Два года и одиннадцать месяцев со дня смерти Наруто и Саске. Два месяца со дня возвращения Сакуры. 10 июня. 7:00
Итачи проснулся от минета. Влажный звук был усладой для вмиг возбудившегося парня. Он шумно выдохнул. Открыл глаза, прогоняя отголоски сна. Подался бедрами вперед, насаживая члена на горячий, тесный рот девушки, усевшейся между его ног. – Изуми… – тихо простонал Итачи, когда та ловко провела языком по чувствительной головке. Брюнет запустил пальцы в каштановые, мягкие волосы и грубо намотал их на свою руку. Он хотел контролировать процесс. Ему нравился контроль. Ему нравился её рот. Девушка что-то промычала, но должного сопротивления не оказала. Парень начал активнее двигать бедрами, заглушая членом тихие постанывания, вырывавшиеся из Изуми. Вязкая слюна стекала по пульсирующим, вздутым под чувствительной кожей венам. Карие глаза наполнялись слезами и похотью. Ей тоже нравился контроль. Его контроль. И властные, требовательные руки. Через несколько минут Итачи дернул голову Изуми вверх, пытаясь оторвать её от своего члена, но та заупрямилась. Крепко сжала его бедро правой рукой, а левой мягко обхватила мошонку. Учиха чуть зарычал и прошипел: – Я так… скоро кончу. Послышалось довольное мычание. Что ж. Итачи пытался не быть эгоистом. Теперь за ним останется должок. И, видит Ками-сама, он с удовольствием вернет его Изуми при первой же возможности. Но это уже будет после. После того, как он кончит. Оргазм сбил Итачи дыхание. Изливаясь в глотку Изуми, он откинул голову на подушку и приглушенно простонал. Проглотив всё до последней капли, Изуми облизнулась. Утерла рот тыльной стороной руки, а затем положила ладони на бедра мужчины, ласково погладив их. Влажный от слюны член всё еще был напряжен. Парень тяжело дышал, прикрывая глаза предплечьем. – Ты так сладко стонешь, – хитро улыбаясь, пропела Изуми. – Еще бы, – шепнул Итачи в ответ. Оргазм получится сильнее, чем он ожидал. Сердце все еще стучало в ушах. Девушка ловко перепрыгнула через ноги Итачи и оказалась у него под боком. Положила голову ему на грудь. Потерлась щекой о выступающие пластины налитых мышц. Брюнет приобнял Изуми, по-свойски положил руку на её точеную талию и нежно погладил. – Какие планы на день? – мило, как ни в чем ни бывало, спросила девушка, словно это не она пару минут назад жадно сосала член. Итачи не успел ничего ответить. Кто-то забарабанил во входную дверь его квартиры. Да с такой силой, что Учиха забеспокоился о состоянии петель. Изуми подпрыгнула на кровати, торопливо соскочила с неё и на носочках побежала в прихожую. Она была одета. В пижаму. В отличие от абсолютно голого Итачи. Парень растеряно осмотрел кровать, ища глазами свое нижнее белье. Со стороны коридора послышался звук открывающейся двери и тихие голоса. Блять. Он схватился за край одеяла и потряс им, не оставляя надежды найти трусы. Куда Изуми, черт возьми, их дела? Но, что важнее, когда она успела их так незаметно снять с него?! – Итачи! – громко позвала девушка. – Это к тебе! Учиха чертыхнулся и выбрался из кровати. Со спинки стула он схватил свои тренировочные штаны и, скача на одной ноге, попытался быстро их натянуть, продвигаясь в сторону коридора. Прикрывать торс было некогда. Итачи не любил заставлять ждать. Парень вышел в прихожую. – Обито-сама? – растерянно обронил Итачи. – Простите, что в таком виде… – Он осекся. Годайме Хокаге явно не волновал внешний вид хозяина квартиры. Обито выглядел так, словно только что увидел приведение. Белого, атласного плаща на нём не было. Казалось, его самого разбудили не больше двадцати минут назад. Волосы взъерошенные и сальные. Глаза заспанные. Лицо припухшее. Внутри парня что-то сжалось. Дурное предчувствие. Чертовски дурное предчувствие. Оно будто камнем по затылку ударило. Будто когтями по ребрам. Будто пламенем по нервным окончаниям. Ками-сама… Годайме Хокаге набрал в легкие воздуха и замогильным голосом разбил вдребезги прекрасное начало выходного дня: – Она вернулась.***
Два года и девять месяцев со дня смерти Наруто и Саске. День возвращения Сакуры. 5 апреля.
