Помешательство

Лето. Сегодня он проснулся раньше обычного, в основном потому что выпил всего одну капсулу Новрила. Да, ему нужна ясная голова, ведь этот день — последний. Едва поднялся с кровати, уже позвал Микасу. Она помогла ему сесть в кресло. Принесла чай и яичницу с белым хлебом. Сегодня еда показалась на удивление вкусной. Он не знал из-за чего. Возможно, потому что теперь, когда больше нет неизвестности, когда всё решено и предельно ясно — он избавился от страха? Леви понял, что в его руках, в его собственной власти вершить конец этой истории, и ему стало до безобразия спокойно. Дурман Новрила начал пропадать, выветриваться из воспалённой головы словно дым под напором порывистого ветра. Ноги уже болели меньше. Или он просто привык? Тёплый хлеб отдавал солью и вязким вкусным желтком. Чай без сахара, приятной горечью. Единственное, что он любил всю жизнь — чай с сахаром. Она отучила его. Как странно, что теперь он мог получать удовольствие от такой мерзкой дряни. Леви криво усмехнулся. Он бил по буквам почти самозабвенно. Последняя строка, слово, буква. Всё. Леви опустил руки на подлокотники, выдохнул и засмеялся, опрокинув голову назад. Всё. Конец. Счастливый конец! Его счастливый конец! Он смеялся и смеялся. Микасы не было в доме, поэтому он мог позволить себе смеяться. Место для Смеха. Да, он был прав, это и есть его Место для Смеха! Леви позвал её. — Ты не могла бы приготовить праздничный ужин? — Ты уже закончил? — улыбнулась она. — Да, почти, остался последний штрих. — Как славно! Она зашла к нему вечером. Кроткая и очаровательная в своей искусственной нерешительности. Да, он понял, какую власть имел над ней. От предвкушения тряслись руки. Это будет замечательно. — Готово? — Да, приходи через пять минут. Она ушла, радостно напевая весёлый мотив. Он слышал её голос. Пение. Счастливый смех. Тем лучше. Тем больнее будет. Собрал все листки в стопку на дощечке, что удобно располагалась над коленями, надёжно закреплённая в подлокотниках, поставил титульный лист, чтобы она могла его видеть, когда войдёт. Достал горючую жидкость из-под кровати. Открыл крышку, вылил содержимое на печатные листы. Они намокли, пропитались, потемнели. Жидкость стекала по стопке, распространялась по поверхности доски, капала на хлопковые штаны. Они будут очень хорошо гореть. Вспыхнут новогодним фейерверком. Он сдавленно хохотнул. Достал спички, которые прихватил с кухни. Вот это и будет Счастливый Конец! О да, самый Счастливый Конец! Она вошла. В пальцах его полыхал оранжевый огонёк. Поднос выпал из её рук. Осколки тарелок и содержимое брызнуло во все стороны. Истинным наслаждением было наблюдать ужас в её глазах. Он бросил горящую спичку на пропитавшиеся горючкой листы. На мгновение огонь потух и сердце замерло. Но в следующую секунду вспыхнуло адское пламя, пожирая листы один за другим. Разверзлась бездна всепоглощающего огня, перед которым даже Богиня превращалась в пепел.