***
Найти Ксюшу в телеграме было еще легче, чем в инсте. Логин был и там и там одинаковый. На аватарке в мессенджере стояла прелестная фотка, где она, радостная, полная жизни, будто напитанная летним солнцем, смотрит в камеру и улыбается, стоя на фоне набережной Парка Горького. Егор приблизил фото с надеждой рассмотреть какие-то детали ее внешности, которые могут указать на то, что с ней лучше не связываться. Долго смотрел и не нашел ни дорогих украшений на ее ушах и шее, волосы небрежно пушились, выдавая хозяйку в том, что она редкий посетитель салонов красоты. Егор, хоть и был одним из тех парней, которые не заметят, подстриглась ты или покрасилась, но всегда мог примерно прикинуть, сколько денег может уйти на содержание той или иной мадам. Это никогда не было для него проблемой, но всегда являлось критерием оценки. Модели, не вылезающие из космологического кабинета и шоу-румов, вызывали вопросы по типу: «Откуда у тебя деньги?». И когда ответа, который бы устроил Егора, так и не появлялось, девочка автоматически вычеркивалась из его списка тех, с кем бы он хотел провести не одну ночь. Он перевернулся на живот, подкладывая подушку под подбородок и почти до макушки укрывшись одеялом. Было холодно. Чертов февраль. Егор вздохнул: уже шесть утра, когда уже в десять нужно быть на съемках. Если даже он заснет в эту же секунду, то поспит всего часа два, если не меньше. Но он не заснет. Сон абсолютно не шел. Веки, будто бы одинаковые полюса магнитов, совсем не могли соприкоснуться. — Блять, — прошептал он, мысленно торгуясь с самим собой. В итоге он поднялся с кровати. Странное ощущение в теле: спать не получается, а сил осталось совсем мало. Усталые колючие мурашки маршировали по коже от пальцев ног к макушке головы и обратно. Привычное ощущение усталости, к которому его тело давно привыкло. График сна Егора превратился в «сутки через двое». Сегодня шли вторые. Вечером, должно быть, поспит. Но до вечера осталось дожить. Врубив на полную громкость колонку в ванной, он забрался в душ. Триммером он подравнял щетину, претендовавшую на звание бороды, чтобы как обычно идеально выглядеть в кадре. Белоснежные виниры привел в порядок по инструкции своего стоматолога. Светлые локоны высушил и расчесал, решив пока спрятать их под шапку и надеяться, что стилисты приведут их в порядок. В дверях квартиры он, разглядывая брелок от машины, заметил, что двигатель «Уруса» еще даже не остыл.***
Только переступая порог дома в сторону подъезда, Ксюша начинала чувствовать себя человеком. Когда за ней закрывалась входная дверь, она делала первый полный вдох грудью за все утро. Пока все материли завучей за то, что они ставят нулевой урок по пятницам, Ксюша ликовала, ведь в этот день мама частенько брала выходной. В такие дни Ксюша вовсе не хотела находиться дома, поэтому и встать в шесть утра для нее не было проблемой. Собиралась быстро, в своей комнате, и на две минуты забегая в ванную, чтобы почистить зубы и захватить пару ватных дисков и ушных палочек, чтобы подправить макияж. Уходила тихо, как мышка, закрывала дверь, словно опытный вор-домушник, не издавая ни единого громкого звука, а после кубарем летела с лестницы все двенадцать этажей, чтобы проснуться. Музыка в наушниках заглушала шум улицы. Метро в это время было еще до невозможности сонным и тихим. Приближение поезда выдавала только вибрация пола и ветер, который проносился из одного конца тоннеля в другой. Людей мало, даже удалось сегодня сесть. День обещает быть хорошим. И плевать, что домой она попадет только к ночи. Учеба до трех, после — тренировка по