Минато сперва глазам своим не поверил. Прямо посреди гостиной лежало что-то. Что-то, совсем отдаленно напоминающее человека. Багровая каша. Месиво. Лужа крови. Кости конечностей были вывернуты, раздроблены и перемешаны с плотью. Пахло горелой кожей, кровью и смертью. Рядом валялся потрепанный тканевый рюкзак с оторванной лямкой. Кушина с хлопком закрыла ладонью рот, изо всех сил пытаясь удержать в глотке крик. Сердце таранило ребра, а по пищеводу проталкивалась рвота. Минато остался хладнокровным. Его взгляд зацепился за розовые длинные волосы. Он узнал её. Кицунэ. Из ослабевших рук мужчины выпали пакеты с продуктами. Что-то внутри них разбилось. Кажется, молоко. Минато бросился к Кицунэ, пытаясь задушить в себе ужас и рвотные позывы. Его руки тряслись, когда он по очереди оттягивал веки и проверял реакцию зрачка на свет. Кушина тоже узнала Кицунэ. Узумаки не могла забыть розовые волосы и светящийся во тьме Риннеган, смотрящий прямо на неё. Прямо в душу. Незнакомка исчезла до того, как женщина с младенцем на руках после долгой реабилитации вернулась в родной дом. И отчасти была этому рада. Слишком велик был страх перед Кицунэ. Слишком больно было в воспоминаниях о ней. Кушина (впрочем, как и вся Коноха) надеялась, что больше никогда не увидит свою спасительницу. Иногда даже молилась об этом перед сном. Ей было стыдно. Ведь женщина должна была быть благодарной за спасение. За вторую жизнь, которую Кицунэ ей подарила. Раньше Минато часто об этом говорил. Что нужно быть благодарными и готовыми к её возвращению. Отзывался о ней только теплыми и добрыми словами. Говорил, что она необыкновенная девушка. Добрая и храбрая, хоть и нелюдимая. Но Кушина ничего не могла с собой поделать. С собой и со смесью странных, противоречивых эмоций. Страх. Сомнения. Долг. Кушина инстинктивно схватилась за живот, на котором с того далёкого дня остались жуткие оплавленные шрамы. Как от ожогов. От Печати Бога Смерти, которую женщине подарила розововолосая Кицунэ. Напоминание о том, каким болезненным является прикосновение Шинигами… Минато приложил два пальца к шее. Пульс слабый и плохо прощупывался. Но сердце билось. Мужчина хотел было перевернуть девушку на спину, но Кушина позади него вскрикнула: – Нет! Минато поднял на жену непонимающие глаза. – Ее нельзя двигать! У нее позвоночник сломан… – пояснила Кушина, всё еще прижимая одну руку к животу, а другую – ко рту. Минато издал нервный, безумный смешок. Сломан позвоночник? Едва ли в теле девушки осталась хотя бы одна несломанная кость. Верхняя и нижняя части туловища Кицунэ будто вообще никоем образом не были связаны друг с другом. Носки стоп смотрели в потолок, а залитое кровью лицо – в пол. – Кушина, побудь с ней! – тихо, почти по слогам прошептал Минато. Он поднялся на ноги. – Я позову Цунаде.***
Цунаде была подшофе, но на ногах стояла твёрдо. Язык почти не заплетался. Прошло не больше минуты, когда она оторвалась от едва живой Кицунэ и заявила: – Помрет в ближайшие пару часов. По бледному лицу Кушины поползло отчаяние. На скулах Минато заиграли желваки. Цунаде, наблюдая за реакцией супругов, нахмурилась. – А что вы хотели услышать? – фыркнула она. – Я не некромант и не занимаюсь воскрешением мертвецов. – Хотя бы попробуй, – с мольбой в голосе проговорил Минато, сжимая кулаки. – Попробуй спасти ей жизнь. Однажды у тебя уже получилось… – Минато, ты спятил? В прошлый раз, когда ты мне её приволок, у неё были повреждены только внутренние органы. Посмотри-ка