***
Ксюша аккуратно шагала по обледеневшему Арбату. Шагала долго, потому что таксист остановился далеко от ее точки "Б", сославшись на платную парковку и штрафы. Ругал Новый Арбат и политику правительства Москвы до тех пор, пока дверь за Ксюшей не захлопнулась. Ксюша нервничала. Сильно опаздывала. На сорок минут. Но приехать без букета любимых цветов Илы она не могла себе позволить. Оставалось надеяться, что девочки додумались начать ужинать без нее. Телефон ее разрядился на холоде сразу после того, как она оплатила им букет, и после этого осталась совсем без связи. Руки, обнимающие букет розовых пионовидных роз, купленных полчаса назад на Рижском рынке, мерзли. Чувствовалось, как суставы каменеют, но пункт назначения уже был виден. «Такое, в цветочках всё». Правда, ориентиром стали не цветочки, а толпа на входе. Походило либо на огромную очередь, либо на место происшествия. Непонятно по какой причине мерзнущие на улице девчонки с телефонами на вооружении не вызывали доверия. Ксюше стало тревожно: вдруг там что-то случилось? Что-то случилось с Илой? С девочками? Чем ближе она подходила, тем четче слышала восторженные писки и ни намека на происшествие. Такую очередь в московский ресторан она застала впервые. Но времени глазеть и расспрашивать причины такого явления не было, Ксюша с каждой минутой своего опоздания бесилась и расстраивалась все сильнее. На входе в ресторан стоял огромный бородатый амбал во всем черном, который явно заведовал всеми перемещениями вокруг ресторана. Ксюша еле протиснулась к нему, объясняя недовольным девчонкам в очереди, что у нее все забронировано и ее тут ждут. Негатив неясного происхождения бился в спину Ксюши, но рикошетил обратно игнором. — Извините, войти можно? Меня ждут там, — она вежливо улыбнулась, кивая на букет цветов под своим носом и подарочный пакет из ЦУМа. — Вон тот столик, где три девушки сидят. День рождения. Из-за стеклянных дверей ресторан просматривался, как большой аквариум с рыбками. — Покажите пакет, — тут же отреагировал бородатый охранник, и Ксюша послушно раскрыла пакет, показав, что бомбы там нет, только маленькая коробочка с браслетом. Бородатый кивнул. — Проходите. Ксюша мило поблагодарила его, и тот впервые за весь рабочий день улыбнулся кому-то, кроме своего шефа. Даже помог Ксюше открыть дверь, заполучив еще одно греющее душу “Спасибо вам большое!”. Илария, именинница, хоть и ездила с личным водителем на Майбахе, была самой приземленной из всего костяка золотой молодежи в параллели Ксюши. Наверное потому, что в детстве ее отправляли на лето к бабушке не в Швейцарию, а под Саратов, где ее королевское имя превращалось в непонятное старославянское «Ларя», а иногда и в «Лариса». Поэтому с Ксюшей, которая по тому же принципу каждое лето превращалась в «Сеню», они быстро нашли общий язык, сами того не заметив. — Сеня! — Ларочка! Радостные возгласы девчонок, явно считавших, что в этом ресторане они сегодня одни, привлекли внимание половины столиков. По замерзшим пальцам Ксюши, касающимся твидового пиджака Илы, медленно растекалось тепло. От Илы снова пахло розами, и выглядела она снова лучше всех: длинные черные волосы, яркие серо-голубые глаза и белый твидовый костюм с короткой юбкой и дорогущими ботильонами. Идеальный макияж и будто отполированные локоны. Ксюша и подумать не могла, что девочки, которые выглядят как Ила, могут что-то найти в такой простой Ксюше. Ила, в свою очередь, подумать не могла, что за полгода до окончания школы в этом сброде понтов и лицемерия появится хотя бы один лучик света. Лучик света летел из Пензы и наконец долетел до Патриков. — Что тут происходит? Что это за место? — тихо спросила Ксюша у подруги, обнимая. — Это же рестик Тимати, Крида и Пинского. Здесь всегда аншлаг. Давай, садись, мы тебя заждались. Без тебя ничего кроме напитков не заказывали. — Первых двух знаю, а кто такой Пинский? Тоже рэпер? Боже, я так отстала от всего… — жалобно протянула Ксюша. — Ресторатор известный московский. На Патриках у него куча ресторанов. Короче, не парься. Садись давай, мы тебе место на диване оставили, как самой уставшей из нас. — Спасибо, дорогая, — Ксюша лучезарно улыбнулась имениннице и принялась приветствовать других девочек.***
