По приказу
МИНИСТЕРСТВА МАГИИ
Напоминаем клиентам, что до
дальнейшего уведомления, дементоры будут патрулировать
улицы Хогсмида каждую ночь после заката.
Эта мера введена для безопасности жителей Хогсмида.
и будет отменена после поимки Сириуса Блэка. Поэтому
рекомендуется завершить покупки задолго до наступления ночи.
Счастливого Рождества!
На это ей нечего было возразить, но это не означало, что она не попробует хотя бы попытаться. — Послушайте, Гарри все равно не следует приходить в Хогсмид. У него нет подписанного разрешения! — возразила Гермиона. Гарри подумал, что у неё заканчиваются аргументы, раз уж она перешла на цитирование правил. Но его подруга продолжила спорить: — Если кто-нибудь узнает, у него будут большие неприятности! И еще не наступила ночь - что, если Сириус Блэк объявится сегодня? Сейчас? — Ему будет непросто найти Гарри в такую метель, — сказал Рон, кивая на густой снег, клубящийся за окном. — Да ладно, Гермиона, это же Рождество. Гарри заслуживает отдыха. Гермиона закусила губу, выглядя крайне обеспокоенной. Гарри оценил ее заботу, и по какой-то причине ему захотелось немного подразнить её. Он подошел ближе и улыбнулся ей. До этого момента он не замечал, что стал немного выше неё. — Ты собираешься донести обо мне? — спросил Гарри, сделав взгляд невинного оленёнка. Он знал, что она этого не сделает. — Конечно, нет, - наконец прошептала она, краснея и смущаясь, но не отводя глаз. — Но, честно говоря... — Видел Шипящие Пчёлки, Гарри? — сказал Рон, прерывая эти странные гляделки. Он схватил его и подвёл к бочке, полной этих штуковин. — А Желейные слизни? А Кислотные Хлопушки? Фред дал мне одну, когда мне было семь лет... Он перешёл в режим "улыбайся и кивай". Пока Рон говорил его собственный разум был где-то в другом месте. Что в том, что девушка пытается уберечь тебя, делает ее более привлекательной? Тот факт, что ей не все равно, делает её более симпатичной? Может быть, тот факт, что она готова противостоять тебе, каким-то образом превращает спор с ней в своего рода приятную обоим игру? И она так мило выглядела, вся розовощёкая от холода, со снегом в волосах... Когда Рон и Гермиона расплатились за свои сладости, они втроем вышли из "Сладкого королевства" на улицу, где бушевала метель. Хогсмид был похож на рождественскую открытку: маленькие домики с соломенными крышами и магазины, покрытые слоем хрустящего снега, с венками из остролиста на дверях и нитями заколдованных свечей, висящих на деревьях. Гарри было холодно, но, по крайней мере, у него была тёплая мантия. Они пошли дальше по улице, склонив головы против ветра, Рон и Гермиона кричали сквозь свои шарфы, показывая ему, где что находится в деревне. Наконец Рон предложил выпить сливочного пива в "Трех мётлах", и Гарри, уже порядочно замёрзший, был более чем рад такому предложению, так что через несколько минут они уже входили в крошечный трактир. Там было очень людно, тепло и накурено. За стойкой бара симпатичная женщина обслуживала компанию шумных колдунов. — Это мадам Розмерта, — сказал Рон, краснея явно не только из-за холода на улице. — Я принесу напитки, ладно? Гарри и Гермиона прошли в заднюю часть комнаты, где между окном и красивой рождественской елкой, стоящей у камина, был маленький свободный столик. Гарри думал о том, как бы ему снова воссоздать тот необычный момент с Гермионой в «Сладком королевстве», но не знал, как это сделать. Возможно, это было и к лучшему, поскольку Рон вернулся всего через пять минут, неся три пенящихся бокала с горячим сливочным пивом. — Счастливого Рождества! — Радостно сказал он, поднимая свой бокал. Гарри глубоко отпил. Это было самое вкусное, что он когда-либо пробовал, и, казалось, оно согревало его изнутри, отчего внезапный ветерок, взъерошивший его волосы, когда дверь "Трех мётел" снова открылась, показался еще более холодным. Гарри посмотрел сквозь свой бокал и поперхнулся. Профессора МакГонагалл и Флитвик вошли в паб, а за ними последовал Хагрид, который беседовал