волейболу, в семь — первый репетитор, в восемь — второй. Благо, все они в центре. Относительно. Ксюше было важно только то, что в перерывах между делами можно было покушать и полежать или посидеть на чем-нибудь мягком, тогда она выдержит этот день. Папа вчера прислал ей пару тысяч рублей на карманные расходы перед выходными. Знал бы папа, что эти деньги уйдут на проезд и еду, и никак не на «развлечения», не на «погулять с подружками», не на «купи себе что-нибудь». Ксеня почувствовала, что желудок, который обычно по утрам спал дольше всех, внезапно взвыл. Хорошо, что в метро шумно. Глянув на табло над дверьми вагона, она решила выйти раньше — на Пушкинской, — и заглянуть в любимый «Старбакс». Прийти в школу с модным стаканчиком и довольным желудком — успех. К тому же, она вышла из дома слишком рано. Хлопья снега налипли на длинные ресницы, на локоны, разбросанные по пуховику, и Ксюша пожалела, что накрасила ресницы и не заправила волосы под пуховик. Серые ботинки на большой подошве, чтобы справляться с сугробами или слякотью, совсем замарались. Худые коленки ломило от холода. Прийти в школу, полную детей депутатов и бизнесменов, в колготках с начесом — подписать себе приговор. Спасалась только длинным приталенным пуховиком с пояском, но морозный воздух все еще пробирался под куртку, нападая на незащищенные участки тела. Тяжелую стеклянную дверь в «Старбакс», которую миниатюрная Ксюша еле открыла, легко перехватил парень, который также направлялся за кофе в семь утра. Ксюша не глядя поблагодарила его, и едва не врезалась во вторую стеклянную дверь. Снег на ресницах в миг растаял и налился в глаза. Парень хихикнул и открыл дверь, протянувшись над головой Ксюши. Толкнул дверь пальцами, горячими от подогрева руля. — Спасибо, — пролепетала Ксюша, отходя в сторону и пропуская парня вперед. Она покопалась в сумке и нашла зеркальце и сухие салфетки и принялась подправлять макияж и возвращать себе четкое зрение. В нос ударил запах кофе и корицы, а замерзшие коленки обдало теплом. Замерзший нос растаял и Ксюша шмыгнула, подходя к стойке барист. В наушниках заиграла SZA и нога Ксюши задергалась в такт сама собой. Когда взгляд бариста остановился на Ксюше и он легко улыбнулся. Парень спереди отошел, уступая ей место, но всего лишь на шаг. — Доброе утро! — радостно начала Ксюша. — Будьте добры, фрапучино мокка с белым шоколадом и… миндальный круассан. — Что-то еще? — Нет, спасибо, — Ксюша улыбнулась и мотнула головой. — Семьсот пятьдесят рублей. Оплата картой? — Да. Ксюша приложила телефон к терминалу и через несколько секунд, когда вышел чек, бариста сказал: — Недостаточно средств. В Ксюшиной голове пронеслось только «Что?», прежде чем парень, стоящий рядом, протянул свою карту баристе. — Попробуйте моей. — Нет-нет, стойте, я, наверное, не той картой оплатила! — Ксюша занервничала, а телефон, как обычно в самый неподходящий момент, завис и грозился вовсе отрубиться. Потому что нужно на ночь ставить его на зарядку и не держать на холоде. Она подняла глаза на бариста, потом на парня, чью карту бариста держал в руке, не решаясь воспользоваться ею, и наблюдал за развитием событий. — Тш-ш-ш, — Егор приложил указательный палец к губам и растянул их в легкой улыбке. — Третий раз — уже судьба. Позволь угостить тебя. Оплачивайте, — скомандовал он. — Я… — Ксюша растерялась. — Я… Просто нажала не на ту карту в «Apple Pay». Правда, выбрала Сбер вместо… — Расслабься. Еще весь день впереди, успеешь напереживаться. Егор, — он протянул ей руку. — Ну, или Игорь. Но лучше Егор. Ксюша в третий раз за эти пару месяцев видела на