повнимательнее! – Сенджу, не глядя, ткнула пальцем в сторону распластавшейся на полу Кицунэ. – Я не вижу ни одного живого места. Что я сделаю? Разве что могу помочь вырыть могилу у вас на заднем дворе. – Цунаде, прошу… – Чтобы выходить этот кожаный мешок с костями, мне нужно медицинское оборудование и целая команда врачей. И то я не смогу дать никаких гарантий! Здесь, с капельницей на перевес, я бессильна. – Сенджу хмыкнула. – У неё повреждений – до ебаной матери. И вместо того, чтобы попытаться сразу отнести ее в больницу, ты додумался подождать и сбегать за мной. А теперь уговариваешь попробовать откачать ее в твоей квартире? Я медик, а не ебаная фея. Минато сжал кулаки, а Кушина рухнула в кресло. Отнести Кицунэ в Госпиталь Конохи равнозначно тому, чтобы рассказать о ней всей деревне. – Хорошо, я согласен на больницу, – с готовностью кивнул блондин. Цунаде зацокала языком и покачала перед носом мужчины указательным пальцем. Своими грубостью и театральной неотесанностью женщина сдерживала гнев и страх. – Если мы перенесём её в больницу, то о ней буквально в ближайшие дни узнает Данзо. А уж этот старый маразматик наверняка потребует её смерти. У меня возникает резонный вопрос. Какой смысл пытаться её лечить и тратить на это силы, если она все равно умрет? От естественных причин или по приказу Данзо. Лазурные глаза озарила вспышка отчаяния. Сенджу отвела взгляд и посмотрела на розововолосую девушку. Громко и тяжело вздохнула. Затем скрестила руки на груди и кивнула. Сдалась. – Ладно. Поднимай ее. И будь аккуратнее. – Сенджу выдержала паузу, прежде чем нахмуриться, и добавила: – Хотя вряд ли ты сделаешь хуже…***
Минато казалось, что он – в прямом смысле этого слова – нёс мешок с костями. Мужчина чувствовал, как ходили ходуном внутренние органы. Как безвольно моталась большая голова в разные стороны. Он пытался идти как можно ровнее и аккуратнее. Пытался. От девушки исходил гнилостный, чуть сладковатый запах начавшегося разложения. Пару раз к горлу поступала тошнота. Непереваренный рамен останавливался на уровне кадыка и с глухим урчанием проваливался обратно в желудок. – Почему… – хотел было что-то спросить Минато, но во рту снова начала скапливаться кислая слюна. Он поджал губы и заставил горло сжаться. Сенджу краем глаза посмотрела на Минато и сглотнула застрявший в горле ком. Она знала, что он хотел спросить, потому что сама задавалась этим вопросом: – Почему она все ещё жива? Женщина скользнула взглядом по лицу Кицунэ и остановилась на маленьком ромбике на лбу. Бьякуго но Ин. Точно такой же, как у неё. – Очевидно, что она очень хочет жить. – На одном желании так долго не протянуть. – Минато знал, что Цунаде недоговаривает. – Я думаю, дело в Бьякуго но Ин. Организм питается запасами чакры… – Цунаде поджала губы. – В её Бьякуго но Ин я почувствовала природную энергию. А природная энергия намного сильнее нашей собственной чакры. Зачастую. Если ты не мой дед или Мадара Учиха, конечно. – Она сделала паузу. – Я думаю, что именно запасы природной энергии в Бьякуго но Ин не позволяют ей умереть. Как только они закончатся, девушка умрет. – Ты сможешь ей помочь? Цундаде прикрыла глаза. Она искренне надеялась, что Минато не задаст ей этого вопроса снова. Ну, или хотя бы повременит с ним. Женщина и в прошлый раз не была уверена в своём успехе. Тогда она исцелила её хрупкие, как стекло, кости с помощью своего Бьякуго но Ин. Но в этот раз этих мер будет недостаточно… Сначала Цунаде предстояло собрать