How a Padfoot Woo'd a Moony

— …но это было достаточно легко для Павла, у которого было не только римское гражданство, на которое он мог опереться, но и харизма, которую он развил, проведя годы в разъездах, в качестве торговца. Только благодаря его постоянно растущей одержимости как странной культурой поклонения только одному богу, так и резким контрастом с язычеством, он вырос, зная, что он… — Сириус остановился, увидев, как Римус проводит языком по нижней губе уже в пятнадцатый раз за последние четыре минуты. — …что он решил отказаться от своей миссии, снять мантию и просто трахнуть своего обожаемого развратного спутника. Последовала слишком долгая пауза, прежде чем Римус отреагировал. — Стоп. Что? Сириус захлопнул книгу. — Ты даже не слушаешь, жалкое ты подобие зубрилы. Щеки Римуса вспыхнули красным, и он откинулся на спинку стула. Он целенаправленно держался подальше от кровати, подальше от Сириуса, если быть точным, потому что они уже потратили слишком много времени на поцелуи и почти потрахались, но у Сириуса все еще была работа, которую нужно было сделать. И слушать его голос теперь, когда Римус знал, как звучит Сириус, пока к его члену прикасаются, было более чем отвлекающим. — Я собираюсь схватить тебя за рубашку и затащить в кровать. Считай, что ты предупрежден. — Сириус сдержал свое слово, вцепившись пальцами в его нелепый джемпер. Римус вскрикнул, когда его всем телом повалили на матрас, перевернув на спину, и Сириус тяжело навис всего в нескольких дюймах над ним. — А сейчас я собираюсь поцеловать тебя. — Это тоже предупреждение? — Это обещание. Обещание, что каждый раз, когда я буду настолько близко… — Сириус замолк, когда Римус поднял руку, чтобы оценить расстояние между ними, нежно коснувшись пальцами щеки Сириуса, — ...Я собираюсь целовать тебя. Всегда. — Оу. Ну. Тогда давай, Сириус. — Я когда-нибудь говорил, как сильно я люблю слышать свое имя произнесенное с твоим дурацким акцентом? — Я думал, мы говорим о поцелуях. После этого Сириуса заткнули мягкие, податливые губы, которые не только отвечали на поцелуй, но и издавали самые восхитительные звуки, отдающиеся в паху. В животе у него скрутило так, словно он съел десять банок джема и ничего больше. — Оу. Это… — у Римуса перехватило дыхание, когда пальцы Сириуса скользнули вниз к подолу его джемпера, задирая его, чтобы поиграть с теплой кожей живота Римуса. — Оу. — Оу. Так красноречиво. — Заткнись, — выдохнул Римус. — Непременно, Луни. — Он нашел своему рту применение получше, открыв его и влажно проведя губами по подбородку Римуса, спускаясь к мягкому месту, где шея соединяется с плечами, и слегка прикусил. — Хотя я могу не затыкаться, если хочешь. Я могу просто… издавать другие звуки. Римус тихо рассмеялся, когда его пальцы пробежались по логотипу очередной группы на футболке Сириуса, — он не спросил о ней сегодня, будучи более заинтересованным в том, что находилось под ней, — а затем поиграл с пуговицей на его джинсах. — Я в этом, конечно, не эксперт, но готов поспорить, что без них ты смотришься лучше. Сириус втянул воздух сквозь зубы, когда очень талантливые пальцы Римуса расправились с пуговицей, расстегнули молнию, а затем скользнули по коже, спрятанной под грубой тканью. Его боксеры натянулись из-за сильной эрекции, и он не смог удержаться от стона, уткнувшись в шею Римуса. — Это… — у Сириуса сперло дыхание, когда горячие пальцы коснулись его обнаженного члена, — оу, это… очень мило. И очень… ах… меткое попадание для слепого человека. Боже, Луни, еще. — Он резко толкнулся навстречу его пальцам. — Нет, подожди…ах. Подожди. Я… слишком быстро. Римус осторожно убрал руку, запустив ее