Совёнок наносит ответный удар (история про набег)

      Часы завибрировали ровно в полночь, вырвав Семёна из объятий Славяны-Морфея в ту реальность, где он должен был передать фаеры Алисе за крайним северным домиком. Тихо собравшись, пионер двинулся в путь, боязливо озираясь по сторонам, чтобы не попасться на глаза круглосуточным патрулям — на сей раз охрана бы так просто не отстала. Семён завернул на крайнем повороте и увидел Алису, которую держали под руки несколько ЧОПовцев во главе с самим Петухипстером:       — Так-так, а вот и наш главный герой подоспел, — хитро улыбнулся главорг. — Взять!       Парень и пикнуть не успел, как его впечатали в стенку домика чьи-то сильные руки, а свечки рассыпались по земле. Сёму больно скрутили и повели в административный корпус вместе с Алисой. Судя по её разбитой губе, ссадинам на лбу и полубессознательному состоянию, девушка не сдалась без боя, но не смогла выйти из него победителем. Внутри парочку увели в разные стороны, а Семёна бросили в маленькую тёмную комнатушку без окон. Вскоре пришёл сам Петухипстер и щёлкнул выключателем. Холодный яркий свет залил каморку метр-на-метр:       — Привет, Семён. Ты знаешь, кто я, поэтому сразу к делу. У тебя есть шанс выбраться отсюда живым, но сперва придётся помочь мне в одном маленьком дельце…       — Пошёл в жопу! — сквозь зубы процедил пленник. — Что ты сделал с Алисой, ублюдок?       Петухипстер скорчил обиженную гримасу:       — Ничего ей не сделается, если будешь слушать меня, — нарочито сдержанный тон не предвещал хорошего.       — Набегаторы спасут нас, а тебя посадят за самоуправство! — в отчаянии закричал Семён.       — Ничего ты не понимаешь… Позволь, объясню — плевать я хотел на этот фестиваль и на сраных пионеров, даже набегаторы мне до лампочки… А вот ты… Тебе, Семён, довелось прикоснуться к одной вещи, что лежит за пределами нашего понимания, — Петухипстер закурил. — Читал когда-нибудь «Пикник на обочине»?       — Не люблю Стругацких, — максимально грубо ответил Сёма, не желая вести переговоров.       — Так вот, — будто не слыша, продолжил рассказчик. — Там, в самом центре Зоны, находилась уникальнейшая аномалия, которую сталкеры прозвали «Золотой Шар», якобы исполняющий любые желания. А ты, мудила, — голос Петухипстера чуть не сорвался на крик, от чего Сёма вздрогнул, — этот самый Шар каким-то невероятным образом нашёл и использовал.       Он со всей силы ударил Семёна в грудь, отчего тот зашёлся хриплым кашлем. Речь явно шла о Совёнке — настоящем. Выяснять же, откуда Петухипстер всё знает, сейчас было слишком опасно:       — Какой ещё… — Семён едва мог говорить, — какой ещё Шар? Я просто сел на случайный автобус, а проснулся уже в лагере…       Петухипстер грустно рассмеялся:       — Не забивай себе голову, Шар я привёл лишь в пример. То, с чем мы имеем дело, вообще не обладает конкретной формой. В твоём случае оно стало автобусом, почему нет? Спецслужбы всего мира десятки лет охотились за этой штукой, а она попала в руки дегенерату, который загадал желание отправиться в советский лагерь и перетрахать там всех пионерок! Ты хоть в курсе, идиот, что пионерами были лет до четырнадцати, а потом их принимали в комсомол? — резкий удар по лицу. — Жить в одном домике с вожатой, совсем рехнулся? — второй удар. — При чём тут кошкодевки вообще? — удар в живот.       Петухипстер немного успокоился и молча докурил сигарету.       — Так было… В игре…       — Я знаю, что так было в игре. А у тебя своей головы нету? Мог бы додумать и нормально, а не следовать чьей-то больной фантазии. Мы с Аркатовым на эту тему уже побеседовали, — лицо Петухипстера допустило усмешку. — Немного перестарались, правда… После нашего, кхм, мирного визита он окончательно поехал кукухой и выпустил «Любовь, деньги, рок-н-ролл», прости господи.       