***
— Чем обязана самому эпистату? Благородный настрой извиниться моментально вышибло из мужчины, едва он услышал её издевательский голос. Амен шумно втянул воздух, отчего ноздри раздулись. Сжал челюсти. — «До меня её не то что давно — её никогда не пороли» Он медленно поднялся из-за стола, вытягиваясь во весь рост. Эвтида наблюдала за его возвышением и её голова сделалась запрокинутой. Наверное, к его внушительной высоте она не привыкнет никогда. — Видят боги, Эва, ты заиграешься и я лично высеку тебя уже розгами. — Интересно было бы на это взглянуть, — сдерзила она вопреки опасениям, что инцидент с плетью может повториться. — Прекрати, — он едва ли не рявкнул и Эва осеклась. Вероятно, градус оговорок стоит снизить. — Прошу прощения, — внезапно промямлила она. На что его брови удивленно поползли вверх. Амен явно смягчился. — Теперь зачем я позвал тебя… Я сделал неверный вывод, Эвтида. За это извини. Ты не заслуживала этого, — между каждым предложением он делал затяжные паузы, как будто его под прицелом арбалета заставляли озвучивать сказанное. Эве стало неловко, глядя на Амена, который тоже чувствовал себя не в своей тарелке. Он даже стоял как-то неуклюже. Не как обычно — горделиво и статно, — а косо, будто у него искривление позвоночника и руки висят, как верёвки. Это чувство почти равнозначно испанскому стыду. Извиняться он явно не умеет, если вообще это делал когда-либо раньше. — А чего я заслуживаю? — она сложила руки под грудью, решив не останавливаться на неожиданно достигнутом прогрессе. — Что? — он начал расправляться, чувствуя, что разговор сворачивает с щекотливой темы извинений. — Ну, какого отношения я заслуживаю, по твоему мнению? — она вытянула шею и кивнула, подначивая мужчину мыслить в нужном ей направлении. — М-м… — протянул он, не понимая что она хочет услышать. — Хорошего? — Ты у меня спрашиваешь или это утверждение? — Ты заслуживаешь хорошего отношения, — ответил он, прочистил горло и расправил плечи. — Любая девочка, девушка, женщина заслуживает уважения, любви… ласки, — он сделал шаг. — Наслаждения и ублажения... — продолжила за ним. — Верно, — он начал обходить Эву вокруг, наблюдая за ней, как за диковинной зверушкой. Когда он оказался за её спиной, она повернула в пол оборота голову, сузив глаза. — Ты умеешь доставлять женщинам удовольствие? Амен внимательно посмотрел на неё и снисходительно улыбнулся, выгнув брови. Конечно он умеет. Он покачал головой и прищурился. Мужчина приблизился к ней вплотную и указательным пальцем взял Эву за подбородок. — А ты… умеешь принимать дарованное удовольствие? — вкрадчиво проговорил он. Эва грудной своей клеткой ощутила вибрацию его низкого голоса, раздавшуюся из его груди. Внушительную, под стать ему. Она рассматривала его подпрыгивающий во время разговора кадык; его родинку на шее и широкую челюсть, на которой сокращались желваки, пока он выжидающе рассматривал микромимику девушки. Её взгляд вильнул сразу ему в глаза, минуя губы, на которых хотелось задержаться и именно поэтому она не взглянула на них. Эва дернула плечом и откинула длинные волосы назад. Вздернула подбородок, высвобождая своё лицо от оков его пальцев. Смерила вызывающим взглядом и расхрабрилась. — Умею. Ещё как. Я беру от жизни всё и наслаждения в первую очередь. Жизнь нужно прожить счастливо и в своё удовольствие. Кстати об этом… Ночи в Фивах ощутимо суровее, чем в Гермополе. Сейчас жарко и душно, — она театрально вздохнула и начала обмахивать себя ладонями. Амен ничего не ответил, ожидая её дальнейших слов. — Я хочу провести ночь в твоих покоях. Он усмехнулся, скрещивая руки на груди. — Чего ещё будет угодно госпоже? — саркастично ответил он. — Ты будешь охранять мой сон и защищать меня от ночной жары: стоять рядом и обмахивать меня опахалом, — начала самоуверенно перечислять Эва. Амен открыто рассмеялся её бесстрашию и поймал недовольный взгляд зеленых глаз. — Прикуси язык, девочка. — И тебе запрещено меня касаться, — продолжила она, игнорируя его замечание. — Ты действительно безумна. Без. Ума. Ты смеешь вести такие беседы с верховным эпистатом, — он сделал