под футболку и ущипнув Сириуса за соски. — Что же нам делать, хмм? Попрактиковаться в терпении? Сириус улыбнулся Римусу в шею, нежно целуя ее, а затем отстранился. — Может, раздеть тебя еще немного? Видишь ли, этот джемпер стоит на моем пути. — Я не вижу. Щеки Сириуса вспыхнули. — Шутки о слепоте, серьезно? Сейчас? Римус пожал плечами, но не стал протестовать, когда Сириус потянул его джемпер вверх, снимая через голову и отбрасывая на край кровати. — Тебе лучше прибраться раньше, чем я начну пытаться ходить по квартире. — Да, но спотыкаясь, ты падаешь и оказываешься лежащим на спине, что позволяет мне делать с тобой грязные вещи. — Я не нуждаюсь в сотрясении мозга, чтобы позволить тебе делать со мной грязные вещи, — выдохнул Римус. — На самом деле, я предпочитаю быть с ясной головой, чтобы иметь возможность отвечать тебе взаимностью должным образом. — Он провел длинную полоску языком прямо под челюстью Сириуса. Сириус почувствовал, как все его тело вспыхнуло, но был отвлечен Римусом, который приподнялся и начал стягивать с него футболку. Его руки пробежались по груди, по соскам, и скользнули вниз к копне темных волос у пояса джинсов, чтобы оценить свою работу. — Такой великолепный. Подтянутый и обжигающе горячий. — Римус слегка вонзил ногти в его кожу. — Никогда особо не возражал против секса с женщинами, но это… — он опустил руку ниже и провел пальцами по жестким волосам возле члена Сириуса, — есть в этом что-то особенное и прекрасное. — Надеюсь, ты говоришь только обо мне, — прорычал Сириус, слегка изгибаясь в руках Римуса. Римус усмехнулся. — О, конечно, великий Бродяга. Каким человеком я был бы, если бы говорил о ком-то еще? — Самым худшим. Из тех, кого мне пришлось бы поймать и трахнуть, чтобы он раз и навсегда запомнил, что это всегда и только я. — Он крепко и по-собственнически поцеловал Римуса, улыбнувшись, когда тот застонал прямо в его рот. Они провели так некоторое время, прежде чем наконец начать выпутываться из джинсов, брюк и боксеров, оказавшись под простыней; одеяло откинуто в изножье кровати, потому что для него было слишком жарко. И они толкались навстречу друг другу, стараясь избегать слишком сильного трения, но при этом получать ровно столько, сколько нужно. — Еще, — сказал Римус через мгновение. — Я хочу тебя. Сириус глубоко застонал, прижавшись своим твердым членом к бедру Римуса. — Боже. Я хочу тебя так пиздецки сильно, Лунатик. Так сильно, что это больно. — Ага. Хочешь меня, говоришь? Ты хочешь похоронить себя внутри меня. Сириус вздрогнул всем телом. — Ох, блять, ты не можешь… Господи, я, блять, кончу, как шестнадцатилетний мальчишка, которому приснился влажный сон, если ты продолжишь в том же духе. — Будучи девятнадцатилетним парнем с гораздо большим самообладанием? — произнес Римус с вызовом. — О Господи, закрой свой тупой рот, — сказал Сириус, а затем заткнул его сам своими зубами и языком. — И мне двадцать, к твоему сведению. — Ах, двадцать, как я мог забыть, каким взрослым ты становишься в двадцать. — Римус хищно улыбался, его горящие глаза были полуприкрыты и устремлены куда-то вправо от Сириуса. Его пальцы взлетели вверх и коснулись уголка рта Сириуса, прежде чем тот высунул язык, чтобы попробовать их на вкус. — Но я правда хочу тебя внутри. — У тебя есть что-нибудь? Римус перекатился вправо, стараясь не разрывать контакт слишком сильно. Он порылся в ящике прикроватной тумбочки и, наконец, достал оттуда коробку презервативов и упаковку с образцом смазки, приклеенную сбоку небольшим количеством липкого клея. — Этого хватит? — Думаю, да. — Сириус почувствовал, как предвкушение проносится по нему, как гребаный грузовой