Камило Мадригаль возвращался домой, когда уже вечерело. Его путь лежал через яркие улицы, заполонённые людьми, особенно туристами. Здания пестрели разноцветными вывесками, подсвеченными сверкающими огнями. Отовсюду раздавалась речь на иностранных языках, часто слышались восхищённые вздохи. Возвышающиеся над зданиями пальмы чуть покачивались, словно наблюдали свысока за всем этим балаганом и искренне не понимали, как можно не устать от такого шума. Камило же настолько привык к этой обстановке в городе, что не обращал внимания ни на группы туристов, ни на шумных местных. Держа в руках свой большой стакан кофе, уже третий за этот день, он торопливо преодолевал расстояние от университета до нужного ему поворота в сторону жилых районов. На самом деле, учитывая финансовое положение его семьи, он мог позволить себе личного водителя, что ему и предлагали родители на первое время учёбы в университете, но юноша отказался. Ему не хотелось выделяться на фоне своих сокурсников. Он даже хотел съехать из дома в университетский кампус, но бабушка строго-настрого запретила это делать. Так что юноша либо пользовался автобусами (обычно, если опаздывал), либо же тратил сорок минут на пешую прогулку по людным улицам и улочкам. Сегодня был как раз такой день, когда он решил пройтись.
Свернув в сторону жилого района, Мадригаль сделал глубокий вдох, чтобы небольшое напряжение, накопившееся в голове из-за городского шума, улетучилось вместе с выдохом. Так и случилось. Жилые районы были прелестны своей тишиной и как будто более чистым воздухом. И, конечно же, более чистыми дорогами.
На улице Энканто располагались белостенные коттеджи разных размеров и высоты. Всё еще возвышающиеся над домами пальмы наблюдали за тишиной и благополучием этой улицы. Кажется, здесь никогда ничего плохого не происходило. Такое спокойствие.
Единственный дом, сильно выделявшийся на этой улице, принадлежал семье Мадригаль. Его ограждал высоченный каменный белоснежный забор. Для многих не было секретом, что по периметру велось круглосуточное видеонаблюдение. К тому же, сам дом был действительно огромным, поэтому часто не оставался без внимания туристов, случайно забредших в этот жилой район. Часто они гадали, что за знаменитость здесь живёт, но в ста процентах случаев были неправы.
Камило чуть ускорился, чтобы быстрее очутиться напротив калитки и начать нещадно нажимать на кнопку звонка. Он знал, что Долорес была дома, поэтому не упустил свой шанс подействовать на нервы своей старшей сестры, обладавшей самым чутким слухом на планете.
— Камило, я убью тебя, — проговорило спустя несколько секунд домофонное устройство, и зазвенел заветный сигнал открывания калитки.
Мадригаль зашёл на территорию своего дома и с силой захлопнул дверь за собой. «Наконец-то дома», — подумал с облегчением молодой человек и расслабленно осмотрелся. Большой участок, покрытый идеально ровным газоном, радовал глаз свежестью своей зелени. Передний двор был не очень большим, но кузина Изабелла постаралась украсить его цветочными кустарниками так, что дыхание перехватывало. Камило прислушался. Судя по шуму на заднем дворе, многие из домашних уже готовились к ужину. Мадригаль поднял голову. Трёхэтажный особняк величественно возвышался над ним. По меркам даже зажиточных жителей Лос-Анджелеса этот дом был больше похож на дворец, чем просто на большой дом. Сам он был украшен цветами, которые как располагались в подвесных горшках под окнами, так и покрывали фасад в разных местах. Гости были не очень частым явлением в доме семьи Мадригаль, но каждый раз было сплошное удовольствие наблюдать за реакцией людей на такие красоты.
Камило забежал внутрь дома и сбросил со своего плеча рюкзак. Юноша вновь прислушался и пришёл к выводу, что еда ещё только готовилась, а на стол накрывали.