ещё шаг вперед, вынуждая Эву отступить назад. — Я могу хлопнуть кулаком по твоей голове всего раз и ты мигом окажешься в хладном Некрополе. Там уж точно ты позабудешь о жаре. — Ты человек дела или молва о тебе — враньё? — отмахнулась она, подначивая его. Эва ещё не знает, но интуиция подсказывает: пока род её реальной деятельности остается в тайне — он не посмеет причинить ей серьёзный вред. — А ты каждой сплетне обо мне поверишь? — Только если хорошей, — Эва сделала шаг вперед, заставляя Амена отступить обратно. Она насупилась и сверкнула глазами. — К чему тогда были извинения? Это просто слова. А говорить — не мешки ворочать. — Я не стану этого делать, — усмехнулся он. — Тогда ты не добился прощения. Я вынуждена откланяться. — Я пойду у тебя на поводу — так ты же мне на шею сядешь. — Даже если бы и села, у тебя мощная шея и плечи, — она оглядела его верхний плечевой пояс, словно присматриваясь к новенькому коню. Если бы Амен был жеребцем, а не человеком, Эва уверена: он был бы роскошным конём породы Шайр редкого окраса. — Ты выдержишь меня, — она выразительно подняла бровь. — «А я не только бы села — прокатилась бы с удовольствием» Амен в раздумьях ушёл в себя. И хотя взгляд от Эвы он не отвёл, он явно стал расфокусированным. — С моим условием: как только ты окажешься в моих покоях, тебе будет запрещено покидать их до утра. В ответ Эва фыркнула: — Я собираюсь хорошенько отоспаться. — Если сможешь уснуть. Я не трону тебя и пальцем, под взглядом моим ты сама захочешь уйти. Я буду рассматривать тебя так, что ты будешь не знать куда спрятаться от моего взора. — Это мы ещё посмотрим, кто раньше захочет уйти. — С огнем играешь. — И мне нравится. Как и тебе. — Ты... — Жди меня на закате. — ...Заигрываешься, — рыкнул он, а Эва улыбнулась.***
Амен сидел за своим столом, обложившись свитками, когда мелькнувшая из окна тень привлекла его внимание. Кто-то намеренно прошёл вплотную к дому, чтобы его было нельзя не заметить. Мужчина бросил взгляд прищуренных глаз на низкое широкое окно, прислонив кончик пера к щеке. Неосознанно он себя невесомо щекотал подрагивающим между пальцев пером. Он глубоко задумался, продолжая глядеть в ту же точку, отчего потерял счет времени. Та же тень мелькнула снова, пронесшись мимо, но уже в обличье кого-то более материального. Голубые глаза сфокусировались и спустя пару мгновений заглянула Эва, постучав по стеклу открытых окон длинными ногтями. Девушка резво перемахнула ногами и села на подоконник, свесив ноги. Мужчина заинтересованно смотрел на неё, встав из-за стола. Амен обошел его и присел на угол, скрестив руки на груди. — Чем больше, Эвтида, я наблюдаю за тобой — тем сильнее диву даюсь. — То ли ещё будет, — «Когда ты поймешь, что я шезму» — едва не вырвалось у неё. — Когда ты лучше меня узнаешь, — благоразумно закончила она. — Всему своё время, — многозначительно ответил он, загадочно прищурив глаза. Эва сглотнула, расправила плечи и спрыгнула с подоконника, дерзко обошла стоявшего у стола Амена и уверенно направилась в его спальню. Она мельком бросила взгляд на тахту, проходя через общую залу и невольно вспоминая о своём наказании. Эпизод не из приятных, но что сказать — она заслужила и рано или поздно это бы произошло. Отстегал бы не Амен — так кто-то другой наверняка и, вероятно, с ней не были бы ещё так бережливы. Синяки с её ягодиц прошли за пару дней. На некоторых же провинившихся оставались явные воспаления от рассечения кожи плетью, сходившие неделями. Мужчина задумчиво проводил её взглядом и направился следом.***