Повисло неловкое молчание.       — Послушай, Семён, — главорг включил хорошего копа. — Ты не виноват, в том, что так получилось, но из-за тебя возникла куча проблем. Шар у нас, однако теперь он не исполняет желаний, а только и делает, что отправляет в полупустой пионерлагерь Совёнок. Чёрт возьми, ты сломал эту игрушку, Семён. Мы лишь хотим починить её, и только! Ради мира во всём мире.       — Но я не знаю… Я не знаю, как отремонтировать этот Шар… Или автобус… — парень утратил какую-либо связь с реальностью.       — Зато мы знаем! Кое-кто в Совёнке — том самом — поведал нам, что приходил один парнишка, забрал куда-то всех пионерок, и с тех пор цикл не перезапускался, смекаешь?       По спине Семёна пробежал холодок. Он начал понимать, к чему клонит противник, но решился промолчать.       — Сложность была в том, чтобы найти Семёна Персунова в реальном мире. Для этого и организован Совёнок-Фест — заманить тебя в ловушку, ведь преступники всегда возвращаются на место преступления.       — Я не… Преступник… — тихо прошептал парень.       — Нет, конечно нет, но ведь сработало! Знаешь, как сложно было всё это сделать? Мне пришлось поиграть в «Бесконечное Лето», затем — каждый год выбивать бюджетные деньги на проведение фестиваля, уговаривать суровое начальство лагеря не разгонять мероприятие после очередного разрушительного набега… Двачеры чуть не запороли мне всё дело, но и они сыграли роль в популяризации этого праздника жизни.       — Как ты понял, что я тот самый Семён? — дыхание, кажется, пришло в норму.       Петухипстер от такого вопроса не сдержал полноценной улыбки:       — Тебя пробили по базе ещё в день покупки билета. Ничего особенного — типичный мамкин дармоед без интересов по жизни. А вот твои подруги нас заинтересовали, все как на подбор из игры: две рыжих хулиганки, белобрысая отличница, тихоня и крашеная музыкантка. Бинго! — главорг расхохотался. — Совпадения случаются, но с твоим прибытием последние сомнения отпали. И вот ты здесь, но скоро всё закончится. Знаешь, на самом деле, нечего тянуть! Просто загадай желание, чтобы твои пионерки вернулись в Совёнок — и это должно починить Шар. А потом я тебя отпущу, даю слово.       Семён хотел было что-то сказать, но на груди Петухипстера ожила рация:       — Босс, набегаторы пошли в атаку. Кажется, они ищут рыжую бабу, которую мы заловили. Что делать?       — Приём! Плевать на шмару, охраняйте второго пленника, — отчеканил руководитель. — Он сейчас со мной в подвале административного корпуса, всем отступить сюда. Разрешаю применять огонь на поражение, но только в самом крайнем случае, нам не нужны жертвы.       Послышались глухие звуки взрывов и пальбы — легион пришёл мстить. Петухипстер молча выключил свет и вышел из комнаты, после чего щёлкнул замком, оставив диалог оборванным на полуслове. Тяжёлая дверь заглушила последние звуки, и Семён вновь остался наедине с собой и нелёгкими мыслями.       — Пойдём со мной, Славя! Я хочу, чтобы ты увидела мой, настоящий мир, — пионер репетировал эту речь весь вечер.       — Сёма, я люблю тебя, но ты предлагаешь уехать туда, где придётся жить с чистого листа. Моя семья, школа, друзья…       — Да послушай же, нет никакой школы! За пределами лагеря вообще ничего нет, только бесконечная дорога в никуда, — парень устал всем вокруг это объяснять.       — Мне хочется верить тебе, но это столь невероятно… Как я могу помнить то, чего не было? — Славя чуть ли не рыдала от того, что ей рассказал Семён.       — Я не знаю всего об этом месте, солнышко, но я точно знаю, что если уеду без тебя, цикл начнётся заново, и ты меня навсегда позабудешь, — применил он свой последний аргумент.       — Я пойду с тобой, — ответила девушка, а на её глазах выступили слёзы.