девушку по костям и придать органам изначальное положение. Правда, она не могла дать никаких гарантий, смогут ли эти кости и органы нормально функционировать. Помнится, лет эдак десять назад, она с горем пополам восстановила ногу Рока Ли. Какие вообще шансы могут быть у человека, который уже начал гнить? Заживо. На улице было по-летнему тепло. Удивительный апрель. Ни ветерка. Тишь да гладь. Неподвижный воздух, нагретый дневным солнцем, медленно остывал, подобно водоёмам. Сияли и подмигивали рассыпанные по темному, густому небосводу яркие звёзды. На улице – никого. Но Цунаде и Минато все равно крались закоулками и вздрагивали всякий раз, когда мимо пробегала кошка или крыса. Не стоило испытывать судьбу на удачу. Даже если неудобным свидетелем их ночного путешествия станет полубессознательный пьяница. Конохе, пребывавшей в блаженном покое последние несколько лет, совершенно точно не стоило узнавать о возвращении Кицунэ… В Госпиталь Конохи Минато и Цунаде вошли с заднего входа. Медсестры на посте не оказалось. В любой другой день Сенджу отвесила бы знатных люлей своим сотрудницам за такие вольности. Даже если девчонка решила отлучится по нужде, ей стоило по регламенту закрыть входную дверь! Однако сейчас Цунаде была рада такому стечению обстоятельств. Она не собиралась ругать свою сотрудницу. Возможно, под хорошее настроение даже премию ей выпишет. Минато и Цунаде, будто две зловещие тени, бесшумно скользили по больнице в направлении отделения, где с начала осени велся ремонт. К началу декабря нарисовались некие проблемы с финансированием, а крыло так и осталось пребывать в состоянии полуразрухи. Цунаде аккуратно отклеила от деревянного косяка бумажку и распахнула перед Минато опечатанную дверь закрытого на ремонт крыла. Во тьме неосвещенного коридора сначала исчез блондин с искалеченной девушкой на руках, а затем, воровато оглянувшись по сторонам, в неё вошла Цунаде.***
Два года и одиннадцать месяцев со дня смерти Наруто и Саске. Два месяца со дня возвращения Сакуры. 8 июня.
Минато робко постучал в дверь кабинета главврача, а затем осторожно просунул голову в приоткрытую щель. Цунаде оторвала взгляд от рабочего стола и уставилась на гостя. Узнав в нем Йондайме Хокаге, ее глаза вспыхнули огнём нетерпения и раздражения. – Ты оставил пост Хокаге шесть лет назад. Чем таким сверхважным ты был занят? – шипящим голосом спросила она и встала изо стола. Минато протиснулся в кабинете и плотно прикрыл за собой дверь. Если Сенджу шептала, значит, ей удалось каким-то образом сохранить в тайне возвращение великой и ужасной Кицунэ. – Прости. Был с Кушиной на миссии, – извиняющимся тоном объяснил мужчина. – Вернулся буквально час назад. Доложился Обито и сразу рванул сюда. Морщина на лбу женщины разгладилась. Раздражение отступило. На самом деле Цунаде выглядела изнуренной. Даже истощенной. Осунулась. Выступили скулы на лице. Одежда стала свободнее. Карие глаза отливали усталостью. – Мда. Очень некстати тебя дёрнули на миссию, – хмыкнула она, собирая разбросанные по столу бумаги в кучу. – С другой стороны, может, оно и к лучшему. Думаю, кто-нибудь что-нибудь заподозрил, если бы мы по очереди мотались в закрытое на ремонт отделение. Минато вежливо улыбнулся. Получилось вымученно. Лучше бы и не пытался. Цунаде побросала все документы в ящики стола и принялась рыться на полках книжного шкафа. Она достала какую-то потрепанную папку, сунула ее подмышку и, поправив белый халат, грациозно подплыла к