с грузным человеком в лаймово-зеленой шляпе-котелке и полосатом плаще - Корнелиусом Фаджем, министром магии. В одно мгновение Рон и Гермиона положили руки на макушку Гарри и заставили его спуститься под стол. Пролив немного сливочного пива, Гарри сжимал почти пустой бокал и смотрел, как ноги учителей и Фаджа направляются к бару, делают паузу, затем поворачиваются и идут прямо к нему. Где-то над ним Гермиона прошептала: "Мобиликорпус!". Рождественская елка рядом с их столиком поднялась на несколько дюймов от земли, переплыла в сторону и с мягким стуком приземлилась прямо перед их столиком, скрыв их из виду. Проползая вперед, Гарри остановился рядом с Гермионой, чтобы видеть сквозь густые нижние ветви. Четыре пары ножек стульев отодвинулись от стола прямо рядом с их местом, за ними быстро последовали кряхтение и вздохи учителей и министра, когда они садились. Затем он увидел еще одну пару ног, обутых в сверкающие бирюзовые туфли на высоких каблуках, и услышал женский голос, который похоже принадлежал мадам Розмерте, разносившей напитки. — Спасибо, дорогая Розмерта, — сказал голос Фаджа. — Рад видеть вас снова. Выпейте с нами? Присоединяйтесь к нам... — Большое спасибо, министр. Гарри смотрел, как сверкающие каблуки удаляются прочь и возвращаются обратно. Его сердце бешено колотилось, а нога Гермионы нервно дернулась рядом с ним, привлекая его внимание. Посмотрев направо, он увидел... Он почувствовал себя так, словно его погрузили в кипящую ванну. Ноги Гермионы были раздвинуты настолько, что он мог видеть то, что у неё под юбкой! Ее гладкая бледная кожа утратила летний загар, но кремовые бедра были аппетитны сами по себе. За ними, в пределах видимости, находился настоящий запретный плод. Трудно было сказать, были ли ее трусики затенены из-за того, что были скрыты от света, или же они действительно были бледно-голубого цвета, но в любом случае от них трудно было отвести взгляд. Почувствовав, как внезапно пересохший рот снова наполнился влагой, Гарри ощутил, что его лучшая подруга раскрывается для него совершенно по-новому. Как сказал Симус «поцеловать её в укромном месте»? Внезапно эта идея показалась ему не такой уж безумной. Набравшись смелости, Гарри проглотил последнюю порцию сливочного пива, которую умудрился не пролить и придвинулся ближе к подруге.Гермиона напрягла уши, чтобы уловить всё, что могла, с другой стороны дерева. — Итак, что привело вас в эту глушь, министр? — Раздался голос мадам Розмерты, когда ее ногу толкнули в сторону, и что-то большое оказалось прямо между ее ног. — Что же еще, дорогая, как не Сириус Блэк? — сказал министр тихим голосом, когда она издала удивленное "И-ип!". Гермиона с выпученными от шока глазами сомкнула ноги так быстро, как только могла, стиснув то, что было там. В отличии от неё Рон молчал, боясь, что их обнаружат. Должна ли она что-то сказать? Позвать на помощь? — До меня дошли слухи, — призналась мадам Розмерта, отвечая на какой-то вопрос. — Ты рассказал всему пабу, Хагрид? — Раздраженно спросила профессор МакГонагалл, заставив ледяной серп страха пронзить ее. Она не могла быть замечена в таком виде, только не профессорами! Около своих голых ног она почувствовала гладкую кожу, длинные пряди волос и что-то еще... «Нет, он не мог этого сделать», — подумала она, ее рот внезапно пересох от одной этой мысли. «Г-Гарри бы никогда...», — мысленно заикалась она. — «Мы не можем... Он не может...» Покраснев от смущения и надеясь, что Рон этого не заметил , Гермиона извиняющимся взглядом пообещала ему вести себя тихо. — Как вы думаете, Блэк все еще в этом районе, министр? — Прошептала мадам Розмерта, когда Гермиона потянула к себе концы своей плиссированной юбки так скрытно, как только могла. — Я уверен в этом, - коротко ответил Фадж, когда между её сомкнутых ног оказалась голова его лучшего друга, целующая её бедро. "Что ты делаешь?!" — спросила она, пытаясь говорить глазами. — Ты знаешь, что дементоры дважды обыскали всю деревню? — сказала