***
Сотовый Фишера звонко вибрирует, и на экране высвечивается одно уведомление за другим, отвлекая синеволосого от дневного сна. Что, кстати, спонтанно получилось. Иногда мозг Сала неистово уматывается и в итоге отключается. Юноша подскакивает после второго, поступившего ему звонка, словно после очередного кошмара. Взору мешали беспорядочные пряди волос, вывалившиеся на настоящее лицо Кромсали. Судорожно хватая телефон, парень замирает, пытаясь хоть что-нибудь прочитать, но, когда он так резко делает несколько движений сразу только-только проснувшись ото сна, Сал становится буквальным овощем. Все перед глазами размывается, голова гудит, а спина... Салли-кромсали чувствует себя так, будто его переехали трактором. Парень измученно вздыхает, словно и это ему было тяжело сделать. Он бубнит какие-то ругательства, неприятно оттягивая свои волосы назад. Теперь он видит кто ему звонил и был отправителем всех этих сообщений. Очаровательная Эшли Кэмпбэлл. Самая близкая подруга. Та, при виде которой все внутри переворачивается до той степени, что кажется тебя прямо сейчас вывернет при ней. Девушка, которая пользуется духами с ароматом ежевики и чего-то еще, в чем Сал не разбирается, но обожает. Юноша наверняка никогда не встречал таких как она. Сам Фишер не сказал бы, что в глазах все расплывается розовым цветом, когда он видит Эш. Ему просто незнакомы эти чувства. И он боится сказать что-то неправильное, оттолкнув Кэмпбэлл, но сколько бы Сал не ошибался, девушка даже не замечает того. Остается тем самым лучиком света в этом поганом, гнусном и несчастном месте, полном разочарований и ужасных смертей, как бы ванильно это не звучало для Салли. Наконец, парень в разумном состоянии, горбится слишком неестественно, утыкаясь в телефон. Читает сообщения и вот, до него доходит почему Эшли сегодня отсутствовала на уроках. Жар придает ко лбу, и Кромсали чувствует, как он скоротечно потеет. Он опять ощущает себя ужасным человеком, потому что знает, что не сможет ответить подруге на эти сообщения. «сал бен все таки не послушал меня» «он умер сегодня» «это моя вина я должна была уделить ему достаточно внимания» «все то что я ему глворила это просто ужасно он сделал это из-за меня» «ч так хочу чтобы ты меня обнял» «я боюсь потерять и вас всех» «пожалцйста ответь мне» «то как он умер это просто невыносимо» Фишер знает как это и ему до боли знакомы эти ощущения. Боль утраты близкого человека, буквально твоей крови. Знал, как Эшли сейчас мучается и, кажется, чувствовал это сожаление всем телом. Будто его погрузили в бочку с кислотой, и едкое вещество начинает медленно и мучительно разъедать ткань его кожи. Но то, что Бенджамин мертв никак не получалось донести Салу до себя, наверное, потому как он ни разу в живую не видел этого парня. Лишь только слышал от Эш, как они ссорятся и ссорятся. Салли-кромсали даже и представить не мог, он не знал брата Эшли, не мог понять о чем он думает, даже какие-то незначительные знаки(что он ненароком знает), предупреждающие о таком поступке, что он совершил. Просто его больше нет и все. Так вот поэтому он сидел в ступоре, не зная, что написать Эшли и как ей сделать хоть каплю лучше. Он долго сидел в сети, пялясь на сообщения девушки. Так долго, что в глазах его иногда мутнело. И все-таки он написал кое-что. Одно, единственное сообщение. «ты никогда не будешь виновата, эш. он поступил так как хотел. как бы больно не было это принять, но это было его решение.» Сал, ты просто отборное дерьмо. – проскакивает у голубоволосого в голове и он выключает телефон. Он просверлил дыру в полу, пока 10 минут пялился вниз, а затем резко поднявшись с кровати, от чего у него потемнело в глазУ, стянул с себя влажную от пота футболку. Дома никого, кроме него и Гизмо. Воздуха будто не хватает. Ларри снова с Робертом. На самом деле, они зависают крайне редко и эти посиделки, наверное, долго сидят в подкорке разума. Эта