, устремленный прямо в глубину глаз напротив, наоборот был спокойный и нежный, для лучшего эффекта успокоения. - Ты ведь помнишь, мы можем остановиться, если ты понимаешь, что не справишься.. - - Малыш, нет.. мы не будем останавливаться.. просто я не могу это сделать сам, мой разум не позволяет, он кричит о том, что нельзя, что опасно, и я ничего не могу с этим сделать, может быть, если это сделаешь ты, мне будет легче?.. Я не знаю, правда, но попробовать стоит. - Ликси медленно кивает, переваривая слова и аккуратно тянется к сильным рукам старшего, крепко вцепившихся в штаны. Теплые, мягкие пальцы нежными касаниями поглаживают ладони любимого, отчего тот потихоньку расслабляется и позволяет прикоснуться к низу живота. Феликс, не теряя зрительного контакта начинает медленно развязывать узел и стягивать одежду. Но стоит белью чуть съехать вниз, как напряжение вновь сковывает тело Хенджина и руки цепляются мертвой хваткой за феликсовы. Мелкая дрожь охватывает его тело, потому что одни из самых разрывающих сердце воспоминаний вновь застилают его глаза пеленой. И они настолько ужасные и жуткие, что в прекрасных глазах начинают скапливаться слезы страха. Что бы остановить эту цепную реакцию нового разрушения черноволосого ангела, Феликс осыпает его лицо множеством невесомых поцелуев, которые в какой-то мере помогают. А потом прислоняется к уху и медленно и успокаивающе шепчет: - Джини.. все хорошо, ты со мной, я тебя люблю и никогда не причиню боли, расслабься, отдайся мне, доверься. - Хенджин отдается, доверяет, ведется на нежный шепот, вызывающий табун новых бабочек, облегчением пронесшихся в сердце, и похожий скорее на мурлыкание и воркование. Пока Ли продолжает всячески нежничать и убаюкивать старшего, отвлекая того, одежда оказывается на полу, больше не мешая им продолжить занятие. Хван облегченно выдыхает, окончательно выйдя из помутненного сознания и с новым порывом страсти тянется к изголодавшимся розовым губам напротив. Новый напор влюбленного влечения захватывает их с головой и они оба падают на кровать, пылко и даже как-то немного агрессивно исцеловывая, сминая, оттягивая и кусая губы друг друга. Их языки, которые они так полюбили задействовать в поцелуях, хаотично блуждают исследуя чужие рты, периодически вырываясь из плена напористых губ, слизывая общую слюну, стекающую по их подбородкам. Их поцелуи снова мокрые, пошлые, страстные и до одури сладкие. Каждое новое касание их рук, безостановочно изучающих тела друг друга отдаются красным светом перед глазами и пламенным ожогом на месте прикосновения. Оба не хотят останавливаться, но желание разрядки и желание слиться в одно целое, почувствовать любовь в полной мере выше их выдержки, поэтому оба неохотно отрываются от горящих губ друг друга, оставляя на последок нежный чмок и приступают к следующему опасному шагу. Хенджин тянется к тумбочке, стоящей рядом с кроватью и открывает нижний ящик, доставая оттуда смазку и презерватив. А затем встречается с хищным взглядом Феликса, и Хван готов поклясться, что сейчас перед ним не его любимый Ликси, который сама доброта и ангел, а какой-то ненасытный демон, смотрящий на него настолько похотливо и изучающе, что не смутиться было просто невозможно. А тот еще и облизнул губы, решив добить его до конца. Заметив реакцию, Феликс рассмеялся, сказав: - Не знал, что мой Джини такой чувствительный и милый.. - Старший на это лизнул парня в нос и начал медленно открывать баночку со смазкой. Смесь была приятно холодной, потому что комната давно была похожа на сауну, по температуре страсти в ней. Хенджин раздвинул ноги Ликси в разные стороны и легонько коснулся охлажденными пальцами к колечку мышц, тут же чувствуя мурашки младшего. Их губы вновь сомкнулись в вязком сладостном