Вечер был абсолютно ничем не примечательный. Это был выходной Алисы и, что удивительно, она решила провести его даже без алкоголя. Желания куда-либо выходить из дома не было. Поэтому она с самого утра смотрела сериалы или залипала в тик-токе. Периодически ей даже попадались видео с концертов “Три дня дождя”.
Их, почему то, девушка смотрела по несколько раз. Ей очень нравилось, как органично кучерявый смотрится на сцене. Будто он был рождён для этого. И ей даже самой захотелось побывать на концерте. Только вот уже нормально, в толпе, надрывая глотку на каждой песне, а не как в тот раз, когда он выступал в ее клубе.
И когда в очередной раз темноволосая решила сделать перерыв между сериями сериала и зашла глянуть пару видосов, ей снова попалось видео с ним. Только теперь уже с какого-то интервью. Где парень рассказывал о своих проблемах и зависимостях, и девушка поняла, что они действительно очень похожи.
Это видео и собственные мысли настолько затянули ее, что Дуброва и не сразу заметила, что ей пришло сообщение. И лишь только когда телефон прожужжал третий раз, зеленоглазая встряхнула головой и, вытянув верхнюю шторку уведомлений, она увидела знакомое имя пользователя.
Улыбка сама по себе расплылась по ее лицу, и она открыла переписку. Для того, чтобы понять, что ей не кажется, сообщения пришлось перечитать несколько раз. Почему-то Алисе показалось, что это не может быть правдой. Ну зачем, ему, популярному чуваку, созваниваться с ней?
Но сомнений в том, что, конечно, она согласна, не было вовсе. Потому она сразу же написала ответ. И снова зависла на пару минут. И только потом, чуть опомнившись, подскочила с кровати. Собрала волосы в более-менее аккуратный пучок и переодела футболку. А только потом, удобнее усевшись на кровати, скинула парню свой ник в дискорде и взяла с тумбочки ноутбук, включив его, поняв, что так будет гораздо удобнее, чем с телефона.
Ожидание было томительным. Темноволосая даже в моменте засомневался в надобности всего этого созвона. И уже думала было удалить быстро приложение, чтобы у парня не вышло до нее дозвониться. Это, почему то, было для нее так же волнительно, как в школьные годы пойти и встретиться с мальчиком, который тебе нравится.
Руки трясутся, ноги подкашиваются и наверняка, не сиди она сейчас на кровати, она бы сто процентов упала. Вот только причину своего волнения девушка отыскать не успела, потому что ноутбук издал звук, обозначающий, что все-таки это все правда и звонок состоится. Не успев даже толком подумать, Алиса быстро нажала на кнопку приема звонка.
– Привет, – на экране показалось лицо кудрявого, который сидел в полумраке.
– Привет, – улыбнувшись уголками губ, темноволосая даже по кровати заерзала, пытаясь усесться удобнее, – ты уже дома, что ли?
– Да, сегодня в обед отпустили, – парень почесал затылок.
– Ты же вроде писал, что тебе до середины сентября минимум там чиллить? – разговаривать с ним не в переписке было как-то неловко.
– Врач сказал, что все показатели уже в норме и я могу ехать домой. Хуй знает, короче. Может они просто заебались лечить меня, – хрипло рассмеялся Викторов.
– А ты такой проблемный пациент, что ли? – усмехнувшись, спросила Дуброва, разглядывая лицо музыканта.
– Да по-любому. Я сам себя заебал, а их значит и подавно, – все так же посмеивался тот.
Было видно, что им обоим немного неловко. Но, однако, разговор сразу пошел легко. Так, будто они уже сотню раз до этого созванивались. Будто и правда были знакомы очень давно. И это, как показалось темноволосой, было даже очень хорошо. Потому как, если бы разговор не клеился, это было бы еще более неловко.
– Слушай, может познакомимся нормально уже? – спустя пару секунд молчания, решил задать вопрос Глеб, – а то я знаю о твоих траблах, а имя нет. Только то, что тебе похуй.
И они синхронно рассмеялись, понимая, что и правда, до этого до имен как-то и не доходило. Они лишь делились друг с другом своими проблемами.