дружба точно, хоть и незначительно, вредит Джонсону. Хоть и патлатый накурен, но должен вывести приятеля из состояния, когда видишь все не своими глазами и только думаешь-думаешь-думаешь... Впервые попробовав Двадцать пятое в компании Сильвы, металлисту угораздило попасть в бэд трип. Что-то неистово страшное, наверное, страшнее угольного силуэта красноглазого демона в непроницаемой тени собственной кухни. Порой могло даже показаться, что ты сошел с ума и это конец, что у тебя шизофрения или какая-нибудь другая трудная болячка. Шатен тогда подумал, что все, он сейчас умрет, это будет его конец. Никому не сказав и слова, он сейчас сдохнет в засранной квартире Роба. Не попрощавшись с матерью, не говорив даже с ней в тот день. Правда этот случай он никому не рассказал, даже Салу. Он не успевал задать себе сам какой-то вопрос, как тут же уже знал ответ, и единственное, что Лар понимал - что мы все просто песчинки. Ему тогда началось казаться, что Бог есть, что всё, что происходит в его жизни это какой то план сверх ума. Все гудело так по-адски, что хотелось выйти в окно, и Джонсон сделал бы это, если бы ситтером не был бы Роберт. – Чувак, хватит сопротивляться, ты ж так внатуре копыта откинешь! – красноволосый мужчина достаточно крепко хватает Джонсона на руку, оставляя на ней красные отметины, а затем сдвигает его ногу своей и Ларри падает прямо на матрас. Сильва нависает сверху, но темноволосый мотает головой как болванчик, потому что у него такое впервые, он просто не знает что с ним происходит, поэтому паникует, так еще и из Роберта ситтер никудышный. Действия панка слишком агрессивны, грубы, но Лар то почти схожего телосложения, так что это, наверное, было к месту. Мужчина ногами в прямом смысле слова сидит на подростке, придерживает того, чтоб не мотался и ваще было бы лучше, если бы успокоился и начал ровно дышать, но объяснить не так уж и просто. Слишком много трения и это по вине металлиста. Руками открывает Сильва тому рот и впихивает таблетку, а затем ловко подхватывает стеклянную бутылку колы, и заливает тому в открытую пасть, закрывает и плотно держит рукой, пока патлатый не проглотит все окончательно. Джонсон тогда все-таки столкнул с себя красноволосого, но также проглотил транк таблетку. Внизу живота была тяжесть и Сильва с Джонсоном посмотрели туда одновременно. Растерянность. И кажется эрекция. Юноша прикрывает руками усталые глаза, под которыми образовались черные круги из-за размазанной подводки и горбится, закрывая вид на то, что вызвало у него беспомощное смущение. Наверняка шатен мечтал тогда о том, чтобы он сейчас провалился под землю. Тягучее действие психоделика проходит постепенно. А Ларри ничего кроме стыда и почувствовать не мог. Впрочем, им обоим будет плевать, когда все обойдется. Так и было. Роб все понимает. Когда Ларри занимает пост ситтера, Роб более податлив, не то что сам металлист. А движения патлатого более плавны и властны, не считая того, что он гораздо младше рокера. Теперь они избегают слишком тесных движений и это происходит подсознательно. Такое ощущение, что Джонсон всю жизнь был ситтером, а Сильва пару раз. Хотя совершенно наоборот. – Бро, рот открывай. – хриплый и прокуренный голос звучал крайне подзаебато, так как до панка сначала не дошло, Лар повторяет второй раз, – открывай рот. И Сильва, мужчина, получивший удачный бизнес от своего деда, достаточно успешный панк, послушно открывает рот, а туда в свою очередь попадает таблетка. Он даже сам запил. Роберт, при попадании в бэд-трип, скорее пассивно паникует. Иногда он забывает как дышать, впрочем, как сегодня. На этот раз вел себя крайне странно, Ларри даже сначала и не понял, что Роб попал в это состояние. Мужчина пялился в потолок, а потом резко начал хрипеть и бегать глазами с расширенными зрачками, от чего патлатый едва дернулся. Конечно у Роберта бэд-трипы нечастое явление, он ведь с опытом, но вот, бывает, что переклинивает.***