поезд, и его пальцы задрожали, когда он попытался отодрать смазку от стенки коробки. — Ебаный блять… сука… Римус затрясся от смеха, и Сириус немного ненавидел его за то, что он был таким чертовски собранным. Но это пошло на пользу им обоим, потому что Римус смог отсоединить и открыть смазку, размазав каплю по указательному пальцу Сириуса. — Ох, Бродяга, что бы ты делал без меня? — Одиноко дрочил бы в душе, на дне гребаной жизни, тоскуя по мужчине, о существовании которого и не подозревал. Звучит как настоящая трагедия. — Разве мы не собирались написать нашу собственную? — спросил Римус, смещаясь так, чтобы Сириус мог провести пальцем по его сфинктеру. — Ох, блять… Да. Разве мы не собирались… о Боже… сделать что-то… ах… Сириус обводил вход Римуса круговыми движениями, а затем аккуратно ввел палец до костяшки. — Уже не так хорошо подбираете слова, мессир Лунатик? — Отъебись, — сказал Римус, но резко насадился на палец, вырывая стон из Сириуса. — Глубже. Давай же. Сириус подчинился, проталкивая палец уже настолько глубоко, что мог прижать ладонь к заднице Римуса. Он немного подвигал им туда и обратно. — Вот так? Хмм? — Боже. Ох. — Посмотри на себя, весь красный и задыхающийся, и только для меня. — Сириус согнул палец, когда нашел нужное место, и оценил поток проклятий и вздохов, которые это вызвало у его теперешнего возлюбленного. — Ты такой красивый. — Он воспользовался этой паузой, чтобы ввести второй палец, выдавливая еще немного смазки и игнорируя свой требующий внимания, ноющий член. Римус втянул воздух, позволяя себе привыкнуть. Он вцепился в плечи Сириуса, прижавшись лбом к его горячей коже. — О. Боже. Почему мне кажется, что тебе просто всегда было суждено оказаться здесь? — Прямо здесь? С пальцами в твоей заднице? — Сириус снова согнул пальцы и почувствовал, как все тело Римуса пробила дрожь. Он раздвинул их ножницами и подвигал рукой взад-вперед. — Может быть, так и было. Может, это всегда был я. — Мы звучим дико, — Римус задыхался, не в силах перестать насаживаться на пальцы Сириуса. — Господи Иисусе. — Мое имя Сириус Блэк. Со сколькими полубогами ты трахаешься, что забыл? Открыв глаза, Римус отстранился и попытался впиться в Сириуса свирепым взглядом, но он никогда не был особо хорош в этом. — Я готов. Трахни меня, Сириус. Теперь Сириус сильно нервничал, потому что момент настал.Он взял презерватив, раскатывая его дрожащими руками, и вылил столько смазки, что она капнула на кровать. Он увидел ухмылку Римуса, натянутую и такую же встревоженную, как и его собственная. — Я слышал это. Ты что, использовал всю? — Оставил немного, — сказал Сириус, покраснев. — На всякий случай. Римус почти рассмеялся, но был прерван толстым членом, прижавшимся к его входу. — Оу. — И правда, — пробормотал Сириус, а затем толкнулся внутрь. Весь процесс был настолько медленным, что это было похоже на агонию. Но это был их первый раз, и для каждого из них прошло много времени с последнего секса, а последним человеком, с которым трахался Римус, вообще была женщина, так что для его задницы времени прошло в два раза больше. Но Сириус был полон решимости сделать все правильно и, видит Бог, он не собирался сдаваться. Прошло добрых пять минут, прежде чем он оказался внутри, нависая над Римусом, и опираясь на кровать трясущимися руками. Ноги Римуса были подняты и обхватывали бедра Сириуса, когда он осторожно толкался назад. Его глаза были закрыты, рот приоткрыт, пока он ждал и пытался привыкнуть, и… — О боже, прямо здесь, — выпалил он, когда Сириус нашел простату. И он начал двигаться. Медленно, но поскольку он был скользким, мокрым и покрыт латексом, он нашел нужный угол, даже не