Эва пребывала в экстазе от мягкости лучшей перины, на которой она когда-либо лежала. Девушка растягивалась на кровати во все стороны: прямо, поперек, по диагонали и звездочкой, удовлетворённо раскинув руки и ноги. Доставляло ей и то, что постель пахла им. Мужской аромат его тела и характерный именно Амену букет эфирных масел. Он засыпал и просыпался здесь и Эве стало интересно: о чём были его мысли. Что было последним, о чём он думал перед сном и первым, с чем он открывал глаза, глядя в белый залитый ранним солнцем потолок. О чём были его сны. Эва задумчиво повернула голову в сторону мужчины, рассматривая его с серьёзным выражением лица. Он ответил на её взгляд, не прекращая размашистых медлительных взмахов опахалом. Он тоже о чём-то сосредоточенно размышлял. Ей стало не по себе. Существовал ли на целом свете ещё хоть один муж высшего чина, что позволил бы случиться происходящему? Почему он согласился провести эту ночь на ногах, служа бездарному писарю, нагло расположившемуся в его постели, вместо того, чтобы самому в ней отдыхать? В её голове гуляло слишком много вопросов, ответы не на все из которых она действительно хотела бы знать. Однажды им уже доводилось повстречаться. Десять лет назад, шагая размашистым шагом по рынку города Маллави, с высоты своего роста Амен заметил, что среди толпы людей несется нечто маленькое, бесцеремонно расталкивая людей в разные от себя стороны. Тринадцатилетний подросток пихнул и Амена, облаченного в синее одеяние. На мгновение их взгляды встретились. На хмуром смуглом лице Эвы просыхали слезы, а в глазах застыл ужас и мольба о спасении, которого ждать было не от кого. Девочка понеслась дальше, но та картина и её заплаканные зеленые глаза засели в его разуме, отпечатавшись там навсегда. Молодой Амен, служивший тогда на посту архиерея, устремил взгляд в сторону, откуда девочка бежала и, приглядевшись, увидел смуглого мужчину, отдаленно напоминавшего Эву. Стоя на крыльце дома, что выходило прямо на оживленную улицу, мужчина разминал плечо, а на его лице красовались свежие царапины, точно оставленные едва ли не только что. Амен дернул щекой от презрения, догадавшись в чём дело. — «Падаль...» И угрожающе двинулся вперед, положа ладонь на рукоять своего оружия. Но Эва так и не узнала что всё-таки была спасена им, когда покинула родной дом навсегда. Мужчина уверен: если Судьба или Боги столкнули их вновь спустя десятилетие в совершенно иных обстоятельствах и координатах, то Эву он не отпустит уже никогда. Он спас её однажды, защитил дважды, и да будет так и впредь, когда она станет его женщиной. — Что ты на меня так смотришь?! — пропыхтела она, пробуждая мужчину от воспоминаний десятилетней давности. — Я предупреждал. — Я предупреждал, — передразнила она его, на что получила окативший её поток воздуха, отчего по её телу пробежали мурашки. Эву передёрнуло всем телом, как когда это бывает при лёгком мандраже. Долго ждать не пришлось и сквозь тонкую ткань её ночного белья недвусмысленно выступили два маленьких шарика на груди — она не видела, но явно почувствовала эрекцию своих сосков. Эва заметила, как взгляд мужчины хищно потемнел. Если бы они находились в иных обстоятельствах, она точно бы подумала, что ещё миг и он вот-вот набросится и не выпустит её из постели, пока не доведет до такого состояния, что из постели она уже встать на своих ногах и не сможет. Отчего-то ей подумалось, что Амен наверняка ненасытный и страстный любовник. Она окинула взглядом его тело, не подозревая, какой эффект произвела этим соблазнительным взглядом на мужчину, что облизнул губы. И явно смутившись собственных размышлений о человеке, что стоит в нескольких метрах от неё, Эва усилием воли опустила уголки своих улыбающихся губ, строя непринуждённое выражение лица. Амен наблюдал за её мимикой и усмехнулся — точно зная, что происходило у неё в голове и вздёрнул бровь. — О чём-то задумалась? — его голос прозвучал насмешливо. Эва возмущенно свела брови к переносице и буркнула: — О том, что ты мешаешь мне спать. — В этом мы с тобой похожи: если бы не твоя прихоть — я бы тоже уже спал, а не разглядывал моё тело, — подмигнул он. — Тебе показалось, — она накрылась простыней с головой и отвернулась. — Врунишка, — отозвался он. — Нет. — И ты это знаешь, — её разозлило, что он столь проницателен, что видит её как на ладони. Эва вскочила с постели и приблизилась к мужчине вплотную. Он заинтересованно глядел на неё, глядя сверху вниз и отложил в сторону опахало. Её приближение окатило его волной её приятного аромата. Он медленно втянул носом воздух. Амена забавляла её реакция: Эва точно смущена, но продолжает с ним пререкаться. Он склонил