поцелуе, пока первый палец начал медленно проникать в узкое пространство. Из уст младшего вырвался сдавленный стон, в котором Хван уловил нотки боли. Второй свободной рукой он коснулся белоснежных волос, мягко перебирая и оглаживая их, отвлекая тем самым Ли, что бы тот расслабился. После того как брюнет слегка прикусил распухшую губу Феликса, тот окончательно принял в себя длинный палец, губы все же прижались от неприятных ощущений, но желание было выше боли и разума. Когда первый палец был полностью в младшем, сжимаемый узкими стенками, Хенджин установил зрительный контакт, как бы спрашивая разрешение на дальнейшие действия. Глаза напротив ответили одобрительно. Когда второй палец подступил к дырочке, Джини пылко стал целовать Феликса в шею, вновь оставляя на ней свои следы, проходясь уже по красной коже. Ли поддался вперед, издав длинный протяжный стон прямо в ухо своему искусителю, отчего тот чуть не съехал с катушек, когда вместе с тягучем засосом он вставил второй палец и развел их на манер ножниц. Да боль присутствовала, но она рассеивалась с каждым новым страстным касанием губ или же рук к телу младшего, с каждым новым томным вздохом, опаляющим дыханием, одурманивающим взглядом прямо в душу либо же мягким шепотом над ухом. Отдавшись полностью приятным ощущениям и адскому влечению почувствовать Хвана в себе, Ли даже не заметил, как теперь принимал в себя уже три длинных пальца, растягивающих его жутко узкую дырочку. Их губы отлепились с характерным мокрым чмоком, так же как и пальцы Хенджина, вышедшие из младшего одновременно с разорвавшимся поцелуем. Спина и шея Ли наконец-то могли отдохнуть, потому что слишком долго выгибались, норовившись завернуться в восьмерку от непередаваемого ощущения. Дыхание обоих сбилось, а пик наслаждения все норовил вырваться наружу, так, что крышу сносило от этой страстной сумасшедшей любви. В одно мгновение презерватив был натянут на пульсирующий член Хвана. Ли открыл глаза и отпустил взгляд вниз, а после закатил глаза и вновь рвано выдохнул увидя то, что сейчас войдет в него. А это явно подлиннее пальцев. Хенджина эта реакция только позабавила и тот прикусил губу, подавляя в себе это сумасшедшее влечение. - Ты готов? - произнес черноволосый с любовью заглядывая в открывшиеся на его шепот светящиеся глаза. Кроткий изнеженный поцелуй Ли послужил положительным ответом. Хенджин приблизился к телу максимально близко, вплотную, переплетая одну руку с рукой любимого, а второй взявшись за щеку Ли, легонько поглаживая ее. Их губы вновь соединились в страстном танце, когда Джини сделал первый медленный толчок, входя в узкое пространство между ног его ангела полностью. Оба застонали прямо в губы друг другу, вызывая приятную вибрацию. И..о боже! Эта симфония их таких сладких, но таких разных стонов, наверное, была лучшим, что они когда-либо слышали в жизни. Все органы внутри парней сократились до невозможного. Руки, сцепленные в крепкий замок одновременно сжались. А свободная ладошка Ли зарылась в смоляные волосы Хвана, оттягивая их назад, вызывая приятные ощущения. Парни, являющиеся всем на свете друг для друга наконец-то сделали то, что хотели. Они слились в одно целое, соединились словно две половинки пазла. Губы к губам, дыхание в дыхание, прикосновения, слипшиеся тела и одни мысли, одни желания, одни чувства и ощущения, одна любовь, в которой они оба растворялись этой ночью. Неприятные ощущения сменились непередаваемым кайфом, не только Джини от столь узкого Феликса, но и самого Ликса от чувства любимого прямо в нем. Постепенно движения ускорялись, набирая темп, парни задыхались не только от нехватки воздуха в легких из-за непрерываемых поцелуев, но и от друг друга, от их непрекращающихся стонов, от волшебных ощущений, от саднящих засосов