Девчонки щебетали, смеялись, фотографировались то тут, то там, а Ксюша то и дело отвлекалась на телефон. Мама атаковала недовольными сообщениями. Отменила репетитора, забыла помыть посуду, не подняла с пола носок, закрыла дверь не на тот замок — как вообще Ксюша еще жива? На этом ведь держится жизнь — посуда, учеба и чистота. И дверной замок. Ксюша зажмурила глаза, желая развидеть эти сообщения с многозначительными точками в конце каждого предложения. — Ксень, все норм? — шепнула Ила. — Сорри. Мама. Подруга понимающе кивнула и замолкла, нечаянно покосившись на экран ее телефона и увидев там огромное полотно текста, в ответ на которое Ксюша написала только короткое: «Извини, скоро приеду». Ксюша заблокировала телефон и натянуто улыбнулась Иле, прося не акцентировать на этом внимание. Та передала ей в руки меню. — Заказывай, что хочешь. Я знаю, как ты ешь, поэтому не вздумай заказать себе один десерт и уехать домой. Давай, за мое здоровье, — после небольшой паузы Ила добавила, — ты, видимо, не поедешь с нами в клуб после? — Видимо, — с разочарованным, но смиренным вздохом отозвалась Ксюша, глядя в позиции меню. Ее одноклассницы все еще были для мамы «плохой компанией», «избалованными соплячками», хотя она и советовала Ксюше проводить с ними время. Но только для того, чтобы сохранить нормальные отношения на случай, если вдруг понадобятся связи. То, что эти девчонки были единственной компанией Ксюши в этой огромной и такой безразличной Москве, никого не волновало. Только Ксюша, несмотря на нотации мамы, непреклонно защищала их перед ней, опровергая грубости в их сторону, в ответ получая привычное: "Что бы ты понимала в этой жизни, Ксюша?". — Готовы сделать заказ? — спросила Ила спустя пару минут, увидев, что Ксюша захлопнула меню и отложила в сторонку, а подруги уже утонули в экранах своих телефонов. Девочки дружно кивнули и вместо того, чтобы позвать официанта, полезли в сумочки за косметикой. — Вы чего все так прихорашиваетесь? — хихикнула Ксюша. — Тут съемка идёт, — Лиза улыбнулась, поясняя вечно ничего не замечающей Ксюше. Ксюша даже и не поняла, почему не заметила операторов с камерами. Наверное потому что они вовсе не были на них похожи. В ее провинциальном представлении операторы — это важные дядьки с огромными тяжеленными камерами, чаще всего закрепленными на непонятные конструкции, которые крутят ими изо всех сил под предводительством не менее серьезного дядьки-режиссера.Она не знала, что операторами бывают молодые парни, а камеры у них размером со старый фотоаппарат. — Крид снимает себе новый ролик на Ютуб. Нам повезло, что Ила забронила столик. Они сегодня только по брони принимают, — пояснила Лиза, игриво пихая Ксюшу в бок. — Блин, надеюсь, нас не выгонят из-за съемок? — Ксюша проигнорировала ничем не обоснованные хитрые взгляды Лизы в свою сторону. — Нет, в этом и прикол, — сидящая рядом Настя вздохнула, сдерживая раздражение, теребя локоны рыжих волос. — Он с Тимати официантом сегодня работает. Ксюша удивленно кивнула и снова принялась оценивать обстановку в ресторане, пока не столкнулась взглядом с очень знакомым парнем. — Теперь осталось дождаться официанта… Хоть