Минато. – Идём! – скомандовала она и дернула дверную ручку. На улице уже смеркалось. Серо-малиновые краски предзакатного неба пробирались через высокие окна больницы и окрашивали белые стены в грязные оттенки. По коридорам гуляли тени, отбрасываемые ветвистыми деревьями, высаженными по периметру Госпиталя. Больница успела опустеть. Приемные часы закончились полчаса назад. Большая часть медперсонала уже ушла, а остатки попрятались в своих кабинетах. Цунаде громко цокала своими каблуками по кафелю, и звук эхом разносился по пустым коридорам. Минато бесшумно ступал следом. Ему не терпелось огорошить Сенджу вопросами. Когда впереди показалась та самая опечатана дверь, которую они с Цунаде впервые вскрыли два месяца назад, сердце мужчины забилось чаще. При свете сумерек она выглядела ещё более жуткой, чем ночью. За ней пребывала вся та же разруха с разложенными вдоль стен стройматериалами. Цунаде и Минато прошли пару поворотов и остановились перед заставленными каталками и стремянками дверью. Мужчина освободил путь и первым вошёл в наспех оборудованную реанимацию. Там, на одной из списанных кроватей, обвешанная многочисленными проводами, лежала розоволосая Кицунэ. Выглядела она весьма и весьма неплохо. Никаких выпирающих костей, порезов или синяков. Здоровый цвет кожи. Нормальный вес. Казалось, девушка просто спит. Ещё мгновение, и она откроет свои разномастные глаза, встанет и пойдет по своим доблестным делам. Минато сначала облегченно выдохнул, а затем насторожился. Хмуро, исподлобья он посмотрел на Цунаде и спросил: – Как ты это сделала? Цунаде лукаво улыбнулась и прошла мимо застывшего на месте Минато к кровати пациентки. Она проверила показатели на мониторах и тонкими изящными руками потянулась к планшету на прикроватной тумбочке. Что-то торопливо и размашисто записывала, не обращая внимание на Намиказе, который медленно обошел койку. – Она в коме? – Ага, – просто ответила Цунаде и уставилась на второй монитор. – Показатели в норме, но не приходит в сознание. Я не знаю, почему. Допускаю, что она уже никогда не очнется. Минато приблизился к Кицунэ. Она была совсем другой. Не той, которую помнил. Лицо не было измученным. Волосы чистые. Кожа здорового цвета. Ничего общего с Кицунэ, у которой хрустели кости, шла кровь из глаз и едва билось сердце. Ни-че-го. – Как тебе это удалось? – снова, но уже настойчивее спросил Намиказе. Цунаде отложила планшет в сторону и принялась задумчиво жевать нижнюю губу. – Я кое-что обнаружила, пока брала у неё анализы и занималась лечением. – Она села на краешек больничный койки. – Я не могла понять причину, по которой она так легко получала повреждения. Ее кости могли треснуть буквально от прикосновения. С помощью Ирьениндзюцу я сращивала, а потом, когда приступала к процедурам, случайно ломала их заново. Я неоднократно сканировала ее, но ответов не находила. Пришлось здорово поломать голову прежде, чем я поняла, где, собственно, собака зарыта. – Цунаде подняла глубокие глаза на Минато. Уголки ее губ дрогнули. – Есть предположение, что могло высасывать из неё силы? – Есть, – сразу же кивнул Минато. – Думаю, это Риннеган. Глаза женщины потемнели. Она не была сильно рада правильному ответу Минато. Ей-то пришлось несладко, пока она искала ответ, а этот доморощенный гений так легко и просто догадался. Черт. – Да, – вздохнула Сенджу. – Риннеган питается ее чакрой. А когда чакры становится мало, он начинает высасывать жизненную силу. Но с тем же Риннеган вместе с Бьякуго но Ин