Мы пытались

      Хаджиме который день безжизненно лежал на своей неуютной кровати в не менее неуютной комнате. Серые стены давили, и сейчас он чувствовал себя в клетке, как никогда ранее. Это был первый раз, когда мать его наказала таким способом. У него не отобрали телефон, не запретили общаться с другими друзьями, и Иваизуми мог даже связаться с Ойкавой, но делать этого не стал. Он боялся. Всё что случилось на днях откликались в его душе тяжелой ношей и он чувствовал стыд и вину. Будто изначально всё пошло не так из-за него, из-за его симпатии. Но помимо этого даже Ойкава не пытался написать соседу, махнуть в открытое окно, и от этого Хаджиме было ещё больнее. Тоору просто трус, а значит, он ни капли не волнуется за друга. — Вот же скотина! - вскочил Иваизуми, крича в шторы комнаты Ойкавы. В ответ показалось небольшое колыхание, и Хаджиме вскипел ещё больше. Сосед сидит под окном и просто боится показаться. — Я снова объявляю тебе игнор, Ойкава! Если раньше я делал это из-за своих чувств, то сейчас из-за твоей трусости! Ты никогда не мог взять ответственность за себя и свои поступки, но пришло время учиться! Поздравляю, мы возвращаемся в начало этого учебного года!       Окно Ойкавы резко распахнулось, и Иваизуми ахнул. Сосед придавил неопрятные волосы и размял красную кожу под глазами. Его лицо было измученным от бессонницы и слез, но даже несмотря на это, он вяло улыбнулся, аккуратно выглядывая навстречу Хаджиме. «Слышал ли он всё, что я наговорил? » - закусил нижнюю губу Иваизуми. При виде любимого лица куда-то прошла вся злость. — Закат такой красивый... - низким голосом, чуть ли не шепча, начал Ойкава, и парень послушно заглянул за дом. Солнце действительно сегодня окрашивало небо в приятный пастельный розовый цвет, и Хаджиме прыснул. — Романтично. Ойкава ничего на это не ответил, только устало качнул головой с кривой улыбкой. — Прости меня... Я не должен был этого делать. Иваизуми ущипнул себя за локоть, потом снова и снова. Некая нервозность появилась в его теле. — Ты жалеешь? - наконец выдавил он и пожалел. — Да, - ни секунды не думая, выдал капитан, от чего Хаджиме удивлённо закинул голову к соседу. Он ждал, что Ойкава обоснует своё моментальное решение, но очевидно, ему было нечего сказать. Ему было неприятно, некомфортно и сейчас он под прицелом родителей и матерью Иваизуми. — Ива-чан, мы вернулись к началу, и я должен сказать это уже давно... Хаджиме вдохнул и забыл выдохнуть. Зная Ойкаву, он мог выдать что угодно, поэтому сердце Иваизуми пропустило не один удар. — Не люби меня. — Что? - на выдохе спросил парень и замер. Его руки начали немного трястись, жадно впиваясь в подоконник. — Издеваешься надо мной? - с злой усмешкой бросил он. — Будто это так легко, идиотина! Ойкава смотрел куда угодно, только не на соседа. — Прости, так для всех будет лучше... - наконец сказал он, спеша закрыть окно, но Хаджиме его задержал неожиданным криком. — Я нравился тебе хоть минуту?! - почти вывалился из окна, и Ойкава округлил глава, вполоборота глядя на соседа. Пауза затянулась, и каждый боялся пошевелиться. Только солнце опустилось чуть ниже забора и стало чётко разделять соседские участки. — Ответь... - почти со слезами на глазах взмолился Иваизуми, но Тоору покрутил головой. — Ты уже говорил это и был прав. У нас разная любовь, и, прости, твою я никогда не смогу разделись. — Сука! - с хлопком окна процедил Хаджиме. — Нахуя было морочить мне голову?! - всё кричал он в закрытое окно, не видя, как за шторкой тихо всхлипывал Ойкава.