бы Крид к нам подошел… — Ила, ты можешь его спокойно заказать себе на день рождения… — Отвали, мась, так не интересно… Саня оператор, круживший по ресторану по пятам за Кридом, вдруг остановился напротив стола девчонок, вглядываясь в Ксюшу. Та еле заметно кивнула, подтверждая его мысли о том, что он ее действительно где-то видел. Саня вежливо кивнул в ответ и, обнаружив, что кадр совсем поехал, выровнял камеру и вернулся в съемочный процесс до тех пор, пока не наткнулся на Славу Бустера. — Есть идея, — шепнул ему Саня. Бустер довольно улыбнулся и вопросительно кивнул, готовясь слушать. Все идеи у него иссякли. Начинал с классического: "Официант, у меня в супе муха!", застопарился после: "А вы домашнюю лапшу прям дома готовите?", "А креветки свежие, местные? Сегодня выловили?". Этому гению нужна была свежая кровь, и Саня был как раз вовремя. — Там за столом сидит девчонка, с которой Егор недавно столкнулся в Пензе. Она ему понравилась, но найти ее он нигде не смог. Может, подговорить их, понял? На что-нибудь прикольное... Ну, для контента, — Саня обернулся. — Вон она. Темненькая такая, красивая. Самая красивая там, — он усмехнулся. — Понял, понял, братанчик. Сейчас подумаю, — Слава потер ладошки как муха, которую посадили прямо на тарелку с вареньем.***
— Девчат, привет. Как ваш вечер проходит? Все норм? Смотрите, темка такая есть. Мы же съемку проводим, видели? Егора Крида знаете? Вон тот бедолага с подносом. Можно вас попросить его подоставать для контента? Прям мозги поебите, вы ж девчонки, должны знать, как это делается. Да? Согласны? Спасибо, девчонки, от души.***
Егор вальсировал между столами, стараясь не забыть все заказы и не забывать что-то говорить на камеру, которая вечно висела над душой. Что поделать, сам подписался на это. Что ни сделаешь ради своей аудитории. Часть которой, наверное, уже подперла двери ресторана. Интересно, как там Рома? Какова вероятность, что его уже раздавили девчонки? Как только Крид опустился на минутку на стул, чтобы отдохнуть, Тимати с силой хлопнул его по плечу. — Чего расселся, устал уже что ли? — он ехидно прохохотал, обнажая белоснежные виниры. — Да ладно, шучу, я тоже заколебался. Операторы занимались съемкой зала с гостями, брали интервью у звезд, пришедших поучаствовать в съемках, пока Егор и Тиман взяли брейк, выпустив в зал пару настоящих официантов. Оба в ахуе сидели на кухне, стараясь перекричать звук кипящего масла, холодильников и переговоры персонала. — Ага, — согласился Егор, откидываясь на жесткую спинку деревянного стула. — Я скоро ебнусь. Там один столик просто как сговорился. Я не понимаю, там либо совсем бестолковые девчата сидят, либо они специально меня драконят. Я скоро ебнусь. — Да ладно? — Тимати удивился. — Ну, я просто устал. Я уже не молодой, — он хохотнул. — Да и ты уже, видимо, позиции сдаешь, раз тебе разонравились бестолковые девчата. — Ой, — отмахнулся Егор. — Красивые, конечно, пиздец, но как будто заколдованные. Миллион тупых запросов в минуту. Я вот хуй знает, может их кто подговорил? — Ну, кто? Только твой хороший друг Слава такое может провернуть. — Сука, — усмехнулся Егор. — Не подумал. То-то эта тварь ко мне каждые две минуты подходит и спрашивает, как у меня дела. — Проверяет, насколько у тебя сгорела задница. И можно ли еще наподдать, — Тимати издевательски расхохотался. — Именно, — вздохнул Крид. С одной стороны, было даже весело. Смена обстановки, снова увиделся со Славой, с пацанами из Хазяев, вкусно поел в своем же ресторане и снова навел шумихи в социальных сетях. Все было бы идеально, если бы не бесячий третий столик. Ила подумала, что ничего лучше в ее день рождения уже не произойдет. Попасть на