по всему телу, от горячих тел, от фейерверков в глазах и от подходящего экстаза, от долгожданной разрядки. Несмотря на помутневшее от сильной страсти сознание младшего, Ликси томно шептал Хенджину прямо в губы, прося прикоснуться, потому что оба понимали, что пик удовольствия вот-вот накатит их с головой, а еще, потому что сам просто не мог это сделать, от вообще был сейчас недееспособен. Джини перестал нежно поглаживать большим пальцем феликсовую скулу, от которой не отлипал на протяжении всего процесса и осторожно коснулся члена Ли. Возбуждение младшего дрогнуло от прикосновения горячей руки, а Ликс еще больше прогнулся в спине, закусив в поцелуе губу черноволосого. Ускоряясь в Ликсе, Хенджин ускорял и движения рукой по нуждающемуся в прикосновениях органу. Они оба потеряли абсолютно весь контроль над разумом и ситуацией, они оба окончательно растворились друг в друге. Они оба были измазаны в вязкой и сладкой слюне, стекающей уже не только по подбородку от пошлых, но чувственных поцелуев. И они оба сорвали себе голос, одновременно кончив, только если Хенджин сделал это прямо внутри узкого прохода, то Феликс, не стесняясь прямо на них обоих, потому что расстояние между их телами вновь сократилось до миллиметра. В комнате, помимо секса и похоти, а также любви теперь пахло оргазмом и наслаждением. Воздух окончательно закончился не только в легких от отсутствия передышки между терзанием губ друг друга, но и в самой комнате. Их тела крупно задрожали, в голове и зрачках взорвалось что-то поистине крупное, потому что Хенджин, не в силах больше держаться, рухнул на разгоряченное любимое тело, прижимаясь лбом ко лбу Ли. И Хван готов признаться, что видел счастье и звезды, видел космос и вселенную и всепоглощающую любовь в глубине глаз напротив, а еще он видел в них свое отражение глаз, которые были точной копией младшего. Минут пять они просто обессиленно лежали, хватая ртом горячий воздух и пытаясь соображать хоть в какой то степени, что бы просто произнести то, о чем оба думали, что оба хотели: - Я люблю тебя! - прошептали оба одновременно прямо в губы друг друга, а потом слились в самом нежном поцелуе в их жизни. И в этот поцелуй они вложили всю благодарность, всю безграничную и вечную любовь друг к другу, все чувства и эмоции, буквально самих себя, став одним целым. Ведь они сделали это. Они сделали невозможное, оба. Они вместе вновь возродили то, что стало пеплом, вместе вновь остановили эти смертельные реакции, потому что оба не хотели умирать, не сейчас, когда они все в любви, когда они действительно почувствовали счастье, и они оба вновь вытащили друг друга из этого сломанного поезда, потерпевшего крушение. Потому что любовь может сотворить невозможное, возвратить невозвратимое, тем более эта любовь, не видящая границ и конца между ними. Они уснули практически сразу же после конца физической близости, успев и найдя в себе силы только поменяться местами, потому что Хенджину безумно нравится, как Ликси служит ему одеялом, причем самым лучшим из-за горящего тела, ему нравится утыкаться ему в ключицу, зарываясь носом в длинные шелковистые волосы, и обнимать со всей нежностью и любовью. А солнечному мальчику просто необходимы сейчас столь крепкие и нежные объятия любимого человека. И они уснули, думая об одном : "Мы сделали это, вместе", и они погружались в царство Морфея не разрывая замка из их ладошек и не прекращая бесконечно благодарить и утопать, тонуть в тепле, нежности и любви друг друга. *** Pull me out..pull me out Pull me out.. Pull me out.. pull me out Pull me out... Поздний осенний вечер, конец ноября. Несмотря на это осень выдалась неимоверно холодной, аномально холодной, так что впервые за всю историю и память Южной Кореи уже выпал снег, а река Хан