– Алиса, – еще не до конца отсмеявшись, произнесла девушка, – а ник в инсте я придумала лет в шестнадцать. Типа вся такая бунтарка.
– Глеб, но ты это, наверное, и так знаешь, – плечами пожав, ответил музыкант.
– Знаю, но не гуглила, кстати. Подруга одна уши прожужжала после того, как я сказала, что музло твое слушать начала, – усмехнулась Алиса, вспомнив, как визжала от радости Ника, узнав, что девушка наконец-то тоже стала слушать нормальную музыку.
– Слушай, мы где-то виделись, да? – нахмурив брови, внезапно спросил кучерявый, – кажется, как будто лицо у тебя какое-то знакомое.
– Виделись. Попытайся вспомнить, – хитро улыбнувшись, Дуброва руки в замок сцепила и под подбородок их подставила.
– Это издевательство надо мною! У меня с памятью хуйня! – возмущенно всплеснул руками Викторов.
– Ну песни же свои помнишь, и меня вспоминай, – не прекращая улыбаться, произнесла она.
– Да блять, я заранее сдаюсь! Давай, говори, – скрестив по итогу руки на груди, музыкант откинулся на спинку компьютерного кресла.
– Старик, – тихо посмеялась Алиса, а потом, найдя рукой на кровати курилку, затянулась ею, – в моем городе в апреле выступал «тринадцать карат», а ты там на одну песню выходил. Это вот как раз тогда, когда я срыв на работе словила.
– Так, ну концерт относительно помню, – кивнув головой, парень закурил.
– Вот, и я в том клубе работаю короче. Сначала, когда я уже бар убирала в конце смены, ты подошел к бару и попросил вискаря. Еще и чаюхи мне пять тысяч оставил, – улыбнулась зеленоглазая, – а потом, когда я уже домой собиралась уходить. Иду, короче, роюсь в рюкзаке, ищу сиги, и тут врезаюсь в кого-то. Сначала мимо прошла, а потом, когда поняла, что жигу где-то проебала, повернулась, а это, оказывается ты и Саша.
– Ебать я щедрый, – внезапно перебив, произнес Глеб и засмеялся, а следом за ним и девушка.
– Короче, я попросила подкурить. Карат мне подкурил сигарету, потом ты что-то буркнул там и утащил его в автобус. Потом он вернулся и подарил свою зажигалку, – и как будто в подтверждение своих слов, Дуброва головой кивнула, – про то, откуда появилась зажигалка, кстати, я очень долго пыталась вспомнить.
– Бля, вот что-то смутно, но припоминаю. Но я тогда такой бухой был, что вообще странно, что запомнил, – потушив сигарету в пепельнице, парень снова рассмеялся, – а вот про срыв, кстати, раз уж ты упомянула. Из-за чего накрыло то? Сомневаюсь, что просто песенка тронула.
От воспоминаний о том срыве Алису по-прежнему передергивало, но она не могла не поделиться. Потому что до сих пор о том дне она никому не рассказала. Рома лишь вскользь знал, что ее подкосило, но в подробности не вдавался. А вот девушку ситуация никак не отпускала.
– Ну, можно сказать, что и песенка тронула, – сделав затяжку одноразкой, Дуброва встряхнула головой, откинула ее в сторону и потянулась за сигаретами, что на тумбочке лежали, – текст песни очень сильно отозвался. Потому что песня как будто про меня написана. Я когда торчала, очень много раз обещала своему бывшему, что брошу, что не буду так больше, а по итогу не сдерживала своих обещаний и из раза в раз звонила ему с просьбой забрать с очередной вписки.
Глеб молча слушал. Ему не хотелось перебивать девушку. Вставлять свои пять копеек. Хотелось полностью выслушать историю, понять, что же такого случилось потом, что так искалечило темноволосую.
– Пару раз он меня с передозом забирал, откачивал, я снова обещала, что брошу, а потом снова ехала за закладкой. По итогу он не выдержал и ушел, я снова пообещала. А потом он суициднулся, а я в тот день обдолбанная у кого-то на хате валялась.
– Пиздец, – ахуевающе качая головой, музыкант снова закурил, – реально тяжелая хуйня. Щас ты как? Вылезла?