мадам Розмерта с легким укором в голосе. Гарри понял её безмолвное послание, но ответил ей тем же взглядом "Ты собираешься на меня донести?" и ухмылкой "Ты знаешь, что сама хочешь этого". — Напугал всех моих клиентов. Это очень плохо для бизнеса, министр. Гермиона не могла удержаться, чтобы не проверить, что их по-прежнему не замечают, когда темноволосый мальчик снова поцеловал ее внутреннюю часть бедра, а его руки оказались на коленях и начали двигаться выше. — Розмерта, дорогая, мне они нравятся не больше, чем тебе, — неловко сказал Фадж, в то время как ее колени превратились в желе и, почти против её воли, раскрылись шире. Гарри повернулся, чтобы поцеловать ее второе бедро, а его руки скользнули под юбку и завладели ее попкой. Она изо всех сил старалась молчать, но это становилось все труднее. Кроме того, теперь она так сильно наклонилась вперед в своем кресле, что рисковала упасть... — Необходимая мера предосторожности... к сожалению, вам стоит… Они с Гарри всегда были только друзьями, по крайней мере, Гермиона так думала. Они никогда не флиртовали раньше, а сейчас он решил сделать что-то подобное? Мерлин, она даже никогда не целовалась с мальчиком, и вот он, пропустив десятки шагов к тому, чтобы стать парой, делает это сейчас рядом с их лучшим другом? — Я только что встретился с несколькими, — мрачно сказал министр, когда золотой мальчик Гриффиндора, Гарри Поттер, чертов Мальчик-Который-Выжил, поцелуями доводил её до мурашек... — Они в ярости из-за Дамблдора — он не пускает их на территорию замка. Её дыхание было прерывистым, словно после пробежки до самого Хогвартса, и, несмотря на метель снаружи, с каждой секундой ей становилось все жарче. Это был, пожалуй, самый неуместный и рискованный поступок, который они когда-либо совершали... но она не хотела останавливаться. — Я согласна с Альбусом, — резко сказала профессор МакГонагалл, и эти слова едва ли не больше портили дело, чем даже страх быть пойманным, но Гарри, казалось, почувствовал это и ускорил темп, чтобы успокоить её. — Как мы можем преподавать, когда вокруг находятся эти воплощения ужаса? Под столом на нее обрушился другой ужас: он лизнул вдоль линии плоти, где верхняя часть ноги к… всему остальному. Вызвав конвульсии, которые она с трудом контролировала, когда электричество пробежало по позвоночнику, Гермиона чуть не воспарила над своим креслом. Она с трудом сглотнула, пытаясь сохранить молчание, и оперлась на выставленную руку, пытаясь сохранить равновесие. — Слышите, слышите! — раздался тоненький писк профессора Флитвика, когда грубое движение вырвало что-то из-под ее ног. В шоке она села, поправила юбку, откинулась на стуле и как можно быстрее сжала колени, но было уже поздно: Гарри украл ее трусики. Она попыталась дать ему небольшой пинок в ответ, но добилась лишь того, что помогла ему стащить их с лодыжек. Рон снова посмотрел на нее, но на этот раз она ответила таким злым взглядом, каким хотела бы взглянуть на Гарри. — Все равно, — возразил Фадж, когда её неисправимый лучший друг провёл руками по ее икрам и поцеловал колени, — они здесь, чтобы защитить вас всех от того, кто гораздо хуже… Как по команде, Гермиона увидела, как Гарри выглянул через щель между столом и стульями и посмотрел на нее. В его глазах не было ни капли извинения или стыда. Мальчик наслаждался этим, его пальцы танцевали по ее коже и ласкали сомкнутые ноги, словно спрашивая, может ли он продолжать. Как бы не трудно было признать это, она наслаждалась происходящим… — Мы все знаем, на что способен Блэк, — закончил министр, заставив её задуматься о том, на что способен Гарри, если дать ему шанс. «Что ж, - подумала она про себя, - если он просит... то...». Гермиона заставила себя не смотреть на Гарри, медленно подавшись вперед и снова раздвинув ноги. Даже несмотря на всё уже произошедшее, она почувствовала себя очень бесстыдной девушкой, когда задрала юбку до талии. Она могла только гадать, что думает Гарри о том, что видит и очень нервничала.