покрылось тонким слоем льда. Два влюбленных по уши парня, буквально вчера совершившие невозможное и наконец-то почувствовавшие себя полностью поглощенными их вечной и страстной любовью не только в сердце, но и в самих себе, мило болтали по телефону, пока старший возвращался с работы домой. Этим утром они вместе проснулись в обнимку, все еще со сцепленными в замок руками и всеми последствиями прошлой ночи откровений, выражающиеся не только бесконечным множеством багровых засосов, которые очень бросались в глаза на белоснежной коже парней, но и ноющей болью, у кого в пояснице, а у кого в заднице. А также белыми пятнами на их телах и белых простынях, такой же белой вязкой жидкости. Утро эти счастливые до чертиков провели в уборке комнаты и отмывании себя, к сожалению отдельно, иначе старший бы опоздал на подработку, окажись они вместе в одной ванной комнате. Правда Хенджин все равно опоздал, так как его веснушчатое солнышко все никак не хотело отлипать от него, норовясь задушить своими крепкими объятиями и затискать множеством нежных поцелуев, однако Хван был этому только рад. Их сердца трепетали от одной только мысли друг о друге. И сейчас, поздним вечером, когда оба ужасно вымотались за день, лучшей наградой было просто слушать голос друг друга через телефонную трубку, пока Хенджин возвращался домой на такси. -Вот, а еще покупательница, постоянно клеящаяся ко мне сегодня увидела твое творение искусства на шее и, ты бы видел ее лицо хах - посмеивается Джини, рассказывая о прошедшем дне. Феликс на это только усмехается и закусывает губу, вспоминая прошлую ночь. Хенджину даже не требовалось видеть лицо любимого перед собой, что бы понять это. Он слишком хорошо его знал, он чувствовал это. - Хенджинааа, я скучаю, - протянул младший, вызывая у второго теплую улыбку и табун мурашек от нежного, но низкого голоса, к которому тот все никак не привыкнет, даже спустя столько времени. - Ликси, солнце я тоже очень ску.. .- он не договаривает фразу, потому что случается нечто ужасное. Феликс слышит громкий звук, затем свист, тресканье стекла и чего-то еще, а затем пугающую тишину, и все это произошло буквально за 5 секунд. - Хенджин..Джини! - испугавшись непонятных звуков в панике зовет младший, но ответа не следует, ни через пять секунд, ни через пять минут, в течение которых Ликс не переставал всячески звать его, уже начиная дрожать и кричать. 5 минут, а затем телефон выключается, обрывая звонок. Феликс дрожит, он пытается унять подступающую истерику, протирая крошечными ладонями уже скатившиеся из его глаз соленые слезы. Он чувствует, что случилось что-то ужасное, страшное, катастрофическое, в голове пролетают жуткие мысли разного развития событий, отчего истерика все подступает и подступает. В голове проносится чудовищная мысль, которую Ли на протяжении минуты отгонял от себя. Мысль о том, что случилось то, что никакая вечная и безграничная любовь вернуть не в силах, что никто и ничто не в силах вернуть... это смерть. -Нет! - выкрикивает Феликс, закрывая лицо руками и в тот же момент на работавшем телевизоре объявляют то, что его сломает, убьет, уничтожит, без шанса выжить, без шанса вернуться. *** В момент обрыва связи произошло нечто и правда невозвратное и ужасное. Машина, в которой ехал Хенджин домой упала с моста в реку Хан, проломив лед от жесткого столкновения с другой машиной. Телефон тут же вылетел в неизвестном для него направлении и потерялся в осколках разбитого стекла. Хван даже не понял что случилось, это произошло стремительно быстро. Он ударился головой, разбив стекло во время столкновения и на долю секунды потерял сознание, а очнулся уже в тонувшей машине, постепенно наполняемой ледяной водой реки. Джини потребовалось несколько секунд, что бы понять что