– Кое-как. Лучший друг помог. Запер в наркуше, сказал, что пока не вылечусь – не позволит меня отпускать. Я там полгода откисала, – одинокая слеза скатилась по девичьей щеке, и она быстро ее смахнула, – но я до сих пор в себя не верю. И поэтому у меня всегда в тумбочке пакетик с коксом лежит. Чтобы если я вдруг все-таки сорвусь, то постараться уже окончательно.
– Выбрось его, – голос Викторова в миг стал серьезным, и он брови нахмурил, – выбрось и не думай даже нахуй никогда об этом. Не нужна тебе хуета эта, я серьезно. И мысли эти об «окончательно», – он показал пальцами в воздухе кавычки, – тоже из головы выбрось. Ты сильнее, чем вся эта хуета. А этим коксом ебучим ты только провокацию себе создаешь.
– Я боюсь, что даже если выкину, то в момент слабости просто найду очередного барыгу и куплю, – Алиса уже перестала себя контролировать, потому слезы так и стекали по ее щекам, – а так это как будто какой-то стоп для меня. Напоминание, что ничего хорошего в тот период не было.
– Я подсел в декабре, перед праздниками. Мы с бывшей решили, что будет прикольно проторчать месяц перед новым годом, а потом бросить и начать год чистыми и больше никогда. Но вот только все пошло не по правилам. Мы поругались, она ушла, я еще и забухал. По итогу встретил новый год бухой и обдолбанный. Пытался слезть самостоятельно – не вышло. Помогла музыка. Я все свои эмоции туда спустил, – очередная сигарета оказалась зажата между пальцев музыканта, – но по итогу тоже лег в наркушу. Потом сорвался. И вот во что это вылезло. Мой же организм меня подвел. И пришлось пытаться избавиться от всех своих зависимостей разом и категорично.
– Помогло? – вытерев остатки слез, Алиса отзеркалила действие парня и тоже закурила.
– Хуй знает. Кажется, как будто да, но почему-то на подсознательном уровне все равно есть хуйня, что после очередных проблем я сорвусь и набухаюсь, забив хуй на все лечение, на печень, которая в плачевном состоянии. Как будто единственное мое лекарство от всех проблем – алкоголь.
– А вот в этом я с тобой согласна. Я тоже не могу пережить свои траблы без бухла. Как будто установка в голове какая-то, что если я не напьюсь, то и легче мне не станет. И поэтому топлю все свои беды в алкоголе.
– Да уж, это тоже не здоровая хуйня. Сломаны мы с тобой, получается, – заключил Глеб, сделав очередную затяжку.
– Выходит, что так, – выдохнув дым куда-то в сторону, Дуброва грустно улыбнулась.
Конечно, зеленоглазая не так себе представляла этот разговор, но после того, как она выговорилась, ей действительно стало легче. Как оказалось, когда делишься таким с человеком с такой же проблемой, который понимает абсолютно все, становится проще. Потому что, она уверена, даже ее друзья бы не смогли понять все это. Не смогли бы понять всю ту боль, потому что сами ничего из этого не проживали.
Да, Рома помог ей вылезти из той наркотической дыры, не дав еще глубже упасть во все это дерьмо. Она и ему тогда рассказывала про все те обещания, говорила о том, что она слабая, потому что не может помочь самой себе. На что он говорил, что это просто такой период, что нужно его пережить. Что он обязательно поможет ей.
В этом он не соврал, правда помог, но вот только если внешне Алиса и показывала, что смогла с этим справиться, то внутри у нее по-прежнему творился настоящий ад. Ад от неуверенности в себе, в завтрашнем дне. И она не могла ни с кем этим поделиться, потому что боялась остаться непонятой, или вовсе высмеянной.
Но Глеб, почти незнакомый ей человек, смог выслушать темноволосую, смог понять, потому что и сам через это все проходит. Он по себе знает, как тяжело переживать зависимость. Как тяжело не сорваться. Или как человек начинает корить и ненавидеть себя, за то, что он слабый. Когда чуть что, рука сама тянется за спасением. Вот только если нормальные люди находят это самое спасение в поддержке, в близких людях, в отвлечении, то такие травмированные и зависимые как они, всегда ищут свое спасение в алкоголе или наркотиках.
