So when they say they don't believe I hope that they see you and me
понимая, что ведро острых куриных крыльев — всё, что ему сейчас нужно. Он поторопился сообщить о своём открытии Эйсу, а после зажал на телефоне кнопку увеличения звука, чтобы близящийся припев от души зарядил ему в уши.A strange type of chemistry, how you've become a part of me
За громкостью музыки он не услышал, как сзади к нему подбирались чьи-то вкрадчивые шаги. На светофоре догорали последние три секунды, и стоило зелёному свету отразиться во влажном после недавно прошедшего дождя асфальте, как Луффи выступил на проезжую часть, скрипуче высоким голосом вытягивая слова припева. Гудок — более истеричный и долгий, чем у кроссовера — за музыкой был Луффи едва слышен; в динамичной барабанной партии, щедро сыгранных гитарных аккордах потерялся визг шин, когда водитель дал по тормозам; Луффи обратил внимание лишь на стремительно охватывающий его свет приближающихся фар, и когда повернулся — до столкновения оставались доли секунд. В его мыслях застыл натюрморт с полосатым ведёрком куриных крыльев и парой початых бутылок пива. То, как свет от телика размазывается по тёмно-зелёному стеклу над синей этикеткой. И «пиздец». «Пиздец» — было последним, о чём он подумал, прежде чем закрыть глаза.We`re willing to go but not that far
Но ничего не происходило. Только музыка в наушниках. От света фар, статичного и немигающего, казалось, застывшего перед самым лицом, обратная сторона век его была тёмно-бурая. Луффи дёрнул мизинцем руки, которую инстинктивно выкинул перед собой, будто та могла каким бы то ни было образом остановить полторы тонны несущегося на него железа. Честно сказать, в моменте он был на тысячу процентов уверен, что умер. Луффи не верил в загробную жизнь, но не мог разлепить веки, потому что боялся глазами бесплотного духа взглянуть на своё превращённое в кровавую болтунью тело. Этот чудила нёсся на такой скорости, что даже при вжатом в пол тормозе должен был ещё метров пятнадцать прокатить тушку Луффи на лобовом стекле. Острые крылья в том ресторане быстрого питания были реально острыми. И когда ты заливаешь в горящий после очередного укуса рот ледяное пиво, то от многогранности этого кайфа хочется растечься безвольной лужей. Луффи написал брату «я скоро буду», чтобы никогда больше не быть, и это действительно тупо, потому что больше всего Эйс ненавидел, когда ему врут. Луффи открыл глаза. Наткнулся на взгляд водителя, немигающий и пустой, посмотрел на его неподвижно распахнутый в ужасе рот. Мужчина в очках и костюме. Не тот человек, которого ожидаешь увидеть за рулём машины, игнорирующей ПДД и скоростной режим. Луффи вытащил из уха наушник, неотрывно смотря в безжизненные глаза водителя, и музыка автоматически перестала звучать. Он повернул голову в сторону светофора. Зелёный свет пешеходу, и под марширующим человечком — застывшее число «23». Луффи моргнул; число не изменилось. На другой стороне дороги застыла дамочка с маленькой собачонкой. Так и остановилась, смотря на Луффи, вынеся вперёд обутую в балетку с острым носом ногу. Наверное, он всё-таки умер. Неприятно, подумал тогда Луффи. Девушка с собакой выглядела так, будто готовилась закричать, но, должно быть, вселенная остановила для Луффи свой ход прежде, чем она успела распахнуть рот. И слава богу. Он подумал было о том, чтобы сообщить трагичную новость Эйсу, но отбросил идею почти сразу. Раз уж мир вокруг него оказался заморожен отныне и навсегда, скорее всего, по замершим электромагнитным волнам сообщение не сможет дойти до своего адресата. И возможно, пока Луффи стоит