— Привет, Касита, — ласково проговорил Мадригаль и провёл рукой по дверному косяку. Ничего не произошло, но он знал, что дух этого дома услышал его.
Молодого человека волновало, что же готовили на ужин, поэтому он быстро прошёл через большую светлую гостиную, обставленную дорогой мебелью, в кухню, где должна была твориться настоящая суета. Но весь шум-гам уже переместился на задний двор, где обыкновенно семья трапезничала, а вот на кухне проводили время его старшая сестрица, а также кузины Мирабель и Изабелла.
— Как дела в университете? — спросила спокойно Мирабель. Она сидела за кухонным столом и что-то печатала в своём ноутбуке. Её очки держались на самом кончике носа, а вьющиеся тёмные волосы были по-домашнему растрёпаны. Рядом сидящая с ней Изабелла занималась тем же, но при появлении двоюродного брата даже глаз от экрана не отвела. Старшая кузина была олицетворением слова «совершенство». Её прямые тёмные волосы спадали на плечи, будто в рекламе дорогого шампуня, а черты лица были такими же невероятно чарующими, как у принцессы. И, как самая настоящая принцесса, она не хотела отвлекаться на что-то или кого-то, раздражающего её. А вот Долорес, повернув почти что по-совиному голову, впилась в Камило хитрым взглядом своих больших глаз. Она стояла возле плиты и помешивала что-то вкусно пахнущее в небольшой кастрюле. Кажется, это был какой-то соус, так сильно дразнящий обонятельные рецепторы пришедшего юноши своей пряностью.
— Видимо, чересчур хорошо, раз остались силы дурачиться, — тихо и спокойно проговорила Долорес и тут же переключила своё внимание на соус, хмыкнув на свой манер.
Камило закатил глаза и быстренько подошёл к холодильнику. Это было для него священное место, и его двойные двери он распахивал так, будто это были ворота в рай. Ночью же свечение из ледяного шкафа особенно сильно подтверждало эту ассоциацию.
— Да, именно так, — молодой человек взял с дверной полки маленький прозрачный бутылёк и сделал небольшой глоток оттуда. Сладкий лимонад утолил чувство сильнейшей жажды и убрал небольшую горечь от кофе. — В университете всё хорошо, сегодня ничего не успел прогулять.
— Вот это достижение, — саркастически проговорила Изабелла и наконец подняла голову, чтобы взглянуть на своего кузена. В её словно недобром взгляде промелькнула искорка заботы.
— Как будто ты не прогуливала занятия, — Камило сел на другой конец стола, подобрав одну ногу под себя. Обычно семья не ела в помещении кухни из-за возможности возникновения духоты, но этот гигантский стол всё равно так или иначе в разное время суток занимали разные члены семьи, если не для еды, то для какого-нибудь дела.
— Ты уже придумал, что будешь сдавать в качестве курсовой работы в конце года? — спросила Долорес, не отвлекаясь от помешивания соуса.
— Эм, нет, — пожал плечами юноша. — Ещё столько времени до этого.
— Мои одногруппники тоже так говорили, а потом их отчислили, — ровным тоном проговорила Долорес. Быстрым движением она поправила выбившуюся кудряшку из своей высокой причёски.
— Хватит запугивать его, — Мирабель демонстративно закрыла ноутбук и отложила его в сторону, а затем поправила съехавшие на нос очки. — Я тоже ещё не садилась за свой курсовой проект. Хотя, наверное, на моём факультете он не так масштабен, как на вашем.
— Не нужно откладывать на потом то, что можно сделать сейчас, — вздохнула Изабелла.
— Я и не откладываю, — оскалилась Мирабель на свою старшую сестру.
— Камило, ты вернулся! — вошедшая с заднего двора в кухню Пепа всплеснула руками и тут же подбежала к сыну, чтобы поцеловать его в лоб. Сначала Камило поморщился, но потом расплылся в довольной улыбке. — Я боялась, что ты пропустишь ужин.