И от осознания этой мысли каждый раз становится тошно от самого себя. Потому что человек ведь сам, осознанно, идет на это самоуничтожение. Это как отдельный вид мазохизма. Вот только и садистом в этой ситуации выступаешь ты сам. Начинаешь мучить свой организм, чтобы мысли перестали мучить твой мозг.
И только глупец или отчаявшийся подпишется это самостоятельно. А Дуброва, выходит, что отчаявшийся глупец. Собрала бинго, так сказать. Потому что не смогла найти поддержки и убежала топить себя в алкоголе. А потом по собственной глупости и наивности подсела на наркотики. А потом, все по той же глупости не смогла вовремя остановиться.
***
– Никит, ты уверен, что мне нужно идти с тобой? – крепко вцепившись в локоть парня, спросила девушка.
– Не очкуй, все нормально будет. Потусишь чутка с моими друзьями. Они придут со своими телками, пообщаешься с ними, – последний раз затянувшись сигаретой, парень кинул ее на бетонный пол подъезда, затушил носком ботинка и открыл дверь квартиры, в которой уже во всю орала музыка.
Алисе было шестнадцать лет. Они с Никитой встречались уже почти год. И девушке казалось, что это точно любовь и это навсегда. Парень был старше на два года и Дуброва очень ценила эти отношения. Ведь с ним она чувствовала себя такой крутой, взрослой и независимой. Сбегала из дома, чтобы встретиться и погулять где-то в парке, хвасталась подружкам, какой у нее крутой и взрослый парень.
Вот только тогда она не осознавала, что вся эта крутизна была напускной, и что Стрельцов обычный парень, который строит из себя кого-то другого. Вместе с ним она впервые попробовала алкоголь. Тогда это было обычное пиво где-то во дворах на лавочке. А потом начала напиваться так, что не всегда помнила, где засыпает.
И тогда это тоже казалось таким крутым и бунтарским, что наступающую ей на пятки проблему Дуброва не заметила.
– И как давно вы с Ником вместе? – спросила какая-то девушка с блондинистыми волосами, вроде она представлялась Настей, но Алиса точно не помнила.
– Скоро будет год, – довольно улыбаясь, Дуброва покачивала в руке бокал с виски.
- Ого, ебать! – тут же удивленно произнесла другая девушка, – а я думала, что он только бабами на одну ночь обходится. Ну, по крайней мере, до этого так и было, – ухмыльнувшись, она присела на край кухонной тумбы.
– Ну, со мной у него все серьезно. Мы даже разговаривали о свадьбе, после того как мне восемнадцать исполнится, – гордо произносит Алиса и делает глоток из своего бокала.
– Стой, а сейчас тебе сколько? – нахмурив брови, спросила блондинка.
– Шестнадцать, – невинно пожимая плечами, темноволосая снова отпила.
– Так ты малышка еще совсем, – посмеиваясь, произнесла та вторая.
Так уж вышло, что Дуброва была вынуждена сидеть на кухне с девушками друзей Никиты, пока те вовсю веселились в гостиной. Стрельцов сразу, практически с порога, чуть ли не впихнул ее в руки блондинки Насти и сказал, чтобы они следили за ней. Конечно, девушке это совершенно не понравилось. Потому что она думала, что весь вечер будет тусоваться с ним, показывая всем, что она его девушка и как сильно он ее любит.
Но увы, Никите в миг стало совершенно плевать. Друзья сразу вручили в руки бутылку виски, с которой он щедро отпил, а потом уволокли играть в приставку на желание. А когда Алиса, полчаса спустя, решила пойти и проверить, как он там, девушки остановили ее, сказав, что парням нужно дать отдохнуть от них.
И, быть может, если бы девушки были действительно интересными собеседницами, или хотя бы искренне интересовались Алисой, она была бы и не против. Но все было как раз наоборот. Сначала они очень долго обсуждали какую-то Машу, которая не смогла прийти, а затем, думая, что их совсем не слышно, стали обсуждать то, как одета Дуброва и как отвратительно выглядят ее волосы.