здесь, застрявший в вечности, напротив неизменной зелёной надписи «23», в той, другой, живой реальности, дамочка с собакой судорожно натыкивает телефон экстренной связи. Водитель вываливается из салона (кровь на стекле и капоте, интересно, она бы заляпала ему номерной знак?) и падает на колени, тщетно надеясь уловить под пальцами на чужом запястье хотя бы какой-то намёк на пульс. Луффи вдруг стало дурно, и противный холод пополз по его спине. Что-то в нём оборвалось и рухнуло, и он расставил пошире ноги, потому что от слабости в них побоялся упасть. Когда Эйс с Сабо узнают, подумал он; узнает дед, отец, друзья; возможно, на первом этаже в универе поставят его, Луффи, фотографию, и кто-то даже положит к ней цветы. Внутренности скрутило, глотку распирало комом чего-то мерзкого, и Луффи чувствовал, как заглатываемый им воздух упирается в это что-то, неспособный добраться к лёгким. Он сейчас проблюётся; задохнётся во всём желчном и горьком, что отторгнет его желудок; наверное, за сегодня он умрёт дважды, и ни в одном из миров для него больше не найдётся места. — Не учили смотреть по сторонам, когда переходишь дорогу? Я мог и не успеть. Луффи обернулся на голос, спокойный и низкий. Какой-то парень стоял на тротуаре, недалеко от того места, где ещё недавно Луффи ждал светофора, пел песню и думал, что хочет отведать на ужин. Бургеры или пицца? А может, лучше ублюдское знание о том, что время его смерти — двадцать один тридцать две? На Луффи парень даже не смотрел. Одной рукой он держал распахнутый ноутбук, а второй — настукивал что-то на клавиатуре с ловкостью хакеров из фильмов про шпионов. В тяжёлых ботинках, огромной футболке, принт которой был спрятан за крышкой ноута. Квадратные чёрные очки в тонкой оправе и цепочка на джинсах. Луффи смотрел на него, отвлёкшись от всех прочих потрясений, и потихоньку его дыхательная система начинала включаться в рабочий ритм. — Ты действительно доставил мне хлопот, — сказал незнакомец. В его голосе не звучало упрёка, он был полностью увлечён своим делом. — Но я что-нибудь придумаю. Скажем, задержу этого парня в мелком ДТП. Придётся раскошелиться, чтобы поправить вмятину в правом крыле. Не страшно. Луффи смотрел на него, как смотрят не знающие ласки дворовые псы на тянущих к ним руки людей. Мир Луффи рушился под аккомпанемент звучного клацания по клавиатуре. Крошево утрат и воспоминаний царапало сознание; все те слова, которые ему никогда не стоило говорить; каждая ситуация, в которой ему было стыдно и больно, и после которой он думал — «лучше бы я никогда не жил». Луффи не мог взять себя в руки, но парень с ноутом оставался абсолютно спокоен. — Чт... — Готово, — незнакомец как бы подтвердил своё «готово» торжествующим ударом по клавише, за которым не последовало ничего больше. Он оторвал взгляд от ноутбука и посмотрел на машину, блеснув стёклами очков. Луффи посмотрел на неё тоже. Расстояние от него до тачки составляло не более полуметра. Этот безалаберный водитель за её рулём, едва не роняющий себе на колени челюсть; никаких признаков жизни; похоже на фотографию. Будь это так, она послужила бы неплохой иллюстрацией к фильму ужасов, подумал тогда Луффи. Не хватало лишь мрачноватого названия с подписью «основано на реальных событиях». Луффи с нервной смешинкой подумал о том, что этот фильм стал бы одним из всех тех, которые ему никогда уже не выпадет возможность увидеть, и в этот момент... Машина исчезла. Рассыпалась мириадами люминесцентных нулей и единиц. Зелёных, в цвет застывшему на светофоре числу «23». Столбцы из цифр, мигающих, как гирлянды на ёлках в медленном