произошло, но и этого хватило, что бы вода поднялась до его шеи, а конечности онемели от холода реки. Старший задержал дыхание, насколько мог, потому что вода уже накрыла его с головой, а выброс адреналина позволил рукам дернуться, что бы расстегнуть неподатливый ремень, но даже сделав это он не смог.. Оттолкнувшись от заднего сидения он попытался выбраться через образовавшиеся щель в лобовом стекле, но она была слишком мала, а силы и дыхание были на исходе. От толчка внутри машины, когда они приземлилась на дно реки, Хвана откинуло вновь назад, прерывая попытки выбраться. Старший отлетел назад и напоролся на осколок стекла, воткнувшегося ему прямо в спину, отчего оставшийся воздух вылетел вместе с беззвучным криком боли от стекла внутри. И Хенджин стал задыхаться, глотая воду и давясь ей. Сознание не покидало его даже в момент, когда тело совсем онемело, а вода заполнила легкие практически до краев. Но чертово сердце продолжало медленно биться, продлевая мучения черноволосого. В голове не было ничего, кроме оглушительно громких строк из его любимой песни. Вытащи меня, вытащи меня, вытащи меня отсюда. Его сердце кричало об этом неизвестно кому, его любви всей жизни или же хоть какому-то богу, если тот существует. Последний стук сердца сообщил ему, что все, это конец... и сознание перестало продолжать бороться с подступающей водой и смертью, позволив им заполнить этого падшего ангела окончательно и унести в мир иной, в мир, прекрасных снов и мечтаний в мир сказок и мечт, навсегда покинув этот мир. Это был конец. *** Феликс слышит в какими-то отголосками своего понимания, что произошло по новостям. Какая-то женщина, находящаяся прямо на мосту реки, что-то очень эмоционально вещает в камеру. Ли не слышит ничего, кроме: " Несколько минут назад случилось нечто ужасное, от страшной аварии на мосту одна машина провалилась под лед руки, вместе с двумя пассажирами, выживших к сожалению нет...". Даже не дослушав конец фразы дыхание Феликса пропало, а сердце пронзила стрела боли, останавливая сердцебиение. Он не дослушал, кто жертва аварии, но он уже чувствовал, что это его счастье, его смысл жизни и его любовь. Он почувствовал, как стукнуло последний раз сердце старшего, и как только залеченная и зашитая Ликсом душа покинула его, уже мертвое тело. Он понял это, потому что чувствовал, как погибает его любовь, его все. Он чувствовал это, потому что это был не просто любимый человек, это была часть его, и прямо сейчас, в один миг умерла одна часть светловолосого, а это нельзя было не почувствовать. А еще он готов поклясться, что почувствовал нежный, прощальный поцелуй на своих губах, оставленный кем-то невидимым, душой Джини, улетающей на небо, оставляя Ли одного. " Мы соболезнуем родственникам и близким погибших Со Мин и Хван Хенджина..."- дальше Феликс не услышал, потому что его согнуло, сломало пополам чудовищная боль, пронзающая все тело, уже не бившееся сердце и неживую душу ангела. Слезы рекой хлынули из глаз, уши заложило оглушительным звоном, а красная пелена застлала глаза. Счастье этого солнечного мальчика померкло, было уничтожено в один миг. Так же как и их любовь, так же как и их общее сердце, их общая душа, так же как и сам он. Ли сжал зубы, потому что не хотел будить соседей, но даже сквозь стиснутые зубы наружу вырвался чудовищный крик дикой, разрывающей и расщепляющей боли. А вместе с криком вырвалась душа, любовь и все то светлое, что сейчас стремительно погибало внутри Ликси. Он сорвал себе голос, ногти крошечных ладоней вонзились в грудь, проводя по ней с такой силой, на которую был способен младший, что бы заглушить нестерпимую боль. Но даже после того, как по красным следам побежали струйки крови, боль даже не уменьшилась, а наоборот, с каждой новой секундой