Трэвис зол на своего отца так сильно, что кажется у него сейчас пена изо рта пойдет. Взбешен так, что кажется сам себе сейчас зубы сломает от того, как сильно он сжал челюсть. Он безусловно презирает и его, но сделать ничего не сможет. Он боится. И ему так обидно. Матери нет по вине Кеннета. Было бы в блондине достаточно воли, он бы убил отца собственноручно. Задушил бы его голыми руками. Воткнул бы нож в шею мерзавца. Мамы нет из-за него. Боже, как обидно. Трэвис задыхается по ночам из-за того, что не может кричать когда спит. Он боится, что отец откроет дверь и снова начнет эту анархию. Фелпс старший строго запрещает сыну запираться в комнате. Даже в ванной. Поэтому Трэв принимает душ только тогда, когда отца дома нет. Юнец молится утром и перед сном о смерти Кеннета. Кеннет Фелпс не возвращается домой уже 2 день, ничего не сказав сыну. И, если быть откровенно честным, Фелпсу младшему абсолютно похуй. Он желал бы, чтобы отца там распяли, неважно где он находится, просто парень желает своему бате всего наиплохого. А прямо сейчас он хватает свои сбережения и пока у него есть время ему хочется жутко накидаться, чтобы отключиться в какой-нибудь подворотне. Такое чувство, что если так и будет, то отец побеситься первое время, а потом наплюет. Блондин накидывает темную толстовку и долго не задерживается дома, удаляется восвояси, к своему барыге, живущему в чертовых апартаментах Эддисона. Возможно возникает вопрос. Как с такой гиперопекой можно юзать? Да просто, Трэвис уже наизусть отца читает. Знает, когда надвигаются свободные дни, без этого отвратительного типа. Да и принимает Фелпс младший не часто. Просто ему надо...отдохнуть? Давно Кеннет не покидал дом настолько долго. С чем это связано? Хотя знаете, неважно. А так, к слову, Трэвис первый покупатель Роба, не достигший 18 лет. Обычно наркобарыги строго настрого не оглашают свои данные людям, а уж тем более адреса, но Сильва сам себе босс, поэтому он, наверное, посчитал так.. нужным. Блондин выходит из лифта, размеренно шагая к 402 квартире, но с каждым шагом голову будто сдавливали тиски, начало казаться, что она сейчас лопнет. Фелпс бурчит себе под нос и стучится. Дверь открывают не сразу, как обычно. Поэтому Трэв подумал, что дома никого нет, почти развернулся, как тут раздался звук открывающейся двери и оттуда высунулся Джонсон. Тот, кого явно не ожидал Трэвис увидеть здесь. Хотя если подумать, логично. Сильва же очередной фрик в апартаментах, можно было догадаться, что Сал и Ларри подружились бы с Робом. – Че? – пару секунд Джонсон слегка забылся. Тут что-то забыл Трэвис, а его не часто увидишь в апартаментах, но Роберт же толкает дурь по сути, а с другой стороны разве папочка Кеннет разрешит сыночку гулять подальше от дома? А еще более тупым по мнению металиста казалось то, что как бы Фелпс не должен знать адреса своего торгаша. Блондин глядит за спину Джонсона, замечая красную макушку Роберта, что валялся у матраса. Не на нем. Если быть точнее, он словно играл роль огромной подушки под головой панка. Мужчина засопел. Лар тоже обернулся дабы глянуть, но яркой реакции не дал. – Он в отключке, поход. – это была конечная фраза патлатого. Он выходит из квартиры приятеля, захлопывая дверь. Несколько мгновений мешкается перед Трэвисом. – Он пидорас? – вдруг выдает Фелпс, понимая, что сделал ошибку. В ответ получает хмурый недоумевающий взгляд Ларри, который в то же время был пустым до ужаса. – вы типа там трахались или че? – прочистив горло спрашивает Трэв, но знает, что делает это лишь чтобы не выходить из своей роли. Он как будто не мог остановиться говорить. Будто контроль теряет когда перед этим патлатым металлистом. Кроткое молчание, Джонсон замахивается, и Фелпс чувствует адскую боль в брюхе. Ларри раздражает, когда люди продолжают говорить бессмысленные вещи слишком долго. Блондин скукоживается и хватается за живот.