режиме, поднимались к небу, но сгорали, пролетев не более пары метров. Пространство на месте исчезающей машины рябило, шло зелёными помехами, силуэт автомобиля с водителем за рулём терял цвет и становился прозрачным, пока с последними строчками машинного кода из него не ушло всё материальное. И всё. На это потребовалось не более пяти секунд. Если, конечно же, к этому миру разумно было применять понятие времени. Когда автомобиль начал растворяться, Луффи отшатнулся назад, выступив за края зебры, — слишком уж близко к нему взмывали в воздух мистические столбы нулей и единиц. Всё, происходящее перед ним, — чистое безумие. Кадры из «Матрицы». Слишком похожий на правду сон. Луффи посмотрел на этого парня (очки, цепочка, тату на пальцах) с надеждой утопающего. Ему хотелось увидеть в лице незнакомца такую же панику; хоть какую-то искорку удивления в глазах, застывший на губах вопрос. Что-то, что позволило бы ему чувствовать себя неодиноко среди всей этой чертовщины. Но парень лишь молча захлопнул крышку ноутбука, жестом таким простым и будничным, будто он — офисный клерк, рабочий день которого подошёл к концу. На лице его не дрогнул ни один мускул. — Блять, — сказал Луффи, переводя взгляд с незнакомца на образовавшуюся заместо автомобиля пустоту, после — на неизменное «23» под огнём светофора. Он обратил внимание лишь сейчас — женщина с собакой исчезла тоже. — Да что ты... что здесь?.. — Впечатляет, да? Не парься, это мелочи, — он сказал это голосом скромняги-отличника, которого симпатичная одноклассница благодарит за помощь с домашкой по физике. — Я лишь немного поправил сценарий, хотя, если ты слышал про эффект бабочки, то... — Где я? — спросил Луффи, резко и хмуро. Он собрал последние крупицы самообладания, чтобы звучать убедительно, и даже сжал в кулаки ладони. Так, будто бы он действительно смог кого-то ударить, если бы того потребовала ситуация. На самом деле, при сжатых кулаках было сложнее заметить, как дрожали его пальцы. — Всё там же. Идёшь с универа домой, — парень пожал плечами, перехватив ноутбук под руку. — Тебя чуть не сбила машина, но всё обошлось. Я не мог позволить этому случиться. И, я полагаю, ты не откажешься, если я попрошу тебя оставить мне свой номер. Не такая большая цена за спасение, правда? Незнакомец смотрел на Луффи, будто бы чуть взволнованно поджав губы, и это волнение — единственная эмоция, которую Монки смог считать с его лица за всё время. Парень выглядел так, будто ему действительно было важно услышать на свой вопрос ответ. Будто он рассчитывал, что Луффи смущённо улыбнётся и скажет ему: «я ничего не понимаю, но... конечно, без проблем». Если так, то его план — полная херня. Луффи не нравится, когда на улице его пытаются склеить всякие подозрительные типы. Особенно когда на глазах у него исчезают люди, машины и уверенность в собственном ментальном здоровье. — Что ты такое несёшь? — спросил Луффи, опуская руки. Сил у него совсем не осталось, голос звучал тихо и сипло, выцветая почти до шёпота. Перед его глазами, с периферии зрения, стал наползать туман из рябящих серых мушек; сквозь подступившую дурноту Луффи понимал, что готовится потерять сознание. — О, — парень приподнял брови, будто вспомнил о какой-то формальной мелочи, которая не попадала в фокус его внимания раньше. — Я понимаю, у тебя много вопросов. Я могу проводить тебя до метро, и мы всё обсудим. Могу и до дома, но, наверное, тебя это смутит. И твоего брата, если он увидит нас в окна. Так что скажешь? Упоминание брата было сродни увесистой пощёчине, которая выдернула Луффи из полуобморочного состояния. Он