голову набок. — Что ты хочешь услышать? Что я пялилась на твоё красивое тело? — Ты сказала «красивое»? — улыбнулся он, подначивая её. Эве стало досадно: впервые она испытывает нежные чувства к человеку, неуклюже проявляет своё внимание и старается ему понравиться, но получает совсем не то, чего желает: плеть и насмешки над её словами. Она топнула ногой от бессилия и её щеки заалели сильнее. Эва отвела взгляд и закусила нижнюю губу в раздумьях: остаться и попытаться действительно уснуть или убежать к себе, как трусишка. Она почувствовала прикосновение теплых пальцев к своей закушенной губе. — Ну что ты терзаешь губы? Они у тебя такие красивые... Эва порывисто обхватила его ладонь, повинуясь странному импульсу и прислонила к своей щеке. Амен склонился к ней и остановился провокационно близко к её лицу в ожидании, что она потянется к нему сама. Эва в нерешительности застыла, пока не почувствовала прикосновение мужских губ на своих. Он всё сделал сам. Он вовлёк её в чувственный поцелуй, от которого её колени подогнулись и Амен уверенно прижал Эву к себе. Его ладонь опустилась с её скулы на угол челюсти, разминая: — Расслабь. И она последовала его указанию, и почувствовала разницу: поцелуй становился вкуснее, более разгоряченным и проникновенным. Амен сделал небольшой шаг вперед, прижимаясь всем телом к девушке. Отчего-то ей захотелось ахнуть, но она положила прохладные руки на его спину и провела ногтями вдоль позвоночника, отчего сквозь поцелуй он удовлетворенно усмехнулся. — Нравится… — пророкотал он. Где-то на задворках сознания пронеслась мысль, что Эва у него в покоях, где в соблазнительно-опасной дистанции находится большая кровать, что Эва уже во власти этого мужчины. И вряд ли она захочет когда-нибудь освободиться. Эва неопределённо ойкнула, когда широкая ладонь уверенно опустилась, проводя пальцами вдоль позвоночника, на её ягодицу и сжала. — Что такое?… — его голос прозвучал ниже обычного с долей хрипотцы. — Я… я… — когда его губы двигались по её коже и осыпали шею поцелуями, ей было сложно сосредоточиться и озвучить хоть что-то членораздельное — никто никогда не прикасался к ней так, и не целовал её так. Она почувствовала появившуюся налитую твёрдость на уровне своего живота, кою Амен ничуть не стеснялся. От происходящего между её ног возникло странное ощущение: стало сладостно ныть и тянуть будто в ожидании чего-то. — Ещё девственница, — пискнула она. — Н-да?… — он подарил ей еще несколько поцелуев, прежде чем до мужчины дошел смысл сказанного. Амен неожиданно отстранился, придержав её за плечи. — Погоди, что ты сказала? — его глаза, затуманенные поволокой возбуждения, сфокусировались на её лице. Эва пожала плечами и максимально непринуждённо ответила: — Так исторически сложилось. — Я могу остановиться, — он провел тыльной стороной пальцев по её розовой скуле. Казалось, будто его уважение к ней в этот миг стократно возросло. Как он мог даже допустить мысль, что Эва проститутка? Амен вновь увлёк Эву в поцелуй, неосознанно поглаживая её стройное тело. Зашептал между прикосновениями: — Если ты не хочешь, мы должны остановиться. Я остановлюсь… Останови меня. Собирательный образ идеального главнокомандующего не совсем был присущ Амену. Военный уклад жизни не приветствовал проявление эмоций — не в почете это, не мужское. Он не мог отречься от части себя самого — своей темпераментной натуры и харизмы. Десятилетиями жить унылую скучную жизнь, не наполненную страстью было бы губительно для него и Амен избрал путь баланса, подстраиваясь под обстоятельства: если служба требует поддержание образа хладнокровного и молчаливого убийцы — да будет так. Но то лишь образ и окружающие люди на бессознательном уровне ощущали двойное дно: Амен не тот, за кого себя выдает. Жизненная сила, его страсть чувствовались и вызывали противоречивые чувства. Постороннему человеку сложно даже предположить, что характер Амена куда более сложен и заключается не только в чопорном исполнении службы и кислом выражении лица. Оттого его и боялись, оттого его сторонились и обсуждали — странная внешность, редкий рост, настораживающее