пытаясь. Взглянув вниз, Сириус увидел член Римуса, весь покрасневший, набухший и истекающий смазкой на его живот, и пожалел, что не был достаточно гибким, чтобы нагнуться и слизать это все. — Сириус… О, Сириус… — Римус впился пальцами в его плечи, когда Сириус нашел ритм, сильнее толкаясь внутрь, он сильно сжимал пальцами простыни, разрываясь от желания, и… оу. — Оу, — сказал Римус, будто с удивлением, потому что он едва коснулся себя, но все его тело горело от оргазма. Его голова была откинута назад, глаза широко открыты, а плечи напряжены. На самом деле, именно ощущение того, как Римус дрожит и сжимается вокруг него, подвело Сириуса к краю. Он перестал контролировать темп, толкаясь сильнее и быстрее, пока не дошел до разрядки, изливаясь внутрь. Его руки подогнулись как раз в этот момент, и он рухнул на мокрый и быстро обмякающий член. Его собственный выскользнул совершенно случайно, и Сириусу удалось едва шевелящимися пальцами снять презерватив, завязать его на конце и выбросить в мусорное ведро. — Это, эм… липко, — сказал Римус. Он потянулся к прикроватной тумбочке и вытащил из коробки несколько салфеток. Это была не лучшая идея. Кусочки бумаги прилипли к ним, и теперь это выглядело как лицо Сириуса, когда он впервые пытался побриться, и он не смог сдержать смех. — О, это выглядит так забавно. У тебя куски салфеток по всему члену. Римус нежно дотронулся до него пальцами, а затем захихикал вместе с Сириусом, уткнувшись головой в мягкую копну черных волос, разметавшихся по подушке. — Ну и ладно, тебе это нравится. И ты любишь меня в любом случае. — Ты прав. Пиздец как люблю.

***

Час спустя они уже прибрались, приняли душ, обменялись минетами, что закончилось чуть меньшим беспорядком, потому что они очень вымотались до этого, и так и не вернулись к чтению. Сириус сел на кровать и набрал что-то на своем телефоне. Через несколько секунд механический голос зачитал: ‘Я люблю твое глупое лицо, лунный луч.’ Римус покраснел и толкнул Сириуса локтем. — Я сижу рядом с тобой, придурок. — Да, ну, это также должно быть озвучено металлическим голосом, а не только моим. — Сириус притянул Римуса к себе, целуя его в щеку, и Римус зажмурился, пока не услышал звук затвора. — Ты сделал фото? — Нам нужно было селфи с поцелуем. — Сириус засомневался на секунду. — Ты не против, если… я имею в виду, что, если бы я сказал… что хочу запостить это на Тамблер? Под хэштегом селфи? Сириус напрягся, потому что ожидал, что Римус скажет ему отъебаться с этой идеей. Тамблер был для него анонимным пространством, где можно было спрятаться, так же, как и для Сириуса, несмотря на его огромное количество вайнов с Сохатым и Хвостиком в блоге. Но потом Римус сказал мягко и с придыханием: — Да, хорошо. В конце концов, мы — Дерьмовый Тамблеровский Роман, верно? — О Боже. Мы худшие. Римус улыбнулся и потерся носом о шею Сириуса, прежде чем поцеловать его. Затем он достал свой ноутбук, нашел пост и реблогнул его, помечая как селфи и добавляя подпись: ‘Дерьмовый Тамблеровский Роман: Как Бродяга Лунатика Трахнул.’ — Мы отвратительны, — сказал Сириус. — Типа, настолько отвратительны. Типа, я хочу блевануть на твой ноутбук. — Он разглядывал селфи, Римуса, с его непрошенной счастливой улыбкой, зажмуренными глазами и губами Сириуса на щеке. — Боже, я не вынесу этого. Нам нужно немедленно расстаться, потому что я не могу пережить это. — Я всегда знал, что я фатален, — сказал Римус со вздохом. Он потянул Сириуса вниз. — Прости, любовь моя. Ничего не поделаешь. Ты влип навсегда. — Моя луна и звезды, — сказал Сириус и крепко поцеловал Римуса. — Думаю, я могу жить с этим. — Не то чтобы у тебя есть выбор.