— Это невозможно, мама, — улыбнулась Долорес. — Это второй его дар — чувствовать запах домашней еды за пару километров.
Пепа рассмеялась, потрепав сына по щеке, подошла к плите, чтобы забрать соус, и начала перекладывать его в несколько соусниц. Невероятно вкусный запах заполонил кухню, отчего Камило облизнулся. Долорес же вышла на задний двор, чтобы помочь накрыть на стол.
— Изабелла, милая, как дела в агентстве? Я не успела ничего у тебя спросить про это, — Пепа хоть и выглядела так, будто торопится, но выдерживала спокойный тон.
— Послезавтра будут съёмки, — равнодушно проговорила Изабелла. Кажется, это событие не вызывало у неё восторг. — Меня не будет дома почти сутки.
— Ты, наверное, очень устанешь, — грустно вставила свой комментарий Мирабель. Она сидела на стуле по-турецки и положила голову на стол. Испытывала свой позвоночник на прочность.
— Да, тебе надо взять с собой поесть, — тут же среагировала Пепа.
— Меня там накормят, — Изабеллу часто раздражала некоторая зацикленность и тёти Пепы, и дяди Бруно, и её мамы на еде. — Мой менеджер об этом позаботилась.
— Как же твой парень продержится без тебя целые сутки? — наигранно ужаснулся Камило.
— У Мариано тоже много дел, — Изабелла громко постучала пальчиками по клавишам и затем тоже закрыла ноутбук. — Он обещал встретить меня независимо от того, во сколько я закончу.
— Как романтично, — Камило не выходил из образа и тут уже не сдержал в себе своё желание перевоплотиться.
Мгновение, и за кухонным столом уже не было Камило, а возникла вторая Изабелла, которая выглядела смущённой и очень радостной в отличие от своего резко нахмурившегося оригинала.
— Как же я люблю Мариано, dios mío! — проговорила копия Изабеллы и захлопала наивно своими длинными ресничками.
— Ты невыносим, — настоящая Изабелла вздёрнула нос и взмахнула своими волосами так, что они прилетели по лицу Камило в образе кузины. С тёмных волос из ниоткуда упало несколько ярких лепестков, которые тут же защекотали нос непослушному кузену.
Камило чихнул, и ему вернулся изначальный облик. Юноша расхохотался, и этим вывел кузину из себя. Та, будучи уже, казалось бы, взрослой, полезла на него с кулаками. Камило заверещал и ринулся куда-то в сторону, создав много шума, чем напугал Мирабель и привлёк внимание своей матери Пепы. Та развернулась и одним взмахом руки создала между двумя ссорящимися настолько резкий и сильный поток ветра, что оба чуть одновременно не свалились со стула, зато драка была предотвращена.
— Никакой ругани в этой кухне! — возмутилась женщина и, разложив соусницы на подносе, вышла на задний двор.
Камило показал Изабелле язык и ринулся вслед за матушкой, оставив кузину в разгневанных чувствах. Как только Мадригаль покинул помещение, то оказался на просторной гриль-площадке, которая была укрыта плетёной крышей, усыпанной гирляндами из цветов и фонариков. Длинный массивный деревянный стол уже был заставлен посудой, а в центре стояли большие блюда с мясом и с приготовленными овощами. Различные лепёшки и хлеб в корзинках, блестящие чистотой бокалы, пара бутылок вина — всё это выглядело даже в каком-то смысле нереалистично. Юноша сделал очередной вдох, чтобы аромат наполнил каждую клеточку его лёгких, и снова облизнулся. Взрослые суетились, особенно его мама, расставлявшая соусницы.
— Теперь ты водишь! — раздался звонкий голос, и Камило почувствовал удар по своей спине.
Мадригаль мгновенно развернулся и успел схватить на руки своего пытавшегося убежать младшего брата Антонио. Тот был чуть более смуглым и чуть более кудрявым. Это он однозначно взял от их отца.