отшатнулся назад, на пару шагов дальше от парня с ноутом, и осознание волнами стало накатывать на него. Этот странный тип; он знал, откуда Луффи шёл и куда, знал, что дома его ждёт брат, и знал даже то, что окна его квартиры выходят во двор. То, что незнакомец мог лишь несколько раз подряд удачно ткнуть пальцем в небо, казалось невозможным; таким же невозможным, как мир, пространство которого искажается и штормит подобно багованной игровой локации. Возможно, ему следовало перезапустить этот уровень, но — незадача — нигде здесь не было чёртовой кнопки «Начать снова». Луффи оставался уверен лишь в одном: надо делать ноги. — Ебанутый? — сказал Луффи, и последние силы его ушли на то, чтобы возобновить свой путь к метро. На ходу он вернул в ухо наушник, и телефон автоматически снял со «стопа» игравшую ранее композицию. Только не оборачивайся, говорил себе Луффи, сам не зная, чего боялся увидеть за своей спиной.And when I sit alone at night Your thoughts burn through me like a fire
Правдоподобный сон, галлюцинация или параллельная реальность — он не хотел думать об этом сейчас. Если быть честным — вряд ли когда-либо захочет. Отрицать иногда проще, чем искать объяснения. Наконец, у него не было никакой уверенности в том, что то, что было, действительно было.You're the only one who knows Who I really am
— Да блин, — шикнул Трафальгар, когда фигура Луффи превратилась в неразличимую его глазом точку. Ему не нравилось, когда что-либо в его жизни шло не по плану, но сдаваться после первой же неудачи — это определённо точно не про него. Ло раскрыл ноутбук, натыкал пароль из тридцати двух символов, ввёл пару строк в открывшуюся консоль. Мир ожил; «23» под зелёным огнём светофора сменилось на «22»; самолёт продолжил чертить в небе полосу конденсационного следа, и зашумели колёса ночного автобуса, ползущего к перекрёстку. Трафальгар снова захлопнул ноут. На сегодня с него точно хватит.***
Луффи распахнул глаза вместе с въедливой мелодией телефонного будильника. Свесил руку с края кровати, чтобы нащупать бутылку с водой. Пил до тех пор, пока не стало тошно. Он вчера перебрал. Либо, возможно, проблема была в том, что за ужином он так и не смог заставить себя съесть ни куска. Впервые Луффи готов был сказать, что рад встретить утро с похмельем. Отвлечённый на лёгкое недомогание, с больной головой, полной ватной сумятицы, он не мог замыкаться на мыслях о том, что... было вчера. Или не было. Он не знал, но быль эту или небыль помнил хорошо. А жаль. Надираясь пивом накануне вечером, он искренне надеялся, что несколько часов крепкого забытья если не смогут выветрить из его головы воспоминания минувшего дня, то хотя бы сколько-то размажут их контур, смешают в пропорции один к одному с картинками его больных пьяных снов. Тогда бы, проснувшись, Луффи подумал — «ну и приснится же такое». Возможно, в своей неизменно шутливой манере он бы даже поделился событиями «сна» за завтраком с Эйсом. А тот бы, выслушав, задумчиво насадил на вилку кусочек зажаренного бекона и сказал бы: — Охренеть. Ну хоть фильм снимай. И больше бы Луффи никогда об этом не вспоминал. Но он всё помнил, помнил каждый свой чёртов шаг, каждую растворившуюся на пути к небу зелёную единицу. Помнил так, как против воли люди берегут в памяти главные свои детские страхи. Те, которые заставляют человека гулко сглатывать, прежде чем ступить в густую темноту коридора; те, которые болят фантомными шрамами на месте укуса десятилетней давности при виде большой собаки. Луффи помнил, как шёл к метро, едва не срываясь в бег, и помнил, как точно бы снятый с паузы мир ожил вокруг