ролик к Криду, когда ты при полном параде и в окружении любимых подруг? Дайте два! — Молодой человек, официант, вы мне не то блюдо принесли. Это совсем не гаспачо, это минестроне, — слезно начала Ила, горланя на весь ресторан. — Как можно так с именинницей обойтись? — она драматично поправила непонятно откуда взявшуюся диадему именинницы, которая съехала на затылок, а ее подруги рядом в праздничных колпаках осуждающе цокнули языком. — Ну правда, день рождения у девушки, можно как-нибудь повнимательнее к ней относиться в такой особенный день? — Лиза возмущенно обернулась к Криду, скрутившись на стуле. — Перепутать гаспачо и минестроне! Ты че, олух, первый день работаешь? — издевательски подхватил Бустер, появившись за спиной у Егора. Егору ничего не оставалось, как радостно хохотнуть на камеру и снова уткнуться в свой блокнотик, исписанный наикорявейшим почерком. Рука рэпера уже не помнила, когда держала в руках что-то помимо телефона или микрофона, а уж выводить буквы на листке казалось вообще никогда и не умела. Егор повернул блокнот к камере. — Я не знаю, я тупой или тут реально написано "МИ-НЕ-СТРО-НЕ", блять? — Брат, как ты пишешь, тут может быть написано и "Селедка под шубой", — ответил Саня, явно заинтересованный в том, чтобы монтировать ему этот контент ночью было не так скучно. — Ну, ебать, спасибо, — нахмурился Егор. Он натянул улыбочку и прошагал к третьему столику, чтобы забрать тарелку с супом. Крид отдал заказ на кухню, смачно выругавшись в суп, и вернулся в зал, молясь, чтобы эти засранки ничего нового не придумали. — Молодой человек, а можно у вас телефон на зарядку поставить? — Ксюша протянула умерший десятый айфон Криду, который даже не глядя на нее кивнул и убежал к другому столу, которому нетерпелось сделать заказ. — Молодой человек, телефон! — Да, а у меня заберите салфеточки, пожалуйста. Благодарю, — Егору напихали в руки гору салфеток, которые даже не были использованными, а просто скомканы для вида, и Ксюшин телефон, который был разряжен по-настоящему. Несколько салфеток разлетелись вокруг стола, и Криду пришлось их подбирать, стараясь не материться на прекрасных дам. Хотя бы на камеру. — Молодой человек, а еще подскажите пожалуйста, в этой пасте используются двадцати- или тридцатипроцентные сливки? — Ксюша ткнула пальцем в тарелку с карбонарой. Которая готовится без сливок. — Просто понимаете, у меня непереносимость именно тридцатипроцентных сливок… — Я узнаю, — Егор кивнул, максимально неправдоподобно улыбнувшись. — Спасибо, иначе мне придется надолго занять ваш ефак-туалет… Ксюша разразилась тихим смехом, прикрывая губы салфеткой, делая вид, что закашлялась. Она почувствовала, как по щекам разлилась красная краска, и прикрыла лицо салфеткой до самых нижних ресниц, все еще изображая кашель. — Туалет-иссуг, — шепнула Ила, сжимая губы и стараясь не разоржаться на пару с Ксеней. Надоедание Егору грело душу Ксюши. Ей будто снова было двенадцать, а рядом был Миша, да и родители еще не развелись. Жизнь тогда казалась сказкой. Взаимное донимание друг друга со старшим братом было любимой частью ее дня. Битва подушками, стрельба из водных пистолетов, скачки по квартире, топтание по Мише, пока он спит, и кража одеяла с Ксюши, пока спит она — только малая часть всего, что созерцали их родители каждый день. Пока Миша был рядом, Ксюша знала, что она под защитой. Как только Миша уехал, ее сердце мгновенно опустело. Никто больше не защищал ее перед мамой, не призывал ее к здравому мышлению, не брал вину на себя за разбитую посуду или опрокинутый горшок с цветами. Ксюша восхищалась обаянием и убедительностью Миши в этих вопросах, однако сама так не могла: мама с Ксюшей обходилась