Засунуть голову Гермионе между ног было безумной авантюрой. Он хотел проверить, достаточно ли ему повезёт, что он сможет поцеловать трусики лучшей подруги и остаться безнаказанным и в итоге застрял головой, когда её ноги сомкнулись. Удивительно, но она не отстранилась, а его руки, касающиеся её ног, казалось, настолько успокоили её, что заставило ее немного расслабиться и позволить ему продолжить. Он знал, что ей нравится его ласка, и ему самому чертовски нравилось доставлять удовольствие девушке. И не просто девушке, а Гермионе, его лучшей подруге! Иметь власть, развращать этот оплот моральной добродетели было ни с чем не сравнимым ощущением. Возможно, он зашел слишком далеко, снимая с нее трусики, но результат стоил того. Может быть, Гермиона и была шокирована, когда он это сделал, но если она не хотела, то зачем поднимала свою попку, помогая ему, не говоря уже о том, что она двинула ногами, чтобы он мог снять их полностью? Мало того, они стали бы отличным сувениром или, возможно, разменной монетой. Ни одна девушка, с которой ты снял трусики, никогда не будет такой же, как та, с которой ты их не снял, так что если их дружба уже безвозвратно изменилась, то, сохранив их, он мог бы всегда дразнить её и напоминать о том, как они сошлись, если она действительно захочет сойтись после этого. Если же она будет продолжать вести себя ханжески, то дразнящее предложение вернуть ей трусики в обмен на реальное свидание, возможно, заставит ее передумать. «Впрочем, это всё будет уже потом,» — подумал Гарри, целуя ее колени и поглаживая икры, ставшие стройными от ходьбы по лестницам в Хогвартсе. — Все равно, - тихо произнёс голос министра с другой стороны дерева, — они здесь, чтобы защитить вас всех от кое-чего гораздо худшего... Гарри придвинулся, чтобы разглядеть лицо Гермионы. Она была красной от смущения — и, как он надеялся, от нежности к нему. Вглядываясь в её лицо Гарри всё больше убеждался, что перед ним уже практически его девушка, и ей нужно только признать это. Это заставило его улыбнуться. — Мы все знаем, на что способен Блэк... — закончил мужчина, что почему-то заставило Гермиону покраснеть еще больше. Он как раз собирался снова поцеловать ее колени, с мыслью обнять ее ноги, пока не закончится разговор взрослых, когда произошло самое неожиданное: Гермиона начала двигаться. Переместившись вперед на переднюю часть стула, ее ноги загородили от взгляда большую часть рождественской елки, но вскоре обзор восстановился, когда ее ноги медленно раскрылись, как лепестки цветка. Гарри не мог поверить в это, неужели Гермиона способна на такое? Хотела ли она, чтобы он продолжал? Как далеко она хотела, чтобы он зашел? В горле у него снова пересохло, когда ее плиссированная юбка задралась вверх, обнажив... всё. — Знаете, мне до сих пор трудно в это поверить, — задумчиво произнесла мадам Розмерта, и Гарри мог только согласиться. — Из всех людей, перешедших на Темную сторону, Сириус Блэк был последним, о ком я бы подумала... Гарри мог подумать о ком-то менее вероятном, хотя это была совсем другая «темная сторона», чем та, о которой она говорила. Он провел кончиками пальцев по ее ногам, почти боясь навсегда всё испортить, если он сейчас дотронется до неё. — Я имею в виду, что помню его во времена его учёбы в Хогвартсе, — сказала женщина, когда Гарри оказался лицом к лицу со своей новой подругой... — Если бы вы сказали мне тогда, кем он станет, я бы