Испанский стыд

— Камило, только не вздумай говорить, что ты снова забыл ручку! Тёмные кудряшки на голове задрожали от того, что юноша возмущённо мотнул головой. — Ну тебе жалко что ли? У тебя их целый пенал! — негодующий шёпот Камило пронзил воздух. — Ты ни одной мне не вернул, — девушка наигранно расстроенно вздохнула. — Я же их одолжил, а не забрал на совсем, — юноша закатил глаза, сдержав недовольное цоканье языком. — Мадригаль, Вальенте! — раздался грозный голос преподавателя по экономике. — Прекратите шептаться немедленно, вы мешаете мне. — Извините, профессор, — хором ответила непутёвая парочка, и Камило продолжил капать своей соседке по парте на мозги, пока она не сдалась и не «одолжила» ему свою седьмую по счёту ручку. Памела Вальенте и Камило Мадригаль учились вместе в одном классе. Так вышло, что из всей их дружной компании, которая образовалась ещё во времена средней школы, только они вдвоём решили поступать на журналистский факультет Калифорнийского университета Лос-Анджелеса. После многочисленных писем в деканат их факультета и помощи со стороны очень влиятельных в журналистской сфере родителей Камило их обоих распределили в одну учебную группу. Это помогло обоим ну очень быстро адаптироваться в новой среде. Следующий уровень на их жизненном пути, а именно университетская пора, так близко граничащая с взрослой самостоятельной жизнью, сулила множество интересных событий и знакомств. И это было так замечательно! Отношения между новоиспечёнными студентами оставались по-дружески тёплыми, учитывая, сколько же они всё же друг друга знали. В школе они общались не как близкие друзья, а как приятели, и теперь с каждым учебным днём для каждого из них открывалась новая деталь друг в друге, что иногда вызывало некоторый лёгкий трепет. Однако большой поток информации заставлял даже такого лентяя, как Камило, уходить в учёбу с головой, отчего как-то не было ни времени, ни сил на какие-то душевные разбирательства с чувствами. К тому же, Камило пользовался большой популярностью среди одногруппниц, поэтому часто не придавал значения еле заметному оттенку ревности в светло-зелёных глазах Памелы. Сама Памела (или же, как её все называли — Пэм), хоть и была счастливой обладательницей фамилии испанского происхождения, к самой Испании не имела никакого отношения. Её светлая кожа и медовые волосы в совокупности с цветом глаз складывались в портрет самой обыкновенной, особо ничем не выделяющейся девушки. В её группе было множество студенток, которые походили на обладательниц испанских корней гораздо больше, чем она. Но всё же у Пэм была своя история на этот счёт: в каком-то из её поколений действительно фигурировал предок-испанец, но его кровь настолько сильно разбавилась английской и затем американской, что даже до родителей Пэм дошла по наследству только фамилия и ни одного испанского гена. Конечно, Вальенте была порой чересчур эмоциональной и даже, можно сказать, вспыльчивой, но при этом оставалась добродушной и внимательной к своим близким. Правда, не совсем внимательной на занятиях. Но кого это волнует, когда каждый второй преподаватель считает нужным уточнить её происхождение, а не уровень её знаний. Это всегда очень смешило Камило, ведь его фамилия тоже была родом из Испании. Но Мадригаль при этом был чистокровным колумбийцем, а эта национальность исторически уходит своими корнями к испанцам (да и не только к ним, о чём Камило, конечно же, прекрасно знал). Юноша свободно говорил на испанском языке, чем часто мог охмурить не одну девушку. Но знание языка было далеко не главным его оружием. Густые шоколадные кудри на голове, смуглая кожа, хитрый взгляд тёмно-салатовых глаз и неисправимое желание веселиться — вот они ключики к сердцам всех сверстниц, особенно тех, что фанатели от испанских и латиноамериканских сериалов. Он, как самый типичный герой такого сериала, имел большую семью, бывшую уже далеко не в первом поколении такого же колумбийского происхождения. Мадригаль очень гордился тем, что был членом своей семьи. И особенно был горд тем, что его семья была не такой уж