строже. Была непреклонна в девяноста девяти процентах случаев. Девочки ведь должны воспитываться строже, чтобы не дай бог не выросли разгильдяйками и не принесли в пятнадцать лет ребенка в подоле. Когда родители развелись, Миша уже был в Америке. Когда Миша приехал в первый раз, спустя полгода, Ксюша думала, что это сон. Лучший сон в ее жизни. Когда Ксюша прощалась с ним в Домодедово, а после на протяжении полутора часов ехала с мамой вдвоем в метро, Ксюша надеялась, что это просто ночной кошмар. В общем, так оно и было. Это было кошмаром. Как и следующие два года без Миши. А скоро уже и вовсе два с половиной года. Ксюша слезно молила брата приехать хотя бы к ее поступлению. Ксюше нужна была поддержка. Ксюша готова была расшибиться в лепешку, лишь бы он приехал. Но брат отвечал лишь короткое: "Посмотрим, Сень", и выходил из сети или клал трубку. Ксюша уже пару раз гуглила симптомы депрессии. — Сколько ему лет? — тихо спросила Ксюша подруг за столом, поправляя съехавший колпачок. — Кому? — Лиза отозвалась. — Ну этому, — Ксюша аккуратно кивнула в сторону вновь сбежавшего от них официанта. — Егору. — Криду? — усмехнулась Ила. — Старый для тебя, Ксень. Очень. Ксюша отмахнулась: — Ой, ну что за привычка у вас меня со всеми сватать? Просто я правда не понимаю, сколько ему лет. Он, наверное, уже как Миша, но у моего-то морщин побольше. А этот... — Он девяносто четвертого года, — Настя отчего-то раздраженно прервала оправдания Ксюши. — Ему скоро тридцатка. Ксюша кивнула. Ровесник брата. Понятно, почему так тянет. Милая вежливая улыбочка, обходительность и ангельское терпение. Мог бы послать давно, да только камеры мешают. Или самому нравится. Ксюша готова была поспорить, что нравится. Не просто так же он всегда останавливал взгляд на ней. Не просто так чаще всего не сдерживался и, приняв поражение, смеялся над ее запросами, а над другими репликами девчонок просто обреченно вздыхал. — Извините, а... — Ила прищурила глаза и, имитируя плохое зрение, будто пыталась прочитать имя на его бейджике. Ксюша сразу считала затею Илы. — Игорь, — громко подсказала Ксюша. — Игорь, да, слушайте, у меня вот день рождения, если вы не заметили, — она снова поправила скатившуюся диадему. — Есть вот у вас что-то такое... Что меня удивит? Тортик, например? Вот прям целый торт можно?.. — У нас только десерты, к сожалению. — Егор вымученно вздохнул. — Но у нас есть очень вкус… — Ну вы же не печете каждый кусочек торта отдельно, — Лиза, взявшая на себя роль главного "токсика", демонстративно закатила глаза и подперла подбородок кулаком. — Без понятия, — признался Крид. — Узнайте, пожалуйста, Игорёш, — Настя улыбнулась сначала Криду, а потом в камеру Сани-оператора.***
В очередной раз получив в ответ на тупые вопросы девчонок смех от персонала прямо ему в лицо, Егор психанул. Отправил за тортом своего свободного охранника, приказав купить самый дешевый и невкусный на его взгляд. Егор вздохнул, когда этот полуфабрикат притащил торт "Сникерс". — Ты, блять, нормальный человек? Это же самый вкусный торт. — Я не люблю орехи, — коротко пояснили ему. Егор вздохнул и собственноручно вывалил на тарелку шоколадный торт. — Блин, Игорь, что бы мы без вас делали! — восхищенно вплеснула руками Ксюша. — А может вы нам его еще и нарежете и разложите? Поухаживаете за дамами? Егор снова залип на Ксюше. Каждые пару секунд, пока он резал и неряшливо раскладывал торт из "Перекрестка" по тарелкам, его взгляд то и дело прыгал к Ксюше. Ему хотелось спросить у Сани, та ли эта девчонка с Пензы, которую он видел в своей школе, но боялся показаться параноиком. Она вроде и была похожа на нее, но и была в то же время совсем другой: неяркий, но