***
Шкурка апельсина легко поддается манипуляциям бледных рук, которые осторожно ее снимают, оставляя только сладкую мякоть. Он обязательно уберет все позже, но только не сейчас, когда рядом с ним находится парень, который был в разы слаще, чем сам фрукт. Июнь процветал всеми своими самыми яркими красками, одаривая все вокруг густым зеленым покровом с примесью ярких цветов. Есть здесь и махровая сирень, и жасмин и много других редкостных цветов. Когда они цветут, то по всему саду стоит приятный цветочный запах и гул пчел. Зеленая трава так и манит своей красотой, хочется разуться и побегать босиком, совсем как ребенок. Самое красивое дерево – молодая вишенка. У нее небольшие аккуратные листочки и ярко-красные вишенки, деревцо хоть и молодое, зато плодовитое, а на коре дерева застывает древесный клей. Настоящее блаженство – это лежать среди густой мяты и мечтая, наблюдать за плывущими вдаль облаками. Но к сожалению, эти облака казались такими далёкими из-за стеклянного купола вокруг, что и поглядеть было особо некуда. Но у плачущего клоуна было кое-что лучше - Майк. Было невозможно не заулыбаться, увидев лицо того парнишки. Он смотрел, как смотрит с детских книжек сказочное и до невозможности теплое солнышко. Лицо его нарумянено, а сквозь румяна проступают мелкие веснушки. Овальные, слишком большие глаза — неуловимого небесного цвета и весело искрятся, нос задорно вздернут - точно ребенок во взрослом теле. Лицо клоуна было покрыто тусклой бледностью, изобличавшей волнение душевное; рука его осторожно коснулась чужих румяных от солнца щек. Кожа осталась такой же мягкой и бархатной, будто создана для рук Джокера, усыпанной россыпью поцелуев солнца. Мортон ластился под чужие прикосновения совсем как кот, трепетно прижимающийся к хозяину ради теплоты рук. Нос ласкал пряный аромат апельсинов, которые совсем недавно так любовно были очищены красноволосым. Клоун робко протянул руку, касаясь щеки, убрал непокорный локон, спадающий русым волнистым водопадом на щёку. Руки Джокера прошлись по розоватым губам парня, выражавшим мягкую, тонкую линию улыбки. Майк осторожно касается каждого пальца клоуна своими губами, оставляя после прикосновения особую теплоту. Взяв в свою руку ладонь Джокера, акробат с особой любовью касается каждой фаланги, с наслаждением прикрыв глаза. На устах Мортона застыла милая ухмылка, а Джокер смущенно отвел взгляд в сторону, совсем не желая вновь смотреть на довольную улыбку акробата. Осмелившись, клоун укладывает обе руки на щеки Мортона. Сначала осторожно погладив милейшую россыпь веснушек, тот оставил на носу Майка совсем воздушный и невесомый поцелуй. Легкое прикосновение к коже тут же окрасило кожу в розоватый оттенок. Губы Мортона слаще любых апельсинов, отчего же Джокера так тянуло на эту сладость? Хотелось все вновь и вновь касаться этих губ своими, не ограничиваться обычным причмокиванием, а позволить себе наконец ступить дальше. Майк весело сощурился и растянул до ушей потрескавшиеся розоватые губы, на которые глядели серые глаза напротив с особым заворожением. Акробат словно забрался в голову клоуна, раз догадался о тех запретных и сладких мыслях несчастного. Поддавшись чуть вперед, Мортон и впрямь ожидал действий от клоуна, который тут же подхватил его задумку и двинулся навстречу. Нежное соприкосновение губ акробата и клоуна у обоих отдалось приятным трепетом в теле, разряжая нервные клетки. Поцелуй и впрямь был совсем невесомым, будто началом к чему-то большему. Грудь акробата то высоко поднималась, то, казалось, будто он удерживал дыхание. Завидев этот элемент реакции Майка, Джокер еще раз коснулся чужих губ своими, уже точно поняв готовность акробата к чему-то большему. Собрав всю решительность в себе, клоун осмелившись, приблизился в очередной раз к излюбленным губам с приторным послевкусием в виде сладких апельсинов. Осторожно погрузив свой язык в чужой рот, Джокер и сам приобрел розоватый оттенок на щеках. Отличительной чертой в их близости являлся зрительный контакт, который с особым удовольствием поддерживал именно Джокер. Прекрасные лазуритовые глаза напротив Джокера были закрыты, отчего клоун был вынужден слегка прикусить Майка за язык, дабы тот обратил на него внимание своими чудесными очами. Наивно были в удивлении раскрыты небесные глаза, которые тут же уставились в очи напротив. Дождавшись одобрения со стороны Майка, клоун приобнял Мортона за талию, сжимая ее так, будто Мортона у него могут отнять - как леденец у маленького ребенка. Руки нервно то сжимались, то разжимались, ощупывая мягкую кожу под слоем цветной одежды. Акробат же в свою очередь опустил руки на шею Джокера, позже поднимая их выше, зарываясь руками в шелковистые алые волосы. Поглаживания были обращены именно в сторону кожи головы на затылке, ведь Майк как никто другой знал чувствительность клоуна именно в этом месте. Джокер расслабленно проурчал что-то в поцелуй, прижимая Майка к себе еще ближе. Отстранившись, в серо-голубые глаза напротив бросилась мутная пелена, покрывшая такие прекрасные небесные очи перед ним. Мортон удовлетворенно буркнул что-то перед тем как отстраниться от губ, на которых остался сладковато-горький вкус. Акробат никогда не мог предположить, что в чужих губах может сосредоточиться столько любви, когда их так долго прижимают к собственным. Они обязательно сольются в поцелуе еще раз. Руки красноволосого осторожно сомкнулись вокруг талии возлюбленного чуть сильнее. Акробат прислонил чужую голову к своей груди, слегка ее приобняв. Рука Майка осторожно продолжила поглаживания по коже головы Джокера. Волосы клоуна красиво поблескивали при солнечном свете. Лучи солнца грели двух парней, которые нежились в объятиях на мягкой зеленой траве, наслаждаясь друг другом. - Я не хочу, чтоб исчезла хоть одна веснушка с твоего лица, - было видно, с каким трудом Джокер подбирал слова, ведь складно получалось плохо, однако выразить свои чувства ему хотелось именно в словах. Клоун говорил осторожно и вкрадчиво, еле-еле подбирая слова. Невольно, Майк все также напоминает Джокеру того парня, веселого, легкомысленного и местами жуткого, на которого клоун глядел иногда с грустью, иногда с какою-то сострадательною любовью, иногда же просто замечая все самые малейшие детали чудного лица. Они бы никогда не захотели вспоминать те ужасные события, произошедшие в цирке вновь. В надежде забыть ту страшную трагедию в шатре они прямо сейчас отдаются всем своим самым глубочайшим чувствам. Никто больше не поймет их лучше чем они сами. Именно в такой умиротворенный момент не хочется говорить друг другу слова. Да и зачем? Они полностью уверены в чувствах друг друга, поэтому их вполне устроит совместное прослушивание тишины любовного сада.***
Оставив Будущее на волю судьбы они поддались безмятежному спокойствию Настоящего, творя грезы из окружающего их мира. Они обязательно подумают о насущем вместе. Позже. Только не сейчас, когда они наслаждаются тихим скрежетом кузнечиков в утренней тишине сада, вместе с которым и расцвела их любовь.О любви в словах не говорят, о любви вздыхают лишь украдкой, да глаза как яхонты горят.