А уйти она не могла, потому что парень бы точно сразу был поставлен в известность и тут же бы начал звонить и спрашивать, что случилось и почему она бросила его одного. Такое уже было однажды, когда они гуляли по парку, Никита встретил своих друзей и, забыв про то, что зеленоглазая все еще рядом, начал активно обсуждать какие-то свои дела с парнями.
Тогда она, не сказав ни слова, ушла домой. А потом получила гневную тираду в смс. Ну и конечно ничего такого подозрительного, на тот момент, в ее голове не возникло. Маленькая и глупая Дуброва подумала, что парень просто ревнует и беспокоится о ней.
– Ау, ты тут? – пощелкала пальцами у нее перед лицом Настя.
– А, да, просто задумалась, – улыбнувшись уголками губ, Алиса залпом допила содержимое своего бокала и потянулась за бутылкой, чтобы наполнить его снова.
– У нас тут есть кое-что интересное, будешь? – третья девушка, кажется Даша, потрясла в воздухе пакетиком с белым порошком.
– Что это? – глаза темноволосой удивленно распахнулись.
– Меф. Что, не видела никогда? – будто насмехаясь, проговорила вторая и, выхватив зип-пакетик с руки подруги, высыпала немного на поверхность стола, тут же принявшись распределять его ножом.
– Вы прикалываетесь? – лицо Дубровой все еще выражало удивление.
И оно стало только больше, когда девушка закончила с делением дорожек и, скрутив купюру и подставив ее к ноздре, вдохнула порошок. Затем она запрокинула голову назад и принялась растирать ноздрю пальцами, как это делают, когда капают капли от насморка. После девушка повторила это со второй ноздрей и передала купюру Насте.
Желание встать и уйти с этой квартиры и больше никогда не возвращаться у Алисы буквально возросло до небес. Но только вот этого она не сделала, продолжая просто наблюдать за тем, как девушки принимают наркотик.
А потом произошло то, чего она точно никак не ожидала. Закончив манипуляции со своим носом и стерев с него пальцем остатки белого порошка, Даша протянула купюру ей, ехидно при этом ухмыляясь.
– Я не буду, спасибо, – качая головой из стороны в сторону, Дуброва чуть отодвинулась назад.
– Просто попробуй, малышка, тебе понравится, – подойдя ближе к темноволосой, произнесла Дарья и, начав поглаживать ту по голову, вложила в ее руку ту самую скрученную купюру.
Увы, в голове зеленоглазой в неравной борьбе с интересом здравый смысл потерпел поражение, потому она, окинув недоверчивым взглядом каждую из девушек, наклонилась к уже подготовленным для нее дорожкам.
***
Слезы ручьем лились по щекам Алисы пока она, не моргая смотрела в одну точку на стене перед собой. Очередное воспоминание из ее прошлой жизни снова выбило ее из колеи, заставляя в который раз чувствовать себя последним дерьмом.
– Дура, дура, дура, – запустив руку в свои волосы и оттянув их в стороны, начала бубнить себе под нос она.
Именно тот день стал отправной точкой в наркотическом пути барменши. Именно тогда она сделала шаг в пропасть и последующие годы медленно, но верно тонула во всем этом. Ведь если бы тогда она была хотя бы чуточку умнее, смогла бы отказаться, ничего этого бы не было. Но, к сожалению, желание показаться крутой бунтаркой оказалось куда сильнее.
– Господи, какая же я тупая дура, – отпустив волосы, Алиса начала бить ладонями по кровати и вертеть головой в разные стороны, пытаясь отогнать от себя это воспоминание.
Она буквально потеряла четыре года своей жизни, пока думала, что она счастлива и беззаботна. В то время как порошки и таблетки разрушали ее организм изнутри. И как бы девушка в себе ни сомневалась, возвращаться в ту пропасть не было никакого желания.
Потому, встав с кровати, она быстрым движением вытянула ящик прикроватной тумбочки, отыскала там злосчастный пакетик и быстро направилась в ванную комнату. Стоя перед унитазом, она открыла зип-лок и не сомневаясь ни секунды высыпала весь кокаин туда. А затем, вернувшись в комнату, схватила с кровати телефон и быстро набрала сообщение.
@lisspohuy
– Я выкинула.