выразительный мейк, нюдовые губы, щедро смазанные почти стеклянным блеском, небольшое декольте на платье ярко-синего цвета и небольшая серебряная подвеска с буквой "Х". Почему "Х"? Настя, рыжеволосая наследница половины шоу-румов Москвы, напряглась. В ней сыграла злость и ревность к такому вниманию к такой простой Ксюше. Она больше не могла держать в себе те эмоции, что вызывали у нее нелепые переглядки Ксюши и Крида. Она отправила в рот кусок торта и вскрикнула. — Здесь что, орехи? У меня аллергия на орехи! — ее глаза краснели от слез, а руки тянулись к горлу. Настя стала кашлять. Флёр веселого дня рождения в миг пропал. Настя сказала это так громко, что затих весь ресторан, обернувшись к третьему столику. Девчонки тут же забыли про Крида и кинулись к подруге. Ила ворошила ее сумку в поисках таблеток от аллергии, Ксюша наливала ей холодную воду с лимоном, Лиза тихо ругалась на бестолковый персонал, в этом случае даже владельца этого ресторана, которые не интересуются такими вещами. Егору хотелось прекратить к чертям съемку и уехать домой. Все пошло по какой-то пизде. Ебаный торт из "Перекрестка". Ебаный охранник. "Сникерс", блять, серьезно? Егор явно растерялся и не на шутку перепугался. Он смотрел по сторонам в поисках то ли своего менеджера, то ли администратора ресторана. В стрессовой ситуации все адекватные мысли как будто вылетели из головы. Бустер, сидевший за соседним столиком, нахмурился и вопросительно посмотрел на паникующих девчонок. Неужели они до сих пор играют? Отыгрывают смертельно опасную аллергию? Ну это уже совсем пиздец. Именно это слово и было написано на лице Крида. Пиздец. Когда через пару мгновений, когда ей предложили вызвать скорую и позвонить ее родителям, Настя почему-то отказалась. — Почему у тебя в сумке нет ни одной таблетки от аллергии?! — нервно спросила Ила, считая, что именно из-за нее сейчас "умирает" ее подруга. — Ну, она редко бывает... — Надо скорую вызвать, — отрезал Егор. — Не надо... Может, просто выйдете со мной на улицу... подышать? — светлые глаза уставились на Егора. Подруги почти синхронно ударили себя по лбу. Егор усмехнулся и закатил глаза. Через секунду Крид уже сбросил фартук и что-то небрежно сказал настоящему официанту, мол проследите за этим столиком, я пошел. Махнул операторам, чтобы прекращали съемку. — Шалость не удалась, — вздохнула Настя, окидывая взглядом ресторан. — Все норм, не умираю. Ешьте дальше. — Переборщила, Насть. Не смешно, — Ксюша не на шутку разозлилась, заметив, как Егор бросил поднос на подставку, опустился на кресло, достал телефон и принялся агрессивно печатать кому-то сообщение. — Нужно извиниться. Мы и так задолбали его, а ты совсем добила… Ты видела, как человек испугался? — Зачем? Это же просто шутка, — Ила постаралась сгладить конфликт. Только этого еще не хватало. — Ну правда, Ксень, ничего в этом такого нет. Просто пошутила Настя, ну неудачно, ну с кем не бывает... Ксень! Но Ксюшины теплые ботинки уже шагали прочь от столика вслед за Егором, который уже скрылся на кухне. — Ах, ну да, Ксюша же звезда, в каждой бочке затычка. Сейчас еще и побежала извиняться перед Кридом, ведь она "не такая"... — Насть, хватит, — шикнула Ила. Ксюша без задней мысли ворвалась на кухню вслед за Егором, который едва не пришиб ее тяжелой металлической дверью. Вслед за Ксюшей на кухню ворвался Бустер. Крид опустился на стул и запрокинул голову назад, тяжело дыша. Он провел ладонями по лицу, а Ксюша не знала, как начать. Как подойти. Куда сесть и сесть ли вообще. Ксюша осторожно коснулась его плеча одним пальцем, и Егор мгновенно отстранился. — Слушай, извини. Это все очень далеко зашло. Это уже не шутки... — Братан, это моя идея