него в одно мгновение. Как он садился в вагон, к позднему часу почти пустой, и в какой смешной позе засыпал вусмерть пьяный чувак напротив. Луффи помнил, как пил с Эйсом пиво, совсем не закусывая, потому что кусок не лез ему в горло. Брат говорил ему: «не слишком ты разогнался? Тебе завтра ко второй». И когда Луффи почувствовал спиной холодный матрас своей кровати, он долго не мог заснуть, потому что эпилептично мигающее полотно из зелёных цифр разворачивалось перед ним каждый раз, стоило ему закрыть глаза. Нули и единицы; иногда Луффи видел, как на доли секунд некоторые из них пропадали, и из возникающих на их месте букв можно было сложить слово «death». Наверное, всё-таки сон, решил он тогда, смахнув остатки влаги с губ. Реалистичный и запоминающийся, переплетённый с воспоминаниями о вчерашнем пути до дома так сильно, что не удавалось разглядеть, где начиналось одно и заканчивалось другое. Ещё пара таких выкрутасов его сознания, и Луффи не сможет доверять самому себе. — Ты встаёшь?! — крикнул Эйс. Брат был на кухне; Луффи слышал, как лязгала посуда и шумела вода в раковине. Эйс навещал его раз в пару недель, когда ему удавалось выкроить на то время; проверял, всё ли в порядке, вызнавал про универ. Луффи был почти уверен, что эти «набеги» спонсировались головомойкой от Гарпа, который в самостоятельность младшего внука решительно не мог поверить. Луффи не был против: с Эйсом веселее, да и при старшем брате полки его холодильника чудесным образом начинали пестрить едой. «Бургеры или пицца?» — вспомнилось Луффи. Вспомнились очки в квадратной оправе, цепочка на джинсах, чёрная футболка с принтом. Пальцы, стучащие по клавиатуре ноутбука, зловещий свет фар в лицо. Галки птичьих крыльев, застывшие без движения на фоне беззвёздного вечернего неба. И всего одна мысль, пульсирующая в нём, как расходящиеся на воде круги; звенящая и зудящая, и осаждающая, как приставленный к горлу нож. Точно ли... сон? — Луффи! — крик Эйса раздался снова, и Луффи нашёл себя тупо уставившимся в открученную крышку бутылки на своей ладони. Сердце гулко билось у него в висках, и боль коротко схватывала голову на каждый его удар. Луффи сморгнул наваждение, поспешно закрутил на бутылке крышку. — Встаю! — сказал он, когда услышал приближающийся к его комнате топот брата. Тот одобрительно что-то промычал ему в ответ и вернулся в кухню. Луффи набрал из-под крана горсть прохладной воды и резким движением плеснул её себе в лицо. Прополоскал рот, вымывая мятный привкус зубной пасты. Его немного мутило; на бледной коже заметнее очертились синяки под глазами. Луффи протёр зеркало мокрой ладонью, и его отражение исказилось в подтёках воды. В дверь позвонили. Луффи потянулся за полотенцем. — Я открою, — сказал Эйс, на секунду мелькая в проёме ванной комнаты. — Если это опять спамеры сраные, я им бошки скручу. В последнее время коммивояжёры и правда ходили по квартирам безобразно часто. Луффи пожал плечами; с кухни полз запах разогретых острых крыльев, и его желудок, со вчерашнего обеда ничего кроме пива не помнящий, жалобно заурчал. Безымянные интернет-эксперты рекомендуют начинать похмельное утро с куриных бульонов и нежирной рыбы; фастфуд — не худшая им альтернатива. Вытирая лицо, Луффи слышал, как в прихожей щёлкнул запирающий механизм. Он ожидал, что отборная брань Эйса сотрясёт стены квартиры в тот же момент, но вместо этого брат сказал: — Ло, какие люди! — Эйс смеялся тем смехом, с которым люди радуются встретить на улице своего старого-доброго друга. — Утречка! Луффи, почему ты не сказал, что за тобой зайдут? Луффи напрягся. Этим утром