решила, что вы выпили слишком много медовухи. Собравшись, он потянулся вперед, чтобы дотронуться до неё. Ноги Гермионы на мгновение напряглись, а её... казалось, что она на мгновение закрылась, прежде чем вернуться в более расслабленное состояние. Было похоже, что она затаила дыхание, нервничая по поводу того, что они могут сделать. Возможно, чтобы успокоить их обоих, Гарри вернулся к поцелуям её бедер. — Ты и половины не знаешь, Розмерта, — ворчливо сказал Фадж, когда Гарри вскоре снова придвинулся к Гермионе. — Худшее, что он сделал, мало кому известно. — Худшее? — спросила мадам Розмерта с явным любопытством, когда Гарри поцелуями прокладывал себе путь вверх по бедру. — Хуже, чем убийство всех этих бедных людей, вы имеете в виду? — Конечно, да, - ответил Фадж. — Я не могу в это поверить, — сказала Розмерта, когда Гарри сидел и размышлял над тем, что действительно изменит отношения между ним и Гермионой с этого момента. — Что может быть хуже? Он сглотнул и приблизился так близко, как только мог. — Вы говорите, что помните его ещё в Хогвартсе, Розмерта, - пробормотала профессор МакГонагалл. — Но помните ли вы, кто был его лучшим другом? Подумав, что он может потерять лучшего друга или получить девушку, которая будет с ним до конца его жизни, он бросился вперед, чтобы поцеловать ее прямо в... — Естественно, — сказала мадам Розмерта с легким смешком. — Они постоянно были вместе, не так ли? У нее был уникальный вкус. Он не был неприятным, и уж точно не рыбным, как всегда утверждал Симус, но его трудно было передать словами. В нем был какое-то острые нотки, аромат, который расцветает на языке и остается надолго, но в то же время он был сладковатым. Ему понравилось, вкус Гермионы был удивительно хорош. — Сколько раз они были у меня здесь... — вспоминала Розмерта, пока Гарри снова целовал укромное местечко Гермионы, пытаясь ощутить на языке ее особый вкус. Такие смешные, — хихикнула женщина, когда его язык заплясал по нижним губам Гермионы, целуя их и облизывая каждую ее часть. — Неугомонная парочка, Сириус Блэк и Джей... Ноги прижались к нему с двух сторон, и мир затих. Все, что он мог слышать, это стук крови в ушах, когда он скорее почувствовал, чем услышал вздох Гермионы. Гарри не мог прийти в себя, но решил, что то, что он делал, было довольно приятно, если она так отреагировала. Это, как ему показалось, подтвердилось, когда ее ноги снова ослабли, а рука опустилась, чтобы вернуть его голову на место. — Лидеры своей маленькой банды, — вздохнула МакГонагалл, и ему стало интересно, что бы сказала профессор, если бы увидела, чем они сейчас занимаются. — Оба, конечно, очень умные — исключительно умные, на самом деле, — и я не думаю, что у нас когда-либо была такая пара смутьянов... — Не знаю, - усмехнулся Хагрид. — Фред и Джордж Уизли могли бы дать им фору. Тут Гарри пришлось улыбнуться и не согласиться с Хагридом. Он не думал, что Фред и Джордж сделают что-то подобное. Чтобы проверить, как далеко Гермиона позволит зайти, он провел пальцами по мясистой нижней части ее губ, продолжая целовать, лизать и сосать все, что было над ними. — Ну... Мир снова затих, а Гермиона заерзала на своем стуле. Как их до сих пор не поймали, он не мог понять. Он мог только представить, каких ей стоило усилий сохранять молчание. Это заставило его захотеть завести её ещё больше, поэтому он просунул пальцы прямо внутрь и почувствовал, как её соки стекают по ним.