— Ах ты маленький проказник! — Камило прижал к себе брата, задержав буквально на пару мгновений в объятиях, и тут же опустил на землю. — Как тебе не стыдно так меня пугать.
Антонио лишь звеняще захихикал и устремился занимать место рядом с мамой, которая тоже уже присаживалась за стол. Она выглядела немного уставшей, потому что приготовление ужина сегодня было на ней. Но никакая усталость не могла испортить её очарования. Эффектная рыжеволосая сеньора работала на телевидении, к тому же выглядела значительно моложе своих лет.
Её муж Феликс, соответственно отец Долорес, Камило и Антонио, выглядел не менее эффектно. От природы смуглый, коренастый и, конечно же, обладающий густыми практически чёрными кудряшками мужчина привлекал к себе немало внимания. Его все знали как ведущего развлекательных шоу на одном из крупнейших калифорнийских каналов. У многих он ассоциировался с весельем, что не было чем-то необычным, ведь сам он имел ну очень задорный характер. Часто Пепе приходилось возвращать мужа из чересчур весёлого настроения своим грозным (в буквальном смысле слова) взглядом. Он же обыкновенно усмирял её вспыльчивый нрав. Но, несмотря на такие моменты, они бесконечно любили друг друга и лелеяли эти взаимные чувства.
Наконец все расселись по своим местам. От блюд с едой исходил аппетитный пар, и руки Камило уже очень сильно чесались, чтобы положить себе на тарелку порцию побольше. Однако нужно было сначала послушать, что скажет бабушка Альма. Та уже сидела во главе стола, сложив руки перед собой. Её серебрящиеся сединой волосы были аккуратно собраны в пучок, а плечи укрывала тёмная шаль. Лицо выглядело равнодушным, а морщины на лице показывали тяжесть прожитых ею лет. Как только все затихли, Альма заговорила. Это происходило изо дня в день, и бабушка каждый раз говорила, как же семья Мадригаль уникальна. Как важно ценить их исключительность в этом современном мире и как необходимо быть осторожными со своими волшебными способностями. После этой недолгой речи она приступила к ужину, и только теперь остальные члены семьи могли потянуться к еде.
Камило повёлся у урчащего желудка на поводу, поэтому в его тарелке лежала практически двойная порция всего. Сидящая рядом с ним Мирабель ужаснулась, неужели кузен действительно всё это съест, на что тот яростно закивал. Хоть он и обедал вместе с Пэм в университетской столовой, а потом ещё и перебил голод каким-то пирожным в кофейне, это всё ещё не могло сравниться с вкуснейшей сытной домашней едой. Сидящий по другую руку от Камило Антонио искренне удивлялся, как в его брата может столько влезть, а вот сидящая напротив Долорес периодически раздражённо просила его жевать чуть тише.
За столом все дети сидели обыкновенно в хаотичном порядке, а вот взрослые — всегда по обе руки от бабушки Альмы. Сейчас они делились с ней новостями прошедшего дня. Большая часть их беседы вертелась вокруг работы, поэтому дети часто в их разговоре не участвовали. Но им это и не нужно было, ведь они сами завязывали разговоры о том, что каждый пережил за сегодня. Начала разговор Луиза — средняя сестра Изабеллы и Мирабель. Она отличалась от них своим мускулистым телосложением и высоким ростом. Однако она оставалась женственной и нежной натурой несмотря на то, что могла уложить на лопатки группу бойцов или штангистов вместе со штангами. При этом в её глазах можно было обнаружить чарующую чуткость. И только близкие ей люди знали о том, какой иногда внешне сурово выглядящая девушка бывает ранимой. Сегодня пришёл звёздный час для Луизы: она рассказывала, как в спортивный зал, где она уже не первый год работала инструктором, привели тренироваться знаменитого актёра для будущих съёмок. Сначала он планировал тренироваться сам, но, увидев, как Луиза легко переносит штанги из одного конца зала в другой, попросил назначить её своим