он никого не ждал. Стоит сказать, не было ни одного человека, который стал бы за ним «заходить»; все его друзья жили в других районах. Единственным компаньоном Луффи на пути от дома до универа и от универа до дома изо дня в день был его плейлист. — Эйсу-я, прошу тебя, немного пространства... — из прихожей послышался второй голос; Луффи замер в дверях ванной, боясь переступить порог. Где он мог его слышать? Запах куриных крыльев в один момент стал ему отвратителен. Тревога вынесла на передний план мысли о вчерашнем вечере, как шторм прибивает к берегу моря дохлых медуз и прочую дрянь. Что-то происходит, знал он; если он не выйдет из чёртовой ванной, то так и не сможет понять, что. Луффи вышел в коридор. Ноги его едва гнулись, и будто бы какая-то потусторонняя сила тянула его назад, не давая сделать следующий шаг. — Да ладно тебе, Ло! Луффи, дуй сюда быстрее! Эйс продолжал смеяться, но Луффи готов был поклясться, что ни один человек с именем «Ло» не был ему знаком. Он вышел в прихожую и остолбенел от ужаса. Вчерашний парень с ноутом. Точнее, парень из сна. Эйс взял его шею в захват, так, как обычно шутки ради делал со своим младшим братом. Выбраться из его хватки было почти нереально, знал Луффи, но Ло не оставлял попыток. — Господи, я обожаю этого парня! — весело сказал Эйс, потрепав Ло по макушке кулаком свободной руки. — Айда к нам на кофе. Луффи смотрел на пришельца не моргая. Из-за «объятий» Эйса его очки в квадратной оправе легли набекрень, и волосы были взъерошены. Одной рукой Ло пытался выйти из удушающего, а второй жал к себе фиолетовую сумку для ноутбука. Надпись «death» была на месте; точно такая же, какой Луффи сохранил её в своей памяти со вчера. — Воздержусь, — сказал Ло, когда Эйс всё-таки выпустил его из захвата. Он выпрямился, и стёкла его очков опасно блеснули, когда он поправил их средним пальцем. — У нас сегодня смотр перед парами, староста просила прийти пораньше. Я подумал, что Луффи мог про это забыть, вот и решил зайти. Он всегда забывает. Эйс озадаченно посмотрел на брата. Луффи подумалось, что по его мертвецки бледному лицу Эйс сможет что-то понять; вдвоём они могли бы без труда скрутить незваного гостя и дождаться полиции. Но даже если Эйс заметил в поведении брата что-то странное, он не придал тому значения. — Ты забыл, Луффи? — спросил Эйс. Луффи не ответил — сказать что-либо не поворачивался язык. Он молча перевёл взгляд на Ло, и Ло тоже смотрел на него. В его невозможно-жёлтых глазах (Луффи подумал, что точно бы запомнил эти глаза, если бы ему случилось увидеть их когда-либо до) ничего не читалось. Непоколебимое спокойствие. Будто бы они действительно тысячу лет знакомы, и всё идёт так, как и должно идти. И тогда Луффи понял — это всего лишь продолжение его сна. Слишком реалистичного и живого, но когда ты спишь, почти каждый сон может казаться таковым. Сны окружают тебя новыми людьми со смутно знакомыми лицами, затягивают в истории, которые покажутся тебе сущим бредом с утра. И всё в голове Луффи встало на свои места; бывает же такое, подумал он, снова начиная дышать. — Да, голова у моего братишки дырявая, — сказал Эйс, неловко улыбаясь. — Давай, Луффи, собирайся! Сложу тебе завтрак в контейнер. — Н-не стоит, — наконец подал голос Луффи. — Я не голодный. — Похмелье замучило, да? А нечего было так вчера надираться. Препираться не было ни сил, ни желания. Если по сценарию сна Луффи должен был оказаться в универе как можно скорее, то он не станет от него отклоняться. Он шагнул в сторону своей комнаты, размышляя о том, что это будет просто отстойно — проторчать в универе весь сон, чтобы по пробуждении опять начать туда собираться. — Луффи-я. Луффи обернулся, снова оказываясь под прицелом сумасшедших янтарных глаз. Пару секунд Ло молчал, будто забыв, что хотел сказать, или изначально об этом не подумав. Луффи вопросительно повёл бровью. — Я буду ждать на улице, — наконец произнёс Ло. — Не задерживайся.***