— Блэк и Поттер были словно неразлучными братьями! — Восликнул профессор Флитвик. Гермиона пыталась сосредоточиться на реальных, осязаемых вещах; на том, что она могла видеть, чувствовать и слышать. Твердость стола, ощущение, что она сидит на краю сиденья, слова профессоров, доносящиеся с расстояния всего в несколько футов. Все мысли всё равно возвращались к тому, что делал мальчик под ней. Гарри вошел в нее. Он был внутри нее. Он прикасался к тем местам, к которым никто никогда не прикасался, даже она сама - и это было так приятно! Поднятая к небесам волной наслаждения, чтобы через мгновение блаженно опуститься обратно, она сжала ноги вокруг головы Гарри и задрожала ещё раз. Рон смотрел на неё, пока министр излагал историю Блэка с Поттерами. Он выглядел шокированным и обеспокоенным тем, что они говорили, и она постаралась принять те же внешние признаки. Она могла только надеяться, что он воспримет её покрасневшее лицо и неадекватное состояние как то, что она в шоке от раскрываемой правды, а не на грани повторного оргазма. Она снова попыталась включить свой мозг, чтобы сохранить рассудок. Сириус Блэк дружил с Джеймсом и Лили Поттер и предал их, а теперь их сын сексуально мучает ее на публике. Было ли это механизмом преодоления? Способ отрицать то, что они слышали? Отвлечение? Ее руки ухватились за край сиденья, а ноги снова подкосились. Когда голова Гарри оказалась между ее бедер, а её лучший друг стал ласкать ее клитор, без устали перебирая пальцами её киску, она снова оказалась на грани. Живот почти начал болеть от такого количества оргазмов, но Гарри, казалось, еще далеко не закончил. «Кто бы мог подумать, что Гарри окажется таким внимательным любовником?» — спрашивала себя Гермиона, чувствуя, как бисеринки пота стекают по ее спине и собираются между ягодицами. — Очень сложное заклинание, — скрипуче сказал профессор Флитвик, рассказывая о чарах Фиделиуса, — включающее в себя магическое сокрытие секрета внутри одной живой души. Информация скрывается внутри выбранного человека, или Хранителя секрета, и отныне ее невозможно найти — если, конечно, Хранитель секрета не решит её выдать... Часть её одержимого наслаждением разума пыталась ухватиться за что-нибудь, что помогло бы ей сохранить молчание. Неужели это то, что делал Гарри? Прятался от этих разрушительных новостей, держа правду о том, что он делает, втайне ото всех кроме неё, делая её единственным человеком, который может их выдать? Это было безумием; он начал делать это еще до того, как было упомянуто заклинание, и если она не слышала о заклинании до сих пор, то Гарри никак не мог знать об этом. «Но всё это странно уместно», - подумала Гермиона, когда Гарри изменил свои действия, заставив язык совершать подобные штопору движения, что снова привлекло ее внимание. Наслаждение снова нарастало, неумолимо становясь всё сильней, пока они продолжали рассказывать про ужасное прошлое. — Я не знал, что он был хранителем секретов Лили и Джеймса, — прорычал Хагрид, когда Гарри снова подтолкнул ее к краю пропасти.— Думал, он просто услышал новости о нападении Сами-Знаете-Кого и пришёл посмотреть, что он может сделать. Весь такой бледный и дрожащий… — Добавил он, когда ноги Гермионы тоже начали дрожать. — И знаете, что я сделал? Я утешил предателя и убийцу! — взревел Хагрид. Плотина прорвалась. «Я не должна испытывать оргазм сейчас!» — Пыталась сказать себе Гермиона, но это было бесполезно. — Хагрид, пожалуйста! — Грозно прошептала профессор МакГонагалл. — Говорите тише! — Откуда мне было знать, что он расстроен не из-за Лили и Джеймса? — Продолжал гигант, когда Гермиона, хватась рукой за голову Гарри, смогла оттолкнуть своего лучшего друга от своей киски. Он снова покрыл поцелуями её колени, когда Гермиона сомкнула ноги и прикрылась юбкой. Было бы неплохо, если бы