делают девушку невероятно живучей. – Это происходит со всеми обладателями Риннегана? – Сомневаюсь. С этим вопросом я пыталась разобраться всю последнюю неделю. Даже думала написать письмо Нагато Узумаки. – Женщина усмехнулась. – Интересно, как бы он отреагировал на такой вопрос. – Она мотнула головой, избавляясь от ненужных, глупых фантазий. – Когда я поняла, что проблемы с выздоровлением Кицунэ напрямую связаны с истощением самого Риннегана, я решила исцелить в первую очередь его. И каково же было мое удивление, когда он поглотил мою чакру, которую я высвободила для использования Ирьениндзюцу. – Нагато использует похожую технику поглощения чакры. Но он… делает это осознанно. – В правильном направлении мыслишь, – кивнула Цунаде. – Я бы не поверила, если бы не увидела своими глазами. Девушка оставалась в коме, а Риннеган по собственной воле использовал технику поглощения чакры. – У Риннеганов есть своя воля? – Обладателей Риннегана можно пересчитать по пальцам одной руки. Рикудо Сеннин и Нагато Узумаки. И я могу поставить собственный зад на то, что у глаз Нагато нет своей воли. – Не забывай, что являешься легендарной неудачницей, – печально усмехнулся Минато. – Не советовал бы тебе ставить собственный зад. Цунаде издала нервный смешок. – Да уж. Дан не оценит, если я проиграю. Они замолчали. Минато вдруг осенило. Он оторвал лазурные, как небо, глаза и внимательно посмотрел на Цунаде. Факты все ещё сопоставлялись в его гудящей после миссии голове. – Цунаде, только не говори, что ты кормила Риннеган своей чакрой! Сенджу фыркнула. Её лоб прорезала глубокая морщина. – Ты сказал попытаться сохранить ей жизнь. Любой ценой. Я твою просьбу выполнила. Намиказе шумно выдохнул и облокотился руками о стенку кровати. Так вот почему Сенджу выглядела так изнеможённо, а печать Бьякуго но Ин – такой тусклой. И это с учетом Хенге, которое Цунаде носила, не переставая. – Как только Риннеган напитался, природная энергия в Бьякуго но Ин начала пассивное восстановление. Не знаю, специально ли девушка накапливала именно природную энергию, но по факту именно благодаря ней тело начало стремительно восстанавливаться. К тому же… – Сними Хенге, – прозвучало, скорее, как команда, нежели просьба. – Минато, мы с тобой, без сомнения, близки, но уволь, Хенге я перед тобой снимать не стану. – Снимай. Сенджу выждала полминуты в надежде, что Намиказе откажется от своей просьбы, а затем вздохнула. Хенге развеялось. Минато смотрел на вмиг постаревшую, изнеможённую женщину. Даже ее пышная грудь, казалось, сдулась и скукожилась, как высушенный виноград. Тонкие запястья, обтянутые сухой кожей, дрожали. Страшно выпирали оголенные ключицы. Минато видел Цунаде без Хенге всего однажды до этого дня. Несколько лет назад, когда женщина сама по неосторожности сбросила с себя морок. Да, она была значительно старше, чем показывала окружающим, но точно не представляла из себя кости да кожу. Отдаленно Сенджу даже напомнила мужчине найденную им месяц назад на полу своей гостиной Кицунэ. Минато закрыл глаза, а когда открыл на Цунаде уже было привычное Хенге. Кажется, она даже улучшила его, чтобы не мозолить мужчине глаза своими выступающими скулами. – Это моя вина, – вдруг сказал блондин и сжал спинку больничный койки так сильно, что побелели костяшки. – Если бы не эти две миссии одна за другой, то… – То что? – грубо оборвала его Цунаде. – Кормил бы Риннеган своей чакрой? Или, может, попросил об этом свою жену? Или, как вариант, воспользовался бы