тренером. Изабелла тут же пришла к выводу, что тот просто-напросто влюбился в её сестру, однако та начала отмахиваться от таких выводов. Это вызвало умилительный смех сидящих вокруг неё родственничков. И Луиза сменила тему, обратив внимание на то, что Изабелла скоро поедет на важные съёмки. Разговор завертелся вокруг старшей сестры, что вызывало лёгкую нотку раздражения у Мирабель, но та старалась не подавать виду. К тому же, в какой-то момент Камило, вдоволь наслушавшись об успехе старшей кузины в модельном агентстве, переключил всё внимание на Мирабель и её работы. Та с большим удовольствием и небольшим смущением рассказала, что ей заказали рекламу в её небольшой блог. Для неё это была уже не первая реклама, однако ей всё равно это очень льстило. Поделившись этой радостной новостью, Мирабель перевела стрелки на Долорес, которая большую часть времени слушала, а не рассказывала. Та удивлённо вскинула брови и очень быстро проговорилась, что сегодня весь день провела на работе у своих родителей, слушая разговоры их коллег и проникаясь атмосферой работы на телевидении. И потом она добавила, что через пару лет и Камило будет через это проходить. Ближе к концу ужина слово взял маленький Антонио, который до самого конца в мельчайших подробностях рассказывал, как он помогает своим одноклассницам готовить какое-то школьное мероприятие.
Ужин подошёл к концу. Как только Камило отнёс свою посуду в кухню, то тут же улизнул от всех в коридор, чтобы взять там свой рюкзак и по широкой лестнице быстро подняться на третий этаж — в свою комнату. Поднявшись на этаж выше, пройдя по длинному коридору второго этажа, где жили родители, два дяди, тётя и бабушка, и даже успев устать, он добрался до лестницы, ведущей на третий этаж. Мгновение, и он уже поворачивал дверную ручку своей комнаты. Его дверь имела резные узоры и позолоченную табличку с его именем.
Комната Камило не отличалась особо чем-то от комнаты других американских подростков. В помещении со светлыми обоями стояли большая полуторная кровать, рабочий стол, шкаф с одеждой и стеллаж, уставленный книжками и разнообразными фигурками. Над кроватью располагался элегантный ночник в форме сплющенной сферы, состоящий из множества разноцветных стёклышек, которые складывались в центре в форму цветка. Этот ночник был привезён дядей Бруно откуда-то из Средиземноморья, Камило точно не помнил, откуда именно, но когда включал этот сувенир, то стены заигрывали пятнами разных цветов. Юноша очень любил этот элемент декора. Над его рабочим столом висела семейная фотография, где он с родителями, братом и сестрой проводили приятно время в отпуске в Европе. Ещё одной очень примечательной деталью интерьера в комнате Камило было зеркало в резной раме в полный рост. И это была действительно особенная вещь, ведь она служила ему напоминанием того, кем он являлся на самом деле.
Обыкновенно Камило смотрелся в него по утрам и перед сном. Часто это походило на какой-то ритуал, потому что он засматривался на собственные черты лица с каким-то замиранием сердца. Ему было важно помнить, что он Камило Мадригаль, и никто больше. А так тяжело было сдерживать собственный дар, ведь он открывал юноше такой широкий круг возможностей. Ладно, если он превращался в кого-то из родных, но ему не составило бы труда и превратиться в американского президента или ещё какую-нибудь влиятельную личность.
Иногда Камило до мурашек по коже глубоко задумывался о том, какие серьёзные проблемы он мог бы принести в современный мир, если бы не скрывал свою способность. В более древние времена магия казалась чем-то как будто вписывающимся в свою эпоху. И даже в прошлом веке чуткий слух или сверхсилу можно было объяснить. А сейчас с развитием науки и технологическим прогрессом за проявление хотя бы намёка на что-то, не поддающееся объяснению, могли куда-нибудь упечь.