ощущение, исходящее от него с примесью всевозможных сплетен и легенд привели к тому, что почти обычный человек с нетипичным внешним видом с годами осознавал свое всё более и более явное одиночество. Секс и сражения — единственные места, где Амен мог проявить себя в своей ипостаси. Рвущиеся наружу темперамент, эмоции, страсть и огонь выражались в его пылкости. Поэтому сейчас ему как никогда сложно взять себя в руки и одним лишь усилием воли погасить разгоревшийся не без помощи Эвы огонь, если прямо сейчас она не прикажет ему остановиться. Вопреки всему на свете она ответила: — Я думаю, что хочу продолжить… Давай попробуем, — смутившись своего желания, пролепетала она, как почувствовала ответную реакцию мужчины: он страстно прижал её к себе, запустив руку в её густые волосы свободной рукой. Пальцами он массировал её макушку, вызывая мурашки. Амен поднял на руки Эву, отчего она улыбчиво вскрикнула, и двинулся в сторону постели. Он опустил её и расположился сверху. Они дарили друг другу столь головокружительные поцелуи, что не хотелось отрываться, но мужчина взял себя в руки и неожиданно отстранился. Эва почувствовала прикосновение к стопам своих ног и отдернула, как от щекотки. — Щекотно? — Немного… — интонация её голоса изменилась в нужную сторону и Амен усмехнулся: Эва податлива и с готовностью принимает лишь толику всех тех наслаждений, что будут ждать её впереди, но она уже точно на пути к возбуждению. Её спящая годами женственность и сексуальность стремятся наружу и Амен будет счастлив помочь раскрыть одно из самых мощных орудий против мужчин. В руках Эвы её сексапильность будет сражать Амена наповал и от одного только предвкушения их дальнейших игр он воспылал сильнее. Он начал массировать её ноги, постепенно, медленными разминающими движениями, поднимаясь выше. Он провел пальцами по внутренней стороне сгиба колена и склонился поцеловать коленную чашечку, отчего Эва едва заметно свела ноги. Он удовлетворенно улыбнулся. Амен вернулся вновь к её лицу и встретил ненасытный поцелуй. Эва этого не осознавала, но её тело уже начало нетерпеливо ерзать в ожидании. Её томный и в то же время невинный взгляд вскружил ему голову. Сквозь их взаимный поцелуй, нарастающий и углубляющийся, Амен застонал от удовольствия. Его руки опустились к подолу её платья и Эва с готовностью приподнялась, помогая избавиться от одежды. Взгляд голодного хищника прошелся по её телу. В голове пронеслось: — «Изумительно…» Мужчина не смел скрывать своего восторга и заставил Эву смущенно покраснеть: — Ты восхитительна… Он облизнул свои губы. Взял ладонь Эвы и приложил к своему паху, чтобы она почувствовала его. — Ты вызываешь во мне… вожделение, желание доставить тебе удовольствие. Ты можешь заставить одним взглядом встать на колени самого эпистата, Эва. Так позволь мне сделать это… — одновременно со словами, горячими поцелуями он принялся спускаться от её лебединой шеи к животу и ниже… Амен ухватился за край её нижнего белья и Эва приподняла бёдра, вновь помогая освободить себя от оставшейся одежды. Откинув трусики в сторону, мужчина приник к её половым губам, приводя дрожащую девушку в исступление. От неприличных ласк Амена, её стоны то вырывались, то застревали в горле, а рот приоткрыт в сладостной не озвученной «А». Он умело воздействовал именно на клитор, отчего голова Эвы металась в разные стороны. Она двигала бёдрами и тазом от совершенно новых для себя ощущений. Но даже испытание их впервые не помешало ей точно почувствовать приближение чего-то явного… Чего-то, что принесет ей разрядку. Неожиданно для себя её ладонь оказалась на белокурой макушке в момент пика наслаждения, неосознанно она сжала пальцы, захватывая его волосы, отчего Амен тихо зашипел, не переставая поглаживать её ноги. Амен вернулся к её лицу и она поцеловала его, обнимая за плечи. Его ладонь, гуляющая по девичьим бедрам и талии, спустилась на её лобок. Эва медленно и неловко развела ноги. Средним пальцем мужчина принялся поглаживать сначала её большие половые губы, а далее — малые. Стоило ему нажать вновь на разгоряченный после оргазма клитор, Эва