Нуждающийся | Дающий

Гвен улыбается, глядя на Майлза. — Ты чего? — Спрашивает он, щурясь и смущённо касаясь одной из своих косичек. — Почему ты решил заплетать косички? — Проигнорировала его вопрос девушка. — Потому что волосы хранят воспоминания — мои косы помнят моего отца, поэтому я не стригусь уже год, — хрипло проговорил он. — Понятно, — Гвен поджала губы, слегка улыбаясь. — Когда меня будут выписывать? — Спрашивает Майлз, не ожидая, что Гвен ответит. Сегодня она была слишком задумчивой, даже грустной, но Моралез не знал почему так. — Завтра, — отстранённо проговорила девушка, опираясь локтем о колено. Она вновь уставилась на Майлза, у парня не хватило духу спросить — отчего она так пристально смотрит на него. У неё была щербинка между зубов и розовые пряди, большие голубые глаза и веснушки, длинные пальцы и достаточно широкие плечи. Она была похожа на изваяние, спокойно глядящее на него. — Знаешь, ты ведь совсем не похож на Майлза, — проговорила девушка. На губах отразилась грустная усталая улыбка, глаза были чуть прищурены, волосы падали ей на глаза. Майлз позволил себе игнорировать это высказывание. Его действительно волновало состояние девушки, пусть он почти не знал её, но простое человеческое чувство привязанности надёжно закрепилось в его сознании. Гвен определённо не была его врагом, было в ней что-то необычное, пропитанное печалью и скорбью, что-то, что Майлз не знал о ней, что-то, что возможно он никогда не узнает. — Ты лжёшь и не стесняешься этого, — голова девушки покачнулась, но волосы всё ещё скрывали левую часть её лица, — ещё ты в идеале знаешь испанский, — грустно улыбнулась она, — ты ассоциируешься с дождём и пальцы у тебя шершавые, а сам ты весь такой долговязый и покинутый. — Продолжала говорить девушка, она уже не смотрела на Майлза, её глаза смотреть сквозь него, куда-то далеко, в неизвестность, в Вечность. Майлз слушал. Ему нечего было сказать — Гвен говорила без особого напора — он мог перебить её когда захочет. Но он не хотел этого. Ему было интересно, что Гвен скажет дальше. Но она умолкла. Как песня без конца, как будто струны в гитаре резко оборвались, больно ударив по пальцам, отбив всё желание играть дальше. Может, Майлз не стоило так пристально смотреть на неё? — Прости, — вдруг проговорила девушка. Её руки зарылись в блондинистые волосы, глаза опустились в пол. — Мне не нужно было… — Всё нормально, — Майлз привстал с кровати, подходя к Гвен, — что-то определённо случилось, если хочешь — можешь рассказать мне, в любом случае мы с тобой почти что незнакомцы — а так значительно проще. Гвен задумчиво улыбнулась, голубые глаза при свете полуденного солнца казались совсем-совсем белыми, чуть ли не прозрачными, Майлз невольно засмотрелся. Пододвинув ещё одно кресло к креслу Гвен, Парень положил ладонь ей на руку. Девушка не обратила это этот жест внимания, её глаза пристально рассматривали бирюзовые кеды. — Я очень скучаю по Питеру, — тихо начала она, задирая подбородок к потолку. — Он умер прямо у меня на руках и я… я не знаю, я чувствую себя паршиво, я могла спасти его, могла остановиться, чтобы он мог жить, понимаешь? А потом ещё ссора с отцом, я просто… просто не знаю, не понимаю, почему всё так сложно, почему люди так быстро умирают, почему я не могу спасти всех, я ведь супер-герой как-никак, это моя прямая обязанность, — на одном выдохе проговорила девушка. Непроизвольно Гвен сжала ладонь Майлза пальцами, она действительно нуждалась в поддержке. Во внимательном слушателе, который здраво оценит ситуацию. — Нельзя спасти всех, — проговорил Майлз, перебивая Гвен, — я думаю, ты не виновата в смертях тех людей, в смерти Питера тоже — ты ведь хотела как лучше, — Майлз поглаживал большим пальцем тыльную сторону ладони девушки, расслабляясь. — Ты не смогла спасти Питера, но разве ты не смогла спасти всех остальных? Ты видишь только недостатки, смотри шире, ты спасла меня, и наверняка кучу раз спасала Майлза и всю вашу компашку, не стоит вот так просто обесценивать свой труд. — Майлз прикрыл глаза, он не хотел видеть взволнованное или печальное лицо девушки. — Пусть ты не сделала ничего такого, пока присматривала за мной, но поверь, многим я сильно надоедаю, и они быстро уходят, чтобы не возиться со мной — ты могла позвать кого угодно из своей команды, но нет, ты осталась подле меня, помогая мне. Голос Майлза не дрогнул, как ни странно, но Гвен позволила ему говорить. Майлз был не столь разговорчив, обычно он мог молчать часами, перекидываясь односложными фразами со своим дядей. Сейчас же он говорил от чистого сердца, можно даже сказать, откровенно. Эта загадочная девушка производила на него неизгладимое, почти что невероятное впечатление, которое со временем лишь усиливалось. Наконец, Майлз позволил себе открыть глаза и посмотреть на Гвен. Они всё ещё держались за руки, но вот уже несколько минут никто из них не говорил ни слова. Им будто не нужно было говорить, чтоб понимать, о чём думает другой. Это не было похоже на телекинез или подобную чепуху — скорее эти ощущения были как бы извне, будто им дали эти способности лишь на время и это время неизбежно кончается. Майлз позволил себе сильнее сжать ладонь девушки, переплести их пальцы в крепкий устойчивый замок. — Спасибо, — тихо проговорила Гвен, встречаясь взглядом с Майлзом. — Не стоит, я ничего такого не сделал, — добродушно усмехнулся парень, качнув головой в сторону. — Нет, ты сделал достаточно много, — настаивала девушка, её пряди вновь прикрывали левую часть лица, глаза блестели необъяснимо ярким огнём. Подростки уцепились глазами друг за друга. Казалось, что они впервые встретились — такой был у них интерес. Они разглядывали друг друга впервые за всё это время, старались запомнить черты лиц друг друга, будто они больше никогда-никогда не увидятся. Конечно, они увидятся, они даже не расстаются, но было в этом моменте что-то такое, что очень сложно объяснить, если сам такого не испытывал.