обычной, как казалось многим на первый взгляд. Но об этом знало, конечно же, минимальное количество людей во всей Америке. Если быть точнее, таких было меньше десяти человек. А всё потому, что если информация о чём-то необычном в этой семье утечёт в нехорошие руки, беды не миновать. И Камило вспоминал об этом каждый раз, когда на какой-нибудь из университетских тусовок его переполнял соблазн рассказать о его необычном даре, которым он обладал. Как и каждый член его семьи. — Камило, ты что, спишь? — Пэм с силой пихнула соседа по парте локтём и смерила осуждающим взглядом. Мадригаль встрепенулся и тут же выпрямил спину. Его взгляд бешено забегал перед собой в поисках хоть какого-либо ориентира времени. И этим ориентиром послужил неожиданно возникший на маркерной доске график и танцующий вокруг него с разноцветными маркерами преподаватель. Да, он всё ещё существовал на семинаре по экономике. — Я не спал, — буркнул Камило и потянулся за своим большим стаканом с кофе, что стоял на парте. Сделав пару больших глотков, юноша отставил стакан обратно и снова лёг головой на парту, подложив под щёку тыльную сторону ладони. В его тетради красовался один-единственный график, который он нарисовал в самом начале пары перед тем, как погрузиться в собственные размышления о грядущих выходных. Его звали на вечеринку друзья, а ещё Антонио просил помочь с домашним заданием. Мама велела разобрать шкафы в комнате на втором этаже, но как же он это сделает, если Луиза заставила их своим спортивным инвентарём, который он в жизни не поднимет. Ещё дядя Бруно обещал приехать в воскресенье. Мирабель звала в кино. Долорес тоже о чём-то просила, только вот о чём… — Мадригаль! — снова голос преподавателя по экономике зазвенел в ушах юноши. — Так бы ты на парах отвечал, как в облаках витаешь на занятиях. — Простите, мистер Вуд, задумался о грядущих выходных, — пожал плечами Камило и искренне заулыбался. — А что, у вас разве нет никаких планов на эти дни? Как у этого проказника получалось любой конфуз повернуть в нужное для него русло — для всех всегда оставалось загадкой. И все студенты в группе сейчас по-настоящему недоумевали, на кой чёрт им знать о планах профессора на эти выходные. Однако, этот вопрос застал профессора врасплох, и он сам стал очень весел, отвечая на него. Конечно же, это сыграло студентам на руку, ведь тот отпустил их пораньше. А до конца этого занятия Пэм не держала в себе по-доброму колкие комментарии, что снова Камило всё обернул в свою сторону. И несколько раз напомнила ему про ручку, но тот, конечно же, её не вернул, а попросил оставить до следующей пары. Начинающие студентики-журналисты вывалились из аудитории, глубоко вдохнув прохладный воздух коридора. Часть группы направилась на дополнительные занятия по программированию, а вот остальные врассыпную разбежались по зданию университета. Камило и Пэм направлялись в сторону выхода. Юноша обычно провожал подругу до общежития, и сегодняшний день не был исключением. — Ты правда позанимаешься со мной испанским? — Пэм звучала подавленно. Учебная программа обязывала студентов второго курса журналистского факультета учить иностранный язык. А девушке эта затея не очень нравилась. — Поверь мне, ты сама удивишься, какой же он лёгкий, — усмехнулся Камило. — Тебе-то уж легко говорить, — посмеялась Пэм и закусила губу. — Ну и я не собираюсь делать это бесплатно, тем более человеку с испанской фамилией, — Камило показательно приложил ладонь ко лбу, словно бы собирался театрально падать в обморок. — Ты обещала написать эссе по социологии. — Ха, — вырвалось у Вальенте. — Сначала ты отработаешь мне все мои ручки! Камило показал язык своей собеседнице и с невероятной силой сдержал в себе желание перевоплотиться в неё и передразнить. Так смешно она выглядела со стороны, что Мадригаль каждый раз задерживал на ней свой обыкновенно мимолётный взгляд. И с каждым разом — на микроскопическую долю секунду больше. Парочка медленно двигалась к зданию общежития, совершенно не подозревая, что за ними всё это время следил человек, умело скрывающий свою подозрительность.