себе пристальный взгляд голубых глаз Егора, не веря, что это просто совпадение. Уже будто и не было выхода. Она никому не говорила о том, что Егор оставил ей свои контакты и попросил написать. Ей бы никто не поверил. Она сама себе не верила. Она думала, что это было пранком. С вероятностью в девяносто девять и девять процентов это был пранк. Но все-таки одна десятая процента сыграла. И пока неясно, в чью пользу. Татуированная рука тянулась к ней, а уставшие голубые глаза снова разглядывали ее. — К… Ксюша, — она неуверенно вложила свою руку в его, и почувствовала горячие мурашки, и сжала слегка обветрившиеся губы от того, как сильно скрутило живот. — Я знаю, — напомнил Егор. — Можно сразу в лоб вопрос? Он мило улыбнулся, отпустив Ксюшину руку, и заметив румянец, разлившийся по ее щекам. Она неловко улыбнулась в ответ. — Давай. — Ты видела послание в своей галерее? — он вскинул брови, ожидая и гадая, что она ответит. Пока что она выглядит как запуганный заяц, в этом сером пуховике, серой шапке и серых ботинках, поэтому она сейчас либо выдаст правду, либо неумело соврет. Второе он сразу распознает, но лучше бы ей сказать правду. Начинать общение с вранья — плохо. Ксюша выдохнула. Слава богу, что он задал именно этот вопрос. Она ведь даже не знала, что ожидать от такого взрослого парня. Хотя, она и не знала, чего ожидать от ровесников. Ксюша ничего не знала. Знала только, что любви как в фильмах, которых она пересмотрела бесчисленное множество, в реальной жизни не бывает. Вопрос Егора казался безобидным. Пока. И руку он отпустил. Наверное, дружелюбный. — Видела, — кивнула Ксюша. — Видела и не написала, — разочарованно констатировал Егор. — Я подумала, что это прикол. Ну, в ответ на то, что мы тебя тогда… разыграли. Извини еще раз, кстати. Крид нахмурился и улыбнулся, не веря своим ушам. Звучит правдоподобно. Он даже об этом не задумался. Это ведь так очевидно, но его мозг привык зацикливаться на негативе и во всем искать именно его. Бариста объявил, что заказы Егора и Ксюши готовы. Егор остановил порыв Ксюши забрать заказ самой тихим и твердым «Я возьму». Ксюша замерла на месте, закусив щеку изнутри, чтобы отвлечь свою нервную систему хоть на что-нибудь. На что-нибудь, кроме этого высокого блондина с прелестной улыбкой и идеальной щетиной, который почему-то обратил на нее свое внимание и не собирается отступать. Егор усмехнулся сам себе. По Ксюше было видно, что ей нужно чуть больше времени, чтобы почувствовать себя комфортно с незнакомым человеком. Либо это касалось только Егора. Он не понял из-за чего именно, но явно решил, что не станет напирать. Пока что. — Торопишься? — он протянул ей стакан, обернутый в картонный держатель, и крафт-пакет с круассаном. Ксюша с улыбкой поблагодарила его и односложно ответила: — Да. — Давай подвезу? Я просто… ну, не из тех, кто может просто так в кафешках тусоваться. Понимаешь, наверное? Возмущенный вид Ксюши сказал ему, что он переборщил. Ну, старался, как мог. — Извини, — он хохотнул. — Я слишком напористый для тебя, да? — Я… не знаю. Мне… мне пора. Прости. Опаздываю. Прости. Пока. Увидимся. Наверное. Ксюша засуетилась и постаралась выскользнуть из кофейни, едва справляясь с тяжелой дверью. Егор подоспел вовремя, успел помочь ей с дверью, пока ее пупок не развязался от непосильной борьбы с дверью. Егор, нависая над Ксюшей, открыл ей дверь. — И хватит извиняться, — произнес он. Ксюша растерянно улыбнулась и выпорхнула из кофейни, засеменив ногами по слякоти, размазанной по брусчатке. — Я сам тебе напишу, — произнес он уже сам себе, открывая двери своей машины.