чакрой Кьюби? – Я хотя бы иногда подменял тебя, – возразил Минато. Женщина склонилась над пациенткой. Затем потянулась рукой к её лицу и двумя пальцами открыла левый глаз. – Эта прожорливая скотина высосала бы тебя досуха, – бескомпромиссно заявила она, разглядывая напитанный Риннеган. – Во мне запасов чакры было столько, сколько нет в тебе и Кушине вместе взятых. В подмене не было никакого смысла. – Стоп, – резко и неожиданно воскликнул Минато, заставив Принцессу Слизней вздрогнуть. – Где томое?! – Томое? Минато смотрел на сиреневый глаз с чёрными кругами ряби и не мог поверить в то, что видел. – Сколько томое ты помнишь? – В первый раз их было четыре. Во второй раз - два. Женщина выпрямилась и прикусила нижнюю губу. Она тоже помнила два. – Сколько раз она появлялась в нашем мире? – В первый раз она спасла Обито, Рин и Какаши. Затем спустя пару лет – во время нападения Шина на Коноху. Третий раз был спустя шесть лет. Тогда она предотвратила смерть Обито. И четвёртый раз – последний – она оказалась у меня в квартире. – Четыре прыжка во времени – четыре томое пропало. – Прыжки во времени? Цунаде хмыкнула. – А как иначе объяснить ее возраст? По-твоему, она бессмертна? – Женщина гордо вздёрнула подбородок. – Бессмертие невозможно с точки зрения биологических процессов. Окружающих обмануть можно. Естественный порядок вещей – нельзя. – Полагаю, раз она в коме, Хенге на ней точно нет. Сенджу кивнула и следом поежилась, чувствуя, как мурашки забегали по спине. – В первую вашу встречу Кицунэ была сильнее? – неожиданно спросила Цунаде. – Если сравнивать со второй вашей встречей, разумеется. – В разы. – Вот и ответы на наши вопросы, – горько усмехнулась Цунаде. – Мы не можем знать, сколько томое было изначально, но логично предположить, что именно в них заключалась сила. Исчезая, томое оставляли после себя энергетические дыры. А дыры, как известно, нужно чем-то заполнять. – Это значит… – Это значит, что если наша бедолага выйдет из комы, то ей придётся до конца жизни подпитывать Риннеган природной энергией. Ее личных запасов чакры не хватит даже на то, чтобы заполнить одну десятую той пустоты, которая зияет в ее глазу. – Она перевела дыхание. – А если она не выйдет из комы, то подпитывать Риннеган придётся нам. Если, конечно, мы не желаем девушке смерти. – А что, если просто извлечь Риннеган? – Я тоже об этом подумала, – призналась Цунаде и облизнула сухие губы. – Даю девяносто девять процентов на то, что девушка не переживет извлечения. Глаз буквально врос в ее чакро-систему. Внешне это похоже на грибницу. Правда пока непонятно, какую пользу приносит ей Риннеган. Он буквально пожирает ее изнутри. Скорее паразитизм, чем симбиоз. – Симбиоз, – настоял Минато и отпустил многострадальную спинку кровати. – Он даёт ей силу. – Остаётся открытым вопрос, что с ней делать дальше. Буквально вчера утром мне пришло подтверждение на запрос о продолжении финансирования ремонта. К тому же, медсестры начинают шушукаться между собой. Им интересно, где я пропадаю в обеденное и вечернее время. Если вдруг начнётся ревизия имеющихся в больнице медпрепаратов, тогда некоторых из них не досчитаются и вопросов станет в разы больше. Да и Дан, кажется, догадывается, что я что-то утаиваю. У Минато кое-какая идея созрела ещё в середине разговора. Вот только он до сих пор не решался озвучивать свои мысли. – Я же вижу, ты что-то придумал, – с упреком сказала Сенджу. – Есть одна идея… – осторожно ответил Минато и тяжело вздохнул.