замычала сквозь поцелуй и попыталась свести ноги. Он отстранился, не переставая свои ласки, глядя на извивающуюся девушку. — Неприятно? — Н-наоборот… — выдавила она из себя, борясь с новым подступающим стоном. Амен вновь увлек её в поцелуй, одновременно с этим вставляя в неё палец, отчего Эва застонала по-настоящему. — «Моей эрекцией можно сшибать эти колонны» Отчего-то мужчина даже не удивился, что стоны его непокорной женщины — лучшая музыка для его ушей. Самая настоящая услада и для мужского эго. Половина её разума всё ещё не понимала, что происходит, но другая точно осознавала ситуацию и едва могла сдержать своё возбуждение. Эву наполнила волна досады и отвращения к эпизодам насилия над собой в детстве. Хотя это и было в прошлом, воспоминания всё ещё создавали ей проблемы: как минимум, Эва в двадцать три года всё ещё девственница, трясущаяся под мужчиной от осознания реальности происходящего. Было несправедливо, что всё, что она будет познавать сейчас с любимым, будет испорчено влиянием её близкого родственника. Не без усердной помощи Амена ей удалось побороть страхи и заложить интерес к познанию изучения искусства любви. А Амен был действительно искушенным любовником и хотел щедро поделиться своим опытом со своей непокорной. Он навис над ней, как скала, расставив по бокам от неё свои руки. Из-за разницы в росте её взгляд упирался на его грудь и чтобы заглянуть в его глаза, Эве нужно было чуть запрокинуть голову на подушке. Зная об этом моменте, Амен постарался привлечь её внимание, но она опустила взгляд гораздо ниже и мельком увидела его обнажённое возбуждение. Этого хватило, чтобы взволноваться от его внушительных размеров, — прежде чем почувствовала, как его широкий кончик прижался к её промежности, уверенно толкающийся внутрь. Эва порывисто прильнула к нему и прижалась всем телом, неосознанно ища поддержки и защиты в виновнике её боли. Девушка схватилась за его плечо, сильно сжимая и едва ли не хныча. Неистовое желание и вожделение, что Амен умело пробудил в ней, которое она испытывала пару мгновений назад, унесло как никогда далеко от неё, едва в самую нежную её часть тела начал проникать мужчина. Она была разгоряченной и влажной, но это, по её ощущениям, совсем не помогало. Это было больно. В значительной мере больнее, чем она могла ожидать. И всё, чего она хотела — это избавиться от мучительно заполняющего и растягивающего ощущения. Она уперлась рукой в его грудь, желая оттолкнуть. Он мягко перехватил её запястье и поцеловал тыльную сторону ладони, прикрывая глаза. Эва судорожно застонала, едва ли не корчась от рези между ног. Амен накрыл её губы своими и промычав она смазано ответила на поцелуй. — Прости меня, — он опустился на локти и взял её лицо в ладони. На сей раз его извинения звучали искренне и по-настоящему. Он сопереживал ей, отчего двигаться дальше или тем более резче он уже не мог. Глядя на её страдальческое выражение лица, у него самого сжалось сердце. Он прекрасно понимал, что именно он является виновником её боли, но останавливаться было уже поздно. Если он не сделает её женщиной сейчас, в следующий раз будет только хуже: наученная тем, что начавшееся проникновение это больно и страшно — она зажмется сильнее и в конце концов у Эвы сформируется негативное отношение к сексу, не дай боже, если не отвращение. Эва и раньше слышала, что первый раз это всегда больно и неприятно, но не думала, что настолько. Она представляла, что лишение девственности это минутный дискомфорт, а дальше — наслаждение, стоны и головокружительный оргазм, что накроет двоих влюбленных одновременно. Но суровая реальность разительно отличается от девичьих мечтаний и розовые очки разбились стёклами внутрь. Амен не без усилий втиснулся почти на всю длину, сосредоточенно нахмурившись. Ни о его, ни тем более о её удовольствии не шло речи: внутри неё было слишком тесно и оттого приятного мало. Затуманенными от боли глазами Эва увидела, что Амен борется за контроль. Эва почувствовала, что по ноге медленно пролилась тонкая струйка. Она не поняла зачем он несколько раз провел пальцами по её коже у