проведенной Феликсом в его теле, возрастала, все больше ломая конечности, выворачивая наружу все внутренности. Он закусил губу до крови, глуша новый порыв вопиющего возгласа, вызывающего мурашки. Этот возглас был беззвучным из-за сорванного голоса, но Ли все отчетливо слышал. Это были те же самые слова, произнесенные Хваном в последний момент жизни: вытащи меня, вытащи меня, вытащи меня отсюда.. А потом он теряет сознание, потому что больше не может вынести эту боль. Эту разрывающую и уничтожающую все на своем пути боль внутри него, на месте остановившегося сердца. *** You can say what you like But never say I wouldn`t die for you I`m down on my kness And I need you to be my God Be my help, be a saviour.. Who can... Падшее солнце приходит в сознание прямо за 30 минут до восхода солнца. Лучше бы он не очнулся, он мечтал умереть. Слезы не прекращали течь из глаз на протяжении всего времени потеря сознания, потому что боль все не унималась. Поэтому Ли мало что на самом деле перед собой видел. Глаза и лицо опухли от беспрерывно льющейся разъедающей жидкости боли. Феликс на ощупь находит входную дверь и выходит на улицу, собирая последние силы в себе, что бы передвигать ногами, потому что ломающая его пополам боль все не прекращается. Он не в своем уме, он уже ничего не думает и не соображает, но ноги несут его на автомате, сами собой, туда, где он сможет воссоединиться с частью себя, со своей любовью. Его мозг собирает все остатки здравого смысла и включается только в тот момент, когда погаснувшее солнце падает на колени на край моста, прямо перед еще не покрывшейся льдом дырой. Его не волнует ничего, он не чувствует никакой физической боли ни в коленях, ни на груди. Все, что он чувствует, это только моральная боль, самая худшая и ужасная боль, которую даже не увидеть, которую не зашить, не заклеить пластырем, которую не унять, не выключить, не погасить.. Он уже точно рушил для себя, что это конец, все.. Он не сможет прожить без Джини и дня, это было очевидно даже младенцу, только почему-то всевысший все равно решил отнять у Ли самое дорогое и драгоценное, что было в жизни. Первые лучи солнца озаряют спящий город, пронзая Феликса словно мечами, оставляя десятки прогорающих дыр по всему телу. Ликс поднимает свой взгляд, в котором кроме разбитого стекла его души, сердца и глаз, больше ничего нет и видит в небесах Джини. Он точно сошел с ума, окончательно свихнулся, но он видит его, видит последний раз в жизни. Он видит, как его ангел хмуриться и качает головой, укоризненно смотря на него, говоря " Не надо!" Ли на это лишь горько усмехается, а потом шепчет севшим голосом своему парню, покинувшему его, но отчаянно пытающемуся спасти его жизнь: - Ты можешь говорить, что угодно, Но никогда не говори, что ты бы не умер за меня, Я стою на коленях.. И я нуждаюсь в тебе, что бы ты стал моим Богом, Моим спасением, моим спасителем, который может... - Договорить младшему не удается, потому что ангел в небе обрывает его, хватая за запястье и тянет за собой, заключая в крепкие объятия. Души двух влюбленных воссоединяются в раю, а тело Ли падает, пропадая в глубине реки, соединяясь с телом Хвана. И это поистине удивительно и невозможно, потому что их любовь вечна, и они доказали это. Их любовь не имеет конца и границ, потому что даже смерть не смогла их разлучить. Они вновь сделали невозможное. Они и есть любовь, та, которая способна на все, абсолютно и безоговорочно... <i>Unbreak the broken.. Unsay these reckless words.. Find hope in the hopeless.. Pull me out the train wreck.... Unburn the ashes.. Unchain the reactions now.. I`m not ready to die not yet.. Pull me out the train wreck... Pull me out, pull me out Pull me out.. Pull me out, pull me out Pull me out........................