была, — Слава постарался взять удар на себя. — Ну, в смысле, я предложил постебаться над тобой. — Все было нормально, пока Настя не начала представление с этой типа-аллергией. Бред. Извини, пожалуйста, если мы тебя так... — Ты правда считаешь, что вы могли задеть меня? — с дьявольской усмешкой произнес Егор, смерив Ксюшу равнодушным взглядом. Маленькая, иди лопай свою пасту. Не переживай за меня, — он усмехнулся, встал и обошел ее, не забыв злобно зыркнуть на Славу. Ксюша и Слава переглянулись. Бустер открыл и придержал ей дверь. — Сорян. Подставил, — вздохнул Бустер. — Ничего, — успокаивающе улыбнулась Ксюша. — Это мы перестарались. Ксюша увидела, что Крид вернулся в кадр, продолжив играть свою роль, и больше ни разу не взглянул на нее. Они сняли концовку ролика, поблагодарив всех за участие. После их отъезда вся шумиха прекратилась за пару секунд. Толпа на улице рассосалась, ресторан опустел, а над третьим столиком повисла тишина. Первой уехала Настя, следом — Лиза. Ила вызвалась отвезти Ксюшу домой, все равно до начала второй части дня рождения в клубе еще было много времени. По пути Ксюша задала Иле стандартный вопрос, который задавала всем подругам. И получила на него стандартный ответ. Все девчонки после школы остаются в Москве. Все, кроме Ксюши.***
— Ма, может, я все-таки подамся хотя бы в МГИМО? Или МГУ. Классные универы же... В ответ — привычное наказательное молчание. Скорее всего, она снова откажет, но попытаться стоило. Не самый удачный момент Ксюша выбрала для таких разговоров. Мама мыла посуду. Мама ненавидела мыть посуду. Особенно после того, как Ксюша забывала ее помыть, и тем более потому, что Ксюша забывала ее помыть из-за бестолковых тусовок с одноклассницами. — Съезжу по обмену в этот Гонконг… Тебе так спокойнее будет? — Ксюша постаралась договориться о компромиссе. Но в ответ получила ледяное: — Не обсуждается. Никаких российских вузов. — Я читала, многие вузы сейчас переходят на европейский стандарт обуч… — Ксюша, — раздраженно прервала мама, не поворачиваясь к ней. Она закрыла кран с водой и сжала челюсти, борясь с эмоциями. — Ксюша, ты слишком красивая, чтобы получить заурядное образование. У тебя нет никакого морального права быть тупой, ты понимаешь? Хочешь всю жизнь слушать смешки за спиной, хочешь, чтобы все думали, что тебя богатые родители протащили? Или не дай бог богатый мужик? Это позор, Ксюша. Ты должна сражать сначала красотой, а потом нокаутировать интеллектом, тогда для тебя все двери будут открыты! Если ты будешь только красивой, тебя будут тащить по карьерной лестнице мужики, которые будут пользоваться тобой, пока не наиграются. А после придется искать нового мужика. Это унизительно, Ксюша. — Не все такое черно-белое ведь… — буркнула Ксюша, что вызвало у мамы больший поток контраргументов. Ксюше казалось, что мама врет. Зачем-то врет ей, пытаясь сделать вид, что ее ежедневный заёб на учебе или на работе — то, ради чего стоит жить. И развод с папой того стоил. И вообще жить одной и быть замужем за работой — лучшее, что может случиться с женщиной. Может, это и подходит кому-то на самом деле, но все нутро Ксюши этому противило. Развод родителей послужил и причиной и поводом поклясться себе, что никакие деньги и никакая должность не должны мешать отношениям в ее семье. Семье, которая когда-нибудь образуется. Ксюша иногда задумывалась, смогла ли мама отдать ее в интернат, если бы того требовала ее работа. Папа бы уволился без раздумий.***
Перед сном Ксюша открыла галерею своего телефона, последним фото в которой непонятным образом оказался номер телефона, написанный на салфетке, и просьбой писать в телеграм. Внизу безобразным почерком было выцарапано "Игорь".