Play with fire

В комнате 196 тихо и спокойно. Девушка, сидя на ворсистом коврике, читала, потягивая из стакана холодный смузи. Сегодня день для неё вышел тяжёлым: сдача проекта, пять пар, потом прогулка с подругой, которой захотелось в магазин за новыми туфлями. Юну вымотал весь день, ей хотелось посидеть, отдохнуть, закончить, в конце концов, книгу, но удача была сегодня не на её стороне. Заиграл новый трек Фифти Сента. Юна сначала удивилась длительному перерыву соседа, затем, сжав в руках книгу, бросила куда-то назад. Голова уже раскалывалась от шума, виски дёргались прямо под бит. Она точно была уверена, что разобьёт колонку об голову соседа, если сейчас пойдёт туда. Юна долго терпела, надеялась, что у него проснётся совесть, но на четвёртый час надежды просто разбились вдребезги. — Сукин сын, я запихну тебе эту колонку в одно место! — она подорвалась с места, пыхтя от злости, накинула быстро халат поверх пижамы и стремглав побежала на второй этаж. — Это общежитие, а не твоя собственность, мудак! — осыпала бранью соседа Юна, толкая всех вокруг и идя к своей цели. Спустя пару минут она уже стояла напротив двери с номером 214 и начала двумя кулаками бить в деревянную поверхность. — Открой, иначе твоя физиономия встретится с моим кулаком, говнюк! Музыка выключилась. А спустя десять секунд открылась дверь. Парень, спрятав руки в карманы спортивных штанов, склонил голову набок, осматривая девушку, стоящую напротив. Чёрная чёлка закрывала бессовестные глаза, что Юна не могла посмотреть в них. Цокнув, она грубо оттолкнула парня и, зайдя в его комнату, выдернула шнур от колонки из розетки. — Тебе не стыдно? — Юна скрестила руки на груди. — Уже почти восемь часов, когда ты планируешь завязать с этим? У меня скоро барабанные перепонки лопнут! — Моя комната, — ухмыльнувшись, Чан закрыл дверь и облокотился на нее спиной, — что хочу — то и делаю. Кроме тебя, истеричка, ко мне никто так не ломился. Чон Юна чуть слюной не подавилась от наглости соседа. Хотелось стереть с его лица ухмылку, разбить колонку вдребезги и послать к чёртовой матери. А лучше — выкинуть из общежития. — Знаешь ли, месть — это блюдо, которое подаётся холодным, — скользнув кончиком языка по нижней губе, Бан Чан отошёл от двери. А у Юны мурашки по телу пробежали при виде того, как намокли его губы. — Вчера кто-то нагло поглядывал, когда я переодевался. Юна почувствовала, как её щёки краснеют, ощутила себя крольчонком, которого загнал в угол хитрый лис. И этим лисом был он — Бан Чан. — Не неси чушь! Я приходила вчера к Джисону, чтобы передать домашнее задание, потому что он болеет. Ты тот ещё фантазёр, — фыркнула Юна и усмехнулась, мол, какой дурачок. — Даже сейчас, — Чан сделал несколько уверенных шагов в сторону Юны, — пришла меня соблазнить? Юна вытаращила на него глаза. А взгляд Чана открыто бегал по девичьему телу. Она опустила голову и поняла, что узел на халате развязался. На ней были только короткие шорты и топ на бретельках. — Хочу извиниться, — Чан улыбнулся, а Юна замерла, не двигалась с места, хотела знать, что он задумал. А по взгляду его всё было видно: в них чертики пляшут, они горят желанием, как и Юна, которая хотела соседа во всех позах, выкрикивать его имя, когда вчера увидела после душа в одном полотенце. — Прости, но я специально врубил колонку, чтобы ты пришла. — Что?! Не успела Юна что-либо сказать, как её губы начали сминать мягкие и пухлые губы Чана. Он целовал властно, грубо, языком изучая её рот и отчётливо ощущая вкус клубничного смузи. Они целовались грязно, мокро, Чан увеличивал напор, а Юна не знала, куда ещё больше, она и так забыла, как дышать. Его горячие руки коснулись спины, отбросив в сторону бежевый халат. Чан прижал к себе девичье тело и направился в сторону кровати. Он хотел её, так же сильно, как и она. — Садись, — приказал Бан Чан, кое-как отстранившись от её губ. Юна села. Разум был затуманен похотью, губы жаждали поцелуев, тело — прикосновений, а желание чувствовать его внутри сводило с ума. Чан стянул с неё майку и улыбнулся, когда увидел набухшие от возбуждения соски. Этот вид будоражил куда больше, чем то, как она вчера подсматривала, сжимая бёдра вместе. Он медленно сел на колени и припал к груди, губами обхватывая соски. Юна стонала от его действий, зарылась рукой в его шевелюру и притянула к себе ещё ближе. Она хотела, жаждала того, чтобы Чан воплотил все свои фантазии в реальность. Руки сжимали грудь, пальцами задевая соски, а губы переместились на плоский живот, отчего Юна начала выгибаться навстречу и улыбалась, запрокинув голову. Чан широко раздвинул её ноги и коснулся резинки шёлковых шорт. Юна привстала, позволяя ему снять их вместе с трусами, которые насквозь промокли