Но такая опасность открывалась только со стороны тех людей, кто не был в курсе существования магии. А вот те люди, кто знали о ней, представляли куда большую опасность. Большая их часть имела исключительно недобрые намерения.
Камило старался об этом не задумываться. Его семье ничто не могло угрожать. Он был в этом уверен.
Юноша на автомате включил верхний свет в комнате и с разбегу очутился в своём кресле за рабочим столом. Вытащив из рюкзака две свои тетради и ноутбук, он расслабленно прилёг на спинку и устало вздохнул, невольно опустив веки. Еда (вернее сказать, её количество) словно давила на глаза прямо через желудок. Хотелось просто полежать, а не заниматься учёбой.
Камило очень легко поддавался таким желаниям, поэтому уже через пару минут валялся на своей кровати, свесив одну ногу. Листая ленту соцсетей, юноша всё больше и больше был близок к отключке, однако в один момент ему прилетело личное сообщение. Мадригаль тут же нажал на иконку с чатами. Значок уведомления горел напротив чата с Пэм.
Ты уже начал делать задание по философии?
Камило слегка улыбнулся. Конечно, он не собирался даже начинать это задание. И вариант заболтать свою подругу до такого же безобразия его очень веселил.
Нет, зачем? Вряд ли он будет проверять
К слову
Можем вообще завтра на философию не ходить
Ты с ума сошёл? Меня и так уже на двух занятиях не было
Прогульщица
Тебя не было на трёх! Профессор даже не знает, кто ты такой
Камило усмехнулся и поморщил нос. Если бы они разговаривали вживую, Пэм наверняка бы ударила его по плечу за это.
Тогда мне точно нет смысла делать задание для какого-то незнакомого мужчины
Пэм долго молчала, но потом прислала плачущий смайлик. Камило умилительно свёл брови и принялся печатать.
Ладно-ладно, я лично не буду делать ничего
Но если тебе будет нужна моя помощь или мой совет
Я к твоим услугам
Ручку мне верни!
И Камило тут же вышел из чата, мгновенно в голове вообразив, что Пэм сейчас наверняка закатила глаза. Как же было жаль, что он никогда не сможет показать ей, как может перевоплотиться в неё и идеально спародировать. Эта мысль совсем немного расстроила Камило, но что он мог с этим поделать. Таковы были правила.
Время уже было позднее. Камило ещё долго так лежал, растрачивая время и силы на, честно говоря, бесполезный контент, но потом встал и потянулся. Нужно было собираться спать. Время было давно за полночь. Всё же, философия хоть и была не особо любимым предметом, надо было на неё сходить ради приличия. Но сначала Камило хотел выпить чего-то освежающего. Поэтому его дорога лежала вновь на кухню.
Юноша быстро вышел из комнаты и бесшумно побежал по лестнице вниз, перебирая своими ногами в носках по толстому ковролину. Судя по зловещей тишине на втором этаже, взрослые уже спали. Дойдя до второй лестницы, он обратил внимание, что на первом этаже ещё горел слабый свет. Значит, кто-то, вероятнее всего, сидел в гостиной. «Бабуля», — предположил Камило и сделался ещё тише. Он не хотел, чтобы она знала, что в такое позднее время он ещё не спал, а то можно было получить нагоняй от родителей.
Мадригаль практически подлетел к холодильнику и бесшумно открыл его, осветив на пару мгновений кухню божественным светом. Бутылочка лимонада была опустошена в три глотка, а вторая взята в заложники, чтобы быть выпитой посреди ночи. Камило уже собирался уходить с кухни, как услышал тихие голоса с заднего двора. Дверь кухни была приоткрыта, чтобы проветривалось помещение самой кухни, поэтому ветер вместе со свежим воздухом принёс внутрь отголоски разговора кого-то из домашних. Мадригаль в такие секунды даже немного завидовал Долорес, что ей особо не приходилось напрягать слух. Он на цыпочках подошёл к двери и замер, навострив любопытные уши. Сейчас он чересчур сильно был похож на свою старшую сестру.