неисправимый мальчишка снова надел на нее трусики, но всё равно было довольно мило, как он прижимался к ней. Она играла с его неукротимыми волосами, пока Хагрид продолжал рассказ о той кошмарной Хэллоуинской ночи. Затем беседа перешла к трагической судьбе Питера Петтигрю. Слушая вполуха, она пыталась зарыться рукой в волосы Гарри. Это была гораздо более успокаивающая альтернатива ужастикам, которые взрослые рассказывали друг другу, и она должна была признать, что Гарри заслуживал утешения после тех катастрофических событий, которые ему пришлось пережить, независимо от того, помнил он их или нет. К тому же, она чувствовала к нему большую привязанность после того, что они сделали, вернее, что сделал он. Гермиона не могла его не простить, каким бы несносным порой он не был. — Но что, по-вашему, он решил сделать? — Спросила мадам Розмерта, снова прервав ее мысли. — Боже правый, министр, он ведь не пытается снова присоединиться к Сами-Знаете-Кому? — Смею предположить, что это его... э-э... конечный план, — уклончиво ответил Фадж, взваливая на спину Гарри еще одну тяжелую ношу. — Но мы надеемся поймать Блэка задолго до этого. Должен сказать, что Сами-Знаете-Кто в одиночестве и без друзей — это одно... но верните ему самого преданного слугу, и я с содроганием думаю, как быстро он снова восстанет.... Разговор взрослых наталкивал на самые невесёлые мысли.
Было приятно свернуться калачиком рядом с Гермионой, даже если это были только её ноги. Тепло её кожи и то, как расслабляюще она проводила пальцами по его волосам, почти усыпляли его. Он уже почти задремал, когда заговорила МакГонагалл. — Знаешь, Корнелиус, если ты ужинаешь с директором, нам лучше вернуться в замок, - заметила она, когда стулья начали отодвигаться. Гермиона потрепала Гарри по затылку, когда дверь "Трех мётел" снова открылась, впустив еще один шквал снега. Учителя ушли, а Розмерта вернулась за стойку. Он размышлял, как ему снова посмотреть в глаза Гермионе после... Он увидел голову Рона, заглядывающего под стол. —Рон! — Неодобрительно прошипела Гермиона, скрещивая ноги и натягивая юбку. — Что? — Спросил их рыжеволосый друг, чувствуя себя несправедливо обвинённым. Должно быть, она боялась, что он увидит ее голой под юбкой, заметил Гарри, жалея, что не придумал сделать с её трусиками ничего умнее, чем засунуть их в карман. Без них она наверняка нервничала, а на обратном пути в замок наверняка будет холодно. — Гарри, поднимайся сюда, — сказала девушка с теплотой. А вот дёргать его за ухо, чтобы поторопить, было совсем необязательно. Он втиснулся на сиденье рядом с ней, выглядя немного смущенным, пытаясь сделать вид, что ничего не произошло. — Что у тебя на лице? — спросил Рон, отчего тот покраснел не меньше, чем волосы мальчика. — Э-э-э... сливочное пиво, - солгал Гарри, вытирая соки Гермионы со своего рта, пока наклонялся, чтобы достать свой пустой бокал. — Оно вкусное, но его трудно пить, когда теснишься под столом, — объяснил он, надеясь, что это прозвучит как шутка. Ему не ответили ничем, кроме молчания. — А что ты думаешь о том, что они сказали о Сириусе Блэке? — Спросила Гермиона, положив свою руку на его и заставив его задуматься, не было в этом чего-то большего, чем дружеская забота. — Ну, я... я не слышал, что они сказали, — ответил он, взяв ее руку в свою. — Ты... не слышал? — спросила его лучшая подруга, возможно, чувствуя свою причастность к тому, почему так произошло. — Но Хагрид орал на весь паб, — добавил Рон с недоверием. — Я… не знаю, как это объяснить, — сказал Гарри, его уши горели сильнее, чем когда их обхватывали ноги Гермионы. — Я ничего не слышал, — повторил он, переведя взгляд на Гермиону. Она, однако, выглядела такой же розовощекой, как и он. Рон посмотрел туда-сюда между ними, потом вниз на их руки и снова вверх на них. — Что происходит?