глаз, пока не осознала, что он стёр её слёзы. Алая кровь на светлой простыни — лаконичное свидетельство, что он стал её первым мужчиной. — «И надеюсь последним» — подумали оба. Мужчина остановился и прижал её к себе, шепча на ухо слова извинений и предупреждений, что скоро станет легче и боль пройдет. Он осыпал поцелуями её лоб, покрасневшие щёки, шею и плечи. Пальцы его правой руки спустились с её плеч, огибая изгибы её тела. Средний палец остановился на клиторе и он принялся умело поглаживать и массировать нежнейшую плоть, отчего Эва заметно смутилась, не зная как реагировать. Амен почувствовал, начиная плавно раскачиваться в ней, как Эва сжала ноги на его талии и замотала головой. Он понял её без слов и кивнул, плавно выходя. Едва он вышел из её лона, Эва резво скрестила ноги и выставила руки вперед, опуская голову. Она увидела то, что ожидала, но это было неизбежно: красные пятна красовались на постели как кляксы, оставленные неосторожным ребенком. На глаза навернулись слёзы от стыда: за испорченное постельное белье; за то, что след её невинности остался на его еще не унявшемся возбуждении, ярко контрастируя с его кожей альбиноса и он точно уже увидел всё, опустив глаза вниз; за её смущение… Амен понимающе улыбнулся и взял её выставленные руки в свои большие тёплые ладони, притягивая к себе. Мужчина сел сам на постели и усадил к себе на колени свою непокорную. Он понимал, что происходит: она доверилась ему и испытывает сильные эмоции от пережитого. И ей нужно время, чтобы прийти в себя. Он терпеливо ждал, обнимая и поглаживая её. Его руки гуляли по её телу, но отнюдь не эротично или страстно — он гладил её успокаивающе, напоминая, что он рядом и не выпустит её из капкана своих широких объятий. Никто и никогда не вызывал у неё таких чувств. То, что это был Амен — мужчина старше её на восемь лет, опытный любовник и обольститель, человек, что неоднократно наказывал её и терпел выходки, большой и устрашающий воин, Верховный Эпистат… — только усиливало ошеломивший её трепет. — Боль ещё не прошла? — Терпимо, — буркнула она, всё ещё пряча взгляд. — Отчего тогда твой стыд и слёзы? — пальцами он притянул её за подбородок, призывая посмотреть на него. Она отвела взгляд и покраснела ещё сильнее. Было заметно, что её окатило горячей волной смущения. — К-кровь… — она кивнула на постель. — И на тебе тоже… — её руки беспокойно зашевелились. — Я замарала тебя, — разочарованно произнесла она. — И это всё? — Амен удивлённо поднял брови и встретил недовольство на её лице. — Не хотел принизить цену твоим чувствам, но, Эва, посмотри на меня. Ты девственница и крови было не избежать. Ну, была пару минут назад ею, — усмехнулся он. — Кровь отмывается в конце концов, — мужчина хохотнул и поцеловал её в макушку. Его голос был похож на урчание довольного тигра и Эва улыбнулась этому сравнению: оно ему подходит. — Сейчас всё исправим, — он встал и исчез за проходом в соседнее помещение его дома. Спустя пару минут он вернулся с намоченным полотенцем и кувшином. Он поставил сосуд на пол рядом и опустился на кровать. Налил сок в стакан и вручил Эве. Отвечая на немой её вопрос, сказал: — Тебе полегчает. Мужчина сел за спину Эвы, раскинув ноги по обе стороны от её. Его горячая грудь коснулась её спины и девушка немного вздрогнула, окутанная широтой его тепла и послевкусия ошеломлявших её ощущений. Она откинулась на его грудь, позволяя его рукам гулять по её телу. Свободная широкая ладонь опустилась на её бок, а вторая с полотенцем коснулась её ноющей промежности, нежно промакивая. Амену хотелось бы, чтобы крови не было вовсе, но беря в учет все обстоятельства: невинность девушки и его впечатляющие размеры, этого было не избежать. — Спасибо… ты очень заботлив. — Так поступил бы всякий нормальный и заботящийся за своей девушкой мужчина. Эва не смогла сдержать улыбки, тронувшей её губы, прежде чем дерзко ответила: — «Своей»? — и почувствовала прикосновение сухих пальцем к своему подбородку, что разворачивают её голову в её сторону. — Своей, — серьезно повторил он и, притянув к себе, поцеловал, прикусив девичью нижнюю губу.