— Я вас понял, мама, буду предельно внимательным, — это был голос отца Камило, и звучал он очень серьёзно, хоть и очень тихо.
— Ты не понимаешь, Феликс, весь масштаб, — расстроенный шёпот бабушки Альмы состоял из тревоги.
— Понимаю прекрасно! — возмутился Мадригаль-старший. — И если вы думаете, что отсутвие у меня магического дара является поводом отречься от семьи при первых семейных трудностях, то вы очень глубоко ошибаетесь.
— Я в тебе не сомневаюсь, — проговорила Альма, и потом ещё более тихо добавила. — Я сомневаюсь в своих силах.
Камило слишком сильно вытянул собственную шею, отчего не смог удержать равновесие и упал практически на ровном месте, создав излишний шум. Разумеется, сидящие на улице услышали это, и у Камило была буквально пара секунд, чтобы что-то предпринять. Он не нашёл ничего лучше, как обратиться в собственного младшего брата, чтобы минимизировать вопросы со стороны взрослых.
— Пепа, это ты? — Феликс уже заходил в помещение, когда копия Антонио умело имитировала кражу сладостей со стола. — Эй, а ну-ка ручки прочь от сладкого.
— Я только один батончик возьму, честное слово, — проронил маленький Мадригаль и взял в руки целых три.
— Живо иди спать, у тебя завтра контрольная по математике, — Феликс уже собирался схватить маленького сына на руки, но тот увернулся и, хохотнув, убежал в сторону лестницы, прижимая к груди три батончика и бутылочку лимонада. Хорошо, что Феликс не обратил на неё внимания, ведь тогда сразу бы понял, что второй сын снова его провёл. Он вернулся на улицу, чтобы договорить со своей тёщей, и потом спустя время очутился уже в гостиной, где на диване дремала Пепа, укрыв лицо открытой книжкой. Это вызвало искреннюю улыбку у её мужа. Теперь понятно, почему «Антонио» так легко прокрался в кухню и не был замечен за преступлением. Мужчина аккуратно убрал с лица жены книгу, а потом с лёгкостью взял на руки, чтобы унести в спальню на второй этаж. И только Альма осталась сидеть на улице ещё продолжительное время, периодически поправляя свою шаль.
«Антонио» пулей очутился на третьем этаже и только там принял свой истинный облик. Камило, зайдя в свою комнату, почему-то не мог сразу отдышаться от нахлынувшего волнения. В голове все мысли приняли мрачный оттенок. Юноша хмурился, будучи не в силах пройти дальше в свою комнату. Ему почему-то стало так страшно.
— Касита, ночник, — растерянно попросил Камило, и стены у его кровати разукрасились от разноцветных стёкол включившегося ночника.
Мадригаль сложил на стол три батончика и злосчастный лимонад, а потом принялся переодеваться ко сну. Оставшись в одних шортах, Камило задержался на пару мгновений у зеркала, а потом сразу же нырнул под одеяло и стал заводить будильник на телефоне.
— Хотелось бы мне, чтобы это было просто моим сном, — тихо проговорил юноша. — Неужели что-то нехорошее происходит?
Ночник чуть замерцал. Обычно Камило трактовал это как «понятия не имею».
— Ладно, не будем о грустном, — вздохнул юноша и положил телефон на тумбочку. — Полагаю, родители бы не стали от меня скрывать ничего плохого.
И снова мерцание. Камило повернулся на правый бок и поджал ноги, резко почувствовав свою уязвимость в этом огромном мире. Как можно было спокойно спать, зная теперь про «семейные трудности». Мадригаль решил, что обязательно завтра спросит об этом Долорес. И вообще, не надо было думать об этом перед сном. Единственное, что должно его волновать — это завтрашний семинар по философии. А вот философские мысли сразу потянули Камило в сон.
— Спокойной ночи, Касита, — промурлыкал Камило, зарывшись лицом в подушку.
И ночник погас.
