От расстройства психики три шага до нирваны.

В грудине больно скребет. Это росло уже так давно, так давно обвило все его органы и расцарапало внутренности, что он даже и не помнит было ли однажды по-другому. А было ли? Каменный пол балкона морозит конечности и пальцы ног совсем побелели, грязная треснувшая чашка переполнена бычками, а руки так и трясет. Что это? Он же спас их, спас всех. Он же молодец. Он же должен был просто целовать Хину в прекрасном белом платье, принимать поздравления и начинать новую, спокойную главу своей жизни. Он же должен был прийти выбирать игрушки для собаки, о которой они так мечтали, в магазинчике Чифую. Должен, должен, должен. Он был так сосредоточен на этом "должен", что до последнего не замечал, пока не стало поздно. Вот он, как мечтал, держит Хинату за ее мягкую, теплую руку. Вот по ее щеке дорожкой скатывается слеза. Вот, друзья вокруг радостно выкрикивают приятные слова. И вот он, абсолютно пустой. С такой дырой в грудине, что хоть органы выкидывай через нее. Он как-то думал, что галлюцинации это для каких-то совсем уж шизофреников. И вот как-то он поворачивает голову, а все вокруг вымазано в красный цвет и живых вокруг тоже нет. Воняет гнилью, кровью и потом. В голове шумно так, что хочется орать. Он видел смерть каждого и это, блять, издевательство, потому что он не хочет видеть это снова. Вселенная никогда не была к нему благосклонна и он полный идиот, что посмел подумать о праве быть, наконец, счастливым. И вот он стоит, чувствуя как по спине катится холодный пот, ноги подкашивает, во рту кисло, словно сейчас вырвет. Тихий голос: - Ты в порядке? Блять, нет, нет, нет. Что это? Так люди умирают? Или он умер еще тогда? Он столько раз умирал, черт, так вообще можно? Дыхание.. это его дыхание? Хриплое, тяжелое, надрывное. Колени ударяются о пол и наступает темнота. Через день лучше не стало. И через неделю тоже. Он упорно заверял всех, что просто заболел. Он в одиночку заперся в своей крошечной темной квартире и сгорбленным призраком передвигался от кровати до туалета. Он неуклюже застывал, уставившись на поток воды, утекающей в раковину. Он вздрагивал, когда сигарета, тлея, задевала жаром искусанные пальцы. Ему никогда не было тихо - внутри были тысячи картинок десяток прошлых, которых ему довелось прожить. Внутри раз за разом умирала Хина, внутри истекал кровью Дракен, внутри его молили о спасении, но его самого некому было спасать. Его чествовали героем, но он так слаб и труслив, чтобы признать что все это, кажется, сломало его. Все чаще посещали мысли о том, чтобы все закончить. Было смешно, дойти до финала и оступиться в конце. Эхо ванной издевательски хихикало в ответ на его истерики. Слезы, однако, тоже имеют свойство заканчиваться. Друзья и Хината непрекращаемо названивали и он, пытаясь, изо всех сил пытаясь, рассказывал, что ему лучше и все будет в порядке. Все, блять, в крови. Все ужасно. Он больше не может. В один день раздался звонок, заставив его резко подскочить и, пошатываясь, дойти до двери. Не успел он щелкнуть замком, как в квартиру влетел.. - Майки?!.. Друг в ужасе уставился сначала на него, а потом на квартиру, переполненную бычками, банками пива и сигаретной вонью. Сколько времени прошло, а он все так же идеально выглядит - отросшие вьющиеся волосы завязаны в небрежный хвост, темные глаза с прежним огоньком и сильное тело. Выглядит так хорошо, что кажется словно его поместили не в те декорации. Это его театральная сцена - все уже готово для последнего дубля. Майки исчез.. он уже и не помнил когда. Или он предпочел забыть. Это была очередная идиотская пьянка Тосвы и они шатались по неоновым улочкам, пиво лилось рекой и, вообще-то, это было хорошо. Так хорошо, что когда Манджиро решил прогуляться с ним до дома, он резко повернулся и поцеловал его. Просто.. просто был момент. Небо мерцало звездами, алкоголь приятно грел тело и Майки был такой.. как солнце. Он всегда таким был, но этой ночью от него было особенно светло. И губы у него такие нежные, их невозможно было не целовать. Он может не помнить всю свою чертову жизнь, но те несколько минут тепла и ощущения сухих подушечек пальцев Манджиро на своей щеке он не забыл бы и спустя еще сотню жизней. - Такемичи.. блять, Такемичи, что это? Что с тобой? Ха-ха, и правда. Огромные синяки под глазами от бессонных ночей, скрипящие от постоянной тревоги зубы и расчесанные руки - теперь его вечные спутники. Но ему внезапно стало так, черт, обидно. - Ты.. ты бы еще заявился, когда я сдох. Тебя не было.. я даже не помню, 5 лет?! 7 лет? Какого хуя, Майки? Ты так зассал пьяного поцелуя, что решил просто убежать? Губы Сано дрогнули. Он внутри улыбнулся, потому что хотел увидеть, что ему жаль. - А как я еще мог поступить тогда? Типо, о, похуй на Хинату, уйдем с Мичи в розовый закат и будем кайфовать от жизни вместе с моей подъезжающей башкой? Глаза щипало и желудок скрутило новым фантомным рвотным приступом. - Да что ты знаешь?! Завалился сюда, весь такой идеальный.. мне даже находиться рядом с тобой стыдно. Мне.. Он сглотнул. Он скажет? Ему действительно казалось, что он не может даже выговорить это. - Мне страшно, Майки. Внутри блять, так пусто. Я шел ко всему этому так долго и вот я тут и мне так пусто, так бессмысленно. Это пиздец. И что-то внутри лопается. Что-то внутри заставляет его щеки покрыться водопадом из горячих слез, а плечи бесконтрольно трястись. Он стыдливо сжимает дрожащие руки и отползает в темный угол, словно пытаясь спрятаться. Его тепло прижимают и длинные мягкие волосы щекотят его шею. От Майки пахнет кокосовым маслом и табаком. От Майки светло и приятно, словно никогда и не было этих лет. - От себя не спрячешься, идиот. И я не хочу больше от себя прятаться.