Робин рассказывала, что все люди, являющиеся нам во снах, так или иначе когда-то были встречены нами на самом деле. Это связано с тем, что мозг неспособен придумывать новые лица с нуля, но может слепить их из черт всех тех, кто когда-либо попадался нам на пути. Коллеги, друзья или просто незнакомцы, привлёкшие наше внимание в автобусе — строительный материал для тех образов, которые мы сможем увидеть в своём сне потом. Луффи прислонялся к дверям вагона, загораживая головой облезлую надпись «Не прислоняться». Ло стоял перед ним, держась рукой за поручень, и читал что-то в своём смартфоне. Попутчик Луффи был молчалив; за весь их путь до метро они не обменялись и парой фраз. В очередной раз Луффи был поражён тем, насколько реальным ощущался его сон — неловкость молчания была очень правдоподобной. Как и шум метро. То, как вспыхивали названия станций на табло за плечами Ло. Луффи даже слышал приглушённый дабстеп, игравший из паршивых наушников кого-то неподалёку. — Сними очки, — сказал Луффи. Ло оторвал взгляд от телефона. — Что? — переспросил он. Парень был выше Луффи на добрых полторы головы; ему пришлось наклониться, чтобы услышать хоть что-то. — Сними очки, — повторил Луффи чуть громче, силясь перекричать гул рельсов. — Ненадолго. Ло послушался. Взялся за дужку очков и аккуратно отстранил их от лица. — У тебя красивые глаза, — сказал Луффи. — Я таких никогда раньше не видел. Дама, сидящая на ближайшем к ним сидении, глянула в их сторону с пренебрежением. Луффи говорил слишком громко; Ло вернул очки на место и смущённо потупил взгляд в смартфон. Поезд начал притормаживать, и женский голос объявил название станции, на которую тот прибывал. — Ты не злишься? — осторожно поинтересовался Ло, когда двери открылись, выпуская нескольких счастливцев из духоты вагона. — На что? — спросил Луффи, безынтересно пожав плечами. Это было бы странно — злиться на безобидный плод своего воображения; к тому же, то, как Ло удалось вытащить Луффи из-под колёс машины, было довольно забавно. Ло нахмурился, принимая чуть виноватый вид. — На то, что я изменил твоему брату память. Я просто... побоялся, что вы можете меня избить, если я приду. — А зачем пришёл-то? — легко сказал Луффи. Будучи во сне, он без опасений рассматривал каждого, кто попадал в поле его зрения. Сон был таким детальным; обидно, если Луффи не сможет вспомнить ничего из того, что в нём было, когда проснётся. Это дурацкое чувство, когда ты начинаешь рассказывать кому-то свой сон, но путаешься, потому что воспоминания о нём ускользают быстрее, чем ты успеваешь говорить. Ло сказал что-то про то, что изменил Эйсу память; бред какой. Наверное, Луффи пересмотрел фильмов про супергероев, вот и видится ему теперь всякое. — Ты так и не дал мне свой номер вчера, — Ло легонько потряс рукой с зажатым в ней телефоном, как бы пытаясь привлечь внимание Луффи к нему. — Ещё не передумал? Конец фразы утонул в женском голосе, снова озвучивающем название станции. Луффи привстал на носки, из-за плеча Ло убеждаясь, что высветившаяся на табло станция действительно была нужной им. Проходя мимо Ло к дверям, Луффи задумчиво сказал: — Какой странный сон... Ло туповато моргнул, смотря своему попутчику в спину. — Сон? — спросил он; Луффи его не услышал.