давным-давно. А Чан видел истекающее соками нутро и улыбнулся, целуя бедро. Поднялся выше, поцеловал ложбинку между грудями, ещё выше — остановился на губах и впился в них, укладывая на кровать. Горячая рука накрыла чувствительную зону. Его пальцы начали стимулировать клитор, слегка задевая колечком. Юна стонала, сжимая в руках простыню под собой, и улыбнулась от наслаждения, когда Бан Чан ввёл два пальца. — Блять, — вырвалось из уст девушки, когда Чан согнул пальцы, задевая чувствительную точку. А Чану этого мало: он с хитрой улыбкой на губах спустился вниз, слушая мелодичные стоны соседки, которые ласкали слух и, вынув пальцы, языком скользнул внутрь, пробуя её на вкус. Юна, не ожидав этого, вскрикнула, сжимая бёдра вокруг головы Чана. Он снова вставил два пальца, вырывая из её груди стон. Ей сейчас так хорошо, что она готова снова и снова слушать грёбаного Фифти Сента целый день, чтобы всё так закончилось. Юна толкнулась навстречу его пальцам, а Чан с улыбкой вздохнул, что вызвало вибрацию в женском теле. Она готова была кончить прямо сейчас, от одного только вида: Чан между её ног. Свободной рукой он скользил вверх и сжимал грудь. Юна на грани, поэтому Чан, отстранившись, поднялся, впиваясь в губы. Она села, затем стянула с него чёрную футболку, руками водя вверх-вниз по рельефному торсу, вызывая у него табун мурашек. Чан опустил руки на нежные ягодицы Юны и сжал их, отчего она простонала прямо ему в губы. — Я думал, что ты потерпишь ещё часик, — Бан провел кончиком языка по её нижней губе, которая припухла от поцелуев, затем потянул зубами вниз. — Мудак, — хищно улыбнулась Юна, запустив руку в боксеры и накрыв возбуждённый орган рукой. — В следующий раз, я обмотаю провод вокруг твоей шеи. Хочешь попросить прощения? Чан, прикусив губу, улыбнулся и кивнул. Сейчас он был готов на всё. — Тогда трахни меня, — Юна легла обратно, широко расставив ноги. — Без проблем, только, — он встал с кровати и, подойдя к столу, взял из выдвижного ящика презерватив, — ты же знаешь, какие у нас тонкие стены. С хитрой улыбкой Чан включил колонку и поставил первую попавшуюся песню, которая только сильнее возбуждала и украшала этот момент. Зажав между зубами пакетик, Чан развязал шнурки на штанах и снял их вместе с боксерами, направляясь к кровати. Юна прикусила губу от вида набухшего и истекающего предэякулятом члена. Как же сильно она хотела чувствовать его в себе. Чан разорвал зубами пакетик и раскатал презерватив по колом стоящему члену. Схватив девушку за лодыжку, он притянул её к себе и перевернул на живот, заставив принять коленно-локтевую позу. Юна упала лицом на подушку и сжала в кулаках простынь под собой, улыбаясь, а Чан, издеваясь, тёрся членом о промежность, зная, как сильно она хочет его. Положив одну руку на девичью талию, он до сладостной боли сжал её ягодицу и вошёл, до самого основания, выбивая из Юны сладостный стон. — Прости, — рассмеялся Чан, делая резкие и грубые толчки. — Подними голову. Юна подняла голову, а Чан намотал каштановые волосы на кулак, сжимая их на затылке. Стон за стоном срывался с припухших губ девушки, пальцы рук и ног сводило. Чан наклонился, оставляя горячий, мокрый поцелуй на плече, а после прикусывая. — Ах! — закричала Юна, затем рассмеялась, когда Чан шлёпнул её по ягодице. Он резко посадил её на бёдра, входя как можно глубже. Юна прижалась спиной к его вспотевшей груди и двумя руками окольцевала шею. Чан обхватил губами мочку её уха и облизнул раковину, лаская слух своими низкими стонами, от которых стенки влагалища сами сжались вокруг члена. Поцелуями спускается ниже — к шее, всасывая кожу на ней. Завтра точно останутся следы, но сейчас всё равно. Его рука скользнула между её бёдер и пальцами снова начала стимулировать клитор, отчего у Юны внизу живота сформировался узел. Она близка. Толчки стали всё быстрее, а стоны громче. Пара секунд Юна кончила, широко раскрыв рот, а следом и Чан, рыкнув. Они без сил упали на кровать, пытаясь восстановить дыхание. Юна прикусила губу и повернула голову к Чану, сдувая с лица прядь волос. — Если мы каждый раз будем мириться так, то я снова утоплю твой ноут в воде, — хихикнула Юна, коротко чмокая его в губы. — Хочешь снова слушать четыре часа Фифти Сента? — начал смеяться Чан. — Снова сделаешь — отшлёпаю тебя по первое число. Сидеть у меня не сможешь. — Угрожаешь? — выгнула бровь Юна, кокетливо накручивая на палец прядь волос. — Нет. Но тогда я соглашусь на совместный доклад с Ёнми. Улыбка исчезла с лица. А Чан тихо посмеивался, видя, как Юна ревнует его. — Ненавижу тебя, Бан Чан. — И я люблю тебя, — Чан резко навис сверху. — Как насчёт второго раунда? — он опустился к её ключицам, оставляя на них поцелуи. — Ты ещё спрашиваешь?